Ему пришлось оседлать её, чтобы она не навредила сама себе. Кровать под ними прогнулась со скрипом, Виктор перехватил руки Дины, которая пыталась сопротивляться, но из-за опьянения выходило слишком вяло и напоминало поведение яростного, но слабого котёнка.

И заводило безумно.

Он наклонился, спускаясь поцелуями по щеке Дины к подбородку, затем — к шее, кусая и грубо посасывая смуглую кожу. Дина застонала, и это у неё получалось определённо лучше, чем унылое однообразное пение про слащавую любовь. Тем более, пела-то она для всех, а стонала только для него.

И снова знакомое чувство начало одолевать, знакомая дрожь не позволяла сосредоточиться, а рука уже тянулась к ножу в заднем кармане.

Сегодня они пройдут ритуал вместе.

Дина почти уснула, когда он прикоснулся лезвием чуть выше свежего засоса, начавшего багроветь. Хорошая метка, но временная, а ему нужно было оставить на Канарейке вечное напоминание о себе. Которое не скрыть и от которого не избавиться. Своим поцелуем снаружи она дала ему зелёный свет на подобные действия. Вряд ли им суждено когда-нибудь стать любовниками, но мысли о том, что Лэнс отныне принадлежит ему, страшно будоражили его мозг и некоторые другие органы, твёрдо требовавшие разрядки.

Ну уж нет. На это она должна будет дать согласие сама, в трезвом рассудке и искреннем желании. В конце концов, он не блядский насильник.

Она слегка дёрнулась, не открывая глаз, когда первая косая линия тонко разрезала гладкую кожу. Алкоголь притуплял ощущение боли. Отлично. Тем легче ему придётся и превосходнее выйдет результат. Он был готов скулить от удовольствия, выводя на её прекрасной шейке идеальную букву «V». Глубина порезов не позволит шраму окончательно затянуться, а проступившие капельки крови он слизал, вновь наслаждаясь мычанием Лэнс, от которого стояк был просто сумасшедшим.

Похоже, возвращение в клуб отменяется. Он обязан первым увидеть её реакцию на щедрый «подарок» в честь долгожданного примирения.