Махито не вслушивается в окружающее пространство. Он просто зависает в пустоте, словно некоторое время назад, во время своего воплощения. На экране идёт какой-то фильм, но он будто слышал уже подобные слова. Произнесённые не так же и не теми же, но с идеально совпадающим смыслом. Будто невидимый леденец перекатывается ощущениями на языке сладковато. Такое редкое-редкое чувство. Тем, кто его воплотили, оно практически не знакомо – даже по забытому ими.
Проклятый дух не знает, откуда у него именно такие ассоциации, но он знает: они верные. Точно так же ясно видит, словно собственную внешность. Лоскутное тело, словно составленное из разных частей и разноцветные глаза.
В голове путано-путано, словно переплетаются светлые линии. Смешно, так что хочется скалиться в улыбке. Хочется скакать на месте и кружиться, но внутри переплетается, приковывает внимание невольно, заставляет его понять и осознать. Сконцентрироваться.
Калейдоскопом образы: раскалённое клеймо, искажённые улыбки, катящиеся по щекам слёзы, испачканная рваная одежда, мёртвое сияние в радужках разных, но таких одинаковых глаз тех, кто давно потерял волю к жизни. Как отражение его собственных – то же выражение.
Чьё-то невообразимое желание достичь чего-то. Хруст тонких косточек. Белизна больничных палат. Беззвучно шевелящиеся в мольбах губы. Алые небрежные пятна неаккуратными мазками повсюду.
Крики и боль. Восторг и смех. Насмешки и желания. Причудливая смесь из ненависти, отчаяния и искреннего желания понять. Чужие устремления, сталкивающиеся, ранящие и перемалывающие в прах и грязь друг друга.
Сплошной водопад эмоций, пробивающий все преграды, лишь бы докричаться до мира. Страх, ненависть и злость, такие сильные и искренние, что тяжело дышать. Людям. Но он буквально купается в этих ощущениях. Это то, благодаря чему он создан. Оно звучит в каждом оттенке голоса, отражается в каждой слезинке.
Махито понимает, но не принимает. Ему интересно. Мир, в котором он обрёл форму настолько восхитительно ужасен. Кроме внешности и чужих желаний с тем, что его создало, у него нет с ними ничего общего.
Махито есть воплощение всего человеческого, безудержно отвратительного, искорёженно прекрасного. Отражение бушующих эмоций, столкнувшихся в определённый момент времени, и оттиск того, что смогло одержать верх и сложиться в сложную и, в то же время, элементарную конструкцию.
В его сознании сложенные в молитвенном жесте руки, вишневые капли, пачкающие идеальную белизну. В его сознании выплеснутый из самой глубины души искренний восторг. Там неудержимая яростная ненависть и безудержная печаль. А ещё радость и неподдельное счастье, хлещущее во все стороны безудержным потоком. Столько боли и страха, столько восхищения и наслаждения.
Махито весело-весело, так что до колик где-то в области рёбер в превосходно воссозданному по образу души теле. Махито растягивает губы в насмешливой улыбке, проверяя границы собственной души. Он есть идеальное отражение человечности, он есть стихия. Эмоции почти горят, формируя его душу, предавая ей очертания, словно гончар своему гениальному творению.
Прохладной водой из горной реки жар смывает, но не удушающе, а плавно мягко, словно тебя заключают в чьи-то бережные объятия и пальцы бережно убирают лишнюю глину, оставляя лишь идеальную заготовку. Уже выплавили суть, и то, что осталось – ты сам.
Жить. Так хочется жить.
Стань истиной. Идеалом. Покажи им, что…
– Вам троим стоит помнить о манерах, – сила переполняет, и так хочется проверить её границы. Отыскать конец фразы, если он когда-либо прозвучал. Но о таких мелочах Махито даже не задумывается.
<i>«…всё прошло отлично. Всё это ради создания идеального человека…» </i> – журчит с экрана.
Он весело скалится, глядя на результат собственных действий, а после беззвучно покидает кинозал, прислушивается к голосам людей, для которых он незаметен. Обретённая форма, найденные желания, подобному урагану. Он просто желает узнать, испытать как можно больше.
Он знает, зачем пришёл и что именно хочет сделать. Именно тогда его догоняет ребёнок.
– Допустим, я – тот, кто это сделал? Что тогда? Проклянёшь меня? Эти трое… были для тебя особенными? – Махито остаётся спокойным, но заинтересованность светится в каждом его движении и действии. Впрочем, его собеседник слишком нервничает, чтобы обращать внимание на что-то ещё.
– Могу ли я… тоже научиться так делать?
Махито не может чётко определить, какие ассоциации в нем это вызывает, но что-то однозначно приятное. Эмоции всё также бурлят, словно лава из вулкана готова вырваться, и он решает попробовать. В конце концов, то, что его создало, являлось людьми. Потому ему до жути, до дрожи, до щекотки на кончиках пальцев любопытно, что те из себя представляют.
И он сам.
Поэтому, движимый восторгом, Махито видит как в голове прорисовывается план. Возможно, стоит поговорить с Джого. А так, он просто протягивает подростку руку.
– Пойдём тогда, что ли?
И медленно идёт дальше по узкой улице, запрокидывая голову и вдыхая прохладный в преддверии дождя воздух.
Жить….так хочется… стань…мы…
Что бы не произошло, он будет двигаться дальше. Всё будет меняться, появляться и исчезать. А он, наверное, поймёт, что значит это пресловутое «жить», которое его определяет.
Ведь это должно быть что-то очень-очень интересное, правда?