Запах сырости и гнили сразу вбивался в нос, стоило лишь ступить в камеру. Промёрзлый камень студил ноги, а едкие пары от озера не давали вздохнуть полной грудью, хотя судя по всему, вошедший каждый раз затаивал дыхание вовсе не из-за испарений. Бинхэ смотрел вперёд на небольшой островок посреди озера. Глубокий вздох. Император шагнул вперёд и под его ногами вмиг образовался мост, ведущий к острову. К тому человеку. Запах гнили сильнее ударил в ноздри, стоило демону сойти с моста. Но даже так Бинхэ не мог отвести взгляд. Жалкий обрубок плоти, по которому с виду и не скажешь, жив он или мёртв. Бинхэ знал, что ещё жив. Демон ни за что не позволит своему пленнику умереть так легко. Вот она та картина, которую так жаждал увидеть Бинхэ: он император его мучитель лишь кусок плоти в коем нет ни грана прежней величественности. Он герой, объединивший 3 мира, а его враг позор заклинательского мира. Он на вершине его учитель на самом дне. Еле уловимый лязг цепи вывел Бинхэ из своих мыслей и заставил обратить внимание на существо перед ним. Учитель открыл свой единственный глаз, что был столь же ясен, как и прежде. В нем не было ни сожаления, ни раскаянья. Он смотрел на Бинхэ с тем же призрением, что и много лет назад во время, когда они ещё были учителем и учеником. Горным лордом и мальчишкой с улицы.
Демон, не задумываясь, нанес удар в челюсть, от силы которого учитель отлетел на край острова. И лишь цепи удержали его от падения в ядовитые воды озера, но даже так он всё ещё смотрел на Бинхэ. Смотрел, Смотрел, Смотрел! Ох, уж эти изумрудные глаза, когда же Бинхэ увидит в них горечь сожаления, когда же учитель наконец-то признает что проиграл. Бинхэ достал хлыст. Что ж сегодня он вновь преподаст учителю урок, даже если тот вновь из него ничего не выучит.
***
Демон восседал на троне в окружении своих жён. Внизу кто-то из советников плясал с докладом. Бинхэ никак не мог понять, где же он ошибся. В конце концов, он перепробовал сотни пыток, лишил свободы, заточил в водной тюрьме и нацепил оковы, унижал, оскорблял, вырывал по очереди ногти, а потом и вовсе оторвал руки и ноги, даже когда Ло Бинхэ не было рядом, кровяные паразиты вовсю издевались над измученным телом. Демон оставил нетронутым только один глаз, чтобы учитель видел кто, победил, кто взобрался на вершину, а кто гниёт внизу. Бинхэ хотел, чтобы учитель видел, кто превратит жизнь этого горного лорда в ад... Но, не смотря на всё это, почему в этом глазу остаётся всё то же презрение! Почему смотря на этот обрубок, некогда являющийся человеком, Император трёх миров снова ощущал себя грязным мальчишкой с улицы, на голову которого вылили чай! Собакой, которой только что указали на место?! Бинхэ многое перепробовал, но горный лорд по-прежнему смотрел на него, будто победил, будто он всё ещё тот прославленный заклинатель, а не жалкий кусок плоти, способный на одни только крики. Как-то во время очередной пытки Шень Цинцю сказал: «Ты ещё больший монстр, чем я!» — после этих слов демон вырвал ему язык. Сколько бы Бинхэ не истязал тело учителя, сколько бы изощренных пыток не придумал, но одного единственного взгляда этих ядовитых глаз, в котором так и читалось: «Я был прав!», хватало, чтобы в душе демона поднималась новая волна ярости, и он снова принимался издеваться над телом учителя.
