яблоки и сливки

Его постель будет пахнуть ею.

Это было всё, о чём он мог думать, глядя на её закрытые веки и трепещущие ресницы.

Его постель будет пахнуть ею ещё несколько дней, если он не сменит бельё. Запах чего-то свежего и сладкого, возможно, корицы. Тот же самый запах, который он преследовал в коридорах Министерства, когда она приходила, чтобы отчитать его. То же самое и в школе.

Должно быть, она встала ночью, пока он спал, и натянула его рубашку, которая тоже будет пахнуть ею. Сейчас она была в ней, свернувшись в белых простынях, лёжа на животе, одна рука под подушкой, а другая вытянута так, что её пальцы почти что касались его.

Но она встала... и вернулась в постель.

Он крепко спал. Она могла бы взять свои вещи и уйти через его каминную сеть, не сказав ни слова. Она могла бы не обращать на него внимания в понедельник утром, как будто прошлая ночь не была чем-то большим, чем лихорадочным сном и слишком большим количеством выпитого Огневиски.

Но она вернулась.

Из её горла вырвался приглушённый звук, слишком тихий, чтобы быть храпом, и слишком чистый, чтобы быть стоном. Её губы сжались, будто она исправляла все его отчёты в своём сне. Или, может быть, преподавала Трансфигурацию ничего не подразумевающим третьекурсникам.

И вдруг он захотел знать, что ей снится.

Жужжащий звук с прикроватной тумбочки. Он нахмурился и быстро потянулся за своими зачарованными наручными часами.

Стрелка с изображением лица Годфрида медленно приближалась к надписи "Офис".

Чёрт.

Именно сейчас.

Отчёты, которые должны были быть в ящике Годфрида вчера к пяти часам вечера, лежали на столе Драко, ожидая двух окончательных подписей. И, конечно, он моментально забыл об этом, когда она прошла мимо его кабинета в 16:45 и спросила: "Ты будешь в пабе?"

Он осторожно повернулся к ней. Она была невозмутима, кудри шевелились с каждым подрагиванием губ. Драко моргнул, упиваясь светлыми веснушками, рассыпанными по обнажённому плечу.

Годфрид редко приходил на работу по субботам, но, конечно, в эту субботу... когда Гермиона Грейнджер лежала в его кровати...

Но как бы то ни было, теперь Годфрид знает, что Драко не положил отчёты в его ящик.

Была половина седьмого утра. Всё, что ему нужно было сделать, — это перенестись через каминную сеть в свой кабинет, подписать эти чёртовы бумаги, отнести их Годфриду под каким-нибудь предлогом, а потом аппарировать обратно в спальню и скользнуть обратно под простыни, будто он никуда и не уходил.

И тогда, возможно, он узнает, что она думает о втором раунде.

Он встал с постели, крадясь через комнату, чтобы взять новые штаны и ботинки. Он достал из шкафа рубашку и, повернувшись, чтобы застегнуть её, наконец-то как следует разглядел её в своей кровати.

Гермиона всё ещё спала, свернувшись калачиком так, что ему открывался вид на её пятую точку.

Драко поправил брюки.

Блять. Ему нужно было трахнуть её вот так.

Прошлой ночью она лежала перед ним, глаза были ясными и сосредоточенными на нём. Гермиона обняла Драко за плечи, а затем ненадолго оказалась сверху, грудь вздымалась, когда она стонала, тяжело дыша и сжимая его член.

Но он не успел как следует рассмотреть её. Кремово-белая кожа, в которую он впивался пальцами, совсем не заботясь о синяках, которые, возможно, будут сильно заметны на следующий день. И он мог сделать это ещё раз прямо сейчас. Мог поднять на колени, вдавливая её плечи в матрас, раздвигая ноги. Позволит ли она ему ласкать её? Провести губами по щёкам, оставить следы от укусов на идеальных бёдрах?

Бёдра, которые три года были втиснуты в узкие юбки, раскачивающиеся из стороны в сторону в коридорах или задевающие его ногу в лифтах, после чего Грейнджер, смутившись, извинялась и отворачивалась с лёгким румянцем на щеках.

Сонное бормотание снова разнеслось по спальне. И тут он понял, что откровенно пялится на неё. Он запустил пятерню в платиновые волосы, отрывая от Гермионы взгляд.

Он снова немного поправил брюки и обул один ботинок. К тому времени, как второй был надет, а шнурки завязаны, Грейнджер уже проснулась, сидя и наблюдая за ним.

Он замер в полусогнутой позе.

