"Я подумал, что вы ещё можете быть полезными"

   — У нас кончилось время, Амамия-кун.

   Госпожа прокурор закрывает желтоватую папку на глазах у Рэна Амамии, подозреваемого в деле, которое она расследует.

   — К сожалению, я больше не могу ничем тебе помочь. Твоё дело отдали кому-то другому.

   Юноша молчит. Голос Нидзимы-сан слышится мутно, туманно. В голове гудит и всё отдаётся болью в уши: кажется, наркотики, которыми накачали несчастного подростка, перестают действовать. Было бы неплохо с его стороны написать заявление на тех двух бугаев, которые избили его до потери сознания, а потом дали что-то вроде «сыворотки правды» внутривенно.

   Но кто бы стал слушать подростка, напавшего на какую-то важную шишку?

   Верно, никто.

   «Это всё гормоны». «Ничего, перерастёт, повзрослеет». Старшее поколение будет искать любое оправдание, лишь бы закрыть уши себе и другим, чтобы не слышать тех, кто их моложе.

   И сейчас ему тоже никто не поможет.

   — Я передам все сведения о Призрачных ворах следующему следователю. Если они всё же не принимали участия в твоих преступлениях, то, я надеюсь, твои друзья пройдут по программе защиты свидетелей.

   Рэн кивает, показывая, что он её услышал. Но не произносит ни единого слова.

   — Удачи тебе, Амамия-кун, — Саэ открывает дверь и покидает комнату для допроса.

   Рэн остаётся один.

   «Действительно ли я сделал правильный выбор? — мутно доносится голос в его голове. — Ниидзима обещала, что если их найдут, то их срок будет намного меньше моего, если их вовсе не отпустят прямо из зала суда». Его глаза опускаются на белый стол, испещрённый царапинами — следами от наручников: «Но она вполне могла солгать и дать мне ложную надежду. Я не удивлюсь, если всё действительно так. В таком случае…»

   Поток мыслей обрывается. За дверью слышны голоса.

   «Кто там?»

   Два мужских голоса: один повыше, другой пониже.

   Входит полицейский, который стоял на входе в комнату допроса. Становится в угол, не сводя глаз с арестанта.

   А за его спиной, улыбаясь невинно, словно самый чистый ангел, — Акечи Горо. Карие глаза мягко, но холодно сверкают под русой чёлкой. В его руках — папка с делом, которую Джокер видел буквально несколько минут назад.

   — Спасибо, что всё же согласились сопроводить меня, — говорит он так сладко, как будто заливает мёдом уши охранника. — Мне как-то страшно допрашивать его.

   — Да не за что, не переживайте! — говорят ему в ответ.

   Но охранник, потерявший бдительность, тут же падает на пол: в его грудь только что выпустили несколько пуль.

   Рэн поднимает глаза на Горо. Его окаменевшее лицо постепенно искажается от громкого и безумного смеха.

   И пистолет Ворона глушителем тут же упирается в лоб Джокера. Но последний не в силах оторвать глаз от бывшего соратника, а на деле — от предателя.

   Он выстрелит.

   Одно нажатие на спусковой крючок — и его мозги, мозги лидера Призрачных воров, которые помогли его друзьям восстанавливать справедливость и выручить из мучительной жизни столько людей, — его мозги размажутся по стене позади него и по этому белому столу.

   Он точно выстрелит.

   — Дело закрыто, — Акечи с явным наслаждением раскатывает каждый слог языком по ротовой полости. — Вот где закончится твоя справедливость.

   Рэн сглатывает комок и снова пристально смотрит на Горо.

   Но предатель убирает пистолет.

   — Что?.. — срывается с губ Джокера.

   — С чего ты взял, что я заинтересован в твоей смерти?

   Джокер с широко открытыми глазами хлопает ресницами, ничего не понимая. Прямо сейчас ему нужно собрать мысли, чтобы ответить.

