Сокровище пирата...

***

Порой Джереми ненавидел своё положение дворянина. Может, это звучало странно, но, сколько бы он ни старался, он не был похож на других дворян. Он не льстил всем подряд, желая удержать своё положение как можно более благополучным, он не скрывал своих эмоций и прямо выражал свои недовольства, если они были. Как бы ни пытался его Отец, он не был примерным сыном. Джереми просто радовался, что он не наследник, а всего лишь младший ребёнок, поэтому привилегий, в отличие от его старшего брата Томаса, было намного больше. Но он также не завидовал своей младшей сестре Эмили, с которой он часто играл, когда та была маленькой. Джереми видел того, с кем их Отец хочет сосватать Эмили, и… это была, по его мнению, не лучшая кандидатура, но если он попробует это сказать Отцу, то пару могут найти и для него. Он этого не хотел.

Джереми не знал, как относится к той свободе, что он получил после инцидента, произошедшего на званом обеде. Он был рад, что Отец больше не возлагал на него никаких надежд, но он не хотел, чтобы Отец полностью забыл о существовании второго сына. Лишь Мать, казалось, пыталась добиться от Отца каких-то эмоций, но всё напрасно.

Джереми снова вздохнул. Он находился на очередном балу-маскараде, где ему, по словам Матери, нужно обязательно быть. Честно говоря, он не совсем это понимал, ведь зачем ему быть в скопище лжи, когда он так рьяно её ненавидит? И ведь Мать знает об этом. Но, с другой стороны, когда мать так настоятельно просит где-то быть — значит, что-то значимое там будет. Ведь не зря она не хотела, чтобы он был на том обеде.

Отец Джереми также присутствовал на этом вечере. Джереми мог понять, почему: это был королевский бал, и его родитель является одним из важных приглашенных короля. Зачем соглашаться и брать с собой явно нелюбимого сына на это сборище, Джереми не понимал, а потому держался от Отца на расстоянии. Захочет — найдёт.

Быть на балу и даже ни с кем не поговорить — это в высшей степени моветон, но Джереми готов был стерпеть всех этих людей лишь малое количество времени. Ему нравилась суть этого бал-маскарада, так как маска, скрывающая половину лица, не позволяла другим воочию читать его эмоции. Которые выражали лишь неудовольствие от всех этих событий. Джереми вздохнул. В чём суть этого притворного маскарада и масок, если все, казалось, знали, где находятся Кристиан Нокс и его младший сын Джереми? Джереми нахмурился. Такими темпами настроение придется поднимать вином. Хорошая идея.

Продвигаясь в сторону стола с закусками, которые, по словам прислуги, должны были утолить лёгкий голод перед основным приёмом пищи, Джереми старался никого не задеть или, не дай Бог, наступить какой-нибудь даме на подол. Разбираться из-за испорченной одежды не было никакого желания. Пару раз его останавливали, пытаясь пригласить к обсуждению того или иного события, лица, вещи, но Джереми лишь вежливо улыбался и говорил, что хочет передохнуть в саду. Почти всегда ему понятливо кивали или говорили что-то напутственное, никогда не замечая, что он идёт в противоположную от сада сторону. Отец мог бы им гордиться: когда нужно, он может так же легко использовать маски, как и он.

Можно было бы взять бокал с вином у проходящей мимо прислуги, но Джереми хотел уединения. Такого, увы, служанки не предоставят, поэтому бокал пришлось брать самому. К счастью, возле стола было всего пару человек, среди которых был и будущий муж Эмили, но Джереми надеялся, что тот его не узнает. Он не собирается разговаривать с кем-либо ближайшие полчаса точно. Может, потом он сможет незаметно сбежать к друзьям. Он знал, что на этом балу их не было лишь по одной причине: не подходят по своему положению. Какая глупость.

Из-за своих же мыслей Джереми фыркнул в бокал с вином. Рядом стоящая парочка странно на него покосилась. Джереми закатил глаза. Хоть что-то он может сделать без внимания со стороны других?

