«1 февраля 2043 года»

Ночью, как говорилось в одной книге, все чувства обостряются. Звуки будто становятся громче, мерное тиканье часов начинает действовать на нервы, а разговоры, пусть даже и шепотом, были слышны в разы лучше.

А вот Стефани не любила ночь. Не любила спать, лежать без дела. Но больше всего она терпеть не могла долгий сон во время болезни. Как часто она плакала из-за того, что пропускала все веселье и солнечные деньки, когда болела? Стефани любила солнышко, поэтому ей было завидно и больно на душе.

И в такие моменты мама находилась рядом. Не говорила с ней, не утешала, просто была рядом, и Стефани могла спокойно плакать в плечо мамы, если бы хотела. А теперь малышка не болела, поэтому имела замечательную возможность играть вместе со своими братьями и сестрами на улице. И даже не пропускать солнечные дни, коих зимой было очень мало.

Время уже подходило к полуночи, а Стефани никак не могла уснуть. Отбой в их приюте начинался в девять часов вечера, но чаще всего девочка засыпала где-то в десять. Сейчас же она слушала сопение своих родственников, считала овечек, дышала по какой-то особой технике, про которую ей рассказал Дон позавчера, но все равно не могла уснуть, что очень сильно ее злило, ведь времени на спокойный сон оставалось все меньше и меньше. А днем в приюте не поспишь.

Девочка посмотрела на мирно спящую в соседней кровати Милли. Маленькая, тихая пятилетняя девочка с короткими черными волосами. Послушная, за что ту всегда хвалила мама, даже ставила в пример младшим детям. И спать она ложилась вовремя. И засыпала довольно быстро, ведь целый день Милли играла со своими друзьями в активные игры.

«А мне не уснуть! Здорово», — нахмурилась Стефани, перевернувшись на другой бок.

Внезапно прямо за дверью послышались шаги. Быстрые и достаточно громкие, что разогнало и без того не спящей девочке всю сонливость. Она даже услышала, как кто-то из детей в комнате недовольно забурчал. Стефани уже думала тоже разозлиться на бегающего по приюту полуночника, который, скорее всего, просто спешил в уборную, как вдруг осознала, что туалет находился в левом крыле, а не в правом, где их спальня была самой крайней.

После нее шла только лестница, которая вела на первый этаж, выходя прямиком к кабинету мамы. Этот путь был слишком долгим до одной из уборных, и спящие на втором этаже дети никогда не ходили туда по ночам, а малыши и вовсе боялись даже выходить в темные коридоры.

Может, кому-то из них приснился кошмар. Стоило догнать его и успокоить, пока он не перебудил весь приют.

Стефани медленно и аккуратно поднялась с кровати, молясь, чтобы она не скрипнула, обула тапочки и тихонько прокралась к двери. Ничего удивительного в ее уходе с комнаты нет, так что даже если кто и не спит, он не настучит маме, а в последнее время та была очень внимательна ко всем детям.

Или это Стефани так казалось? Как-никак, а она сама стала в разы осмотрительнее… Слежка за Рэем давала свои плоды — она научилась, пусть и медленно, но тихо передвигаться, чем очень гордилась бы, если бы не причина появления этого навыка. К сожалению, или к счастью, ее братец оставался не замеченным ни за одной подозрительной-демонской-штукой, поэтому она уже хотела бросить слежку за ним. Ей так надоело бояться каждого звука, настороженно наблюдать за Рэем и вглядываться во тьму из окна по ночам… Стефани уже даже была готова признать, что ей все-таки показался тот демон тогда.

Вздохнув, Стефани вышла из комнаты, тихонько прокралась до лестницы и спустилась на первый этаж. Из щели в двери комнаты мамы горел свет. Кажется, тот ребенок успел добежать и разбудить маму.