   — Если ты… Если ты убьёшь… лидера Призрачных воров, — Рэн пытается выдавить из себя эти слова, несмотря на острый ком в горле, — то никто не сможет доказать… что это ты…

   — «Это я» что, Амамия-кун?

   — Это ты виновен во всех этих смертях… Ты убивал их тени в Метавёрсе, чтобы люди сходили с ума и убивали себя…

   Горо не может не засмеяться:

   — Не могу согласиться с тем, что это я виноват в них — у тебя нет доказательств, — но я действительно хотел от тебя избавиться, чтобы ни ты, ни твои воришки не стояли у меня на пути. Однако…

   Перед глазами Амамии появляется ключ. Акечи шагает вокруг него, заходит за спину и кладёт руки в кожаных перчатках на ослабшие от пыток плечи.

   — Я подумал, что вы ещё можете быть полезными.

   — Я не собираюсь с тобой сотрудничать, — шипит Рэн, скаля зубы, словно дикий кот.

   И к его виску Горо тут же приставляет пистолет:

   — А-а-а, — отрывисто, по одному звуку звонко отдаётся в ушах Джокера. — Мы можем договориться. Денег у тебя прорва, поэтому их не предлагаю. Но если ты выполнишь мою маленькую просьбу, я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы закрыть это маленькое дельце.

   Рэн напрягается. Его спина выгибается дугой, словно кошачья.

   — Твои друзья будут на свободе, им ничто не будет угрожать, а имя Призрачных воров будет очищено раз и навсегда.

   Если он откажется, Акечи пристрелит его на месте. Если согласится… Но на что он может согласиться? Что он хочет от Призрачных воров? Почему он не избавится от него прямо сейчас?

   — Что скажешь?

   Ничего. Ничего, что ему сказать? Сработает ли его туз в рукаве — вероятность низкая. Но сможет ли он придумать план на случай, чтобы вернуться к Призрачным ворам и не запачкать руки в крови?

   — Я согласен, — собрав остатки сил, проговаривает Рэн. — Что ты от меня хочешь?

   — Расскажу в безопасном месте.

   Звень!

   Наручники падают на пол, отдаваясь звонким ударом о кафель.

   Горо снимает с охранника униформу и, аккуратно сложив, отдаёт Рэну.

   — Я бы принёс тебе нормальную одежду, если бы у меня была сумка. Так что потерпишь.

   Детектив обходит главу воров и нажимает на выключатель. Вместо того, чтобы свет отключился, открывается потайной проход. Акечи жестом указывает на этот коридор, и Амамия, взяв одежду, бросив взгляд на бездыханное тело полицейского, слушается его.

   — Проход выведет в кладовую уборщика на складе. Склад на минус первом этаже. С остальным, я думаю, ты разберёшься.

   — С чего ты взял, что я знаю, что делать?

   — Скажу не в обиду, — едко смеётся Горо, — вы все относительно умные, но из смышлёных — только ты. Уж никто другой, кроме тебя, сможет разобраться с подобной задачей.

   — Но где ты предлагаешь встретиться? — Рэн, спрятавшись от пристального взгляда детектива за дверью потайного прохода, переодевается. — Раз ты хочешь обсудить дело в безопасном месте.

   — На, держи, — Акечи отдаёт Амамии его телефон. — Проверь заметки.

   Вор тут же включает телефон, открывает нужное приложение и читает указанный в последнем созданном файле адрес. Кажется, это какой-то отель, стоящий в пригороде Токио. Довольно подозрительно и опасно, учитывая, что буквально несколько минут назад пригласивший Рэна туда человек планировал убить его.

   — Можешь не переживать, — звонко смеётся Горо, — ты мне нужен живым. Я отвлеку охрану, ты выходишь из здания.

   Амамия кивает, переодевшись в охранника. На униформе есть следы пуль, а вокруг них темнеют кровавые пятна. Кажется, они даже высохнуть не успели.

   Бросив взгляд на Акечи ещё раз и осмотрев его лицо, лидер Призрачных воров в маскировке покидает комнату допроса. Горо ухмыляется, но в его глазах можно легко прочесть: он прямо сейчас строит какие-то планы дальнейших действий.