***

Как оказалось — нет. Следующие минут двадцать к нему подходили разные люди, желая то ли поговорить, то ли пригласить на танец. Или, в случае с дамами, получить приглашение на танец. Джереми лишь устало, но вежливо улыбался и отказывался. Он не понимал, почему Мать хотела, чтобы он присутствовал. Своим стремлением к свободе действий он пошёл в Мать, урождённую испанку, и она должна понять его нежелание находиться здесь, но… что есть, то есть.

Он посмотрел на свой бокал. Тёмная жидкость, будто море, билась о стенки бокала каждый раз, как Джереми крутил бокал. Не могла выбраться дальше стекла. Дальше ограничений. Забавно, как обычное вино было похоже на жизнь многих дворян. На жизнь самого Джереми.

Внезапно он понял, что возле него кто-то стоит. Думая, что это из-за закусок рядом с ним, Джереми чуть подвинулся в сторону, но его заморозили следующие слова. Вернее, голос, который их произнес.

— Позволите ли Вы пригласить Вас на танец?

Джереми вскинул голову. Там, прямо перед ним, протянув одну руку, стоял тот, кто занимал его мысли последние несколько месяцев. А может, прошло больше года, кто знает. Он не следил за временем с тех пор.

Чёрный костюм, белая, словно снег, блузка. Открытое горло, что позволяло хорошо взглянуть на ключицы другого человека. Чёрная, закрывающая часть лица, маска. И та же хитрая улыбка. Это действительно он? Джереми узнал бы это лицо, даже если бы маска была полностью закрытой. Он лишь не верил, что действительно видит этого человека спустя столько времени.

— Я не знал, что даже Вы будете на этом вечере. — сменив тему, сказал Джереми. На протянутую руку он старался не обращать внимания, даже если очень это хотелось. Он должен был понять несколько вещей до того, как его разум помутнеет. От вина или человека напротив — он ещё не решил.

Маска человека напротив была сделана так, что лишь нос и губы были доступны чужому взору, но Джереми был уверен, что другой выгнул вопросительно бровь.

— Не думал, что для этого требуется особый статус.

Джереми чуть наклонил голову в сторону. Он тоже так не считал, даже если его мнения ни Отец, ни приближенные к Отцу и Королю не слушали.

— Может быть, Вы правы.

— Возможно, я прав и в том, что Вы захотите принять приглашение на танец? — улыбнувшись уголком губ, спросил его, видимо, будущий партнер по танцам.

Джереми поразила его наглость. С другой стороны, что он ожидал от пирата, удачно пробравшегося на королевский бал? И как только пробрался…

Казалось, прошла вечность, пока он сверлил руку напротив него, но для других это был лишь миг. Не думая больше ни о чём, Джереми принял протянутую руку. И внезапно оказался в объятьях. Он знал, что человек перед ним был сильный, но чтобы настолько… О том, как можно использовать эти руки, Джереми также старался не думать. Важный вопрос заключался в другом — куда деть руки, чтобы, чисто случайно, его не поймали за тем, что он трогает других в неприличных местах.

Видимо, его метания были заметны, потому что другой человек тихо посмеялся. Чуть наклонившись, он прошептал:

— Не переживайте так, это всего лишь танец. Если, конечно, не попросите большего.

Чужое дыхание щекотало ухо. Он постарался собраться. Отец. Если Отец его заметит, то это будет катастрофа. Уж он-то точно знает, в чём ходит на этом балу Нокс-младший.

Но это ведь если только тот заметит, так?

Джереми хитро глянул на человека перед ним.

— Думал, мы будем танцевать, а не стоять так близко друг к другу при таком количестве людей. Или Вы уже передумали?

Другой хмыкнул. Когда его начали вести, удачно вписываясь в ритм танцующих рядом пар, Джереми повёл бровью. Возможно, ему нужно было это уточнить.

— Значит, вести намерены Вы?

