***
Cashforgold — I could be your goddess
Они целуются.
До нехватки воздуха и красных губ. Сбитого, тяжелого дыхания и стучащего быстро-быстро сердца. Целуются так, что приходится сжать пальцы на плечах Фэн Синя. Впиться ногтями в ткань его рубашки.
Целуются так, что дрожь проходится по телу, когда Фэн Синь ведет своим ладонями вдоль позвоночника, по атласной ткани рубашки; когда приподнимает пальцами её край для того, чтобы прикоснуться кожей к коже. Чтобы послать еще больший жар и дрожь по всему телу. Чтобы сомкнуть пальцы на талии Му Цина, притянув к себе ещё ближе так, что грудь к груди, пах к паху. Так близко, что даже жалкого миллиметра нет.
Он обвивает руками шею Фэн Синя, слегка прогибаясь в пояснице. Пальцы на его талии сжимаются сильнее. Му Цин ухмыляется в губы.
А всё началось из-за обычной рубашки. Рубашки, которую он недавно купил. Она сразу привлекла его внимание в магазине, хоть была из женского отдела. И как только, взяв самый большой размер какой был, примерил её - влюбился сразу. Белая атласная ткань приятно ощущалась на теле. Укороченная до талии, с таким большим вырезом, открывающий грудь… всё это сыграло на том, что он взял и купил её. Хотя он не собирался ничего приобретать, но эта рубашка явно стоила того.
То, как отреагировал Фэн Синь на рубашку, — выше всяких похвал.
Они отрываются друг от друга с красными опухшими губами. Их сбитое дыхание смешивается в одно, оседая на коже теплом. Фэн Синь начинает оставлять поцелуи на щеках, скулах, челюсти Му Цина. Он зажмуривает глаза, откидывая голову назад и открывая доступ к своей шее. И Фэн Синь не теряет возможности: начинает оставлять на ней нежные поцелуи, заставляя почувствовать слабость в ногах. Ведь шея - одна из его чувствительных мест.
Му Цин хмыкает, когда его прижимают к стене их спальни с силой, но при этом аккуратно. Не успевает сказать что-нибудь язвительное, как стонет приглушенно, когда Фэн Синь, явно издеваясь, просовывает свою ногу между его бёдер. Надавливает на вставший член так правильно и сильно, что Му Цин жмурит глаза, впиваясь пальцами ещё сильнее в плечи Фэн Синя.
Слишком хорошо.
— Доволен? — шёпотом в ухо, опаляя его жарким дыханием.
— Вполне, — совладав с эмоциями, нагло ухмыляется. Запрокидывает голову ещё больше назад, ударившись затылком об стену. Начинает смотреть сверху вниз игривым и надменным взглядом. Он прекрасно знает какой именно взгляд бесит Фэн Синя и нагло этим пользуется. — А тебя что-то не устраивает?
Му Цин старается незаметно тяжело сглотнуть от обжигающего и тёмного взгляда Фэн Синя, которым тот его одаривает. Но, увы, получается это у него плохо. Потому что Фэн Синь ухмыляется и убирает руки с его талии. Упирается одной рукой в стену, рядом с его головой, а второй — ведёт по открытой, из-за выреза на рубашке, груди, задевая специально вставшие соски; по выпирающим ключицам и выше по шеи, пока не достигает подбородка, беря крепко его в свои пальцы. Опускает голову Му Цина вниз так, что их глаза вновь на одном уровне. Проводит большим пальцем по влажным красным губам. Му Цин не упускает возможности его укусить. Фэн Синь начинает ещё больше ухмыляться, убирая руку с его лица и сжимая вновь талию.
— Меня всё устраивает, — сказав прямо в губы, переместить руку со стены на затылок Му Цина. Зарывшись в успевшие растрепаться волосы, притянуть к себе и поцеловать.
Целовать Му Цина вновь до нехватки воздуха в лёгких. Выбивая из него его окончательно, когда надавливает бедром сильнее на вставший член, заставляя слегка проехаться по нему. Заставить скупого на эмоции Му Цина сначала что-то промычать невнятное, а потом застонать, ничего не стесняясь, громко прямо в губы. Укусить за нижнюю, оттянув слегка. Оторваться от манящих любимых губ и насладиться уплывающим взглядом Му Цина и его порозовевшими щеками. Убрать руку с затылка, переместив её на заднюю часть шеи. Начать вновь целовать чувствительную кожу на ней, переходя на ключицы. Оставлять на них еле заметные укусы, которые исчезнут к завтрашнему дню. Потому что знает — Му Цин не любит яркие пятна засосов на открытых частях своего тела; там, где их могут увидеть.
