Джейс резким движением раздвинул бордовые шторы в старой комнате Академии, подняв всю пыль в воздух. Прошло немало времени с тех пор, как он с Виктором дали надежду хекстеку, доказав свои серьезные намерения Совету. Даже консервативный Хеймердингер поверил в парней, выделив, хоть пока что небольшую, но уютную лабораторию. Огромные полки с книгами, деревянный стол с множеством бумаг, небольшой диван с пледом и прочие мелкие детали создают особую атмосферу, которая прижилась и стала родной для юных ученых.
Джейс разглядывает бесконечные пейзажи пасмурного Пилтовера, который завораживает каждой своей улочкой. Каждая площадь, каждое темное облако и разноцветные зонты, под которыми прячутся обычные прохожие, несли за собой частичку, которая зажигала мимолетное чувство в сердце парня и мгновенно рассеивалась, распадалась на миллионы крупинок.
И когда только он стал настолько сентиментальным?
Талис начал замечать, что свои мысли ему неподвластны и находятся где-то далеко, за орбитой его разума. Все чаще приходит к выводу: что-то не так, будто день сменился на ночь, и наоборот, будто водопад течет вверх вопреки законам физики. При этом Джейс не замечает ничего необычного: все также, и никак всегда. Может, Талис всегда был таким? Мысли парня могли улететь еще дальше, пробить атмосферу и стать частью какого-либо созвездия, но их прервал периодичный стук в окно. Дождь. Он тихо крапает, оставляя мокрые следы. В них легко найти очертания минималистичных рисунков. Правда, Джейс не успел разглядеть их. Тонкий звук мела, плывущий по темно-зеленой доске, заставляет Талиса развернуться и снова остановить свой взгляд, на этот раз, на Викторе.
Несмотря на инвалидность, всего за несколько минут Виктор расчеркал всю доску ему одному понятными надписями. Он живо и уверенно начал монолог, который явно раскрывал смысл написанных им символов. Джейс ценил и уважал в нем его гениальность, умение легко манипулировать формулами и, возможно, что-то еще. Раз посмотрев на Виктора, Талису было сложно оторвать взгляд. И это случилось снова. Он уже не мог трезво воспринимать текст партнера. «Научного партнера, именно научного», — успокаивал себя парень.
Слова уже не разбирались и, они слились в одну продолжительную мелодию, которая очаровывала парня ему неизвестной магией. Джейс четко чувствовал ее присутствие. Она обвивала все тело тонкими узорами, оставляя горячие следы, связывала, чуть ли не душила, убивала любую разумную мысль. А сердцу приходилось лишь истошно биться в горячей груди. Казалось, что оно более не подчиняется своему хозяину, стремится выйти наружу и пуститься в пляс. Талису оставалось лишь отчаянно задыхаться в этой пучине, ловить кроткие глотки кислорода, граничащие со стоном. Сможет ли он когда-нибудь овладеть этой магией, поменяться местами с кукловодом?
Джейсу повезло, что он не ловит прямого взгляда Виктора на себе. Тот лишь изредка поглядывает на Талиса, убеждаясь, что его слушатель выполняет свою работу на отлично. Но именно эти мгновения более других запоминались Джейсу, откладываясь глубоко в мозговую кору. Каждая деталь, словно маленькая шестеренка в огромном механизме, создавала особую картинку, которую парень так сильно пытался поймать, прижать к телу и никогда не отпускать. Все они собирались в одно устройство, которое Талис с легкостью мог назвать лучшим своим изобретением.
Тонкие длинные пальцы, изящно держащие кусочек мела, будто жонглируя им, плыли по темно-зеленому течению, оставляя за собой неясный след. Небольшая прядь, выбившая от остальных, явно пыталась привлечь к себе внимание, но игнорировалась хозяином. Тощее телосложение ничуть не отталкивало, а только привлекало, приглашало раскрыть все тайны, что спрятаны за несколькими слоями одежды, а почти девичья талия еще более соблазняла и так просилась быть обнятой обеими руками. Острые, ярко выраженные скулы, так сильно напоминавшие Джейсу склоны холодного Фрейльорда. Ему оставалось лишь мечтать о том, чтобы прикоснуться к ним, слегка дотронуться и мягко проскользнуть по родинкам к тонким губам. И, может, что-то большое. Как любого ученого, его тянуло к неизвестному, запрещенному плоду. Правда, было ли это научным интересом или что-то, что он мог спутать с ним?