Этот взгляд преследовал его везде. Где бы он ни был: будь то личные покои демона или как сейчас на очередном скучном собрании, вроде как посвящённому очередной стычке между людьми и демонами. Бинхэ уже даже не пытался вслушиваться, в конце концов, в мире не найдётся никого сильнее него. Весь этот дворец, огромный гарем, наполненный самыми красивыми цветами поднебесной, все богатства мира - у Бинхэ было всё, но... В том взгляде. Там было столько же яда, что и на языке у бывшего учителя. Как же Бинхэ хотел увидеть в этих глазах покорность, страх, сожаление. Единственный раз, когда демону удалось увидеть в них хоть что-то помимо презрения, был когда он принёс учителю осколки Сюаньсу. Хах. Неужели в сердце этого горного лорда было место состраданию, тогда почему он не проявил его к Бинхэ, что же такого сделал Юэ Цинъюань, чтобы заполучить расположения Шень Цинцю, ведь насколько Бинхэ помнил, глава школы только и делал что, закрывал глаза на злодеяния своего шиди. Но разве этим мог он заполучить расположения непревзойденного меча Сюя?! Демон ни за что бы ни поверил в подобную чушь. Интересно были ли ещё люди из-за смерти, которых Цинцю страдал бы больше, чем от всех пыток Бинхэ... Это было словно озарение, демон буквально подорвался с места, какое ему дело до того, что там не поделили люди и демоны, когда он придумал способ, благодаря которому, он вновь будет лицезреть ту гамму эмоций во взгляде учителя! Уже в своих покоях Император трёх миров начал обдумывать свой план. Возможно, учителя и главу школы связывало что-то большее, то о чём Бинхэ не знал. В таком случае может в мире найдутся ещё существа, к которым та тварь была привязана. Но кто это мог быть, ведь Шень Цинцю всегда кусал руку, что его кормила. А ведь, по сути, демон ничего не знает о Шень Цинцю. Но Бинхэ и не было нужды интересоваться жизнью учителя, в конце концов демон и без того был в курсе, что Шень Цинцю по своей натуре грязный и гнилой человек. Он знал только то, что тот был рабом, которого по доброте душевной впустили в дом Цю, младшая дочь семьи стала его невестой, а молодой господин верным другом, но разве столь гнилой человек как Шень Цинцю мог отплатить на оказанную ему доброту чем-то кроме предательства. После того как он безжалостно убил практически всю семью своей наречённой, стал учеником человека себе под стать. И как такой человек смог заполучить себе такой меч, как Сюя? Так мало этого Шень Цинцю избавился и от своего учителя и в неподходящем для начала обучения возрасте пришёл на Цанцюн там, каким то образом став горным лордом он срывался на учениках и приставал к ученицам. Это всё показывало Шень Цзю как отвратительного человека, но должно же быть что-то ещё. Откуда такая привязанность к Юэ Цинъюаню и такая ненависть к семье Цю. Возможно, стоило бы попросить Мэнмо о помощи. Бинхэ быстро себя одёрнул: он сделает всё самостоятельно, в конце концов, это дело касается лишь его и Цинцю, а потому демон никому не позволит копаться в воспоминаниях его учителя. Бинхэ медленно прикрыл глаза и улыбнулся как довольный кот. Да, так он и поступит, но учитель не сможет к тому даже подготовиться. Теперь Бинхэ точно выиграл.
***
— Учитель скучал?
В ответ тишина. Бинхэ держал учителя в сознании при помощи кровяных паразитов, но ещё до того как войти в водную тюрьму, демон позволил учителю провалиться в сон. Это не было милосердием, Бинхэ не собирался щадить учителя, так что это было чем-то вроде затишья перед бурей.
Ло Бинхэ склонился над изуродованным телом, теперь когда Шень Цинцю был без сознания и взгляд полный желчи наконец перестал терзать душу Бинхэ, тот мог спокойно рассмотреть то, что осталось от горного лорда. Не то что бы он раньше не мог этого сделать, просто, не смотря на всю ту желчь, взгляд Цинцю притягивал. Демон ненавидел его, но при этом не мог переключить внимание на что-то другое.
Демон коснулся впалой грязной щеки учителя, медленно обвёл контур плотно сжатых губ на измученном лице. Бинхэ не помнил отдавал ли приказ кормить учителя хотя бы раз в неделю, даже если он и правда велел нечто подобное, слуги навряд ли хотя бы пытались исполнить волю императора, демон и не думал что на инедии возможно продержаться столько времени. Небольшая складка между бровями Шень Цинцю чуть разгладилась. Как бы демон ни старался, но даже кровяные паразиты не способны полностью расслабить тело этого строптивого совершенствующего.
Грязный, изуродованный калека, некогда бывший горный лорд одной из самых прославленных школ, но даже в таком состоянии Бинхэ не мог перестать смотреть на него. Было в Шень Цинцю что-то такое, своеобразный стержень, который Бинхэ так жаждал сломать. Демон надеялся, что в этот раз ему удастся вновь зацепиться за струны души и тогда он наконец-то отомстит человеку, что посчитал его недостойным своей милости. Бинхэ сломает этот стержень внутри Шень Цинцю. Только тогда демон наконец-то сможет… успокоиться? Возможно его даже перестанет преследовать взгляд, полный презрения, и император трёх миров будет полностью уверен — он победил.
— Посмотрим же насколько прогнила душа этого учителя