Тепло

До темноты ещё оставалось время, но над расстилающимся неподалёку от военного лагеря лесом уже поднимался густой молочный туман. В вечернем воздухе читалась прохлада, и люди замерли в напряжении, в ожидании, нетерпеливом, томительном, немного нервном, когда ты не знаешь, сколько ещё осталось и боишься, что новости будут плохими, но при этом надеешься изо всех сил.

Наконец, из леса появился отряд. Немногочисленный, в намного меньше составе, чем уходил. Однако почти все солдаты выглядели весёлыми или оживлёнными. Часовые заметили, что им машут, а также дают условные сигналы, что все в порядке, и тогда дали отмашку. Можно расслабиться.

Федя со своей группой шел немного впереди, и, похоже, у Шимборской на этот раз не было возражений. Сказать по правде, спорить с ней каждый раз, когда они оставались наедине, уже надоело.

Жуковский ждал прямо на входе. Огороженный сеткой, лагерь охранялся со всех сторон и оставлял открытыми только не слишком аккуратно и очевидно наспех поставленные ворота.

– Задание выполнено, – Федя подошёл первым и остановился. Остальные последовали его примеру. – Вместе с войском Старшего Лейтенанта Шимборской мы успешно взяли город. Они остались там со своей армией и теми, кто помогал при штурме. Мы же забрали тех, кто получили незначительные и серьезные ранения, которые им сейчас лечить недосуг, и вернулись сюда. Они ждут нас сегодня вечером или завтра утром.

Жуковский не спеша набил и закурил трубку, улыбаясь в бороду. Выглядел он довольным, особенно разглядывая подходящих ближе солдат, которые огибали их и проносили на носилках раненых или ковыляли мимо сами.

– Потери?

– Благодаря моему плану, незначительные. Меньше, чем я думал, – признал Федя. Он и впрямь считал, что придется прибегнуть к плану б, но они легко обманули защитников, и отвлекающий манёвр позволил им взять город без сильных потерь с их стороны. Сами немного повозились, армия тоже занималась делом, но вообще оказалось куда проще, чем он рассчитывал.

Жуковский окинул его равнодушным взглядом.

– Что ж. Завтра нагоним. Полагаю, они тоже захотят отпраздновать победу и не обрадуются, если мы ввалимся к ним в середине праздника, – он выпустил колечко дыма. – Пусть ранеными займётся Грин, а мы завтра спокойно выйдем к нашим союзникам и продолжим поход. Надеюсь, у вас нет возражений, уважаемая?

Шимборская замыкала группу. Даже сейчас, вероятно, никак не могла успокоить свою паранойю. Обычно Феде не было дела до того, с кем работать, но за эту военную компанию даже он понял, что она поставила целью довести своими придирками его и его подчинённых, и с тенью любопытства наблюдал, до чего женщина ещё додумается.

– Нет. Генерал Сенкевич не будет возражать, если вы присоединитесь завтра, – женщина выдохнула и откинула назад две косы, которые растрепались за время быстрой ходьбы, хотя никто не вынуждал её спешить. Сама задала такой темп, за которым не поспевала. Теперь и страдает. Сам себя идиотом не выставишь, никто лучше не сделает.

– Что ж, тогда скажу всем готовить праздничный ужин. Надеюсь, за пару часов успеют, – Куратор жестом указал женщине на лагерь, а сам повернулся к Фёдору и остальным. – А вы, крысята, брысь. Не портите атмосферу. Увижу кого-то из вас где-нибудь в лагере среди нормальных людей, получат все, – он обвел маленькую группу взглядом. – А ты за косяк каждого из них вдвойне как их лидер, – его взгляд остановился на Фёдоре. – Оочи сказал, что у них в стране это называется коллективная ответственность. Мне нравится. Понял?

– Да, Куратор.