Ото всех этих мыслей ноги не справлялись со своей функцией, подкашивались, а тело теряло равновесие. Дабы не упасть, Талис облокотился руками об деревянный стол, который и отделял его с Виктором, а коленки предательски ударились об борт. Громко. Естественно второй услышал неладное, остановил свой монолог и уже надолго обратил свой взгляд на своего партнера. Нависший над столом Джейс почувствовал всю неловкость положения и ничего лучше не придумал, как поправить волосы и улыбнуться во все тридцать два. Этот метод часто выручал его от неудобных ситуациях, но что насчет этого раза?
— Ты вообще слушал?
Первый оборвал тишину Виктор. В его голосе не было обвинения или обиды за пропущенное мимо ушей сообщение. Он будто знал, что такое случится. Словно Талис постоянно прослушивал его, а после делал вид, что разбирается в данном деле.
И снова. Снова то колющее чувство, которое Виктор так старательно пытался спрятать, закопать глубоко под землю и оставить гнить на тысячелетия. Снова нервные прикусывания губы, что не несли за собой никакой благой цели, а только оставляли кровавое месиво, причиняющее ужасную боль. Снова колкие тонкие ветви, беспощадно прорастающие и хаотично извивающиеся в груди, царапают ее изнутри. Но на месте ранения раскрывались прекрасные алые бутоны роз, которые нежно останавливали боль и несли за собой успокоение. Это чувство стало частью Виктора, что принесло некий покой. С появлением цветов больше не было нужны исцарапывать себе грудь в надежде приглушить свое страдание, попутно заливаясь слезами. «Этот этап еще не пройден», — именно так думал Виктор, ведь в нем еще осталось сковывающее чувство, которое сильно к себе прижимало и не отпускало.
Виктор без трости, но с помощью опоры об стол, развернул свое тело к Джейсу, тем самым загнав себя в ловушку. Этим смелым движением он хотел вновь спрятать чувства, показав свою невозмутимость, но одного мимолетного взора на Талиса хватило, чтобы весь его хитроумный план просто распался вдребезги. Взгляд его находился где угодно, не останавливаясь на одном месте дольше, чем на пятнадцать секунд, но только не на Джейсе, который мог запросто разгадать несложную головоломку, сложив два плюс два. Однако он разгребал свои дилеммы.
«Черт, что не так со мной?» — первая разумная мысль, которая пришла к Джейсу, находившегося весьма в неудобном положении. Из огромной горы мыслей, которая заставляла пульсировать голову, забитую и так большим количеством информации, родился волнующий вопрос. Ведь Джейс в прошлом редко прогибался под сомнение. С детства отличался самоуверенностью, решимостью, получая желаемое. Преграды не пугали, а только стимулировали для достижения цели, хоть иногда и требовалась посторонняя помощь. Но могло ли быть, что это навязано? Вернее, всем было удобно так думать. Легче скинуть на кого-то все проблемы, обвинить во всех смертных грехах, чтобы он нес эту ношу. Да, Джейс несет на себе ношу идеала, «лица прогресса». Он не выбирал себе такой путь, не желал именно такого исхода, что держит его в узде, душа при любой попытке вырваться. Виктор тогда спас его — наивного мальчишку с огромной мечтой, загнанного в тупик. Джейс всем сердцем боялся потерять его из-за внушительных перемен во всем. За широкой ясной улыбкой таился целый вулкан всего, который вот-вот извергнет бескрайнее море, затопив всю осознанность некончающимися чувствами. Дай только повод, малейшую причину. Снова, как тогда.
Яркий свет, словно молнией, с силой пробившийся сквозь хмурые тучи, вдруг озарил всю комнату. Лучи, как незваные гости, проникли в уютное убежище, раскрыв всю летающую в воздухе пыль, которая так и не успела найти свое место, продолжая парить в пространстве. Преобразился и сам Пилтовер. Вновь золотые дома засияли в прежней своей красоте, но преумноженной в несколько раз. Город никогда не стоит на месте, никогда не останавливается, но в это мгновение все его действия получили ту самую живую энергию, что так иногда не хватало городу прогресса, стремящийся модернизировать буквально все. Разводные мосты, огромные дирижабли, простые улочки и бесконечные дома — все давало взглянуть на себя с другой стороны.
Джейсу не было дело до разглядывания бескрайних видов. У него было свое произведение искусства. Янтарные глаза все также не смотрели на Талиса, гуляя по всей комнате, но в них парень смог разглядеть то, что так долго искал. Лицо Виктора умиротворенно купалось в солнечных лучах, не зная, что партнер добрался до сути, разобрался в омуте бесконечных мыслей и получил заветную четверку. И даже если теория неверна, Джейс не оступится на пути, рискнет и дойдет до конца. Он вернул себе способность чисто мыслить, свободно передвигаться, не ощущая на себе скованности.