— Не заметил сопротивления. Да и это более уместно. — Джереми не мог не согласиться. Из-за выпитого вина первые шаги Джереми были немного неуверенные. Хотя танцор из него отличный — спасибо Матери — так что трудностей с переходом на другую «роль» проблем у него не возникло.

В прошлую их встречу Джереми не заметил, насколько тот был выше. Может, в этом был виноват дым от пожара. Может, пыль от рухнувшего здания попала в глаза. Может, звуки выстрелов, пушек и криков людей дезориентировали его. А может, он потерял воспоминания тех событий. Он уже ни в чём не уверен. Ни в чём, кроме лица хитрого пирата. А то, что этот человек когда-то спас его жизнь – лишь приятный бонус. Даже если именно его команда и устроила тот погром на званом вечере, который перерос в крупный пожар. Правда, Джереми не мог вспомнить события после этого. Он помнил крики Отца. Плач Матери. То, как его маленькая милая Эмили тормошила его руку, прося не пугать её. И само лицо пирата. Хм.

— Возможно, было бы уместно назвать, наконец, своё имя. Знать спасителя лишь в лицо — как-то некрасиво, Вы так не считаете?

Окружавший их гомон и смех остальных пар будто и не доходил до них. Как будто они были одни в этом зале, кружась так, словно созданы для танца. Созданы друг для друга.

Может, часть про танец и верна.

Человек напротив него лишь скривил губы. Чуть подумав, он вдруг улыбнулся. Джереми прищурился. Если тот собирается соврать…

Другой немного наклонился к лицу Джереми.

— Называть пирата своим спасителем — вот что неуместно. Мы же не хотим, чтобы пошли ненужные слухи? — одними глазами он показал на окружавших их людей. Чёрт. Джереми уже и забыть про них успел. Всё его внимание было сосредоточено на танце и его партнёре. — К Вашему сведению, если Вы этого ещё не поняли, пираты любят брать то, что им понравилось. Такими речами Вы ненароком можете и понравиться кому-то.

Джереми проигнорировал чужую ухмылку.

— Слухи будут жить всегда, о них и думать не стоит. А вот имя желательно.

Неслышно вздохнув, тот встретил взгляд Джереми.

— В народе я известен как Воздыхатель. Наверное, не стоит пояснять, что это значит. Историю же, скрытую за именем, я расскажу как-нибудь в другой раз.

Его спаситель, или Воздыхатель, умело покрутил Джереми вокруг себя, чтобы случайно не наткнуться на другую пару, которая только начала танцевать. Шепот о том, кто именно танцует — это не младший Нокс? тот, с тёмно-синей маской? — Джереми умело игнорировал. Не в первой.

— Имя в народе и при рождении часто разняться в значениях. Каков Ты?

Воздыхатель помолчал. В этот момент Джереми заметил, что недалеко от них стоит его родитель в толпе его знакомых. О Боги. Они так близко подобрались к краю танцплощадки? Нельзя, чтобы Отец его заметил.

Будто почувствовав его тревогу, Воздыхатель стал незаметно вести их в сторону сада. Но он был в северной части зала, тогда как они были почти в южной его части. Джереми старался не думать о том, что будет, если сейчас его заметит Отец.

— Жан.

Если бы не то, как внимательно следил Джереми за его партнером, он бы и не услышал, что тот что-то сказал. Жан. Красиво. Объясняло отголоски французского акцента, который порой мелькал в речи Жана.

— Что ж, Жан, приятно, наконец, познакомиться с тобой.

Жан на это довольно улыбнулся.

“Как кот” — мелькнуло в мыслях Джереми.

Сначала Джереми не заметил, что они больше не ступали по гладкому полу, а ступили на чуть шершавую от мелких камушков землю. Лишь по безошибочному цветочному запаху Джереми осознал, где они. Музыка в саду звучала чуть приглушенно, но чужие разговоры больше не мешали. Он и не осознавал, как сильно другой шум действовал ему на нервы.

Радовало, что Отец, не любитель растений и всей прилагающей живности, вряд ли пойдет в сад.