Мужчина развернулся и ушел вместе с ожидающей его Шимборской в лагерь. Остальные солдаты уже давно зашли на территорию. Видимо, поэтому, все почувствовали себя в безопасности. Едва Федя успел к ним повернуться, Эда громко фыркнула.

– Наконец, этот старый мудак утащил свою волосатую задницу отсюда и перестал иметь нам мозги, – девушка сложила руки на груди. На её кукольном лице читалось откровенно брезгливое выражение. Стоящая рядом Агни, которая едва доставала ей до плеча, побледнела от ужаса.

– Не говори так! Вдруг он нас услышит! Ты хоть представляешь, что он нам сделает?!

Лекс взъерошил коротко стриженные волосы и попытался придать лицу хоть мало-мальски серьезное выражение, но выходило у него неважно.

– Ну правда, последи за языком, а? Или у нас у всех будут проблемы.

Девушка смерила его ледяным взглядом.

– Когда ты творишь херню, ты что-то не думаешь о том, что у нас будут проблемы из-за тебя, а теперь вдруг сознательность проснулась. Не поздновато ли, а?

Агни нервно прижалась к Эде и ухватила ее за руку. Её лицо побледнело ещё сильнее, и она начала скрести ногтями рукава своей формы, стараясь добраться до кожи.

– Пожалуйста, не надо ссориться, – едва слышно прошептала она. Ваня спрятался за спину Феди, сжал его руку так сильно, что он почувствовал боль. Юнна склонила голову набок – коротко стриженные волосы качнулись – сделала знак пальцами, в полном непонимании происходящего.

Максим тяжело вздохнул и закрыл лицо рукой.

– Может вы прекратите базар, пока он не вернулся и не выполнил свое обещание? Я бы на его месте так и поступил. Вполне в его привычках, если что.

Федя молча слушал их разговор, но сам не оставлял без внимания голоса за спиной. Впрочем, если честно, он сомневался, что за всем этим гомоном различит именно шаги Куратора, вздумай тот действительно проверить, как прилежно они выполняют его приказ.

– Сомневаюсь. Скорее всего, он уже бухает со своим любимым Гоголем, – буркнула Эда. – Ещё бы Фукучи выписал из Японии, и компания в сборе. Так все вместе спились и умерли в один день.

Федя мягко, но уверенно высвободил руку из хватки Вани и сделал шаг в сторону. Он не любил физические контакты, но Гончаров раз за разом повторял эту ошибку, сколько бы раз он не отстранял его. Любого другого он бы ударил, но со своей группой он вел себя мягче, потому что помнил правила.

– Успокойтесь все, – наконец, вмешался он. Федя прекрасно знал, что они могут так всегда. Один начал, другой подхватил. – Предлагаю вот что. Если не хотите сидеть все вместе, разойдитесь. Эда, Агни, пойдите к Грину. Ему всегда нужна помощь, к тому же Куратор не пойдёт с ним ругаться. Особенно сейчас. В крайнем случае, он найдет вам тихое место отсидеться.

Эда поджала губы, но кивнула. Вряд ли она хотела возиться с ранеными сейчас, после боя, но, видимо, провести всю ночь в компании с Лексом и Юнной она хотела ещё меньше. Взяв за руку Агни, она махнула всем рукой и повела её в лагерь.

– Лекс, Юнна, посидите просто у себя. Не пускай её на улицу. Сам знаешь, что будет, – обратился Федя к парню. Тот серьёзно кивнул и, ухватив девушку за плечо, потащил её в лагерь. Иначе бы она и не пошла. Слишком глубоко в себе.

– Мы разберёмся, – Максим весьма бесцеремонно ухватил Гончарова за шиворот, за что, Федя, признаться, был ему признателен.

– А ты куда? – все же пробурчал недовольный Ваня, почти не сопротивляясь уже тому, что его утаскивают, пусть его лицо и выражало вселенскую скорбь. Похоже, он всё ещё надеялся на то, что Федя передумает.