— Ты прекрасен.
Словно мелодией прозвучало из уст Талиса, и одновременно, искрой громом раздалось для Виктора. Густые брови задавали лишь один читаемый вопрос — что? Голова снова не соображала, не могла выделить что-то одно. Казалось, что все очевидно, но Виктор пытался копать все глубже, ныряя с головой в причину. «Не может быть все так просто, — эта мысль вела его в бездну сомнений, — что может быть прекрасного в калеке, выбравшегося из глубин Зауна?». Он явно пытался что-то сказать, но губы, будто слипшись, коварно не могли выразить разумное. Что бы еще он мог достать из пучины своих домыслов, если бы не нежное прикосновение Талиса, который пальцами прошелся по руке Виктора, очертив все склоны, а затем оставил покоится на ней.
Такой простой жест мигом успокоил душу Виктора. Он как никогда почувствовал себя в безопасности. В глазах Талиса он отчетливо разглядел нежность и безопасность, которые так редко посещали его жизнь. На слегка смущенном лице появилась еле заметная улыбка, что послужила сигналом для Джейса. Да и разве он бы остановился на прикосновении и элементарных словах? Талис резким движением практически забрался на деревянный стол, который под его весом тихо скрипнул, разбросив кучу бумаг в стороны. Он целился в тонкие губы, к которым прилила алая кровь. Джейс хотел разделить поцелуй с Виктором, чего он и добился.
Полная неожиданность для Виктора обратилась в невероятный порыв страсти, которая выразилась в продолжительном поцелуе. В таком мягком, непринужденном. При желании он мог легко отстраниться, но разве Виктор стал бы так делать. Приоткрыв глаза, он надеялся встретиться наконец взглядом с Талисом, но обнаружил, что Джейс, словно маленький ребенок в порыве смущения и страха, зажмурил карие глаза, что только вызывало усмешку. Руки их были крепко сцеплены, даже при огромном стремлении ни у кого бы не получилось их разъединить. Игривые тонкие пальцы в ритм поцелуя касались смуглой кожи, поддразнивая владельца.
Сам же Джейс все еще не верил в происходящее. Дабы убедиться, что он не спит, Талис мягко прикусил нижнюю губу своего партнера. Реакция не заставила себя долго ждать. Виктор, хоть и полностью растворился в чувствах, но частичку самообладания сохранил. Тем более кто-то же должен был поставить на место самоуверенного Джейса, чтобы не расслаблялся. Словно шипя, Виктор слегка царапает руку Талиса, впивается ногтями в плоть, но получает ожидаемый ответ. Он чувствует на своих губах, как мгновенно появляется самодовольная улыбка Джейса, который точно выяснил, что происходящее реально.
Поцелуй с каждой секундой все более раскрепощался, Джейс маленькими шагами специально углублял его. Свободной рукой он нежно гулял по спине Виктора, которого каждое прикосновения заставляло вздрагивать, выгибая спину. Талис проклинал свое неудобное положение всем сердцем. Будучи несильно тактильным, он хотел обнять худое тело Виктора, обхватить обеими руками и никогда не отпускать, огородив ото всех недоброжелателей. Прижать к груди и слышать тихое биение сердец, бьющихся в унисон. Держать в руках счастье, только его счастье, ради которого готов на все.
Джейс медленно, дабы не испугать Виктора, отступает от его губ. Несмотря на крепкое телосложение Талиса, спина умоляла его вернуться в нормальное положение, дать ей передышку. Стоять в полусогнутом положении продолжительное время — не самое лучшее занятие, но это того стоило.
Джейс надеялся на понимание Виктора, однако на лице читалось обратное: густые брови были напряжены и выдавали все недовольство, все смущение быстро покинуло лицо, а янтарные глаза пожирали изнутри. Чтобы хоть немного смягчить свою вину, которую Талис так и не признал, да и не понял, тыльной стороной руки нежно прошелся по лицу Виктора, очертив все контуры, а затем закопал ее в волосах партнера, продолжая поглаживать большим пальцем щеку Виктора. Не то чтобы это улучшило ситуацию, но на этом Джейс не остановился. Его план была идеален и коварен. Да, давай, Джейс, усложняй. Нельзя ведь просто прямо сказать? Он мягко прижался лбом к плечу Виктора, что озадачило второго, приобнял, а затем произнес:
— У тебя ошибка в записях.
