— Сдохни, — он выдыхает ему в губы это слово, полное ненависти и презрения. Взгляд становится стальным и холодным, но это всего лишь иллюзия, потому что ярость разрывает хранителя изнутри, потому что он задыхается от собственного бессилия, и это невероятно бесит! Его волю не так уж и легко сломить, да Мукуро и не стремится к этому. Без этого запала было бы скучно.
— Только после тебя, — усмехается Рокудо. Ах, если бы он знал, что эти слова пророческие, то ни в жизни их не произнёс бы. Но для иллюзиониста не имеют значения пустые слова. Хранитель Тумана сильнее прижимается к горячему телу и целует плотно сжатые губы, раздвигает их языком и, шипя отстраняется, чувствуя во рту металлический привкус собственной крови. — А кусаться-то зачем?
— А нехера своей язык куда не надо совать?! — злобно сверкает глазами Хаято. Он не сломился, ни на миг, даже наоборот, приобрёл ещё большую бодрость духа.
Но Рокудо лишь заходится смехом, так просто отпускать свою любимую игрушку он не намерен.
***
Дрожь чувствуется в коленях, но иллюзионист твёрдо стоит на ногах. Казалось, что мир на миг потерял свой цвет, вкус, запах — ничего, пустота, холод, бездна... Пустая бездна, в которую падать страшно. И словно не за что ухватиться, нет никакой опоры, нет и поддержки. Один он и отвратительная реальность этого мира.
Присутствующие молчат, пряча свои глаза. Каждый чувствует в этот момент разные чувства, но никто ведь не знает... Никто. Нет, стоит встретиться взглядом с серыми глазами и сразу понятно, что не все.
Хибари стоит молча, скрестив на груди руки и смотрит на иллюзиониста в упор, словно ждёт проявления хоть какой-то эмоции. Он выжидает, потому что знает Рокудо так же хорошо, как и самого себя. А пока Кёя ждёт, Мукуро окунается в ужасающую правду и никак не может поверить.
Бред! Шутка! Издевательство! Какого чёрта? Но гробовая тишина впивается в сознание острым осколком потери. Такой глухой, отчаянной, нестерпимой... И это совсем не шутка и не чей-то бред, уж тем более — не издевательство. Слёзы босса самая страшная правда, Тсунаёши не в силах перенести смерть своего хранителя стойко.
***
— И почему я этому не удивляюсь? — глухо рычит Гокудера, когда на его аппетитную попку с характерным шлепком опускается рука иллюзиониста, с особой нежностью поглаживая ягодицу.
Хранитель Урагана резко разворачивается, но его тут же прижимают к столу, отчёты ко всем чертям летят на пол. И это бесит! Жутко бесит! Он просидел над ними всю ночь, а из-за этого поганца вся работа коту под хвост! А этот ублюдок бесит ещё больше!
— Потому что ты мой, — шершавый язычок скользит от ключицы к подбородку и для удобства, чтобы Хаято откинул голову назад, Мукуро тянет его за волосы, слушая приятный скрип зубов. У него есть пара минут, пока ещё никого нет и пока уставший Гокудера не воспользовался коробочкой.
— Уж лучше сдохнуть, — и в этих словах такая горькая доля правды.
***
Рокудо отступает шаг назад, комната, словно следуя его движению, пошатнулась. Силы покинули его тело и он, откинув голову назад, разошёлся в безумном смехе, настолько истеричном, что становилось жутко. Савада с удивлением посмотрел на иллюзиониста. Такеши даже не взглянул в сторону Хранителя Тумана, а Хром, шмыгая носом, с удивлением смотрела на своего учителя, совсем не понимая его.
— Почему ты смеёшься? — шёпотом спрашивает Тсунаёши.
— Потому что, — прекратив смеяться, Мукуро словно задыхается в собственном безумии, — это правда...
Хибари молча достаёт тонфа, никто и не обращает на него внимание, поэтому и останавливать не собираются. Рокудо вовремя трезубцем блокирует удар, второй, третий. Тсунаёши вскакивает с кресла, собираясь разнять своих хранителей, но останавливается посреди комнаты, когда Кёя тонфа попадает иллюзионисту в живот, и тот, согнувшись пополам, падает на пол.
***
— В этот раз я выбью из тебя всю дурь, — возмущённый вопль проносится по всей Вонголе. Гокудера замахивается и со всей силы бьёт в скулу этому извращенцу.
— Ку-фу-фу, бьёшь, как девчонка, — усмехается иллюзионист, стирая с губ кровь. — Неужели не мог немного постараться?
— Хочешь всерьёз? — в этот раз Хаято не шутит, и в его руках появляется коробочка, словно из ниоткуда. И Мукуро понимает, что в этот раз всё действительно серьёзно и терпение Гокудеры закончилось...
***
— Мёртв, — в своём безумии повторяет Рокудо, отказываясь верить. Нет, он не может сдохнуть! Просто так взять и умереть на какой-то миссии.
— Я за ним присмотрю, — бросает Хибари Саваде и, резким движением поставив иллюзиониста на ноги, выводит из кабинета десятого.
Они спускаются молча по ступеням. Мукуро невероятно спокоен и покорно следует за Хранителем Облака. И эта покорность не нравится Кёе. Он не хочет говорить на эту тему, но понимает, что если не он, то уже никто:
— Хаято мёртв. Ты должен смириться. Он бы никогда не был твоим.
Слава брюнета — острая и колкая правда, что царапает сознание и Рокудо лишь бессильно что-то бормочет. Просто осознание того, насколько важен был Хранитель Урагана пришло так поздно, слишком поздно. Но Хибари не понять, чтобы он там ни говорил, он не сможет понять...
***
— Это в первый и последний раз, — с ненавистью смотрит на него Гокудера, снова отпивая виски из горлышка бутылки и кидая карты на оставшуюся колоду. Надо же, проиграл! И где был его ум, когда он сел играть в карты с иллюзионистом?
Мукуро, вальяжно развалившись в кресле, ожидает, когда Хаято выполнит его приказ. Хранитель Урагана подходит медленно, слегка пошатываясь и усаживается на колени к Рокудо, впиваясь в его плечи и, наклоняясь, целует в губы.
Иллюзионист не может устоять, прижимая к себе податливое тело Хранителя Урагана, и углубляет поцелуй. Гокудера без особой страсти целует его и не убирает похотливые руки со своего тела. Это единственный момент, когда Хаято сам проявляет инициативу и не против ласк Мукуро.
Но они ему противны — губы, руки, все эти прикосновения. И Гокудера уже ненавидит себя, но терпит — ровно пять минут взаимности, ровно пять минут тепла, это единственное, что он оставит о себе на память Хранителю Тумана. И больше никогда в жизни этого не повторится. И это правда...
***
— Он меня ненавидел, — сознаётся Мукуро. — Всегда ненавидел...
Хибари лишь окидывает его хмурым взглядом и, дойдя до винного погреба, достаёт хорошую бутылочку красного вина и протягивает иллюзионисту. Мукуро берёт бутылку и смотрит на неё с таким непониманием, что Кёе хочется съязвить, но он молчит.
— Ничто не лечит душу так, как алкоголь, — соглашается Рокудо, откупоривая бутылку, но так и не подносит её к губам, а возвращает обратно Хранителю Облака. — Но у меня нет души...
И в этом Хибари с ним полностью согласен. Мукуро разворачивается и уходит. Не важно куда, главное, чтобы уйти как можно дальше от жестокой правды. Кёя смотрит ему вслед. Это последний раз, когда он видел Рокудо живым. Что с ним стало, до сих пор неизвестно.