Фотограф

Но у меня один тариф – твоё внимание.

Электрофорез – Фотограф

Октябрь

Это началось холодным осенним вечером, когда Федя, заранее приехавший в фотостудию на Парнасе, готовился к очередному сеансу с клиентом. Это была последняя сессия на сегодня, и уставший Федя уже мечтал о том, как после съёмок поедет домой. Там его как раз ждало свежее интервью Дудя – не то, чтобы он был фанатом, однако иначе он просто не понял бы новые мемы, а это тождественно начальной стадии цифрового старения.

Впрочем, нельзя было сказать, что сама предстоящая сессия виделась ему рутинной и скучной. Клиен.т обещал быть особенным: если обычно Федя фотографировал косплееров и молодые влюблённые парочки, то на этот раз ему предстояла работа с самой настоящей моделью, причем относительно известной и не самой низкооплачиваемой. Ещё более особенным клиента делало то, что моделью был парень – высокий, от природы долговязый и болезненно-худой (хотя, в бизнесе подобного рода это назвали бы bíen roulée¹, будь французский слэнг хоть сколько-нибудь популярен), имевший привычку красить волосы – встретить похожего в центре Северной Столицы не составляло труда, однако похвастаться не последними регалиями и популярностью мог далеко не каждый из них. Конечно, с моделями обоих полов Федя уже работал, но каждый подобный эпизод ощущался торжественно, а из-за разговоров через менеджера ещё и крайне по-деловому. В глубине души Федя очень радовался, но немного нервничал, потому что модели всякий раз оказывались людьми особой породы, работа с которыми отличалась от съёмок аматоров. Если последние воспринимали съёмки по большей части как приятное развлечение, то модели были предельно серьезны из-за чего работа с ними по какой-то причине напоминала постановочное танго, а Федя по счастью как раз был из тех, кто в танцах ценил пластику и перфоманс. В обоих случаях задача состояла в игре на камеру, и в обоих случаях Феде было глубоко плевать насколько это искренне – агенства платят за картинку, а для искренности есть личное творчество.

Клиент опаздывал. За несколько лет работы с людьми Федя привык к постоянным опозданиям, и если раньше запыхавшиеся клиенты, вбегавшие в студию со словами "Бога ради, извините за опоздание!" вызывали у него искренне раздражение, то сейчас он будто бы перестал воспринимать это как неприятность – платит все равно не он. Федя поспешно спустился в соседнюю кофейню, заказал флэт, получив его из рук баристы, вернулся обратно и позволил себе внеплановый перерыв на думскроллинг – с назначенного времени прошло пятнадцать минут. Достаточно скоро в дверях появился высокий молодой человек в стеганой куртке, поряд с которым находился его менеджер. Он помог своему подопечному раздеться, Федя же коротко поприветствовал их, не вставая с места. Тем не менее чужое присутствие все же заставило его оторваться от соцсетей (хотя бы из банальной вежливости), и стоило Феде взглянуть на модель, как он на мгновение потерял дар речи.

Это можно было бы назвать любовью с первого взгляда, если бы она, конечно, существовала. О сегодняшнем клиенте Федя был наслышан ещё задолго до первого сообщения от его менеджера, а потому принял растекающееся в груди чувство за внутреннее выражение благоговения перед оказанной ему честью – все же, работа именно с этой моделью была его маленькой мечтой, и вот уже через пару минут она исполнится, а его портфолио пополнится фотографиями такого именитого человека.

Да, наверное, тогда ему просто не терпелось приступить наконец к съемкам.

– Фёдор, добрый вечер, – поздоровался менеджер, – Владислав, мы с Вами списывались.

– Добрый, помню, – ответил Федя дежурным тоном.

– Приношу свои извинения за то, что мы опоздали, сами знаете, какая в Питере ситуация на дорогах, если хотите, я могу доплатить…

– Не нужно, – оборвал его Федя. Влад замялся.

– Кхм, так или иначе, ваша сегодняшняя модель, – сказал он, показывая рукой в сторону парня, перекатывавшегося с носков на пятки и увлеченно изучающего потолок, – Андрей, поздоровайся с Федором.

Услышав голос своего менеджера, парень мгновенно остановился, опустил взгляд и подошёл к фотографу.

– Андрей, ваша сегодняшняя модель, – представился он, улыбаясь одними губами, и протянул руку для знакомства.

– Фёдор, ваш сегодняшний фотограф, – ответил Федя и пожал руку в ответ.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно.

