«Пожалуйста, босс, увольте её. Она Вам не нужна. Она не предназначена для этой стороны нашего бизнеса. Она никогда не будет любить Вас так, как я. Она не будет посвящать себя Вам так, как я. Она не позволит Вам поцеловать себя. Я могу сделать всё, чего не делает Дина, о чём не думает Дина, о чём даже не мечтает»

Клуб, в который они вернулись даже раньше, чем планировали, был перевёрнут вверх дном. Сломанные пополам столешницы, барная стойка, засыпанная осколками множества разбитых бутылок, кожаные диванчики, испещрённые хаотичными порезами, из которых виднелась выпотрошенная набивка…

И ни единого звука. В том числе от владельца клуба.

Тихо выругавшись, Виктор быстрыми шагами направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Дина хотела последовать за ним, но была остановлена молчаливым приказом остаться внизу.

Она осмотрелась в поисках зацепки, которая могла бы указать на личность того или тех, кто осмелился устроить здесь погром. На памяти Канарейки это был всего лишь второй беспорядок — первый вызвали их с Виктором разборки много лет назад и были жёстко пресечены. С тех пор на клуб не покушался никто, зная об импульсивном характере владельца, связываться с которым было весьма чревато.

Дина перевернула треснувшую столешницу, убирая её со своего пути, и подошла к сцене, заваленной всяческим мусором. Здесь будто станцевало само торнадо, круша и разрывая всё вокруг — уж слишком диким выглядел весь этот хаос.

Услышав шаги, Дина перевела взгляд на лестницу, с которой спускался Виктор, держа в руках телефон, экран которого был разбит, но отнюдь не от удара об пол. Словно кто-то в ярости и спешке наступил каблуком в самый центр, пустив по экрану паутину из трещинок. Едва ли Роман даже в остром приступе истерики стал бы добровольно лишать себя средств связи, но если и стал — то уничтожил бы несчастный смартфон, расколошматив на мелкие кусочки, и одним экраном дело не обошлось бы.

— И? — Дина повертела телефон в руках. — Никаких записок? Вроде требований выкупа и прочего? — Зсасз, будто пребывая в трансе, медленно покачал головой. Пропажа босса сильно его подкосила. Он ведь клялся заботиться о Романе, оберегать его, и, получается, не справился с задачей, которую сам перед собой поставил. Нарушил первое и единственное искреннее обещание. — Или это очередная проверка? Босс и Харли не выпрыгнут на меня из-за угла с хлопушками и криком: «Сюрприз! Ты наконец достойна нашего общества! Больше никаких проверок!»?

Её щека вспыхнула жгучей болью от резкого удара, а во рту почувствовался металлический привкус.

— Жаждешь остаться без языка, Лэнс?

Он никогда не обращался к ней по имени. Лэнс, курица, тупица — как угодно, только не Дина. Зсасз с самого начала держал дистанцию и давал понять, что в их «отношениях» не будет места нормальным чувствам, нормальной близости. Они не будут по-нормальному вместе. Он всегда говорил ей «не рассчитывай» и вёл себя так, чтобы показать — она в его жизни вряд ли будет чего-то стоить и что-то значить.

Для него это — игра, новое развлечение.

А для неё…

Уцелевшие лампы зловеще моргнули, прежде чем одновременно погаснуть, погрузив просторное помещение клуба в темноту. Дина вздрогнула, инстинктивно отступив на шаг назад ближе к Виктору, будто в поисках защиты.

— Так у тебя есть предположения, что могло тут случиться? — прошептала она, отчего-то боясь повышать тон голоса. — Кто мог это организовать? Когда Роман поручил мне доставку, я в его поведении ничего странного не заметила, — и задумчиво прикоснулась пальцами к подбородку, — может быть, это Харли? Ты же знаешь её взбалмошный характер. Если они поссорились, она вполне могла тут всё разнести.

Зсасз фыркнул, выражая сомнения. Дина и сама не до конца верила в озвученную версию. Устроить погром за короткое время, превратив роскошный интерьер клуба в подобие руин, да ещё и в одиночку…

Виктор недоумевающе взглянул на неё, когда она схватила его за руку, услышав шаги со стороны гримёрной. Играючи распинывая перед собой обломки мебели и покручивая любимую биту в руке, к ним вышла та, по чьей вине клуб «Чёрная Маска» стал скорее расколотой или растоптанной маской, стёртой в пыль безумными амбициями самопровозглашённой королевы преступного мира.