— Разве не я должна была сбежать утром? — спросила она хриплым голосом. И он сглотнул, вспомнив, чем это было вызвано, — сдавленные крики вчерашней ночью.

— Да... То есть нет, — он зажмурился и медленно выдохнул. — Через три минуты я должен быть в офисе. Только три минуты. Я собирался вернуться... и снова лечь в кровать.

Она сонно протёрла глаза, и он сразу забыл о причине своего ухода.

— Я пойду, — она встала и провела рукой по кудряшкам, копируя его недавнее движение. Его рубашка в точности облегала изгибы девичьего тела. — Я не предполагала... э-э... остаться тут на ночь. Мне нужно уйти...

— Пожалуйста, не надо, — всё его тело замерло. — Я хочу сказать, что тебе не надо никуда идти. Я... я бы хотел продолжить, э-э...

Гермиона повернулась к нему, и он смог разглядеть очертания груди через довольно тонкую ткань рубашки.

— Продолжить спать? — она потянулась, её живот напрягся, обнажая розовый сосок. Она наклонилась и подхватила трусики, быстро натянув их, прежде чем он успел остановить её.

Драко стоял, разинув рот, и провожал взглядом каждое её плавное движение, когда она поднимала лифчик. Она не должна... Он не хотел, чтобы она уходила...

— Мне бы хотелось, чтобы ты была здесь, когда я вернусь, — кончики ушей горели, а ладони вспотели.

— А? — Гермиона возилась с застёжкой за спиной.

— Да, я хочу трахнуть тебя ещё раз, — он поморщился. — Ну, и завтрак... если хочешь.

Гермиона смотрела куда-то в центр ковра, её щёки горели.

— Это две совсем разные вещи, — её нервный смех отразился от стен спальни.

"Было бы прекрасно, если бы я каждый день мог совмещать секс с ней и завтрак", — мрачно подумал он.

— Ну, одно определённо нравится мне больше, чем другое, но я не привередлив.

Она подняла на него глаза.

— Тебе не нужно... Я имею в виду, если ты думаешь, что прошлая ночь была ошибкой или всё было ради забавы, я бы поняла...

— Три минуты, — прорычал он.

— Три минуты? — она закусила губу.

— Уже меньше. Две. Я побегу.

Драко повернулся к камину.

— Ладно, тогда я, пожалуй, приму душ...

— Нет! — он повернулся к ней, держа в руке банку с летучим порохом. — Э-э, не надо.

Она уставилась на него, кожа Малфоя под воротником начала покрываться красными пятнами. Только она могла заставить его вести себя так глупо.

Глубоко вздохнув, он поставил горшочек с порошком на каминную полку и шагнул к ней, потянув за полы рубашки, которую она носила.

— Если ты примешь душ, то больше не будешь пахнуть, как ты.

— Пахнуть как я?

Она моргнула и изучающе уставилась на него, чернота его зрачков затопила радужку. Он вспомнил тот день, когда впервые вышел на работу в Министерство, и тот взгляд, которым она одарила его. Тогда в её глазах была настороженность. Но теперь было что-то ещё. Предвкушение. Может быть, даже надежда.

— Да, — прошептал он, чувствуя, как кровь закипает в венах. — Мне нравится. — он медленно стянул рубашку с плеч Гермионы, позволив ей свободно спадать на локти, и провёл пальцами по её шее. — Что-то свежее и сладкое.

Он наблюдал, как дрожь пробежала по её коже, когда его руки опустились на её талию. Одной рукой Драко притянул Гермиону ближе к себе, другой коснулся границы трусиков и схватил Грейнджер за ягодицу.

— Это просто... старый парфюм, которым я пользуюсь уже кучу лет, — выдохнула она.

Да, я знаю.

Он уткнулся лицом ей в плечо и провёл влажную дорожку поцелуев, покусывая кожу в особо нежных местах.

— Что-то под названием... "Яблоки со сливками", — сквозь тяжёлое дыхание выдавила Гермиона.

Драко простонал в ключицу, пальцы на ягодице сжались, когда он представил, как он придерживает её за талию, её запах окружает его и влагалище Гермионы сжимает его член.

Его губы не торопясь скользнули по её шее, подбородку.

— Останься, — прошептал он ей прямо в губы.

Гермиона кивнула, когда он отстранился. Её глаза были закрыты, а она сама выглядела ошеломлённой.

Яблоки и сливки. Вот и всё.

Он купит ей тысячи флакончиков этих духов. Пусть она купается в них.

Он будет трахать её каждую ночь, вдыхая аромат её кожи.