Аппендицит — вещь крайне неприятная, знаете ли. Сначала у тебя начинает перманентно колоть в боку, и ты не понимаешь, то ли это печень устала и больше не хочет здесь находиться, то ли ты просто забегался и морально, и физически, то ли ещё чёрт знает что. Потом ты по традиции неизвестного авторства ждёшь, пока всё пройдёт само, а потом становится настолько больно, что тебя скручивает в рогалик прямо на студии и вместо съёмок ты отправляешься в белую палату на орущей и воинственно сверкающей мигалками машинке с красным крестом снаружи и хмурыми врачами внутри. Может, у вас было по другому, а может, такие проблемы и вовсе обходят ваше крепкое здоровье стороной, но Антону, корчащемуся от непрекращающейся боли в нижней части живота, было кристально похуй, обсидианово поебать и далее по списку. Ему очень хотелось материть всё вокруг, плеваться или ядом, или кровью из прокушеной губы и орать в железную крышу скорой, но, он, как истинный актёр-импровизатор, предпочитал шутить со всей ироничностью, на какую был способен. Врачи, кажется, были готовы ввести его в наркоз просто чтобы злобно скулящий пациент заткнулся.
— Как давно начались боли? — молодая медсестра немного нервно записывает что-то в планшет.
— Сейчас не вспомню, вроде в прошлый вторник, хотя возможно это была печень, я в тот день кардио решил сделать.
— К врачу обращались?
— Нет, только к коллеге, но он тоже своего рода врач.
— Терапевт? — надежды в глазах девушки больше, чем у Хатико, ждущего хозяина с работы.
— Стоматолог, — ответом служит тяжелый вздох.
— У вас есть аллергии?
— Да, мой организм категорически отрицает крупы.
И так далее.
По приезде Антона кладут на каталку, провозят, потряхивая, по современно оформленным коридорам частной клиники, причём по ощущениям медбрат специально выискивает и переезжает все порожки, отчего Шастуна каждый раз подбрасывает и боль разгорается с новой силой. После очередной встряски каталка наконец останавливается, над головой несчастного больного оказывается огромная лампа, в следующую секунду ослепляющая ярким холодным светом. Врач быстро задаёт вопросы, что-то про реакцию на наркоз, Антон в ответ только мотает головой — он в жизни не оказывался в подобных ситуациях, откуда ему знать? После ему подсовывают какую-то бумажку, кажется, о разрешении на хирургическое вмешательство, слегка подрагивающая рука оставляет подпись, на лицо опускается маска, врач продолжает спрашивать о какой-то хрени, типа возраста, места работы, о чём-то ещё, но дальше Антон уже его не слышит — глаза закрываются и он проваливается во мглу.
***
Вокруг творится что-то непонятное. Антон сидит на кровати, медленно двигающейся в сторону огромной планеты. Посмотрев в учебник географии за пятый класс, витающий рядом, он узнаёт в планете Юпитер. На странице указано, что данное космическое тело - газовый гигант, а дальше буквы расплываются, смешиваются в чёрный комочек, который, развернувшись и топнув ножкой, превращается в ежа и убегает в сторону Юпитера, забавно перебирая лапками в космической пыли и периодически чихая из-за неё же. Антон тянется за ним, отталкивается от кровати и плывёт — нужно обязательно дочитать, на странице среди прочего он заметил какое-то важное имя. Не заметив пересечения орбиты, юный космоплаватель, а именно это гласит табличка над головой, погружается в неожиданно плотную материю планеты. Внутри оказывается довольно светло и красиво, раскалённый газ приятно холодит кожу и Шаст сравнивает окружающее его пространство с чашкой холодного кофе до остывания. Кто-то в его окружении очень любит холодный кофе, нужно обязательно вспомнить, кто, его имя точно было в той книжке, так что парень оглядывается в поисках буквенного ежа, но того нигде нет. Зато вокруг порхают маленькие синие огоньки, как в газовой плите, судя по всему, являющиеся местным видом светлячков. Один из них подлетает к уху Антона, и тот цепляет серёжку к мочке. Чуть не потерял, а ведь это подарок того самого важного человека. Шаст брасом проплывает на пару километров назад и врезается в в огромный экран, на котором буквенный ёжик, прокатившись по диагонали от камеры к иконке Твиттера, открывает приложение и рассыпается по твитам, которые носятся туда-сюда синими птичками. Слова отпечатываются на перьях, Антон поднимает одно из них и читает — Ребусений, а потом пёрышко кусает его за палец и уползает прочь, отрастив восемь фиолетовых лапок. Станцевав ему прощальный танец Среды, Антон оборачивается и опять на что-то наталкивается. Неудивительно, Юпитер тесен. Сыграв в трёхгодичные гляделки со странно знакомым синим глазом, Шаст хватается за зрительный нерв и яблоко улетает, виляя им, как хвостом. В процессе виляния Антон изгибается короткой волной, поэтому через пару минут, посмотрев на своё отражение в ближайший зеркальный шкаф, понимает, что он, естественно, фиолетовый. Глаз резко взмывает вверх, парень отпускает нерв и начинает медленно снижаться, используя штаны-трубы как парашют. Его ловит чья-то красивая левая рука с кольцом на пальце и поднимает на уровень глаза, уже влетевшего в глазницу и теперь улыбающегося ему. Голос Арсения смеётся из зрачка, зовёт его и предлагает улыбнуться в ответ, так что Антон улыбается. Кто он такой, чтобы отказывать такому прекрасному мужчине, верно? Только голос, кажется, отдаляется, поэтому Шаст тянется за ним в зрачок, проваливается в глаз, погружается в секундную темноту а затем жмурится от яркого солнечного света из окна.
— Доброе утро, космоплаватель, — Арсений смеётся, выключая камеру, — очнулся наконец?
— Кто? — Антон протирает глаза и оглядывается.
Он в одноместной палате в той самой клинике, на столе лежит несколько книжек, его телефон и телефон Арсения с этим странным BTSным чехлом. Перед глазами немного рябит.
— Зай, закрой штору, пожалуйста, глаза болят, — Арс кивает и зашторивает раздражающее светом окно, — ты зачем меня на телефон снимал, я опять нёс что-то, пока спал?
— Что-то вроде, — в голубых глазах всё ещё можно разглядеть отголоски смеха, — ты такую историю рассказал, пока от наркоза отходил, — парень хихикает и качает головой, — я снимал для личного архива, клянусь, кроме нас двоих над твоими поднаркозными глюками никто ржать не будет.
Антон удовлетворённо кивает и откидывается на подушку.
— Сможешь хотя бы кратко описать, что со мной происходило?
— Ну, — Арсений улыбается и смотрит весело из под ресниц, — если коротко, то ты встретил меня на Юпитере.