— Любимчики моего сладкого, — нараспев произнесла она, оскалившись, — которым всегда всё прощается и сходит с рук. А останетесь ли вы любимчиками при новом боссе? — и с приглушённым звуком постукивая острыми ноготками по поверхности биты, покрытой засохшими багровыми пятнами. — Сомневаюсь.

Дина переглянулась с Виктором, подавив тревожный вздох и перебрав в голове несколько вариантов возможного развития событий. За сохранность клуба было поздно беспокоиться, а, значит, они могли смело вступать в открытое противостояние. Если бы она ещё по-глупому не оставила пистолет в машине…

Но ведь у неё при себе всегда было кое-что мощнее любой пушки. То, что она много лет тщательно скрывала, боясь быть использованной для целей, не имевших границ в своей жадности, и истощённой до предела, а после выброшенной как надоевшая игрушка, из-за поломки более неугодная своему хозяину.

— Я могу оглушить её, — тихо произнесла Дина, по скептическому выражению лица Зсасза догадавшись, что он скорее всего неправильно её понял. Впрочем, находясь в неведении, она тоже не оценила бы столь банальную идею. И едва ли вокруг нашёлся бы хоть один подручный предмет, способный вывести из строя Харли Квинн. — Только ты не удивляйся, когда я…

— Не надо, — Виктор, мягко оттолкнув её, вышел вперёд с самодовольной ухмылкой, — это будет слишком скучно. Я хочу разорвать её. А тебе лучше свалить. Если я разойдусь и мне будет мало смерти этой шлюхи — ты тоже подохнешь.

Это не было похоже на пафосные лживые речи. Он не преувеличивал, по-хорошему попросив её уйти, и Дина без колебаний подчинилась, попятившись к запасному выходу. Харли не попыталась её остановить, явно недооценивая, что задевало самолюбие Канарейки, но здравый смысл перевешивал бунтарское желание вернуться и без помощи Зсасза надрать этой недоделанной клоунессе задницу.

Чтобы отступление не походило на трусливый побег, Дина успокоила себя мыслью о том, что снаружи тоже можно было найти зацепки, указывающие, куда мог пропасть Роман. Она осмотрелась, уделив особое внимание подозрительному следу от шин, будто автомобиль резко тронулся с места, отчего колёса прокрутились, оставив тёмные узоры на асфальте, которые обрывались на пересечении с главной дорогой.

Позади послышался шорох, и Дина, встрепенувшись, повернулась, приняв боевую стойку, но спустя пару мгновений расслабилась, увидев Кассандру, нерешительно переминавшуюся с ноги на ногу, но целую и невредимую.

Слава богу, Виктор и вправду оказался не настолько отбитым отморозком.

Дина немедленно приблизилась к Кэсс и наклонилась к ней, мягко опустив ладони на хрупкие плечи, скрытые грубоватой тканью толстовки.

— Ты видела, что тут творилось? — спросила она, пытаясь не выдавать волнения и не пугать Кассандру. — Может быть, кого-то насильно уводили?

Кэсс застенчиво улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Пожалуйста, вспомни. Нашего… то есть, моего босса похитили. И как бы я к нему ни относилась, нельзя всё оставлять вот так.

Кассандра пожала плечами, разрушая последние надежды Дины на получение мало-мальски полезной информации. Канарейка была рада тому, что её юная подруга не пострадала, но странное поведение девочки заставляло её недоумевать — неужели так трудно сказать несколько слов, а не действовать на нервы своими дурацкими детскими играми?

— Кэсс, прекрати эту молчанку! — пальцы Дины чуть сильнее сжались на плече Кассандры, и та отвернулась, краснея и нарочно избегая зрительного контакта. Раздражённо цокнув, Дина отпустила её, понимая, что ничего не добьётся, и развернулась, чтобы обойти здание клуба, когда Кассандра, бросившись следом, вцепилась в рукав её пиджака и потянула на себя. — Послушай, у меня нет вре…

Она не договорила, застыв не в силах отвести остекленевшего взгляда от лица Кэсс, которое преобразилось, стоило той открыть рот.

Рот, в котором больше не было языка.

Дыхание шумными поверхностными всхлипами вырывалось из груди Дины, упавшей на колени перед Кассандрой и притянувшей девочку к себе, сжав в крепких обьятиях.

Как будто кому-то из них от этого стало бы легче.

