она слышала детский плач лишь однажды. он замолчал через несколько мгновений. она слышала свой плач чаще, чем могла бы себе представить.
если бы призраки существовали, она бы наложила на себя руки только чтобы быть со своими детьми. чтобы наконец подержать их в руках. хотя бы после смерти.
она чувствует фантомную боль каждый раз, когда ладонь ненароком ложится на живот. её ладонь, его ладонь. касания каждый раз обжигают. будто не рука, а раскаленное железо. она хочет плакать. хочет кричать, царапать стены ногтями, бить их кулаками, лишь бы делать хоть что-то, лишь бы возможно было показать, как ей больно. она не может. она старается улыбаться – тянет уголки губ наверх. выходит болезненно и слабо. он продолжает улыбаться ей широко. она не верит больше его улыбкам.
он хочет детей. он всегда хотел. он не перестает напоминать ей об этом. он продолжает верить в неё, поддерживает каждый раз, он даже не давит. он из раза в раз уговаривает её попробовать снова, как будто и вправду верит, что все еще может выйти. а может ему просто нравится видеть, как она страдает. страдает из раза в раз. страдает, потому что она не способна создать жизнь. страдает, потому что в ней нет жизни.
она несет лишь смерть.
он здоров, это ясно. она здорова, если верить врачам. они не верят. но врачи ничем уже не могут помочь. не могут помочь молитвы, церкви, шаманы, ведуньи. не могут помочь ни ладан, ни шалфей. ни янтарь, ни яшма. душница только и делает, что душит.
она несет лишь смерть.
четыре месяца. с прошлой смерти прошло четыре месяца. её тело восстанавливается удивительно быстро, но её разум покрыт кровоточащими ранами и она не думает, что они когда нибудь зарастут.
четыре месяца и она снова лежит под ним на мягких простынях. она любит его. наверное, она действительно очень сильно любит его. больше, чем когда либо любила себя. он целует её так нежно, касается её голой кожи осторожно, будто боится повредить. это удивительно, что на её бледной коже нет ни следа той боли, что ей пришлось пережить.
семиаза улыбается. хотя бы на несколько мгновений она может забыть о том, как боли сжирает её изнутри, и расслабиться. просто расслабиться в его объятиях, просто целовать его в ответ, просто отдаться наслаждению и очистить голову. не думать. чувствовать только его любовь. не образовывая надежды в слова, наконец то где-то на задворках сознания ощутить веру в то, что в ней есть еще хотя бы немного жизни.
люц любит её. он любит её, но он и представить не может, как ей больно. как больно он делает ей. как сильно он ранит её, когда хранит в своем сердце надежду такую яркую, что она его ослепляет. он касается её осторожно, нежно. он не хотел бы причинить ей даже секундной боли. он целует её губы, он целует её шею, её ключицы и вздымающуюся грудь. он хочет покрыть всю её своей любовью, забрать всю её боль и заменить её нежностью своих чувств.
он хочет, чтобы вся их любовь была одним целым человеком. в нем так намного жизни, что он хочет создавать её.
в нем так много жизни.
она несет лишь смерть.
“я люблю тебя… люблю тебя…”
тепло его тела поглощает её и она растворяется в его касаниях. в её голове наконец-то нет никаких мыслей. её разум проиграл чувствам и чувства наконец-то не делают больно. она улыбается. с её губ падают едва слышные вздохи и теряются в его дыхании.
семиазу окутывает тепло и наслаждение. она так скучала по тем редким моментам, когда она может не думать о проблемах, о боли. когда она может позволить себе раствориться в чувствах. она хватается тонкими пальцами за его сильные плечи и чувствует жар его дыхания на своей шее. она закрывает глаза и чувствует, что все её тело излучает свет.
“в этот раз все точно получится”
перед глазами вдруг темнеет.
“в этот раз у нас будет ребенок, я знаю”
он говорил это раньше.
в прошлый раз.
год назад.
три года назад.
он говорит это каждый раз.
“у нас будут дети… ты наконец-то родишь…”
его шепот обжигает шею. его касания кажутся раскаленным железом. почему он это говорит. почему он продолжает говорить.
он продолжает шептать, двигаться и целовать её шею. она отворачивается и зажмуривает глаза. жжет. её грудь вздымается резче и чаще, он продолжает шептать все то, что она не хочет слышать. что она не может слышать. она чувствует, как её разгоряченное лицо обжигают слезы. она не находит сил его остановить. кусает губы и прячется в мысли. больно. она не может больше отдаваться чувствам, потому что там снова одна только боль. оне не чувствует его касания, его поцелуи. не чувствует его движений и не слышит его слов. она теряет контроль над собственным телом и не уверена что может найти себя в пространстве. руки ложатся на покрывало и она открывает глаза, чтобы увидеть свою ладонь. она рассматривает свои пальцы и не чувствует ничего. она не видит его, не видит его тела. она не слышит его и не чувствует. она больше не плачет, она не может плакать.
когда он заканчивает, он ложится рядом. она перекатывается на бок и поджимает колени к груди. она лежит спиной к нему и невидящим взглядом смотрит куда-то, не понимая куда она смотрит и о чем она думает. где-то далеко слышится тяжелое дыхание. она не хочет его слышать. она не хочет существовать. она не может больше выносить этой боли. это слишком. все это слишком. она больше не может.
она несет лишь смерть.
на плечо ложится широкая ладонь и в тело возвращаются ощущения. он двигается ближе и накрывает её дрожащую спину своей широкой грудью. рука скользит дальше и он обнимает её за талию. ладонь ложится на живот.
– эй, – он говорит тихо, нежно. она знает, что он не хочет делать ей больно, – все хорошо?
молчание.
– я уверен, что в этот раз..
– прекрати…
она говорит едва слышно, но её голос и вправду заставляет его замолчать. он прижимает ее к себе крепче. молчит.
– я не могу. я больше не могу. я не…я не смогу.
– не говори так, – он целует её в белые волосы осторожно и она закрывает глаза.
– ты не понимаешь. я не про…я не про свое тело я про…я про себя. я так больше не могу. – она открывает глаза и чувствует на ресницах слезы. – ты не знаешь как это больно. ты не…это так больно… – её голос ломается и она переходит на шепот. её губы дрожат. она дрожит всем телом и люц прижимает её к себе. целует её плечи. его касания снова ощущаются нежными и не приносят боль.
но ей все еще больно.
она несет лишь смерть.