– Найду местечко. Обо мне не переживайте, – заверил он скорее его, чем Максима.

– Пойдем на кухне поможем, – говорил Горький.

– Но почему там? – возмущался Гончаров.

– Потому что там нас тоже не будет искать Куратор Фёдора, и там весьма затруднительно попасться ему на глаза.

Федя проводил их взглядом и сам зашёл на территорию лагеря.

Несмотря на то, что он их успокоил, у него пока не было ни одной идеи куда податься. Можно, конечно, посидеть вместе с Юнной и Лексом, но мешать им не хотелось.

Возможно, стоит уйти за пределы лагеря и отсидеться там, пока Куратор не напьётся до такого состоянии, когда проверять остальных ему не станет попросту неохота.

– Дос-кун! Федя! – он едва удержался на ногах, когда из портала откуда-то сверху ему на спину свалился Коля. – Ты вернулся! Ты в порядке!

Федя чувствовал прикосновения сквозь перчатки, которые Коля нацепил даже здесь. Он начал экспериментировать с одеждой к неудовольствию отца, и сейчас ярко-красные перчатки и кислотно-зелёные сапоги, невесть как найденные в городе, через который они приходили последним, не слишком подходили к военной форме с нашивками, которую он, невзирая на юный возраст, носил как дворянин.

– Да. Все в порядке, – отозвался Федя чисто автоматически. Пришлось подождать, пока Коля все же догадается его отпустить и повернуться к нему. Разговаривать с кем-то за спиной неудобно, но Колю такие мелочи редко волновали.

– Я очень переживал, а ещё мы думали, вы проиграли, а потом пришло донесение, но оказалось, не пришло, а после этого мы…

Федя почти сразу предпочёл потерять нить повествования и кивал в нужных местах, потому что знал, что ни о чем важном конкретно сейчас Коля ему не скажет. Лучше сосредоточиться на языке тела. Почему-то Коля сейчас был недоволен: нахмуренные брови и сильная жестикуляция. Федя даже рефлекторно отклонился назад, чтобы не получить рукой по щеке.

– …но вообще это нечестно, ты так не думаешь?

Федя моргнул и склонил голову набок.

– Ты о чём?

Коля схватил его за руку и, сопя, потянул за собой. Федя не стал возражать. В любом случае, стоило уйти, как может скорее.

– Не знаешь какое-нибудь место, где мы не попадёмся на глаза твоему отцу и Куратору?

Коля поджал губы и попытался найти слова. Обычно он много говорил, а сейчас почему-то дулся. Федя никак не мог понять, что его обидело. Он ткнул его в щеку озадаченно.

Коля некоторое время пыхтел возмущённо, а после вдруг заговорил:

– Вообще-то это ты и остальные придумали план, из-за которого вы победили! Вам должны спасибо говорить!

Федя поднял брови в жесте удивления. Не думал, что Коле есть до этого какое-то дело. Ни ему, ни другим не было. Они уже привыкли, как другие относятся к их победам.

Лагерь вокруг готовился праздновать: друзья чествовали своих соратников, вернувшихся с победой, кто-то, захлебываясь от восторга, рассказывал изрядно приукрашенную версию событий. Другой, вылеченный раненый, уже рассказывал другу, куда пойдет с женой и детьми отдыхать, когда вернется в родной город.

– Да ладно тебе. Мы получили, – Федя задумался, как сформулировать правильно то, что нужно говорить. – Удовлетворение от победы. Нам ещё вроде бы что-то интересное поесть дадут, когда вернёмся в Комплекс.

Коля развернулся к нему и неожиданно обнял. Федя озадачился, не понимая, откуда такая странная реакция. Коля ничего не говорил, только сопел недовольно.

Непонятно. Можно сказать, что Коля ведёт себя странно, но Коля ведёт себя так почти всегда и стоит подозревать неладное, когда он себя так не ведёт. С другой стороны, Федя искренне сомневался в собственной способности ставить рамки нормы. В конце концов, он может оценить лишь примерно, глядя на обычных людей и сравнивая со своей командой.