«Бедняжка, наверное, только уснула, а тут ее будят…»

Стоило извиниться за то, что она сама не успела догнать малыша. С этими мыслями Стефани потянулась к ручке двери, как вдруг услышала громкий голос.

— …малышей ту отправку! — голос принадлежал одному из ее братьев, но по обрывку фразы не получалось понять, кому именно.

— И что ты нашел, мой милый? — а вот ласковый голос мамы не перепутаешь ни с чьим другим.

— Я тут…но… сомневаюсь, — слишком тихо и неразборчиво.

— Выкладывай.

— Я думаю, что Стефани все видела. В ту ночь она вела себя слишком напуганно, и рассказывала про монстра за окном.

Девочка в ужасе отпрянула от двери.

А голос-то принадлежал Рэю. Чуть более низкий, чем у, например, Нормана, и не такой яркий и запоминающийся, как у Дона.

Она так и знала, что Рэй как-то связан с демонами! Но так легко сдать свою родную сестру маме? С какой целью? И зачем? Ведь его тоже могут отправить в любую минуту, как и ее саму!

Но стоило дослушать их диалог. Обязательно.

— А, Стефани… Знаешь, она ведь достаточно умная девочка. Ее баллы еще в пять лет были выше ста восьмидесяти, а сейчас они выросли до двухста двух. Отправлять ее еще рано.

— Что?! А если она расскажет кому-то? — Рэй явно заволновался, а вот мама, в свою очередь, негромко хихикнула.

— Не расскажет. А если и расскажет, то кому? Анна ей не поверит в силу характера, а вот насчет Эммы… Думаю, ты лично присмотришь за Стефани. Ладно? Считай это моим… маленьким заданием для тебя. Награду ты, конечно же, получишь соответствующую.

— Понял.

Больше Стефани слушать была не в силах.

На шатающихся ногах та отступила назад, до лестницы, тихо ступала по ступенькам, но уже на втором этаже пулей понеслась в уборную, не беспокоясь ни о Рэе, который, очевидно, ушел бы в спальню, ни о малышах, которые сейчас мирно спят. Резко закрыв дверь в одну из кабинок, девочка заревела, крича в собственные ладошки, чтобы звук не раздавался слишком далеко.

Все было правдой. Все до последнего.

И никто, кроме нее и Рэя, ничего не знает.

.

.

.

Проведя, может, полчаса в истерике, Стефани медленно скатилась на пол, изредка всхлипывая и смотря в потолок, на мерцающую в темноте тусклую лампу. Не подвесную. Она была прикреплена к потолку, болтами, скорее всего. Но головок болтов не было видно в любом случае, да и Стефани не хотелось забивать голову мыслями о лампе. Было о чем подумать и без нее.

«Да в чем же проблема этого мелкого придурка?! Кто вообще будет служить своему же врагу, зная, что при любом удобном случае его сожрут, и даже не запомнят?»

Может, поэтому у Рэя и не было друзей. Видимо, он боялся, что демоны заподозрят и его в чем-то, так же, как и заподозрила саму Стефани мама.

А мама? Зачем она служила демонам, поставляя своих родных детей этим чудищам?

Стефани уже давно трясло, как в лихорадке, но она не прекращала размышлять. Ей нужно было догадаться, кто стоит за всем этим. Ей нужно было составить план дальнейших действий прямо сейчас и прямо здесь, иначе она не успокоится.

Девочка прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, и тут же открыла их, нервно дернувшись.

Если она уснет здесь, мама обо всем узнает. Нужно прийти в комнату и размышлять там. С трудом поднявшись на все еще дрожащих ногах, Стефани поплелась в спальню, молясь не наткнуться на Рэя, или того хуже — маму.

Часы в комнате показывали почти два часа ночи. Хорошо, что она не потеряла счет времени. Было бы неловко проспать в туалете аж до подъема в шесть утра. Все так же аккуратно забравшись в свою постель, Стефани накрылась одеялом, не в силах больше противостоять сну.