Конечно, Виктора заинтересовало и в то же время возмутило обнаружение некой ошибки. Нехотя, он слегка отталкивает Джейса, чтобы развернуться к доске с его рукописями. В это время Талис тихо ликует, что смог перенести на время внимание партнера. У него появилась возможность спуститься со стола и уже в свободном положении продолжить очаровывать по всем фронтам такого чувственного Виктора. У себя в голове он тысячу раз извинился за свой подлый поступок, но обещал «заласкать» вину. Однако Виктор быстро разобрался и раскусил обман, и, пока Талис онемевшей ногой пытался нащупать пол, он прожигал его взглядом. Сложно не заметить нависший на себе тяжелый взор. Джейс хоронил себя, а жалкая попытка заворожить неловкой улыбкой снова разбилась на сотни осколков.
— Самодовольный болван, — закатывая глаза, сказал Виктор и неожиданным для Джейса резким движением примкнул к губам Талиса.
Короткий и легкий поцелуй, в который вложилось столько нежности и любви, служил знаком подумать о себе и о деревянном столе, прогнувшимся под силой двух влюбленный тел. «Ненасытный» , — усмехался у себя в голове Талис, попутно понимая, что ему дали разрешение спуститься. Повинуясь, Джейс наконец ощутил пол под ногами, но точно не мыслями. Конечности требовали легкой разминки, что дал им Джейс, а затем облокотился об стол, явно зазывая к себе.
Виктор глядел ему в спину. Отчетливые линии лопаток, обтянутые жилетом, им же подчеркнутая талия. Не такая как у Виктора — в разы больше и рельефнее. Широкие плечи и сильные руки. Казалось, ими можно переворачивать горы, строить города, решать судьбы людей или нежно обнимать такого хрупкого и нежного Виктора. Порой он казался, по сравнению с Джейсом, маленьким и ничтожным созданием, который не заслуживает столько внимания от Талиса, источающий яркий свет, дающий надежду и улыбку людям.
Виктор был ему безмерно благодарен за теплые слова, за тщетные попытки вывести его в свет, за помощь в передвижении, за тысячу извинений после роскошный банкетов, за неловкие улыбки и гляделки. Виктор хотел заглянуть ему в глаза, прочитать те же чувства в них, но Джейс будто специально дразнил своего напарника, заставляя его присоединиться к рассматриванию стены, будто на ней написано, как сбалансировать хекстек или как убавить самовлюбленность Джейса.
Негромкие стуки трости об пол вызывали самодовольную улыбку на лице Джейса и говорили о небольшой победе. Правда, вскоре все это сошло на нет, ибо появилось некое чувство стыда. Совесть так и говорила: «Тебе надо было помочь!». Не то чтобы Виктору требовалась помощь, часто он сам мог бы справиться с таким же успехом. Жил же как-то все эти годы без Талиса. Однако спустя время эта поддержка стала просто необходима Виктору, ведь когда он еще сможет прикоснуться к Джейсу, чтобы это не вызывало лишних вопросов?
Между их плечами осталось маленькое расстояние. Виктор присоединился к разглядыванию стены, приобняв костыль. В воздухе повисла неловкая, даже смущающая тишина. Никто и двинуться не мог. Вечно уверенный Джейс сейчас сидел смирно, даже признаков жизни не подавал. И Виктор решил брать быка за рога.
Его голова упала на плечо Джейса. Сначала еле прикасаясь к нему, а затем Виктор полностью разложился на нем. Исподлобья он разглядывал лицо Талиса. Его мягкую улыбку, нежный взгляд, колючая щетина, говорящая о ночевках в лаборатории, невыразительные скулы. Виктор с закрытыми глазами мог нарисовать портрет Джейса, но ему никогда не передать тот взгляд, которым сейчас озаряет его Талис.
— Удобно?
— Сойдет.
Снова тишина. Тишина, которая создавала вокруг водоворот самых разных мыслей, тащащие на дно. Обычно она душила своей немотой, пугала своей неведомостью, раздражала своим присутствием, заставляла все тело дрожать то ли от холода, то ли от одиночества. Но не нужно ставить клеймо на все тихие минуты, ведь тишина может быть приятно теплой как эта. Она не вызывала ярый звон в ушах, не убеждала в ничтожности, а мягко обволакивала тело теплой простыней, вызывая невольную улыбку.