В общем, он прекрасно знал, что если вдруг Коля начнет выпадать из своего странного специфического поведения, уже с ним что-то не так. Может сейчас такой случай?

Коля смотрел ему в глаза и словно чего-то ждал, и Федя понять не мог чего именно. В такие моменты он не любил простое осознание того факта, что Коля иногда ощущает сквозь его игру. Если начинать играть, то до их очередной встречи, а он уже слишком расслабился после боя.

– Ты сердишься, но я не понимаю почему, – наконец, сказал Федя вслух, отчаявшись понять его эмоции. Они уже оказались возле ограждения, за одной из полевых кухонь.

– Я не…не знаю, – буркнул Коля, и его лицо из недовольного стало испуганным, непонимающим и снова недовольным. – Я их разговор слышал, они вас обсуждали, и теперь…в центре стол большой накроют, и там будет много еды. Даже откроют припасы, которые с самого начала берегли. Не только консервы. Я могу принести тебе немного, пока никто не видит.

Федя смотрел на него вопросительно несколько мгновений, а после только вздохнул. Похоже, разговаривать с ним бесполезно. Все равно уйдет от ответа тем или иным способом.

– Так куда мы можем пойти?

Коля оживился, явно обрадовавшись смене темы, немного потоптался по земле, а после просиял.

– Например, за пределы лагеря? Неподалёку я речку видел. У тебя форма грязная. Можем искупаться, если хочешь.

Федя пожал плечами. Вроде не слишком холодно, а к такой температуре он привычен. Если они переночуют снаружи, тоже неплохой вариант.

– Пойдём тогда.

– Но за едой я схожу все же! Ты голодный, наверное, после похода! Погоди. Я на кухню.

– Отцу не попадись, – сказал Федя уже в пустоту и медленно покачал головой. Вряд ли он его услышит. На кухне вряд ли его ждёт теплый прием. Там Гончаров. Они никогда не ладили. Пусть он и понятия не имел, по какой причине. Впрочем, если он наткнется на Горького, то удастся обойтись без смертоубийства.

Федя прикрыл глаза. Время шло, а Коля все не возвращался. Почему-то он долго. Часов у Феди не было, но даже по потемневшему небу и шуму из центра лагеря ясно: совсем вечер, и вот-вот начнётся праздник.

Наконец, перед ним появился портал, откуда вывалился Коля, обнимающий серый фирменный рюкзак.

Федя подошёл к нему и присел рядом на одно колено, приподнял его голову за подбородок. Коля постарался отвернуться, но Федя держал крепко.

– И как ты собирался это от меня скрывать, если мы будем наедине всю ночь? Закрыл бы глаз лопухом?

Коля надулся обиженно. Под глазом наливался багрово-красным свежий синяк.

– Да. Так бы и сделал, – пробурчал он.

Федя не знал, что сказать. По опыту подобных случаев, он знал: Что бы он ни сказал, Коля либо обидится, либо расстроится. Даже если не скажет вслух.

– Сильно болит?

– Нет. Немного, – буркнул он, но сразу ойкнул, едва Федя коснулся пальцами.

– Нужно что-то холодное. Но вряд ли мы быстро его найдём, – Федя хотел бы ему помочь, но после того, как Коля попался на глаза отцу, оставаться в лагере небезопасно.

– Давай уйдём, – он хмурился и выглядел непривычно серьёзным. – Я в порядке и принёс еду. Мы можем остаться снаружи до утра.

Коля надел рюкзак и потянул его за собой в портал. Прыжок, и они в небе, уже над лагерем. Федя почувствовал его прикосновения, и только сейчас понял, что на нём нет перчаток, а руки испачканы в грязи.