Джереми не понял, когда он оказался так близко к другому человеку. Возможно, когда они пробирались сквозь толпу в сад. А может, ещё раньше.

— Раз уж у нас такой чудесный разговор по душам, то я хочу задать вопрос.

Жан в ответ на это мурлыкнул, показывая, что слушает.

— Почему ты спас меня тогда? В том пожаре, который вы, ты и твоя команда, устроили? — уточнил он на всякий случай.

Откинув голову чуть назад, словно пытаясь увидеть усыпанное звёздами небо, Жан ответил:

— Я не знаю. Наверное, просто захотел. Может, ты понравился ещё тогда. Может, я просто не хотел невинной крови. Выбирай, что по душе. — он снова опустил свой взгляд, рассматривая теперь лицо Джереми.

“По душе мне ты” — чуть не сказал Джереми. Лишь в последнюю секунду он прикусил свой язык. Заметив пристальный взгляд Жана, Джереми обдумал только что сказанные слова.

— Стой, я тебе понравился?

Жан вдруг улыбнулся так ярко, что Джереми опешил. И засмотрелся. У другого была чудесная улыбка.

— А ты думаешь, зачем бы я ещё пробрался на королевский бал?

Они прекратили танцевать. Несмотря на легкую грусть от прекращения вальса, Джереми понял, что это самый долгий танец, который он мог пережить на балу. Жан ставит рекорды.

Джереми, разглядывая чужое лицо, только спустя пару мгновений понял, что другой так и не отпустил его рук. Не разрывая взгляда, Жан медленно наклонился и поцеловал костяшки его пальцев. Это было… до странного интимно. Джереми надеялся, что его щеки стали горячими от долгого танца, а не покраснения. Пока он старался обработать всё это — его поцеловали, словно он хрупкое стекло; о боги, это взаимно; что делать с Отцом? — Джереми понял, что Жан пропал. Не понял он лишь одного — когда и как. Ведь тот всё время был перед ним.

Внезапно по саду стали разносится быстрые шаги.

— Ох, Мистер Нокс, вот Вы где! Ваш Отец Вас обыскался.

Что ж, значит, тайну Жана он разгадает позже.

Идя за прислугой, Джереми по привычке сунул руки в карманы брюк и… понял, что там что-то есть. Джереми нахмурился, ведь он точно помнил, что ничего туда не клал. Взяв в руки то, что там лежало, Джереми вытащил руку на свет.

В его руке был медальон и записка.

Решив изучить это более детально чуть позже, Джереми поспешил за прислугой.

Он так и не заметил взгляда, следовавшего за ним из кустов до последнего.

***

Узнать, что же лежало в его кармане, Джереми смог только поздно ночью. Ну, или рано утром, тут как посмотреть. После того, как его отвели к Отцу, его начали знакомить с иностранными партнерами Отца, что довольно затянулось. Джереми старался отвечать так дружелюбно, как мог, но даже незнакомые люди поняли, что ему не нравится это. Благо, списали они это на его молодую кровь и неумение усидеть на месте дольше 5 минут, а не на ненависть лживых людей. Уходя, Джереми старался тогда не замечать строгого взгляда родителя. Вернулись в поместье они раздельно.

Почти сразу по возвращении, отдав приказ слугам не беспокоить его, он ушел в свою комнату. И лишь закрыв за собой дверь, Джереми смог вздохнуть спокойно. Наконец-то. Скинув пиджак и перейдя к блузке — маску он снял ещё при входе в поместье — Джереми вспомнил о своей находке. Так и не сняв до конца одежду, он принялся разворачивать записку.

