Серёжа сдул с лица прядку. Заколка снова съехала, а хвост выбился из резинки. Сейчас, когда он рисовал, это особенно мешало.

Они с Олегом сидели на одном из гаражей в кооперативе. Внизу колыхался целый лес крапивы, куда уже приходилось не раз ронять альбом, карандаш или ластик. Место не лучшее, зато днём здесь никого не было, а особенно других приютских, и иногда, если более подходящего места найти не удавалось, Сережа приходил сюда.

– Что на этот раз? – нарушил Олег тишину. Он сидел рядом, опираясь ладонями о нагретое за утро железо и осматривал груду металлолома, оставшегося от машин, в паре соседних крыш.

– Город. Он красиво сияет. Хотя это только вечером, – губы тронула чуть задумчивая улыбка. В темноте ничего не видно. Остаётся только представлять. – Но сейчас я хотел нарисовать то, что хотел бы увидеть когда-нибудь... ну, в будущем.

– Покажешь?

Сережа пожал плечами и повернул лист так, чтобы было видно, при этом альбом чуть не уехал с колен, и Олег поймал его за край и подтянул к себе.

Домики теснились один рядом с другим, чередуясь с многоэтажками. На переднем плане, пусть и детской рукой, любовно отрисованные фасады исторических зданий, некоторые смутно узнаваемы. Одна из высоток с заштрихованными окнами и надпись "vmeste".

– Хочу, чтобы мы все вместе боролись и шли в будущее, – Серёжа смотрит куда-то вперёд. Олег знает, что там только ещё ряды гаражей, а дальше однотипные хрущевки с серыми стенами.

Но Серёжа видит что-то другое. Что-то невообразимо прекрасное.

Олег никогда не мог смотреть так далеко. Его это завораживало, и иногда ему правда хотелось знать, что он видит там. За горизонтом. Тем взглядом, который сквозь все препятствия.

– Звучит здорово, – Олег всматривается в его рисунок. По его мнению, Серёжа рисует лучше всех в их помойке. Причем не только на параллели, а и во всей школе. Неудивительно, что его так не любят.

– А ты чего-нибудь хочешь? – спохватился Серёжа. Олег медленно покачал головой, но друг поджал губы и вцепился ему в руку. – Ну пожалуйста, Олеж. Ты ведь знаешь... только обо мне... ну не хочу я так.

Серёжа закусил губу и так посмотрел, что Олег почти сразу сдался, ловко поднялся и пробежался по крышам и перемахнул к той, на которую нагрузили кучу хлама.

– Давай сюда. Я поймаю.

Сережа сунул альбом под мышку и последовал его примеру. Сперва неуверенно, а после разбежался и прыгнул куда более ловко, чем у него всегда выходило на физре. Только в последний момент чуть не потерял равновесие.

– Ауч... – едва слышно.

– А я тебе говорил, – также быстро следом.

Олег, который как раз поймал его за запястье, даже удивиться не успел.

Но запомнил.

– Сколько тут всего… – Сережа рассматривал гору металлического мусора, и его голос звучал немного странно. Не та интонация.

Олег не мог это объяснить даже самому себе. Но неважно. Он на это только кивнул, присел, достал оттуда пару деталей.

– Помню, ты смотрел на этот костюм на обложке журнала в книжном. Было бы забавно сделать что-нибудь подобное, тебе не кажется?

Серёжа моргнул непонимающе и посмотрел на два листа, неловко прикрученных друг к другу.

– Было бы интересно увидеть нечто подобное. Ты же сам говорил, – Олег пожал плечами. Он не слишком хорош в том, чтобы говорить. Болтать умеет Серёжа. Вот он – да. Иной раз скажет так, что за душу возьмёт. Вроде ничего особенного. Иной раз кажется, глупо даже, но что-то задевает.

– А покажи-ка. Это ты сделал? – голос Серёжи снова звучал странно, по-иному, а Олег заметил в глубине голубых глаз золотистые искорки.

– Вроде того. Несложно. Согнуть плоскогубцами и скрепить вместе, – Олег показал. Серёжа протянул руку, да ещё и взгляд этот. У Олега вопросов немерено.

Он бы может и спросил. Да только это Серёжа. А если это Серёжа, то какое ему дело?

– Как додумался? – Серёже любопытно, искренне, Олег это видит по янтарю во взгляде.

– Да вот, – Олег небрежно кивает в сторону наполовину оборванного плаката, прижатого остовом выброшенного кузова. – Подсказало.

Плакат гласил: «Holt. inс. выбирает будущее» и улыбался физиономией пытающегося казаться своим в доску коротко стриженного мужика, какие обычно встречались в учебниках истории периода второй мировой на агитках.