***

   Как только Рэн сбегает из полицейского отделения чуть ли не на другой конец города, он заходит в тупик, образованный домами, переодевается в свою обычную одежду и отправляется в отель, адрес которого ему дал Горо. Но как туда добраться? Денег у него при себе нет — придётся идти пешком.

   Он старается слиться с толпой, ссутулившись и спрятав руки в карманы джинсов. На улице холодно, верхней одежды у него нет совсем. В конце концов, на дворе ноябрь. В этом году, конечно, осень тёплая, но блуждать по городу в водолазке и слегка утеплённом пиджаке в пять градусов по Цельсию — не то чтобы хорошая идея.

   Холод пронизывает насквозь. От голода и упадка сил Рэну становится ещё холоднее. Крупные кучи от опавшей листвы, оставшиеся после расчистки тротуаров и проезжей части, кажутся удобной и мягкой, воздушной периной. В неё так сильно хочется упасть и провалиться в долгий, долгий сон… «Нет, — каждый раз отдёргивает себя Амамия. — Нельзя. Меня и так уже ждут».

   Может, стоит позвонить Призрачным ворам и сообщить, что с ним всё хорошо? Что он жив? Что он сбежал от полиции и бродит здесь, совсем один, замёрзший и голодный, как бездомная псина?

   Он проверяет телефон, который дал ему Акечи. Сенсор не реагирует — и парень дует тёплым воздухом на ледяные кончики пальцев. Кроме заметок и системных приложений вроде часов и калькулятора, тут ничего нет. Соцсетей тоже нет, да и магазинов с приложениями тоже нет. Позвонить? В голову после наркотиков, так сильно затуманивших его разум, не лезет ни один номер. А даже если он и вспомнит номер хотя бы Соджиро? Сим-карты нет. И от его памяти, само собой, толку никакого не будет.

   Какой же предусмотрительный этот Акечи Горо.

   Да чтоб тебя, Акечи Горо.

   Рэн волочит ноги. В глазах в мутную кашу смешиваются коричневые кучи гниющих листьев, тёмные машины, серые здания. Даже жёлтый, оранжевый, белый света уличных фонарей — поначалу они ослепляют Амамию, но и они добавляются в кашу, словно сухофрукты в чаше со свежим рисом. От этой мысли живот скручивает в болезненном спазме, а желудок так урчит, как не урчат киты глубоко под водой.

   Как долго ему брести здесь? Он не знает. Он редко останавливает прохожих, спрашивает дорогу, и идёт дальше. Быть может, в их голове мелькает мысль о помощи несчастному пареньку, но никто из них ему это не предлагает.

***

   На улице уже давно висят сумерки, когда Рэн добирается до отеля. Как раз ему навстречу спускается Горо и говорит человеку на ресепшене, что это с ним. Работник не решается спросить, как и почему подросток без верхней одежды оказывается здесь.

   — Амамия-кун?

   Как только оба юноши заходят в номер, Рэн, совершенно обессилевший, падает на кровать. Он не в силах пошевелиться, а глаза смыкаются так сильно, как будто к векам пришили по две тяжёлые гантели. Вдобавок, живот снова урчит и заставляет Амамию подогнуть ноги от сильного спазма, чтобы болело меньше.

   — Прости, что я не дал тебе верхнюю одежду, — Горо садится рядом с ним и подносит руку к его голове. — Думаю, нам было бы проще, если бы я подготовил сумку, не так ли?

   Рэн молчит, но чувствует тепло от нависающей над ним руки. Когда рука приближается, Джокер тут же поднимает взгляд на Ворона, давая ему понять, что он остаётся начеку даже в таком состоянии.

   Акечи но искренне удивляется: силы воли его сопернику не занимать. Даже если Горо просто хотел его погладить по голове, запустить пальцы в густые чёрные кудри, утопить их в этих мягких волосах…

   — Я тут еду из доставки заказал. Собу и удон с курицей и карри. Карри, конечно, не такое вкусное, как у тебя в «Леблане», но желудок заполнить — самое то.