Воцарилась тишина, и Феде сделалось неловко. Андрей, заметив это, окинул взглядом собравшихся и ускакал на другой конец комнаты, вернувшись к рассматриванию потолка. Влад проводил его несколько недоуменным взглядом.

– Андрей, к съемке готовься, а не дурака валяй, – прикрикнул он и тут же повернулся обратно к Феде, –  Вы уж извините его, он иногда ведёт себя как ребенок, но поверьте, когда дело доходит до съёмок – он профессионал.

– Охотно верю, – ответил Федя без доли сарказма в голосе, – Оставите нас?

– Без вопросов, – ответил менеджер и тотчас же ретировался в коридор.

Граница между профессионализмом и дилетантством проходила именно там, где начинались технические указания. О профессионализме Владислав едва ли солгал – Андрей был крайне разговорчив, однако по первой просьбе замолкал, беспрекословно и с первого раза делал то, что от него требовали, и на мгновение Феде даже показалось, что Андрей читает его мысли, хотя, конечно, он точно знал, что именно от него потребует студия. Именно по этому Федя и успел соскучиться – все же, аматоры при всем желании редко выдавали то, что нужно без его помощи. 

Съёмки закончились даже слишком скоро, и Федя даже успел пожалеть, что их дальнейшее общение будет проходить исключительно через менеджера. Впрочем, в этом случае долго общаться через агента не пришлось. Аккурат после съёмок, когда уставший Андрей неохотно одевался, Владислав посчитал крайне нужным дать Феде номер модели.

– Это номер Андрея, – сказал он, показывая собственный смартфон с открытым контактом.

– А это ещё зачем? – удивился Федя.

Он пребывал в лёгком недоумении – это казалось излишним, ведь модели подобной величины предпочитали взвалить все технические вопросы на плечи менеджеров. Влад прочистил горло и начал импровизированный монолог.

– До съёмок я ознакомился с Вашими работами, и, признаться, был впечатлён. У Вас поистине прекрасное портфолио. Однако больше всего меня поразил Ваш подход. Вы – настоящий профессионал. Конечно, материал ещё не обработан, тем не менее, я думаю, мы закажем у Вас ещё несколько съемок в дальнейшем. Вы согласны?

Если бы Федя не имел привычки усиленно маскировать почти любое проявление эмоций, то своею радостью мог бы напугать всех присутствующих. Не в первый раз кто-то становился его постоянным клиентом, но в первый раз этим кем-то был профессионал такого уровня. Если это было платой судьбы за все неудачи последних двух недель, то это было даже слишком щедро.

– Конечно, буду рад сотрудничеству, – сказал Федя с заметным воодушевлением, – Но все же, зачем мне номер Андрея? – продолжил недоумевать он.

– Потому что на последующих съёмках я присутствовать не буду. Андрей приедет один, потому, думаю, логично, если координироваться вы будете напрямую, а не через меня. Чисто вопрос удобства и траты лишнего времени. Технические детали и предоплату Вы, конечно получите от меня, однако, наверное, и вам, и мне, будет удобнее, если о своем возможном опоздании Андрей напишет Вам лично.

Федя поспешно записал номер в контакт "Андрей Ф.", проверил правильность и любезно проводил клиента с менеджером до пункта охраны. Закрывая студию, рассчитываясь с охраной, сидя в метро и спешно шагая от станции до дома, Федя думал, что произошедшее в каком-то неуловимом аспекте было несколько странным и о том, что в следующем месяце он наконец-то закончит откладывать деньги на новый телефон.

Декабрь

– Поменяйте фон, пожалуйста, на чёрный, – сказал Федя ассистенту и отошёл к своему ноутбуку, покоившемуся на некоем гибриде стола и барной стойки.

Сегодняшняя съёмка была дольше обычных потому ещё в начале было принято сделать перерыв как раз пока ассистент будет занят реорганизацией пространства. Процессом это было не самым скорым, и пока это происходило, Андрей скучающе мерял студию шагами, сбегал к кулеру в коридоре, а затем подошёл к Феде, продолжавшему апатично листать ленту соцсетей и отпивавшему кофе из принесенного им термоса.

– Федя… – неуверенно начал Андрей, легонько коснувшись Фединого плеча. Это мгновенно вытащило его из состояния страной полудрёмы – он резко дёрнулся и перевел взгляд на Андрея – долгий, пронзительный и несколько враждебный.

