Девушка с волосами цвета неба складывает ладони и закрывает глаза. Твердит про себя заученную с детства молитву.
Не то, чтобы Мондштадт был настолько верующим, но в молитве девушка видела спасение и надежду на получение покровительства Барбатоса.
Закончив молитву, она вновь осматривается. Везде — верные сёстры, что служат богу ветров.
Эола не лжёт себе: она пришла не совсем за молитвой. Карими глазами, сиявшими золотом, она ищет кого-то в толпе.
— Ты кого-то потеряла?
— Ах, сестра Барбара, это вы!
Сестра Барбара, поправляя хвостики, озадаченно смотрит на прихожанку.
— Как там Джинн? Простите, что спрашиваю тебя об этом.
— Ничего страшного! — девушка озадаченно смеётся, почёсывает затылок. — Джинн, как обычно, работает допоздна.
Барбара тяжело вздыхает.
— Простите меня, я правда пыталась уговорить её.
— Всё в порядке, я привыкла.
Поговорив ещё некоторое время о делах в Ордо Фавониус, Барбара интересуется:
— Вы ведь здесь кого-то искали, не так ли?
Эола кивает, но кожа на её щеках и ушах лишь слегка краснеет.
— Кого-то из прихожан?
Эола мотает головой:
— Нет, нет, я искала одну из ваших сестёр, но здесь я её что-то не вижу… Она снова не ходила на вечернюю службу?
— А, я поняла, о ком ты! — Барбара, обрадовавшись, что-то шепчет на ухо Эуле.
— Попробуй поискать её там.
— Спасибо тебе большое!
Эола обходит полгорода прежде, чем вспомнить, где находится «Дол ангелов».
Она почти не крутит головой.
Но дёргается на каждый звук, надеясь услышать знакомый голос.
Но ищет глазами, бегая взглядами по прохожим, надеясь заметить знакомый силуэт.
Она долго искала, но, в конце концов, замечает знакомую фигуру на красной крыше знакомой таверны, знакомую митру, похожую будто бы на продолжение волос сестры.
— Эола? — оказавшись замеченной, удивляется сестра Розария.
Да, её силуэт и её лицо даже в тени, созданной яркой серебряной луной, можно узнать. Но в этой тени Эола ещё не научилась различать выражение лица — она пытается услышать эмоции в голосе, но она не так хорошо читает людей, как это делает Розария.
— Ах, вот вы где!
Недолго думая, девушка забирается к монахине на крышу.
— И зачем же ты меня искала? — сестра озадаченно, держа алкогольный коктейль в одной руке, в другой вертит прядь от чёлки.
— Я… Я хотела исповедаться, сестра Розария.
Монахиня фыркает, выдыхая струю воздуха и поднимая чёлку:
— Валяй, раз уж на то пошло.
Эола тут же начинает копаться в карманах под накидкой, после чего достаёт какой-то цветок.
— Сестра Розария, я влюбилась… в девушку.
— Очень рада, — резко отвечает Розария. — А дальше что? Что мне на это сказать?
Монахиня пьёт свой коктейль.
— Эта девушка — вы, сестра Розария.
Эола вручает диковинный цветок. При свете луны её вспыхивающее от смущения лицо хорошо открыто Розарии. Она же широко открывает глаза.
— Разве это называется не «признание»?
— Да, но…
Когтистые пальцы проводят по нежно-голубым волосам.
— «Есть ли разница», так ведь ты хотела сказать?
Эола вспыхивает ещё сильнее, делает закрыть лицо руками — не может.
— Если ты правда влюбилась, то я буду честна с тобой, — коготком Розария притягивает подбородок Эулы и нежно, чувственно целует в губы, — я тоже влюбилась в тебя.