   Джокер с большим трудом приподнимает голову и следит за Вороном: тот, встав с кровати, берёт пакет с едой и достаёт оттуда пару контейнеров и коробки с лапшой. Ужин почти остыл, но приятный запах разжигает аппетит. Обессилившими руками Амамия отрывает себя от постели и тянется к одной из коробок с лапшой.

   — Можно я возьму удон? — Рэн тянется к заветной пище, и Горо отдаёт ему одноразовые палочки и упаковку лапши. — Спасибо, Акечи-кун.

   — Ешь, пока естся, — ворчит детектив и открывает коробку с со́бой. — Считай, это чаевые перед тем, как ты выполнишь мой заказ.

   — Дай хоть поесть без этих своих заказов, — с насыщением к Амамии возвращается его острота и юмор. — Я ж не официант, чтобы бегать по твоим заказам из негласного меню.

   — Я всё ещё могу подать тебе на десерт свежую пулю в лобешник, Джокер.

   — Хе-хе. Как угодно, — смеётся Рэн, щуря глаза. — Не забывай, что ты засветился на камерах отеля, и, если ты меня и застрелишь, а потом сотрёшь записи, всех свидетелей ты не перестреляешь.

   Горо недовольно фырчит.

   — Считай, что ты сам привёл меня, — лидер Призрачных воров жмурится в хитрой улыбке, — на нейтральную территорию.

   После лапши оба парня приступают к карри. И после столь короткого времени расслабления с их подколами и шутками в комнате снова нависает тишина. Единственный звук, который её прерывает, — это шкрябанье палочек о картон. Как только кончается и карри, Горо передаёт Рэну тайяки и берёт одно из печений себе.

   — Надеюсь, ты доволен.

   — Ты собирался убить меня, потом дал шанс сбежать из хорошо охраняемого полицейского участка, не дав верхней одежды, а затем ещё и откормил до круглого пуза. Доволен ли я?..

   — «Да» или «нет», Амамия.

   — А ты меня не убьёшь?

   — Я подумаю.

   — В целом — доволен, я ж до сих пор жив!

   — Позитивный настрой.

   — Я могу ещё позитивнее, — Рэн почти переходит на смех.

   — Рискни.

   — Ладно-ладно, не рискую.

   Горо собирает все упаковки обратно в пакет, в котором еда пребыла в отель. Но даже так детектив остаётся начеку: он внимательно следит за каждым действием преступника, которому он позволил сегодня сбежать. Обычно он никого не щадит: ни преступившего закон, ни тем более того, кто этот закон использует в корыстных целях. Иногда даже невиновным прилетает.

   Однако сегодня случай особый: настоящий ас детективного дела не просто дал уйти чуть ли не из-под носа целого департамента опасному, известному по всей Японии преступнику — он отвёл следы от него, он приютил его в отеле.

   Можно оправдаться лишь тем, что арестант послужит надёжной ступенькой к цели Чёрной Маски, если надавить на нужные точки. На одну уже надавил — чувство благодарности за спасение и угроза жизни никогда не были чужды Амамии.

   — Наелся?

   — Да.

   Рэн прячется под тёплое одеяло. Постельное бельё такое свежее и приятное на ощупь, а подушки — мягкие и воздушные, что ему очень хочется провалиться в глубокий сон. Его очки уже покоятся на прикроватной тумбочке. Сам же брюнет закутывается в одеяло так сильно, что на утро на месте постельного кокона, скорее всего, обнаружат бабочку.

   — Ты не засыпай пока, — Горо садится к нему на кровать и толкает в плечо. — Нам надо обговорить дело.

   — До утра совсем не подождать? — Амамия делает зевок и, свернувшись в позу эмбриона, прикрывает глаза.

   — Если бы можно было, я бы не стал тебя дёргать.