– Фёдор. И на Вы, пожалуйста, – отчеканил Федя, не разрывая контакта.

Андрей было замялся, однако быстро взял себя в руки и продолжил даже бойче, чем до этого.

– Фёдор, а у Вас кто-то есть? 

Признаться, Федя ожидал от Андрея почти чего угодно, кроме этого.

– С Вашей стороны не очень корректно задавать мне подобные вопросы, – ответил он несколько резче обычного, –  Но нет, у меня никого нет.

– И у меня никого нет, – Федя едва заметно вскинул брови.

– Признаться, я удивлен, что Вы холостяк, – Андрей дежурно улыбнулся.

– А с Вашей стороны корректно ли вести подобные разговоры? – Федя пожал плечами.

– Вы первый начали, – спокойно ответил он. Андрей же рассуждал, попутно наматывая на палец отросшую и подсмывшуюся розовую прядь.

– Просто ещё никто из моих фотографов не говорил мне, что у вас есть эдакий аналог кодекса, запрещающий обсуждать с клиентами сторонние вопросы. Многие сами рассказывали мне про своих жён, девушек, парней, собак. Не знал, что это на самом деле нежелательно, – наигранно недоумевал он. 

Федя устало потёр переносицу.

– Никакого кодекса у нас нет. Это мое персональное правило: не смешивать личное и рабочее. Незачем случайным людям лишний раз слушать подробности моей жизни вне съёмок. Какая им-то разница? – Федя говорил спокойно, однако под конец речи в его голосе, всё же, начала выделяться некоторая толика раздражения. 

– Понял, принял, отвалил, – сказал Андрей. Он поднял глаза к потолку, перекатился пятки на носок и начал отдаляться от стола, продолжив праздно слоняться по периметру комнаты.

Через несколько секунд ассистент уведомил их о готовности фона. Его поблагодарили и вернулись к работе; до конца съёмок ни Андрей, ни Фёдор не проронили ни слова, исключая дежурные указания.

Конечно, Федя в отношении личной жизни и наличии некоего особого "рабочего" морального кодекса немного слукавил. Истинная причина того, что он не раскрывал подробностей личной жизни была в том, что раскрывать было особо нечего. Уже несколько лет Федя жил один, и в общем-то не жаловался: он в принципе вел асоциальный образ жизни и с головой уходил в работу, из-за чего его жилище не могло похвастаться опрятностью и больше походило на обиталище человека, страдавшего депрессией средней тяжести. В комнате, заставленной рабочим оборудованием, редко проветривали, на кухне стоял крепкий запах сигарет и молотого кофе, а зеркало в ванной комнате пестрело застарелыми следами брызг и разводами. Конечно, Федя осознавал, что пускать подобное на самотёк не стоило, и что поддержка чистоты во многом вопрос здоровья, однако это не то что бы добавляло мотивации проводить выходные за генеральной уборкой вместо отдыха, сводившегося как правило к просмотру трендовых сериалов и интервью. Он не искал отношений, в крайних случаях перебиваясь сексом на одну ночь, и тем не менее ни один из его визави никогда не переступал порога Фединой квартиры. Федя вообще был нелюдим, из-за чего друзей у него тоже было не то что бы немного, но он не жаловался. Из тех немногих, впрочем, едва ли больше пары человек когда-либо были у него на квартире, да и те визиты датировались годовой давностью, если не старше. Дело было не столько в том, что его квартира едва ли отвечала бытовым стандартам чистоты, не говоря уже о планке повыше типа идеалов Мариэ Кондо², а в том, что для Феди пустить кого-то туда было чем-то слишком личным. Кто-то мог посчитать странным, что Феде было проще допустить кого-то к своему телу нежели пустить на порог квартиры, однако в бесконечном цикле выездов на съёмки, часов, проведенных за обработкой, не самого здорового сна и редких вылазок в не самые престижные клубы, времени думать о подобном просто не оставалось.