Уткнувшись в основание шеи, поцелуями подняться по ней к мочке уха. Дыхание Му Цина становится тяжелее с каждым новым движением Фэн Синя. Закусанная щека болит из-за попыток сдержать слишком громкие стоны, которые рвутся наружу. Потому что Фэн Синь, зараза такая, знал все его места, где он наиболее чувствительный. И поэтому прямо сейчас он жмурит глаза с ещё большей силой, когда тот слегка прикусывает мочку. Мурашки пробегают по телу, когда Фэн Синь свободной рукой проникает под рубашку. Слегка водя кончиками пальцев обманно нежно по рёбрам, вновь давит с силой на пах Му Цина своим бедром.
И Му Цин больше не может сдерживаться. Его громкий стон ловит губами Фэн Синь, который втягивает его в очередной поцелуй.
Фэн Синь ведёт рукой по животу, по ткани тонких брюк пока не достигает вставшего члена Му Цина. Сжимает его рукой через одежду и давит в очередной раз бедром снизу. Фэн Синь не может хмыкнуть, когда Му Цин вновь не сдерживается и стонет громко, отрываясь от его губ и откидывая голову назад. Ладонь на его затылке, которая опять туда вернулась, не даёт тому удариться им об стену. Зажмуривается так сильно, что точки пляшут перед глазами. Чувствует, как капельки пота катятся вдоль висков и позвоночника.
Ему чересчур жарко и хорошо.
Му Цин открывает глаза и смотрит напускно недовольно на Фэн Синя. Но того не проведёшь. Он по поплывшему взгляду видит, что того всё устраивает.
— Ты это специально да? — говорит слегка хриплым голосом Му Цин, срываясь в конце вновь на стон. Потому что кое-кто продолжает давить на его промежность и член со всех сторон. Он сжимает пальцы на плечах Фэн Синя и закусывает губу. Его грудь тяжело поднимается и опускается от ощущений, которые он прямо сейчас испытывает.
С Фэн Синем всегда было так. До нежности и до дрожи в пальцах приятно, но при этом так жгуче страстно и неистово, что сбито напрочь дыхание; что стоны невозможно сдержать, как бы не старался закусывать фаланги пальцев или рёбра ладоней. Чтобы хоть как-нибудь заткнуть себя. Потому что эти стоны были громкими и смущающими. Но, как бы Му Цин не старался, каждый раз у него не получалось это сделать. Потому что Фэн Синь перехватывал его руки, заводил за спину, переплетал их пальцы, поднимая над головой — неважно что; потому что главное в этом всё было другое.
Это то, что Фэн Синь любит слышать Му Цина.
— Возможно, — уткнувшись в шею, отвечает Фэн Синь. Ухмыляется, когда чувствует, как мурашки вновь бегут по телу Му Цина из-за его жаркого быстрого дыхания, опаляющего кожу.
И вот кто скажет, что он, Му Цин, всего лишь полчаса назад владел всей ситуацией? Никто, потому что сейчас он превратился в «жертву». Кто же знал, что Фэн Синь так отреагирует на его образ. А если быть точнее — на его рубашку с таким вырезом, что видно пол груди.
Хотя… Му Цин прекрасно представлял (и догадывался), как отреагирует Фэн Синь.
Ему не дают ничего ответить, потому что его наглым образом затыкают, поцеловав. Му Цин не упускает возможности притянуть Фэн Синя за шею, обвив её своими руками. Он даже не замечает, как рука Фэн Синя исчезает с его вставшего члена (потому что давление на него бедром не прекращается ни на секунду). Не замечает, как теперь уже ладони скользят по телу и в конце крепко сжимают его бёдра; а затем… он оказывается на руках Фэн Синя. Му Цин только и успевает обхватить ногами его талию, как оказывается на кровати, придавленный сверху.
Но Му Цин это совершенно не устраивает.
— Хуй тебе, — тяжело дыша говорит он и, скрестив ноги понадёжнее, резко меняет их местами. И теперь уже Фэн Синь лежит на кровати, а Му Цин восседает на его бёдрах. Ухмыляется довольно, смотря на лицо Фэн Синя, который в этот самый момент не выглядит недовольным. А совсем наоборот: его даже всё устраивает в их нынешнем положении.
В этот самый момент Фэн Синь тонет в темноте глаз Му Цина, которые всегда его завораживали и манили. Прямо сейчас они такие возбужденные и довольные, что манят ещё сильнее. Фэн Синь стонет, потому что кое-кто начинает активно ёрзать на его бедрах, специально проезжаясь по его вставшему члену, скрытым под тканью брюк. Он сжимает пальцами бёдра Му Цина, стараясь его удержать на месте, но выходит это очень плохо. Да и не особо он старается, если говорить начистоту.
— Какие мы вредные, — на это заявление Му Цин только сильнее ухмыляется, кидая на него такой взгляд, по которому Фэн Синь понимает, что тот вошёл в азарт и его не остановить. Что оказывается правдой, потому что он, несмотря на сильную хватку, после которой явно останутся синяки, начинает ещё активнее ёрзать на бёдрах Фэн Синя. — Прекрати, — сдерживая стоны, чуть ли не рыча, говорит он. Ухмылка на губах Му Цина становится шире.