   Джокер, укрываясь одеялом, садится у изголовья кровати, поджимая под себя ноги. Несмотря на такую позу и сонные глаза, он пытается всем видом показать, что готов слушать:

   — Что ты от меня хочешь, Акечи-кун?..

   Горо протягивает ему конверт.

   — Чтобы ты с Призрачными ворами изменили сердце этого человека.

   Рэн достаёт содержимое конверта: несколько фотографий и записи о планах этого человека. Помимо прочего, внутри есть небольшая бумажка — на ней выписана вся необходимая информация, которая нужна для проникновения во дворец.

   Но лицо этого человека кажется Амамии чертовски знакомым.

   Лысая голова, квадратные очки с жёлтыми линзами, уродливая щетина на весь подбородок…

   — Шидо Масайоши…

   — Знакомое имя?

   — Мне кажется, да, к сожалению, — ворчит Рэн и складывает содержимое конверта обратно.

   — А тебе-то он что сделал? — не скрывая удивления, интересуется Горо.

   — Меня обвинили в том, что я нанёс ущерб его здоровью, хотя я просто защищал женщину, на которую он кричал и грозился ударить… — начинает ворчать Амамия. — Из-за него я и оказался в Сюдзине на испытательном сроке.

   — Как оно интересно вышло… — Акечи пожимает плечами. — Тем легче тебе будет разобраться с ним, раз это для тебя личное.

   Джокер протирает уголки глаз и продолжает усталыми руками перебирать фото и записи. Это всё интересно, конечно: будущего оппонента надо знать в лицо — но лидера Призрачных воров всё равно тревожит один вопрос. Один — но довольно важный вопрос.

   — Почему его сердце?

   — Хм?

   — Почему именно его сердце ты хочешь изменить? — Амамия поднимает голову и смотрит прямо в глаза Акечи.

   Этот взгляд как будто пронизывает насквозь.

   Этот ясный взгляд, холодный, но внимательный. От этих серых, как пасмурное небо, глаз что-либо прятать попросту невозможно.

   Горо до сих пор не понимает, как Рэну удалось раскрыть почти все его карты. Даже если бы он и пристрелил его в допросной — какова вероятность, что этот шут гороховый не достал бы ещё один козырь из рукава? Был бы это козырной король, туз или джокер — детектив уже никогда не узнает.

   Но эти серые глаза, будто сканер, проводят невидимым лазером по его душе — быть может, её остаткам? — и, даже выявив для себя ответ, Амамия ожидает, когда человек сам всё ему расскажет, сам во всём сознается.

   — Ну, — Акечи решает признаться, — Шидо — мой заказчик.

   Во всяком случае, полуправда лучше лжи. Не станет же он благодарить Призрачного вора, того, кто является ему заклятым врагом, за то, что он попытался уберечь его мать. Для сентиментов у него нет времени.

   — Заказчик? — удивляется Рэн, немного наклоняясь к нему ближе. — Значит, ты признаёшь, что все те люди пострадали из-за тебя?

   — Допустим. Сейчас это не так важно, — в голосе Горо проявляются ноты раздражения. — Но я открою тебе маленький секрет, Амамия-кун.

   Ворон приближается к Джокеру почти вплотную и отвечает таким же пристальным взглядом.

   — У меня тоже есть личные счёты с Шидо. И именно поэтому я выполнял его заказы.

   — Именно поэтому?

   — Чтобы подобраться поближе, узнать его лучше…

   — И ударить, когда он того не будет ждать? — перебивает его Рэн.

   Горо кивает.

   — Ты понимаешь меня с полуслова. Помнишь, я говорил, что мы бы хорошо сработались и без Призрачных воров?

   — Да, но если, как я понял, ты хочешь самолично убить Шидо, то зачем было спасать меня? Зачем тебе Призрачные воры?

   Акечи замолкает и отводит взгляд в сторону. Вопрос хороший — а какой вопрос у Амамии плох? Оправдать такие риски странным ощущением в груди, которое возникает при любой мысли о Джокере, вызвало бы только больше вопросов. Одиночный порыв благородства ради болезненного чувства, вызывающего спазмы в сердце и животе, с рациональной точки зрения не окупает затрат — физических и моральных.