И вот, в первый раз за долгое время, Федя почувствовал, что ему было необходимо присутствие другого человека рядом с ним, именно в его квартире. Поедая нехитрый ужин из сырных сосисок с макаронами и простейшего овощного салата, Федя подумал о том, что впервые за год ему захотелось разделить с кем-то трапезу именно в стенах своей тесной кухни. Причем не с кем-то абстрактным вроде архетипической девчонки из Ионотеки, не со старым знакомым, вроде Егора, с которым они в последний раз списывались больше месяца назад и не с бывшей. Он разблокировал телефон, смахнул ворох надоедливых уведомлений и открыл чат с Андреем. Достаточно скоро он поймал себя на мысли, что как-то слишком благоговейно листает переписку, состоящую в основном из однотипных сообщений вида "Андрей, здравствуйте, сегодня в семь, пожалуйста, не забудьте реквизит" и "Фёдор, доброе утро, сегодня опоздаю, дико извиняюсь, Вам захватить что-нибудь в ДаблБи³?". Читая старые сообщения, он, произведя нехитрые расчеты, понял, что уже на третий раз перестал закатывать глаза, когда Андрей писал, что в очередной раз припозднится, а уже на пятый спокойно пил принесённый им в студию кофе, хотя обычно даже со своими старыми постоянными клиентами, он едва ли позволял себе подобное. 

Федя понял, что влюбился, когда начал думать о том, что будь в их переписке хоть одно предложение встретиться вне студии, он был бы безгранично счастлив. Это осознание могло стоить ему весомой части месячного оклада.

Февраль

Очередная съёмка началась с того, что Андрей буквально влетел в студию, поспешно разделся и, сияя какой-то ликующей улыбкой, подбежал к фотографу.

– Феденька, Вы просто волшебник! Влад показал мне Ваши последние фотографии, и боже мой, я в таком восторге! Влад тоже в восторге! – с этими словами Андрей буквально налетел на Федю с объятиями – так внезапно, что последний даже не успел подумать о сопротивлении – и невесомо поцеловал его в щеку.

– Мне очень приятно это слышать, – тихо поговорил Федя, подавляя плотские позывы повернуться и поцеловать Андрея в ответ, правда, уже далеко не в щёку, – Спасибо, Андрей, – выдохнул он, коря себя за то, что его голос звучал слишком мягко.

Федин голос всегда становится мягче, когда он говорил с кем-то, кто ему особенно нравился или был особенно близок. Андрей не мог этого знать, и тем не менее на мгновение Федя испугался, что таким образом себя выдал, чего допустить было ну никак нельзя. Он вдохнул, досчитал до десяти, выдохнул и продолжил говорить в уже более привычной, несколько холодной манере.

– А теперь, может, Вы отпустите меня, и мы приступим к работе? – Андрей послушно разомкнул объятия и направился к фону. 

Той ночью Федя не мог сомкнуть глаз, постоянно прокручивая в голове сценарии того, что могло бы быть поддайся он своим желаниям, из-за чего на встрече со старым знакомым на следующий день безбожно клевал носом. 

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил приятель, но Федя отмахнулся.

Признаваться, что он не мог заснуть, думая о собственной модели в не самом приличном ключе, настроения не было.

Май

Прошло около полутора месяцев с того момента, как Феде в последний раз приходило сообщение о новой съёмке

от Владислава Беседина. В назначенный день материал достаточно быстро отсняли, и Андрей, будто бы чем-то или кем-то расстроенный, поспешил ретироваться аккурат после окончания съёмок. Он даже попрощался крайне поспешно, оставив некую недосказанность, из-за чего впоследствии о причинах отсутствия сообщений от Влада или Андрея оставалось лишь гадать. Работы, впрочем, хватало, потому вспоминал об этом Федя лишь перед сном с толикой светлой грусти, будто в стенах различных студий у них была не просто совместная работа, а некое подобие романа – l'amour flou⁴, только возвышеннее – будто вся палитра эмоций на лице Андрея была адресована Феде, а не безликой камере, будто каждое случайное прикосновение на самом деле что-то значило.

Только вот на деле все ограничивалось домыслами и совпадениями. Федя в глубине души был романтиком, но на деле чаще всего оставался реалистом – он не из тех людей, что способны хоть как-то заинтересовать таких как Андрей. Но оно было и к лучшему, пусть от невинных воспоминаний где-то на задворках сознания стабильно возникало приятное тепло, благо загруженность предотвращала любую возможность devenu obsédé⁵. 

Происходящее лучше всего подтверждало его собственное убеждение: влюбляться в моделей – бессмысленно. Влюбленность в модель была по сути влюблённостью в коллегу – стоит вам сильно повздорить, и совместная работа превратится в каторгу. Федя слишком любил фотографию и так же сильно ненавидел выбирать, именно поэтому проще было отделить мух от котлет и принципиально не влюбляться в людей с работы. К сожалению, у его гипоталамуса на этот счёт были абсолютно иные планы.

