отблеск угасающей звезды

хайтам смотрит в потолок, лёжа абсолютно молча, и слушает рыдания за соседней стенкой. снова. глаза устали, телу требуется отдых после долгой экспедиции, только мозг не может уснуть.

кавех что-то выкидывает из окна и это даёт стимул встать. стук оконной рамы и новый шмыг. ещё один стук, но уже в стену хайтама. ещё один. эта закономерность кажется такой не логичной в состоянии кавеха.

сдержать вздох не получается. даже не пытается, честно говоря. растерев уставшие веки пальцами, хайтам поднимается. кровать не скрипит, как раньше, ничего не выдаёт тот факт, что он проснулся или не засыпал вовсе.

когда идешь носками по паркету твоих шагов не слышно. это правило было главным, которое хайтам выучил за время жизни с бывшим другом. кавех очень чутко спит, подрываясь на любой шум. засыпает в неудобной позе за столом, пускает слюни себе на рубашку и не знает, во сколько хайтам вернётся из академии в этот раз. ключ можно положить в карман, и он не будет шуметь; обувь можно поставить на мягкий коврик, чтобы они не стукались подошвой об дерево подставки; дверь можно закрыть тихо, если опустить ручку до неприятной тянущей боли в кисти. можно быть тихим и не будить. хайтам знает много разных хитростей. и успешно ими пользуется.

кавеха слишком много. всегда было много.

много его тяжёлого парфюма. много его смеха. много разбросанных заколок в доме. много бумаги. много шума. много излишних огрызаний. много баночек уходовой косметики. много лишних телодвижений. много бубнежа под нос.

слишком много в уставшей голове хайтама.

кавех гипер эмоциональный.

от кавеха бесконечно разит алкоголем и слезами. проблемами. запахом медикаментов и бинтов. запахом краски в новом нервном срыве. подушечки пальцев постоянно испачканы в грифеле и тогда кофе разит за километр. слишком много фальши, как отмечает для себя хайтам. и люди действительно глупы, раз не замечают этого.

дверь не закрыта, из-за неё всхлипывания слышно лучше всего.

хайтаму не понять. не понять отсутствия финансовой подушки, лёгкой доверчивости и безнадёжной инфантильности по отношению к другим. не понять, почему кавех берётся за большие проекты и выгорает к их концу. не понять, почему заливает в себя алкоголь по вечерам пятницы.

хайтам не умеет и не понимает как жить творческим запалмом, ведомый идеей и достижениями своих целей. это просто. это логично.

кавех в привычные законы логики не укладывается. и бьёт сам по себе. из комнаты доносится рык. гнева и отчаяния, вероятно.

хайтам проходит мимо, к входной двери. стук обувной ложки об полку слишком громкий для двух часов ночи. шум создан специально. внезапно в доме становится тихо, на грани с идеальной тишиной, прерываемой лишь потрескиванием света в лампах и часами. дверь негромко хлопает.

кавех идеализирует мир и верит в лучшее. это бесит.

бесило, мысленно поправляет себя же хайтам, собирая разбросанные линейки на асфальте. вокруг ни души. секретарь академии собирает железные линейки и лекала, сдувая с них дорожную пыль. узнали бы - сразу пошли бы разговоры. хайтаму всë равно, это кавех трясется над сокрытием факта их сожительства, раз за разом скуля в таверне, какой хайтам невыносимый. пусть ходят разговоры, толку-то от них.

рядом валяется пушистый брелок. это идиотизм, думает хайтам, когда впервые видит бессмысленные траты кавеха на брелки и множества продуктов тем, кому они не нужны.

это не поможет, думает хайтам сейчас, убирая львёнка в карман домашних брюк. это четвёртый. в каждых штанах у него уже лежит такой брелок. чрезмерное нытьё раздражает. всхлипы, доносящиеся из-за закрытого окна, не делают ему ничего, только неприятно тянут сердце куда-то вниз. медленно так, противно, как груз, который медленно натягивает резину и опускается под собственным весом всë ниже и ниже.

«бесчувственный». хайтам готов поспорить с этим утверждением с присущей ему жаждой правды и истины. но он не станет, соглашаясь со всеми обидными, казалось бы, словами кавеха. даст выговориться, пока высокий звучный голос не охрипнет и кавех просто не развернётся, чтобы уйти.