Он мазнул пальцами по его рукам. Коля крепче его прижал к себе, и они провалились в портал ещё ниже. Ещё несколько переходов, и они оказались возле реки. Шумная и достаточно быстрая, она действительно оправдывала свое название.

Федя скинул верх формы и оглянулся на Колю. Перчаток на нем действительно не было. Стоило ли спрашивать, что случилось? Он понятия не имел, как надо вести себя в таких случаях, если честно.

– Ты в порядке?

– А? – Коля расстёгивал как раз верхние пуговицы и никак не мог с ними справиться. От Феди это не укрылось, и он подошёл помочь. Похоже, ему прилетело по рукам от отца. – Да я сам…спасибо.

Почему-то он немного покраснел, но отказываться не стал. Федя спустился в воду, пока Коля неуверенно топтался на берегу.

– Кажется, она холоднее, чем я думал, – пробормотал он, зайдя его по щиколотку. Его трясло от холода, и он тер узкие плечи ладонями, но терпел и не выходил.

– Ночью будет хуже, – безразлично отозвался Федя и повел лопатками, а после отвернулся и вошёл в воду сразу по пояс. – Если хочешь в воду, то давай сейчас.

Он поплыл. Вода действительно для этого времени года казалась прохладной, но он не возражал. После горячки боя и грязной пропитавшейся кровью и потом формы даже освежающе.

Позади послышался плеск и тихий визг. Федя развернулся и поплыл обратно. Коля все же решил составить ему компанию и теперь плескался на мелководье.

– Точно всё хорошо? Если тебе холодно, лучше иди на берег.

Федя обогнул его по кругу. Коля выровнялся и, похоже, перестал стучать зубами.

– Перестань так на меня смотреть. Мне не холодно! – Коля упрямо на него посмотрел. Мокрая челка прилипла ко лбу, почти скрывая разноцветные глаза. Коса казалась ещё тоньше, чем была, и Федя готов был поклясться, что он потеряет ленту, которой завязал ее. Говорить или нет?

– Я нормально на тебя смотрю?

– Ты меня спрашиваешь?

Они некоторое время смотрели друг на друга вопросительно, ожидая непонятно чего. А потом Коля чихнул. Федя посмотрел на него крайне скептически, но едва Коля открыл рот, чтобы возмутиться, Федя и сам чихнул, тогда Коля широко торжествующе улыбнулся.

– Вот заболеешь, сам будешь виноват, – назидательно сказал он.

– Мы оба в воде, – напомнил ему Федя, и тот фыркнул, навалился на него.

Честно сказать, Федя не ожидал такой подлой атаки. Мокрыми руками он его обхватил и завалил в воду. Они повалились вдвоем. Вода попала в уши, в нос. В общем, неприятно.

Несколько мгновений пришлось барахтаться в попытке подняться на глинистом дне и не уплыть вместе с течением куда-то вниз подальше от лагеря – благо, они недалеко от берега. Коля выплыл сам и вскоре сидел на траве и выжимал косу.

Федя присоединился к нему позже. От холода он тоже дрожал, и когда Коля придвинулся поближе, возражать не стал. Он порылся в рюкзаке и достал оттуда белое кухонное полотенце, которое обычно использовали, чтобы накрывать большую кастрюлю.

Похоже, стащил оттуда во время своей вылазки. Не сказать, чтобы от него много толку для двоих, но лучше, чем ничего.

Каждый потянул на себя угол, и они так и сидели, прижимаясь друг к другу, плечом к плечу и тряслись. Холодный ветер начала осени сдувал капли воды, но при этом прохлада слишком явственно ощущалась на голой коже.

– Тебе тоже холодно?

– Немного, – Федя подумал и обнял его. Так теплее. Коля вцепился в его плечо и выдохнул. Оставалось только надеяться, что они не заболеют. Впрочем, он не очень верил в удачу. В такие вещи Федя в принципе слабо верил, хотя и парадоксально на них полагался. Может поэтому иногда ему везло. Но такие бытовые вещи по жизни совершенно не тот случай. Наверное. Он запутался.

