Мои прикосновения к твоим крыльям

Аккуратное, почти невесомое прикосновение к основанию внушительных крыльев отдается чем-то непонятным, но оглушительно приятным прямо в сердце, заставляя его выпрыгивать из груди. Руки поднимаются выше, зарываются в мягкий пух и перебирают короткие пёрышки. Хозяин крыльев тихо выдыхает. Пальцы действуют отточенно, будто такие прикосновения уже вошли в привычку.

Ниже.

Пух полностью пропал, теперь чувствуются только длинные гладкие перья и горячая кожа, если зарыться немного глубже. Мужчина находится настолько близко, что ангел может почувствовать его горячее дыхание на своей шее.

—Боже, Кас, я и представить не мог, что твои крылья такие красивые. Это же очешуительно!–Дин с мальчишеским восторгом проводит по чёрному оперению и улыбается, чувствуя, как перья под ладонями чуть вздрагивают. Кастиэль тихо выдыхает.

—Мало кто способен увидеть их, Дин, ангелы тщательно избегают показывать свои крылья кому либо, особенно врагам. Эта часть нашей... сущности слишком чувствительна и уязвима. Если бы я показал тебе их истинную форму, то мог бы выжечь твои глаза,–ангел чуть поводит плечом из-за, по всей видимости, не самых приятных воспоминаний.

—То есть, это не их истинная форма?–получается немного расстроенно, хотя Дин и понимает весь риск. Кас вздыхает:

—Обычно ангельские крылья изображают именно так. Конечности птиц людям показались более подходящими. Хотя я, как и многие мои братья и сёстры, до сих пор не понимаю почему,–он слегка хмурится.–Хотя форма все же похожа.

—Значит, силуэт крыльев, который остаётся после смерти ангелов, или тот, который ты показал при первом своем появлении,—это, своего рода, оболочка?–Дин с интересом наклоняет голову набок и приподнимает бровь, глядя на Каса. Тот лишь кивает.

—Форма, которая делает наши крылья понятными для восприятия. В действительности они, по своей сути, сгусток энергии, а оболочка помогает ей концентрироваться в одном месте, что и даёт нам силу. В крыльях сконцентрирована большая часть ангельской благодати, поэтому они настолько чувствительны, даже если проявлять лишь их оболочку,–он замолкает, а затем немного смущенно произносит:–И, Дин, пожалуйста, прекрати так сильно зарываться в мои перья. Это немного... неловко. Я уже говорил, что даже оболочка довольно чувствительна?

Только после этих слов Дин замечает, что все ещё автоматически перебирает пальцами короткие пёрышки, иногда чуть поглаживая их. Как только он это осознает, он быстро одергивает руку от черного крыла, которое сразу же умещается за спиной у Кастиэля. Скулы охотника покрываются лёгким румянцем. Он неловко чешет затылок.

—Ой. Извини, Кас, я как-то увлекся.

Кастиэль лишь успокаивающе улыбается и кивает, а затем просит Дина закрыть глаза. Дин не понимает зачем, но решает оставить вопросы на потом и выполняет просьбу. Комната тут же заполняется белым светом, который яркий настолько, что даже закрытые глаза начинает щипать.

—Можешь открыть,—произносит Кастиэль, когда сияние полностью исчезает, забирая с собой крылья. Дин открывает глаза и немного разочарованно вздыхает. Ангел лишь посылает ему извиняющуюся улыбку:

—Прости, Дин, просто это немного... непривычно для меня,–говорит он, а затем добавляет чуть тише:–До этого мои крылья не приходилось видеть никому, кроме других ангелов.

—Ничего, Кас, я понимаю. Будь у меня что-то подобное, я бы тоже не слишком горел желанием показывать их всем подряд,–Дин усмехается и кладет руку на плечо Кастиэля, притягивая его к себе и легко целуя.–У нас ещё есть время, поверь мне.

Охотник искренне улыбается, наблюдая за тем, как скулы ангела покрывает лёгкий румянец, а уголки губ приподнимаются в ответной улыбке.

Да, верно. У них ещё есть время.