каждый раз. и каждый раз работает.

ссорились по-настоящему они лишь один раз. им по двадцать, кровь кипит в жилах, максимализм зашкаливает критических отметок. слово, ещё одно, просчёт на просчëте. так рушатся людские взаимоотношения.

хайтам знает, что сейчас, спустя несколько лет, они бы не устраивали бы такого. он не придал бы словам кавеха то значение, кавех бы просто фыркнул и пришёл бы через два часа решать вопрос, как собственное недовольство окажется слабее голоса разума.

это сейчас. не тогда.

а ещё сейчас новая истерика, выкинутые инструменты и разочарование, вероятно. хайтаму не понять импульсивных поступков кавеха. он пытался лишь первое время, позже стало понятно, что это абсолютно иррациональная трата времени.

нужно вернуться.

— выйди, — гнусавым голосом доносится из-за стола. хайтам бедром толкает дверь сильнее и заходит внутрь. — снова спать мешаю?

— будешь разбрасываться ими - долг не вернёшь ещё на пару лет дольше, — отрезает хайтам. собранные с улицы вещи возвращаются кавеху на стол.

в комнате царит жуткий беспорядок, ещё больше, чем обычно. книги валяются вперемешку с документами и бумагами. зачеркнутые и скомканные листы попадаются абсолютно везде, карандаши разбросаны. холст перечеркнут двумя жирными линиями туши.

беспорядком пронизано и лицо кавеха. мокрые глаза, красные пятна на щеках и носу (наверняка холодном, как обычно), взъерошены волосы, взгляд бегает. «снова», мысленно делает заметку хайтам, видя пустые чашки с разводами кофе.

— долг. ха-ха. да, долг, — кавех смеётся истерично, совершенно не искренне. на грани с безумием.

хайтам достаёт из кармана львёнка и кладёт его рядом с линейками. кавех замолкает и смотрит на игрушку. так долго, что хайтам успевает посчитать про себя до тридцати. тишина между ними разрушается новым всхлипом. слышно, как солёная капля упала на стол. ещё одна.

— прости меня, — шепчет кавех, растирая слезы по щекам. сдался и осознал, что их последняя мелкая стычка была просто для откладывания собственных эмоций в дальний ящик.

хайтам молчит. он не умеет говорить словами как сильно кто-то для него что-то значит. не умеет поддерживать словами. он берёт кавеха за плечи и поворачивает к себе, сохраняя молчание. крепкие руки дрожат, но обнимают хайтама. лицо прячется в серой футболке, которая сразу намокает.

— я так устал, — хайтам пальцами зарывается в светлые пряди, не спеша поглаживая кавеха по голове. тот натурально скулит, не сдерживая эмоций. слезы хлынули вторым дыханием. — я так...

— знаю, — получается резко, по-другому хайтам не умеет, кажется, его голос физически не способен на мягкие интонации, но кавех всë равно понимает. не обижается. шмыгает носом и рыдает. винит себя. снова.

хайтам стоит рядом, оставаясь молчаливым слушателем чужой скопившейся боли и тревожных мыслей. всхлипов и хватающийся за него, как за последнюю надежду, пальцев.

они бы поссорились из-за этого. раньше.

кавеха дёргает от перенапряжения. хайтам кладёт руку на его спину в символическом жесте поддержки и защиты. но это работает.

— я же со всём справлюсь, да? — совсем тихо, чуть заметно заикаясь после слез, подаёт голос кавех, сглатывая.

хайтам не может сказать ему наверняка. может справится. может повезёт. статистически и логически - должен. физически и ментально - если избавится от тревожности. врать в такой ситуации было бы худшим решением...

— справишься.

— и ты будешь со мной? — голос дрожит.

— да.

...поэтому хайтам душит в себе голос разума, давая сломанной эмпатии работать как есть. кавеху нет смысла извиняться за свои чувства. как и хайтаму за свои.

пусть они и говорят совершенно в разных проявлениях, но с одинаковой целью.

услышать друг друга. понять друг друга. принять друг друга.