Чувства и эмоции

Серёжа сидит на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову над полом. Телефон он держит перед собой и листает ленту в Инстаграм. Шея немного затекает, и в голову приходит мысль, что пора бы уже сесть нормально и приняться за работу. Но смешные видео с котятами так затягивают...

Со стороны слышится шум и недовольное шипение. За ними идёт отчётливый звук падения какой-то массивной вещи и отборные ругательства. От неожиданности Серёжа вздрагивает и роняет телефон. В попытке удержать устройство в руках, он дёргается вперёд и отцепляет ноги от спинки дивана. Телефон всё же падает на пол, а за ним и Серёжа, потерявший координацию. Он машет руками и ногами в воздухе, скручивается и кувыркается на диване, с резким вскриком валясь на твёрдый пол.

Серёже кажется, что что-то в его теле неприятно хрустит. Шея начинает ныть первой. Требуется чуть больше минуты, чтобы с недовольным пыхтением приподняться на локтях. Серёжа сдувает со лба чёлку и осматривает комнату.

Птица, застрявший в проходе, смотрит на него с интересом, чуть наклонив голову набок.

—Ты случайно раньше гимнастикой не занимался? Растяжка—что надо. Удивительно, как ты себе спину не сломал.

Серёжа на эти саркастичные высказывания лишь недовольно бурчит:

—Ага, да, смешно, Ти, обхохочешься.

Птица скрещивает руки на груди и с пренебрежительным фырком закатывает глаза так, что жёлтая радужка почти исчезает под веком.

—Что тебе опять не нравится? Я ведь всё по факту сказал.

Серёжа отзеркаливает его движения и недовольно произносит:

—Окей, а если опустить все комментарии насчёт моего положения, зачем ты пришёл?

Птица молчит, сжав губы в тонкую полоску, и отводит взгляд.

—Ты серьёзно? Нет, я понимаю, что тебе только повод дай, чтоб меня поигнорить, но имей совесть и...оу.

Серёжа замолкает и поражённо приглядывается к лицу Птицы, чуть сощурив глаза.

—Подожди...ты что, плачешь?!

Только сейчас он замечает, что глаза у его альтер-эго подозрительно блестят, нос покраснел, а щёки мокрые.

—Что?!

Птица зло вскидывает голову и рычит:

—Я не плачу! Я ни разу за свою жизнь не плакал и не собираюсь! Что за чушь?!

Серёжа косится на него с подозрением, встаёт с пола и подходит ближе. Птица лишь с вызовом приподнимает бровь. Разумовский ловит его подбородок в ладонь и присматривается. Птица издаёт резкий хрип и пытаётся вырваться, но Серёжа тянется свободной рукой ему за спину и надавливает на середину лопаток.

Птица сразу замирает и издаёт звук, похожий то ли на клокотание, то ли на мычание. Его глаза широко распахиваются, но он почти сразу берёт себя в руки и зло шипит:

—Посмеешь сделать так ещё хоть раз—располосую тебе лицо в мясо, вырву руки и заставлю их сожрать.

Серёжа на это лишь успокаивающе похлопывает его по щеке и гладит область между лопатками.

—Ой, да ладно. Брось, твои угрозы перестали работать лет в 12, когда ты полчаса успокаивал меня после просмотра Бэмби. До сих пор помню, как ты заботливо прижимал зарёванного меня к груди. И вообще, тебе ведь нравится.

Птица подавляет в себе порыв побиться о стену (или побить о неё наглого человека) и устало опускает голову Серёже на плечо, принимая поражение.

—Так и знал, что надо было тогда оставить тебя одного захлёбываться слезами. Ты слишком много стал себе позволять.

Серёжа понятливо кивает на это недовольное ворчание и без тени раскаяния спрашивает:

—Так всё же, ты почему плакал?

Птица вскидывается и зло щурит глаза.

—Ты тупой или глухой? Я. Не. Плакал.

Серёжа скептически приподнимает бровь:

—Мгм, да. А теперь вытри щёки и попробуй ещё раз, только убедительнее.

Птица открывает рот, чтобы послать Разумовского с его сарказмом куда подальше, но не говорит ни слова и послушно вытирает лицо рукавом чёрной толстовки. В последнее время он почти всегда ходит в Серёженых вещах, а не полностью покрытый густым покровом из перьев.

—У меня из глаз просто резко потекла вода.

Серёжа выглядит как прямое воплощение фразы «Ага, и что ещё расскажешь?»

—Не смей на меня так смотреть! Я в своей жизни никогда не плакал! Ни разу! С чего ты взял, что во мне резко включились человеческие чувства?

Разумовский протягивает только:

—Не хочу тебя расстраивать, но у тебя из глаз снова течет,–а потом хмыкает и саркастично продолжает:–«Вода».

Птица шипит тихое: «Да блять!» и яростно трёт лицо рукавами. Когда ничего не получается, он вперивает свой взгляд в Серёжу и нервно выкрикивает:

—Заткнись и заставь их прекратить, Тряпка!

Серёжа тяжело выдыхает:

—И как я, по-твоему, должен это сделать? Не я тут рыдаю как последняя...