– В волосах глина осталась? Или песок?

Когда они немного согрелись, Коля отстранился и попросил взглянуть. Федя посмотрел на чудом не потерявшуюся ленту и распустил волосы. Пришлось распутывать их пальцами. Коля поминутно ойкал и морщился, но не жаловался.

– Песок есть. Придется его убирать. Но расчёску ты вряд ли взял, – Федя старался не драть волосы, но вот так, руками делать это было затруднительно. Удивительно, но Коля все ещё молчал. Даже если больно, но он позволял. Федя, как мог, в этих условиях, заплел косу обратно и завязал ленту. – Прости. Я не хотел делать тебе больно.

Коля обернулся к нему и вытер лицо рукой быстро. Пальцы все ещё выглядели красными, и Федя перехватил его за запястье.

– Болит все ещё? Или как глаз?

Он не очень знал, как проявлять заботу, но наблюдал за другими и учился. Особенно наблюдал за Максимом. Тот всегда находил время объяснить, если что.

– Нет. Немного. Вообще давай поедим, – Коля попытался уйти от ответа на этот раз, а не заболтать, но Федя ему не позволил. Стоило вообще осмотреть его раньше. Он начал ощупывать его руку. Коля зажмурился. Вроде не сломано ничего. – Ты вообще сам не ранен?

Тему сменили неожиданно, и Федя оказался спиной на траве и захлопал глазами. Теперь уже Коля оказался на нем, совсем так, как в воде недавно. Что у него за дурацкая привычка его трогать, когда в этом нет никакой необходимости? Но ещё больше Федю волновал тот факт, что он сам Коле это позволяет. Не то чтобы ему было совсем комфортно. Скорее просто не приносило такого дискомфорта, как в случае с другими. Ведь очень часто чужие прикосновения приносили совершенно определенные ассоциации.

Но не в этом случае.

Федя поелозил по траве. Интересно, сколько ещё на нем собираются лежать?

– И зачем тебе меня щупать, если мы вместе плавали, ты меня видел и прекрасно знаешь, что мы в полном порядке? – он не понимал, в чем вообще дело.

– Я хочу удостовериться! – пропыхтел Коля. Федя чувствовал его руки на своем теле и чувствовал себя немного странно. Не неприятно, не дискомфортно. Даже подходящее определение выбрать не выходило.

А ещё у него руки теплые, потому приятно. Учитывая, что сейчас так холодно.

Он обнял его и провел двумя пальцами вдоль позвоночника, повинуясь непонятному порыву.

– Ай, ты холодный.

– Извини. Я знаю.

Они оба замолчали. Наверное, Коля тоже чувствовал себя странно. Федя ощущал под ладонями его выступающие лопатки и пытался как-то привести в порядок мысли.

Почти стемнело, и скоро они даже видеть друг друга толком не смогут. На берегу реки, вдали от источников света.

Наконец, Коля отполз, и Федя не знал, что и думать. Спустившаяся темнота не позволяла видеть выражение его лица, но сейчас он, наверное, даже совсем немного жалел об этом.

Он встал и пошел к своему рюкзаку. Там почти ничего не осталось интересного. Только фонарик, за которым он и шел. Вторую смену одежды он и без того использовал, так что проще снова надеть грязную. Он привел себя в порядок. Слышал как шорох позади. Видимо, не он один одевался.

– Все хорошо?

– Угу, – глухо отозвался Коля.

– Иди сюда, – Федя позвал его.

Коля нехотя сел рядом. Федя включил фонарик, положил его на колени и достал остатки бинта. Большая часть ушла на Агни, которая снова не думала головой во время боя. По счастью, ещё хватало. Он замотал ему два пальца по отдельности. Не то, чтобы оно поможет. Или будет болеть меньше. Тут стоило помазать или сводить его к Грину. Возможно, завтра утром.