«Возможно, я не смогу решиться сказать это вслух» — так начиналась эта записка. Джереми смотрел на немного скачущие буквы, примерно догадываясь, кому принадлежит записка. — «но Воздыхателем меня назвали именно из-за тебя. Раньше меня звали Рубителем или Ищейкой, наверное, догадываешься почему. Или, может, ты слышал обо мне? Это было бы лестно. Но позже, именно после пожара в вашем городке, меня прозвали Воздыхателем. Ты не представляешь, сколько усилий мне потребовалось, чтобы утаить, кто же забрал сердце и душу их знаменитого холодного рубителя.» — Джереми знал, что после этих строк он покраснел. Ему даже не нужно было смотреть для этого в зеркало. Горячие по ощущениям щеки говорили всё сами за себя. — «Иногда, я желал не быть пиратом, лишь бы быть с тобой. Странно, правда? Кто в здравом уме откажется от свободы, от моря, от того, какой восторг приносит мореплавание. Но в том и беда: я без ума от тебя. И не только из-за событий в том городке. Признаться, я часто бывал здесь, ещё до пожара, и видел тебя. Тебя и твоих друзей. То, как вы веселитесь, будто завтра никогда не наступит. Это давало… некий толчок двигаться дальше, изучать бескрайние просторы, путешествовать, понимаешь? Возможно, нет. Но я бы хотел, чтобы ты это понял. И я приложу все усилия для этого в следующую нашу встречу.

— Твой Воздыхатель»

Джереми ещё долго смотреть на эту записку. Ему много кто признавался в чувствах, но никогда ещё это не было… так. И Джереми не знал, как реагировать. Он был рад, очень, но если он начнёт прыгать по комнате прямо сейчас, то к нему пожалует прислуга, несмотря на приказ не беспокоить. Поэтому все свои бурные эмоции, готовые вот-вот вырваться, он постарался сдержать внутри себя. Потом он вспомнил про медальон. Желая знать, что же внутри, он потянулся к нему рукой.

Сам медальон был золотым, с вырезанными рисунками цветов и каких-то рун. Пытаясь вспомнить, что он читал про руны, Джереми стал более подробно их изучать. Они были очень похожи и расположены довольно близко, чтобы, при беглом взгляде, могли сойти за обычный узор. Чуть нахмурившись, Джереми вгляделся. Он мог различить руны турисаз, гебо и вуньо, но другие не поддавались расшифровке. Возможно, из-за времени они чуть стёрлись.

Джереми откинулся на кровать. Что же он читал про эти руны… Он никак не мог вспомнить. Может, поискать книги какие? Джереми выглянул в окно. Рассветало. Ему ещё следовало поспать, если он хотел днём хоть немного нормально работать. Работать…

Внезапно Джереми подорвался с кровати. Он вспомнил значение сочетания этих рун. Господи, Жан! Разве можно делать став на поиск второй половинки на каком-то медальоне?

Стараясь успокоить быстро бьющееся сердце, Джереми решил открыть медальон. Он хотел знать, что там находится. И спустя секунду открытый медальон упал на кровать, а Джереми спрятал лицо в руках, отчаянно пытаясь не краснеть и понимая, что это невозможно. Он ужасно красный.

С открытого медальона на него смотрело два небольших рисунка, где отчетливо можно было увидеть Джереми.

***

С того бала прошел почти год. Медальон, подкинутый тогда Жаном — Джереми до сих пор не уверен, когда он это сделал — постоянно висит на шее Джереми. Или лежит в кармане. По обстоятельствам. Джереми знал, что с Жаном они ещё встретятся, но он не хотел быть в ожидании другого, словно он несчастная возлюбленная и ждёт возвращения мужа с войны. Или подобная чепуха, которую сейчас читают дамы, он в этом не разбирался. Но первое время Джереми правда немножечко, совсем чуть-чуть, надеялся, что встреча будет скорой. Порой записку Джереми перечитывал по несколько раз. И перечитал до такого состояния, что по месту сгиба, если её ещё пару раз открыть-разогнуть-закрыть, она просто порвётся. Поэтому Джереми сделал то единственное, что его мозг в небольшой панике смог придумать — убрал записку в медальон. Так он всегда будет держать обе вещи при себе.