—Заткнись нахуй, иначе я тебе язык саморучно вырежу!

«Господи, блять, боже» устало думает Серёжа, но послушно замолкает и обхватывает Птицу руками, заключая в объятья. Он начинает медленно гладить его по загривку и прижимает ближе.

—Чшш, Ти, всё хорошо. Что бы тебя не расстроило, теперь оно ушло.

Птица недовольно бурчит: «Хватит молоть всякую ванильную чепуху. Я не ты», но обхватывает Серёжу в ответ, выдыхая ему в шею тихое: «Как же я тебя ненавижу».

Серёжа на это только усмехается и отвечает:

—Я тебя тоже люблю, Ти,–а потом, помолчав пару секунд, продолжает:–Знаешь, если ты хотел, чтобы я тебя обнял, мог бы просто попросить,–и прибавляет весёлым шёпотом:–Истеричка.

Птица больно бьёт его кулаком по спине и угрожающе надавливает на шею когтём. Серёжа давится воздухом и заливается прерывистым смехом.

—Понял, понял, молчу.

Они стоят так ещё несколько минут, а потом Птица отстраняется. За секунду он снова начинает выглядеть до смешного высокомерно. Серёжа качает головой и уже серьёзно спрашивает:

—Расскажешь, что тебя так расстроило?

Птица недовольно кривит губы и нехотя отвечает:

—Ничего меня не расстраивало. Мне просто резко стало плохо, и я пошёл к тебе. Думал, с тобой что-то не так, вот на меня и перешло.

Серёжа озадаченно хмурится.

—Да со мной вроде всё нормально было. Такое раньше случалось?

Птица лишь отрицательно трясёт головой. Разумовский хмурится ещё сильнее.

—Может, ты начинаешь медленно осваивать человеческие чувства?

—Чепуху не мели. Даже если это так, то почему они начали проявляется именно сейчас? Раньше я испытывал только их отголоски. Что могло произойти?

О нежной привязанности к своему человеку Птица решает благоразумно промолчать.

Серёжа задумчиво жуёт губу, а потом его лицо резко озаряется догадкой.

—Мы начали встречаться!

—Мы не встречаемся.

—Мгм, как тебе угодно. Короче, мы начали делать то, что обычно делают люди в отношениях.

Птица скептически приподнимает бровь:

—И? Ты впервые поцеловал меня, когда тебе было 14.

—И ты сказал мне подрасти, а потом игнорил ещё неделю,–чуть обиженно бубнит Серёжа.–Да-да, помню. Мне 20, и вполне способен сам осознать глупость своего поступка. Но сейчас не об этом. Бери выше.

—Спать вместе мы начали ещё два года назад. Не аргумент.

—Ты близко, но подумай ещё немного.

—Что ты имеешь в виду? Мне знатно поднадоела эта игра в ребусы. Что такого могло случится чтобы...ох. Только не говори, что...

—«Ох».

Радостно подтверждает Серёжа, наблюдая за скорбно скривившимся Птицей. И в довершении утвердительно трясёт головой.

—Именно! Вчера я впервые был сверху!

Птица кривится ещё сильнее.

—Во-первых, не называй это так: звучит оскорбительно. А во-вторых, по факту, вчера сверху был я.

Серёжа хмыкает.

—Поза наездника за «сверху» не считается. Ладно, «принимающая сторона» тебя устраивает больше?

—Ой, заткнись, а? Знал же, что тебя с этим идиотским предложением надо было послать куда подальше.

Разумовский выглядит почти оскорблённым:

—Ещё скажи, что тебе не понравилось!

—Про «заткнись» я серьёзно говорил,–огрызается Птица.–А ведь в детстве и слова поперёк мне сказать боялся...

Он вздыхает с сожалением.

—Да-да, я уже понял, каким неблагодарным бездарем я стал, Ти. Первых десяти раз было достаточно. Но ты ведь согласен, что теория имеет место быть?

Птица нехотя кивает.

—Ой, да не расстраивайся ты так!

Серёжа чмокает его в губы.

—Всё не так плохо. Эмоции не всегда такие неприятные, вот увидишь! Я с ними всю жизнь живу. Не умер же.

Птица убеждённым не выглядит.

—Сложно с тобой будет,–Разумовский тяжело вздыхает, однако продолжает излучать воодушевление:–Ну, ничего, придумаем что-нибудь. Ладно, пора осваивать новые возможности!

Он тянет Птицу за собой, ухватив за рукав, и протягивает руку к смартфону.

—Урок первый—умиление!

И доверительно шепчет Птице на ухо:

—Поверь, перед котиками ещё никому не удавалось выстоять!

—И это–будущее программирования...–преувеличенно разочарованно бормочет Птица.–Знаешь, в последнее время я всё чаще думаю, что моя жизнь была бы намного лучше, если бы мы никогда не встречались.

—Ты говорил мне это вчера. Напомнить, что произошло дальше? Придумай уже что-то новое, а то реально надоедать начинает.

***

Птица клянётся себе никогда не признавать, что те котята были действительно милыми.

Серёже признание не нужно, потому что он уже давно научился видеть Птицу насквозь.