   Как объяснить этому преступнику, что тот — пускай невольно и без своих дружков — похитил и его сердце?

   Как объяснить ему столь неадекватную причину спасения?

   Проще что-нибудь придумать.

   И со свойственными ему улыбкой и мягкому тону Горо отвечает на его вопросы:

   — Чему ты и воры всё же научили меня — это благородству. Я подумал, что могу дать ему второй шанс. Когда он раскается после изменения сердца, его точно упекут за решётку. Но если он воспользуется своими связями… В тюрьме-то его никто не спасёт от Чёрной Маски.

   — Меня бы тоже никто не спас от Чёрной Маски, — хихикает Рэн, — кроме самого Чёрной Маски.

   — Я всё ещё могу тебя пристрелить, Амамия.

   — Хах, ты всё ещё можешь попробовать.

   Обсудив все детали, Джокер, закутанный в одеяло, падает на кровать. После разговора о заказе брюнет перестаёт чувствовать сонливость. Но усталость, накопившаяся в теле, валит не только с ног — даже сидя он долго не протягивает.

   — Так ты согласишься на мой заказ? — спокойным тоном спрашивает Горо.

   Голос Акечи звучит даже в какой-то мере обеспокоенно. Не столько потому, что Рэн вполне может отказаться — скорее, его состояние не может не тревожить.

   Но даже если детектив правда беспокоится — дрожащий голос отражается от стен, проникает в уши Амамии лишь слабым, едва различимым эхом. И это свежее одеяло для юноши сейчас — не больше, чем ещё один слой невидимой скорлупы, чешуи — панциря, за которым он хочет спрятаться ото всех своих тревог.

   — Я завтра обсужу с ребятами, и тогда мы решим, — зевая, сонливо протягивает Джокер. — Я же могу немного задержать твой заказ всего на сутки?

   Изначально Акечи действительно не хотел медлить — чем быстрее Призрачные воры разберутся с его нерадивым папашей, тем быстрее он подберётся к Шидо максимально близко и избавится от него. Но Рэн не может не действовать без мнения своей команды — как никак, детектив предлагал работу не только их лидеру, но и остальным ребятам, пусть и опосредованно.

   К тому же, Горо чуть не убил его. И ему точно нужна поблажка — одного спасения, еды и временного убежища явно мало, но это пока что то немногое, что Акечи мог предоставить.

   — Да, конечно, ты можешь. Я утром напомню, чтобы ты написал им.

   — Хорошо, Акечи-кун.

   И только сейчас детектив обнаруживает, что он взял номер с одной кроватью. «Вот же чёрт, — шипит он про себя. — Почему я не проверил число кроватей?!»

   Горо вовсе не горит желанием переспать с Рэном эту ночь — но ведь шатен сам накосячил!

   Стоит ли ему прогонять Амамию с кровати, чтобы занять её самому?..

   — Хэй, эм, Амамия-кун, — Акечи слабо толкает брюнета в плечо.

   Но Рэн ему не отвечает.

   Его грудь слабо колеблется от тихого, спокойного, размеренного дыхания. Он так мирно и сладко спит, как младенец. Его ресницы слабо дрожат, а губы слегка приоткрыты. Всё его тело лишь изредка вздрагивает — то ли это от непроизвольного сокращения мышц, то ли Амамия видит уже седьмой сон, когда Акечи осознал ошибку с выбором номера.

   Не будить же его теперь?..

   Он и так натерпелся за сегодня. Это мог быть последний день Амамии Рэна, но он словно стал его вторым днём рождения. Отдых этому похитителю сердец всё же не помешает.

   Горо раздевается и, с трудом отбив половину одеяла, не разбудив соседа по кровати, ложится рядом. Постепенно и он проваливается в глубокий, бездонный сон, как бы ему ни мешало присутствие Рэна.

   Они всё решат завтра.