— Хм? — Му Цин прекращает двигаться и нависает над ним, упираясь одной рукой на кровать. Другая же рука повторяет всё то, что проделывала рука Фэн Синя минутами ранее. Лениво ведёт по груди, виднеющейся из-под распахнутой рубашки. Это он, Му Цин, постарался её расстегнуть своими дрожащими пальцами, пока его целовали так, что ноги практически не держали. Кончиками пальцев скользит по ключицам и шеи. Останавливаясь на подбородке, ощутимо его сжимает в своих пальцах. — А что будет, если я не прекращу? — наклоняет голову в бок. Пряди, выбившиеся из высокого хвоста, падают ему на лицо.
А Фэн Синь, откровенно говоря, зависает, смотря на Му Цина. Из-за его тёмного, томного взгляда у него точно так же, как у и Му Цина раннее, бегут мурашки вдоль позвоночника. Такой властный, берущий в свои руки «ведущую» позицию, всегда действовал на него одинаково. У него сносило крышу (в переносном, конечно, смысле), потому что ему до безумия нравился такой Му Цин. Да ещё его вид, нависающий над ним, — не описать словами. Эта чёртова рубашка, которая очень сильно идёт Му Цину, приковывает всё время к себе внимание. То на острые ключицы, которые он любит целовать; то на вставшие соски, которые тоже чувствительное место Му Цина; то на подтянутый живот.
Была бы его воля он прямо сейчас вновь повалил Му Цина на кровать, начав целовать каждый открытый участок кожи, но… сейчас они играют по другим правилам.
— Хорошо, — отвечают ему на явную провокацию. Фэн Синь протягивает руку к руке Му Цина, которая сжимает его подбородок, и отнимает её от своего лица, сжимая запястье в своих пальцах. Резко дергает на себя так, что Му Цину приходится опуститься на локоть возле его головы и оказаться напротив его лица. — Обсудим это в следующий раз, — шёпотом в губы и поцеловать их, ловя смех Му Цина, переходящий в стон, потому что Фэн Синь резко вскидывает бёдра.
— Ты это специально да? — оторвавшись от губ, тихо спросить, а затем вновь застонать, уткнувшись лицом в плечо, когда Фэн Синь вновь сжимает ладонями его бёдра и ведёт ими вперёд-назад пару раз.
— Возможно, — ухмыляется, смотря лукаво в глаза Му Цина, когда тот поднимается и окидывает его взглядом сверху вниз.
Руки Фэн Синя ведут по бёдрам к талии, сжимая её в своих ладонях. Он больше не помогает двигаться Му Цину, давая волю ёрзать на своих бёдрах, как ему хочется. И тот этим пользуется. Му Цин упирается ладонями об его грудь, двигаясь вперёд-назад так, что они стонут вдвоём одновременно громко.
Пряди, выбившиеся из хвоста, падают Му Цину на лицо. Фэн Синь видит закушенную губу в попытках удержать стоны. Хотя выходит это, мягко говоря, не очень. Да у него тоже. Но только с тем отличием, что Фэн Синь не старается в полной мере скрыть свои стоны, как это делает Му Цин.
В какой-то момент, Фэн Синь меняет их положение. Садиться на кровать так, что они оказываются лицом к лицу. Му Цин снова впивается в его плечи руками, когда Фэн Синь возвращает свои руки на бёдра, сжимая их и помогая двигать ими. Му Цин утыкается ему в плечо и несдержанно громко стонет.
Фэн Синь просовывает руку между их телами и расстегивает ширинку брюк Му Цина. Обхватывает его вставший член ладонью, начиная ей двигать так, как тому это нравится. Начиная сначала медленно, но с каждым движением ускоряясь, уделяя особое внимание головке, которая уже ярко-розового цвета.
— С-стой, — Му Цин срывается на очередной громкий стон, вцепившись в предплечье Фэн Синя пальцами, когда тот начинает специально ещё быстрее двигать рукой. — Фэн Синь, блять! — и ощутимо кусает за плечо, когда Фэн Синь не прекращает двигать рукой.
И Му Цину хватает пару движений, чтобы испачкать своим семенем ладонь Фэн Синя. А затем, не дав тому опомниться, Му Цин точно так же расстёгивает ширинку брюк Фэн Синя и обхватывает его член. Тому тоже хватает пару быстрых движений, чтобы кончить.
— Засранец ты, Фэн Синь, — тяжелым дыханием в шею проговаривает Му Цин, вытирая испачканную руку об рубашку Фэн Синя. Тот делает вид, что не видит, как его одежду пачкают.
— Весь в тебя, — и смеется, когда Му Цин с силой бьет по спине.
— Не умничай тут.
— Как скажешь, дорогой, — ухмыляясь говорит Фэн Синь, уткнувшись ему в волосы.
Му Цин закатывает глаза.
***