— Кто это с тобой сделал? — Дина даже не обернулась на грохот, раздавшийся внутри клуба, не отреагировала на торжествующий визг Харли. Ей было плевать на происходящее вокруг, даже если весь клуб, нет — город — сотрут в пыль. Её изнутри невыносимой болью грызло чувство вины. И она знала ответ на свой же вопрос. Хорошо знала, но приняла решение отрицать до последнего.

Потому что если этот невинный беззащитный ребёнок подтвердит единственный логичный вариант, всё кончится.

Это была самая банальная мысль, но только она и осталась в её голове, на её совести, в её сердце, со стремительной скоростью разрушавшимся подобно остаткам интерьера клуба, который сейчас до конца громили те двое.

Кассандра осторожно освободилась из объятий, отошла на пару шагов и, вздохнув, провела короткими ногтями по коже руки, оставляя неглубокие царапины, затем повторила жест, но на боковой части шеи, и скорчила страшную физиономию страшно знакомого образа.

— Я поняла. Мне жаль.

Дина поднялась на ноги и отряхнула брюки, не столько заботясь о чистоте одежды, сколько пытаясь дать себе время на более не существующие сомнения. Ей придётся вернуться в здание и сделать то, что стоило ещё несколько лет назад, за которые она рисковала растерять всю человечность, работая бок о бок с монстрами.

Хотя кого она обманывала — она такой же монстр, ничем не лучше них. Равнодушие — тоже преступление, а она была равнодушной ко всему, что задумывалось в стенах и осуществлялось за стенами этой ублюдской дыры в красивой обёртке и с громким названием.

Тяжелее всего будет заставить себя испытать то самое равнодушие, чтобы уничтожить привычку и убрать привязанность. Чтобы не поддаться, чтобы не сломаться.

Чтобы не уподобиться монстру, в чьей коварной хватке она едва не забыла о главном.

Он вышел к ней сам, в окровавленной одежде, и показательно отбросил в сторону биту, сломанную пополам. Обломки с гулким стуком отрикошетили от каменной стены, создавая эхо в повисшей тишине.

Это ничего не значило. Харли могла сбежать.

А на рубашке были пятна от… вина. Или томатного сока. Точно. Зсасз, пропустив удар, мог врезаться в барную стойку и опрокинуть на себя жидкость. Пару багровых литров.

Как глупо.

Кассандра, увидев его, испугано вжалась в стену противоположного здания, желая слиться с камнем и тем самым в первую очередь привлекая к себе внимание Виктора, оскалившегося в хищной ухмылке.

— Твоя маленькая подружка уже сказала тебе, что бывает с излишне любопытными детишками? — его ядовитый комментарий был обращён к Дине, которая жалела о том, что в качестве дара ей достался мощный голос, а не способность сжигать дотла одним взглядом.

— Зсасз, ты просто ублюдок.

Ты всё испортил.

Ты хотел всё испортить.

Хотел с самого начала.

— А ты могла бы просто приучить эту мелочь не совать нос куда не следует, раз так печёшься о ней, — он прошёл мимо Кэсс, направившись прямиком к Канарейке, но она не сдвинулась с места, лишь сжав кулаки покрепче.

Она не доставит ему удовольствия видеть в ней лёгкую добычу, что трясётся в ожидании приговора охотника.

Кто сказал, что безобидной канарейке не дано однажды стать хищной птицей?

— Или тебе наоборот нравится подставлять её? — он медленно поднёс к плечам Дины свои руки, затем наклонился ближе, но сейчас его тёмные глаза не внушали таинственности — в них была видна лишь безнадёжная пустота. — Хочешь посмотреть, как я покрошу её и Харли на кусочки? Тебе это понравится? Тебя это заведёт? Поэтому ты липнешь ко мне, Дина?

Она сморщилась, ощутив брезгливость от того, насколько грязно и порочно звучало её имя из его уст. Она желала ответить, но была грубо притянута к пропитавшейся чужой кровью ткани. Он целовал её неторопливо и жадно, не позволяя вырваться, сильнее обхватывая руками и смеясь. Смеясь ей прямо в губы.

Похоже, Виктору нравилось это развлечение — противостояние их характеров, целей и ценностей. Ради этих ощущений он был готов терпеть её рядом с собой — пустить в свою постель, пометить шрамом как свою собственность — пока ему не надоест.

Сегодня, видимо, надоело.