— Профессор, — прервал идиллию своим голосом Джейс, приобнимая Виктора и кладя свою голову на его, — должен был наведать.
— Должен был?
— Да, он опаздывает.
Виктор выбирается из объятий, пристально смотря Джейсу в лицо. Этот взгляд Талис узнает из тысячи. Ему сейчас попадет. Всегда хотелось сказать что-то милое, сделать комплимент, когда Виктор злится, чтобы увидеть его реакцию. «Виктор такой очаровательный, когда злится», — считал Джейс.
— Серьезно? А если профессор как раз таки пришел вовремя, но не решился нас беспокоить, пока мы.., — Виктор сделал небольшую паузу.
В лабораторию с шумом, похожим на чавканье, врывается белоснежный поро и подбегает к ногам Виктора.
— Здравствуйте, мальчики!
Профессор Хеймердингер, как всегда, был в прекрасном расположении духа. Он извинился за свое опоздание и поинтересовался итогами сегодняшних работ у парней, которые намертво прикрепились к полу, судорожно посматривая друг на друга. Никаких теорий, тем более итогов и выводов, у них не было. Разве что в личных делах. Джейс пытался вырулить ситуацию: лил воду, говорил уже известное, неловко улыбался и нервно обхаживал углы лаборатории. «Кого он хочет надурить? — спрашивал себя Виктор. — Нужно заканчивать этот спектакль» .
— Нам нечего предоставить.
В глазах Джейса Виктор прочитал некое огорчение, но в то же время и успокоение. Хоть его, как-никак, перебили, да еще уличили во лжи. С последним можно поспорить. Хеймердингер не из глупых, даже из умнейших, сам все прекрасно понимал, но не сердился:
— Эх, жаль, конечно, но ничего! Новый день даст множество новых возможностей. Не затягивайте с этим, — Хеймердингер направился к двери, попутно зовя к себе поро, но затем остановился. — И еще. Я понимаю, что любовь — двигатель прогресса, но не заигрывайтесь с этим. Хоть двое мужчин и не могут создать потомство, будьте аккуратны.
Слова громом пронеслись над головами, а по телу линиями пробежал холодок. Виктор в порыве смущения прикрыл рукой лицо, мечтая о скорейшем завершении этого неловкого момента. Он украдкой взглянул на Джейса, которому явно пригляделся пол в лаборатории, и к этому же копируя позой Виктора. Для полной карикатурности картины им не хватало разбежаться по разным углам, пытаясь спрятаться от стыда. Однако в ситуацию вновь вмешался профессор Хеймердингер, пробив стену неловкости своим смехом:
— Ладно! Джейс, не мог бы ты зайди в мой кабинет. Я нашел любопытные для вас рукописи, датирующиеся почти с основания Пилтовера.
— Да, конечно...
Профессор распрощался с Виктором и вышел из помещения вместе с Джейсом. В лаборатории резко стало тихо, лишь в конце коридора слышался голос Хеймердингера, который что-то говорил про любовь и юные сердца. Виктор пытался переварить все произошедшее. «Слишком много всего за вечер», — напрашивался вывод. Никто и не заметил, как на улице стало вечереть.
Виктор подошел к окну. Фиолетовые облака плыли по нежно-розовому небу. У границы между небом и землей отдавало голубым дымком. Солнце, казалось, никогда так ярко еще не светило. В Зауне не видно неба, звезд, облаков, лучей солнца. Все окутано грязным отходами. Виктор помнит, как первый раз увидел солнце. Он читал о нем только в книгах. Невероятное было ощущение. После поступления в Академию небосвод стал обычным делом, не приносящий ни радости, ни горя. Почему же именно этот закат так впивается в память, а сердце освобождает для него местечко? Впрочем, у Виктора было свое ослепляющее солнце, чье имя вертелось на языке.
— Джейс Талис, кто же мог подумать, что все так выйдет? - усмехнулся Виктор.
— Я тут забыл...
Обернувшись Виктор видит Джейса, выглядывавшего из коридора, а после входящего в лабораторию. Руки Талиса были свободны от бумаг, значит, действительно не дошел до кабинета профессора. Виктор выражением лица спрашивает, что заставило его вернуться. Джейс лишь подошел к нему и неожиданно обнял, затем нежно поцеловал в лоб.
— Если это на прощание, то мы еще увидимся.
— Просто наверстал упущенное. Не скучай, Виктор.
— Не собирался.
Джейс снова скрылся за дверью, оставив одного Виктора, наполненного теплым чувством глубоко в груди.