Сейчас же его Отец руководил сборами для предстоящей поездки во Францию, которую Джереми должен был сопровождать. Что-то насчет того, что нужно налаживать торговые отношения с прошлыми партнерами, и Джереми, как младший сын — как не наследник — отправится в это путешествие. Но Джереми знал, зачем отправляют именно его: он должен доказать свою преданность. Что бы это не значило в представлении Отца.

Чайки над головой закричали громче прежнего. Джереми оглянулся. На причале, кроме корабля его семьи, были также и другие, но Джереми особо этим не интересовался. Это всё равно было ни к чему. Звуки прибоя заглушали многие разговоры, которые были постоянным спутником любого причала. В тайне он был этому рад. Слишком действуют на нервы. Его Отец, казалось, выглядел довольным тем, что сборы почти закончились. Скоро можно будет отправляться в путь. Джереми ещё раз окинул взглядом свой городок. Он знал, с какой стороны лучше встать, чтобы весь город был как на ладони, и не только с причала, но и ближайших гор. Джереми улыбнулся. Он просто знал, что эта поездка будет отличной.

***

Может быть, он чуток сглазил. Джереми снова чертыхнулся, когда особо сильная волна занесла их корабль вбок. Дойти до кают без происшествий он бы просто не смог, а потому он покрепче ухватился за канаты. Он слышал, как с носа отцовского галеона кричал штурман о скалах по курсу, но не было сил как-то волноваться об этом. А может, это был и не штурман — он не разбирался в этом. Всё, что его волновало в данный момент — как не свалиться за борт при очередном укачивании судна. Благо, капитаном был не он, ведь он лишь «представляющее лицо» и руководить кораблем ему не нужно. Это были последние, не считая напутственных, слова Отца, прежде чем Джереми поднялся на палубу.

Внезапно корабль снова качнуло. Джереми чуть не упал набок, но удержался на ногах. Из-за того, что Джереми особо не разбирался, кто именно находится в команде, он мог лишь безучастно смотреть на то, как капитан и штурман отдавали приказы, а остальные бегали по палубе, выполняя всё. Никто не ожидал, что будет такой сильный шторм, ведь все прогнозы говорили о благоприятном пути. Хотя, возможно, следовало учесть то, что в море часто всё бывает непредсказуемым.

Смотря на то, как команда пытается удержать корабль на плаву, Джереми хотел помочь, но он знал, что будет лишь путаться под ногами у тех, кто хоть что-то смыслит в мореплавании. Когда казалось, что корабль не перевернется здесь и сейчас, Джереми краем уха услышал что-то о неопознанном объекте на 10 часов. Сначала Джереми запутался, какие именно 10 часов имеет ввиду кричавший, но посмотрев туда, куда смотрели все матросы, Джереми не поверил своим глазам.

Это однозначно был военный корабль. С тёмным флагом. Но у какой страны морской флаг тёмного цвета и почему корабль плывёт так, будто был рождён в бурю? Сквозь дождь было плохо видно, что именно творится на другом корабле. Но Джереми не пришлось приглядываться, ведь через пару секунд кто-то из команды крикнул то, чего все боялись.

— Пираты! Это пираты!

Сердце Джереми начало быстрее биться. И это было не из-за страха. Жан говорил о новой встрече, но не мог же он иметь встречу во время шторма, да?

Оказалось, вполне мог.

Когда чужой корабль был почти вплотную у их корабля — несмотря на попытки команды уйти с чужого курса — Джереми заметил Жана. Тот стоял на фок-рее так, словно и не было никакого бушующего шторма, словно волны не заливали часть палубы, а его не укачивало. Нет, Жан стоял так уверенно, будто это был обычный солнечный день, и сейчас он сделает шаг вперёд, будто по земле. И смотрел он лишь в одну точку. Вернее, на одного человека.

У Джереми перехватило дыхание. Может, виной тому нахальная улыбка Жана, которую он мог видеть с такого близкого расстояния. А может, слова, которые он прокричал:

— Я же говорил, что мы ещё встретимся, Mon Amour.