Серёжа кивнул, потянулся к его поделке, с куда большим интересом, какой от него стоило ожидать.

Тонкие пальцы касались нагретого металла. Неровно загнутые края шли волнами, изгибами, где-то легко было порезаться.

– Ты поосторожнее, – предупредил Олег, прекрасно знающий о неловкости друга, но тот только кивнул, продолжая рассматривать громоздкую пародию на рукав так, словно та была произведением искусства. Так, как Серёжа смотрел на свои любимые картинки в учебниках истории.

Олегу тепло на душе было, что ли? Неожиданно. Он и не думал, что Серёжа это оценит.

– Это правда здорово! – в синих глазах сияли звёзды. – А ещё что-нибудь нашёл?

– Что-нибудь из оружия бы на свалке поискать, – неохотно отозвался Олег. Не то, чтобы ему казалось правильным говорить с ним о подобных вещах. – Но если спалят, мало не покажется.

– А это неопасно? Ну, для тебя...– с сомнением поинтересовался Серёжа. В Олега он верил, но переживал за него.

Олег покачал головой и слабо улыбнулся. Вот теперь он не сомневался, что всё как обычно. И интонация та же, и голос точно такой же. Не как парой мгновений раньше.

– Спасибо. Может ты и прав… но всё же интересно. Ладно. Ты закончил. Нам пора идти, а то хватятся.

Серёжа кивнул. Тот кинул взгляд на собственные часы. Им на прошлый новый год подарили. С на редкость дурацким дизайном, с кроликом. Его часы уже давно разбили в одной из драк, а вот Олег свои как-то сберёг. Стекло на них треснуло, но они ещё шли каким-то чудом.

– Правда, уже время. А то опоздаем, воспиталки головы открутят.

Серёжа хихикнул и закрутил головой в поисках оптимального пути как бы спуститься. Олег уцепил его за руку, увлекая за собой.

Вскоре они уже шли по дорожке, по краям заросшей лопухами и крапивой. Если знать, как идти, можно срезать через старый сквер. А там через дыру в заборе. Её время от времени заделывали, а старшие также время от времени ухитрялись раздвигать прутья так, чтобы вылезать удобно было, или стаскивали инструменты и попросту вырезали новую. Проходной двор – гуляй не хочу.

Они даже успели к ужину, и их относительное отсутствие осталось практически незамеченным.

Ночью Олегу долго не спалось, и он глянул на соседнюю кровать. Питерская летняя ночь была ясной, в комнате было достаточно светло. Серёжа метался на кровати беспокойно.

Олег беззвучно поднялся и подошёл, положил ладонь ему на рот, а другой потряс за плечо.

Серёжа дернулся и резко проснулся. Радужка голубых глаз светилась непередаваемым страхом. Даже в полумраке комнате это ощущалось. Ужас, казалось, сгущался. Сложно объяснить. Олег молча сел рядом и притянул его к себе.

– Прости, – едва слышно прошептал Сережа, чтобы не разбудить остальных.

– Не извиняйся. Снова кошмары?

– Всё хорошо, – Сережа мотнул головой, и рыжие прядки почти закрыли лицо. Он некоторое время так тихо сидел, и было слышно только приглушённое дыхание – их и других ребят – прежде чем он наконец всё же заговорил. – Кажется, тот день.

Олег понимающе кивнул. Тот день. Они с Серёжей ещё тогда не познакомились.

– Те трое на берегу, которые мучили собаку. Я за неё вступился. Они меня избили, а дальше… – вместо того, чтобы продолжать тему, он вдруг полез под подушку и достал альбом. Черная фигура, покрытая перьями. И ещё что-то. Темнота в небе. Он выронил альбом на одеяло и сжал пальцами виски. – Я сказал, что ничего не помню…

Олег прижал его к себе крепче.

– Что бы это ни было, мне всё равно, веришь?

– Правда?

– Конечно. Я всегда буду на твоей стороне. Я тебе ещё тогда это сказал. А они мразями были. Померли, ну и чёрт с ними, – Олег пожал плечами. – Туда им и дорога. Мне их и не жаль.

– Тогда я… – Сережа начал говорить и, сильно изменившись в лице, запрокинул голову. Олег даже испугаться не успел, хотя что-то неприятное поселилось, где-то в области грудной клетки.

– Обещай, – синеву вытесняет чистый янтарь. – Что всегда будешь на моей стороне.

Олегу, который в такое, в общем-то, не слишком верит, реальность кажется невероятно хрупкой, прикоснись – захрустит, как тонкий весенний лёд.

– Обещаю.

Серёжа улыбнулся, чужой, не-своей улыбкой, и за мгновение до того, как наваждение пропало, а золото взгляда растворилось в синеве, всполохи янтаря показались на диво похожими на языки пламени.