Несмотря на то, что май уже успел полноценно вступить в свои права, воскресным утром Федя все равно немного зяб в демисезонной ветровке. 

У него был выходной, и Федя, присытившийся своим затворничеством бесцельно бродил по городу. Ноги сами вынесли его к студии на Парнасе. Попадание туда было больше похоже на путь сомнамбулы – Федя будто бы шел на некий зов, сел на автобус, сделал пересадку, проехал ещё какое-то расстояние и очнулся уже там. Он встал несколько в отдалении от значка "курение запрещено", выкурил две сигареты из худеющей пачки Парламента под нишевый синти-поп в своих наушниках, и думал было уже уходить, как вдруг заметил в отдалении до боли знакомую фигуру. Либо Федя бредил, либо в его сторону шел никто иной как Андрей в лёгкой куртке и наспех повязанном поверх тканевом шарфе – он успел перекрасить волосы, но все так же оставался объектом Фединой безответной влюбленности.

– Андрей, что Вы здесь делаете? – удивился Федя, завидев приближавшегося к нему старого знакомого, – У нас ведь не назначено.

– А я и не за этим, – ответил Андрей, лучезарно улыбаясь. Федя продолжал недоумевать.

– Вы...что-то забыли в студии? Если так, то пойдемте на ресепшн, попросим открыть, поищем… – Федя в панике компоновал мысли в хоть какое-то подобие ответа и чувствовал, как у него потеют руки и замедляется счёт времени, будто он снова был в девятом классе и признавался своей первой любви. Андрей, впрочем, не дал ему договорить.

– Я не за этим, – настойчиво повторил он, и Федя растерялся.

– Тогда зачем?

– Вы сейчас свободны? – скороговоркой выпалил Андрей.

Федино сердце пропустило удар.

– Да, – осторожно ответил он, несколько сомневаясь в реальности происходящего.

– Тогда я бы хотел пригласить тебя, простите, Вас на чашечку кофе. Если не возражаете.

– С удовольствием… – проговорил он, пребывая в странном трансе. Андрей просиял.

– Отлично. Тогда давайте познакомимся заново, как простые люди, а не как модель и фотограф. Андрей. И со мной можно на ты, – Феде на секунду показалось, что произнося это Андрей немного волнуется и будто бы смущается.

– Фёдор. Можно Федя. Давай на ты, – ответил он, чувствуя как по его лицу расползается улыбка – она казалась ему неимоверно глупой.

– Отлично. Так куда ты хочешь пойти? Просто тут много кафешек в округе, может, у тебя есть особые предпочтения? Я помню, что ты не пьешь сладкий кофе, но такой типа везде готовят. 

– Без разницы. Куда ноги принесут, – коротко ответил Федя, все ещё не особо веря в происходящее.

– Хорошо-хорошо, – ответил Андрей, сдерживая смешок, – Пойдём! – сказал он и протянул Феде руку.

Андрей шел резво, почти бежал. На минуту Федя задумался о том, как они, наверное, странно выглядят со стороны – долговязый Андрей, несущийся чуть ли не вприпрыжку, его шейный платок, развевающийся подобно знамени, и Федя, дышащий чуть громче обычного – от влюбленности или с непривычки – держащий его за руку.  Впрочем, это было уже не так важно.

 – Хочешь расскажу что-нибудь о себе? – спросил Андрей, когда они уже сидели в кафе и ожидали заказ, – Или, может, сам что-нибудь о себе расскажешь? – Федя оживился.

– Что привело тебя в модельный бизнес? Почему ты решил, что это твоё? – спросил он. 

Андрей взял короткую паузу, артистично откашлялся и начал монолог.

– Ну, это долгая история. Начать стоит издалека: я родился в Крыму, в поселке Багерове, что под Керчью…

Андрей рассказывал про свою насыщенную жизнь, а Федя слушал, внемля каждому слову. Уже через несколько минут он безнадежно потерялся в потоке слов и хитросплетениях историй, рассказанных Андреем, чувствуя, что с каждым его словом влюбляется все сильнее.

– А теперь ты расскажи что-нибудь! – шутливо потребовал Андрей, глядя ему прямо в глаза и продолжая улыбаться. Федя смутился и поспешно спрятал взгляд, физически ощущая как по непонятной ему причине начинает густо краснеть.

Возможно, у них действительно может что-то получиться.

Февраль, 2023

Мальмё.