Но сейчас… Феде казалось, так просто нужно сделать. Для него самого. Коля посмотрел на него круглыми глазами. Федя не стал дожидаться реакции и сам его обнял.

Некоторые вещи, он знал, просто нужно сделать. Пусть и до конца не понимал значения этих действий.

– Спасибо.

Федя не ответил. Не знал, как и что. Они так и сидели в объятиях друг друга некоторое время. Когда он уже хотел отстраниться, Коля зарылся пальцами в его волосы и поглаживал почти изучающе. На его лице отразилось задумчиво-заинтересованное выражение. Не стоило его отвлекать. Не так уж часто он и молчит.

– Поедим? – наконец, его голос нарушил тишину.

– Я не так уж и голоден. Мы перед тем как сделать последний переход, останавливались, – легко ответил Федя. Он действительно мог подождать до завтра. Аппетита не было. Или он не чувствовал. Частое явление, особенно после боя. – Если хочешь, то можешь без меня.

– Бу, не хочу. Если я начну есть, то это будет менее вкусно. Менее вкусно, значит скучно. А если скучно, то…

Хотелось тишины. Федя приложил палец к его рту, и Коля послушно замолчал.

Федя сполз на траву, подложив себе под голову рюкзак. Коля последовал его примеру. Жестковато, но так спать уже приходилось. Не впервой.

– Завтра поедим.

На земле холодно, но если они уже заболели после купания, терять им нечего.

Федя уже закрыл глаза и начал задрёмывать, как его вырвал из полусна Коля, решив потрясти за плечо.

– Федь, а давай костер разведем! Будет как лагерь! Только наш собственный!

Он поежился и сел. Идея, в принципе, не худшая. Он почему-то об этом раньше не подумал. Пришлось идти за дровами и сучками. Благо лес вокруг, полно нужного. Сложив раздобытые дрова на очищенном месте, он достал спички и споро развел костерок. Вряд ли протянет долго, но им и не надо. Задремать рядом и хватит.

Коля радостно протянул над ним руки.

– Бинт не подожги.

Похоже, его даже не услышали. Федя не стал повторять. Просто лег рядом с костром, но на достаточном расстоянии, чтобы туда не укатиться. И вскоре почувствовал, что больше не один. Коля уткнулся носом ему в шею.

Возможно, дурацкие мысли для ситуации, но Коля выше его и по званию, и по положению, но его это совершенно не смущает.

Он не о том думает.

– Федь, тебе теплее сейчас? – прозвучал едва слышный шёпот, из-за шума реки не слишком различимый.

– Да, уже лучше, – чуть громче ответил он.

– Тогда я рад, – Феде не надо было поворачиваться, чтобы знать: он улыбается.

– Спи уже.

Федя не знал, что говорить, чтобы случайно не начать рассуждать вслух о том, что за мысли его мучают. Он не сомневался, что Коля не поймёт. Только смутится или расстроится.

Ладно, он опять отвлёкся. Имеет ли это всё значение? Все эти мысли и попытки себя загнать, если все сводится только к личному комфорту и тому, что стоит или не стоит делать в личных взаимодействиях? Может, стоит подумать то, чего хочет он сам? Вроде так советовали.

Федя не знал, что делают в таких случаях, но хотел попробовать немного расслабиться и перестать думать.

Он ощутил, как к нему придвигаются ближе, и вскоре почувствовал, как дыхание выровнялось.

Уснул.

Тонкая рука обнимала его за пояс. Федя помедлил немного и положил поверх чужой ладони свою. И только потом прикрыл глаза. Обо всём он подумает завтра: о проблемах, о сложностях их взаимоотношений и о прочих вещах.

Рядом потрескивал костёр, шумела речка и шелестел листьями лес, обступая их со всех сторон. Сгущался туман, и со всех сторон наступала ночь. Принося и ему долгожданный покой.