Когда твой парень и твой близкий друг два помешанных на танцах придурка, то нужно просто смириться, что выходные неизменно будут проводиться в небольшом, практически закрытом клубе, где еженедельно устраиваются баттлы с призами, варьирующимися от халявной выпивки в баре до нескольких тысяч долларов. В принципе, можно было бы и не ходить, занимая вечера чтением книг или тупым залипанием у компа, но кое-кто, помимо страсти к танцам, отличается еще нездоровой любовью к таким позерским жестам, как притянуть после победы к себе за талию "даму сердца" и страстно поцеловать "ее" посреди заходящейся в аплодисментах толпы. Поэтому Сехун каждую ночь с субботы на воскресенье приходится скрывать за козырьком кепки унылое выражение лица и плестись за пышущими энтузиазмом Чонином и Исином в клуб, где их уже все знают, где у них свой столик, откуда лучше всего видно танцпол, даже если народ толпится вокруг танцоров, и где в эту ночь снова победит кто-нибудь из этих двоих.
Но сидеть одному за столиком и потягивать пиво, которое Сехун вообще-то не любит, но с него хотя бы не развозит, пока двое парней рвут на лоскуты соперников, ловят восхищенные и похотливые взгляды, купаются в овациях и так далее, и тому подобное, давно уже осточертело. И в какой-то момент это заставило Сехун мысленно пробежаться по списку друзей и выбрать жертву, которая будет составлять ему компанию.
Самым логичным и беспроигрышным вариантом был бы, конечно, Лухань. Но Сехун слишком хорошо знал лучшего друга, чтобы строить иллюзии, будто тот реально будет скрашивать его одиночество, а не пойдет цеплять на танцполе девушек, которым не посчастлививлось отхватить внимания главных звезд этой ночи, но хорошо провести время с красивым парнем все еще хотелось.
Вторым по списку шел Чанёль. Но тут сразу возникала проблема в лице Бён Бэкхёна, который большую часть времени вел себя аки дама с пмс, внезапно накрывшим ее во время беременности. А еще ревнив был до пиздеца. Поэтому Чанёль мог сходить куда-либо исключительно после того, как предоставит полную информацию о том, куда именно, с кем, зачем, как надолго, "а вообще лучше я пойду с тобой". И если Чанёль после этого не давал заднюю, а они все же вместе выбирались в клуб, то Бэкхён делал из себя такую расфуфыренную цацу, что было удивительным, как его никто не пытался снять. Хотя тут, наверное, уже спасал Чанёль, который кружил вокруг своего парня и волком смотрел на каждого. Доведя гомосексуальную часть посетителей клуба до трясучки от возбуждения, а своего парня плюсом еще и до нервного тика, Бэкхён со скучающим видом усаживался за столик и, потягивая маргариту, начинал ныть, что ему не нравится здесь музыка, что все это мельтешение света его раздражает, а люди на танцполе "потрахались бы еще". Чанёль в это время капал слюной на кожаную обивку дивана, потому что он был как раз из тех, кто совсем не прочь потрахаться прямо здесь, прямо сейчас, ибо в штанах было уже ну очень тесно, и становилось все теснее с каждым разом, когда Бэкхён слизывал с губ прилипшие кристаллики соли. Нет, Чанёль определенно был не лучшей кандидатурой.
Вот Чондэ был бы идеален. Остроумный, язвительный, он мог бы опустить до уровня ниже плинтуса каждого в этом клубе, Сехуну нужно было только ехидно скалиться, чтобы чувствовать себя на уровне Бога, до которого успел вознести себя Чондэ. Одна проблема - первым же под раздачу попал бы сам Сехун.
Поэтому он присмотрелся к До Кенсу.
Кенсу практически все время молчал, при нем можно было спокойно поливать грязью своего шлюховатого парня, хотя Чонин на самом деле являлся образцом верности и щенячьей преданности, но танцевал-то как блядь, так что все по фактам. У Кенсу была улыбка смущенного маньяка, при виде которой хотелось то ли побыстрее свалить, желательно вообще из страны, то ли затискать его, потому что, черт побери, это чересчур мило. А еще Сехун заметил, как подвисал Исин рядом с Кенсу, как он начинал путаться между китайским и корейским языками и вообще забывать свое имя, и понял, что таскать с собой в клуб именно Кенсу - идеальная возможность убить двух зайцев одним выстрелом. Самого Кенсу такая перспектива не сильно радовала, но Сехун умел не оставлять выбора.
Поэтому До Кенсу теперь всегда сидит рядом, немного нервно жует зубами трубочку от коктейля и улыбается флиртующим, пытающимся к ним подсесть девушкам, которые потом сбегают, едва не ломая каблуки. Сехун доволен более, чем полностью.
Сехун хороший друг и хороший парень, поэтому никогда не болеет ни за Чонина, ни за Исина, желая удачи обоим, хотя ему вообще насрать, кто выиграет, пусть хоть тот очкарик, который даже волну нормально сделать не может и непонятно вообще, что он забыл в этом месте. Кенсу насрать на все еще больше, он просто сидит рядом с Сехуном, помешивает трубочкой краш в стакане и не отводит глаз от телефона.
В этот раз система рушится сразу по нескольким параметрам. Рядом с Кенсу сидит Исин, который привычно подвисает, а Сехун вот только сейчас подлетает к ним и хватает Исина за грудки, начиная трясти.
- Ты обязан сегодня выиграть! Размажь этого ублюдка по стенке! Станцуй так, будто это твой последний раз! Чтоб тебя, блять, каждый в этом зале захотел отыметь! Станцуй так, чтоб у Кенсу встал! - голова Исина дрягается китайским болванчиком, и до него вообще не доходит смысл сказанного, а вот Кенсу отрывается от телефона и поднимает голову со своими глазами-блюдцами, которые сейчас уставились на Сехуна в безграничном ахуе.
- Почему сразу у меня?
- Не у меня же, - цокает языком Сехун и снова обращается к Исину. - Ты понял?
- Танцевать так, чтобы у Кенсу встал, - произносит Исин, все еще по инерции дергая головой.
- Хэй! - возмущенно орет Кенсу.
- Молодец! - Исин всегда умел улавливать самое главное. - А теперь иди и порви там всех, - Сехун поднимает друга за плечи и толкает в сторону танцпола, тут же падая на его место рядом с возмущенно сопящим Кенсу, что переводит на него свой тяжелый взгляд, как только Исин окончательно скрывается в толпе.
- И что это было?
- Мотивация, - жмет плечами Сехун и присасывается к бутылке, показывая, что разговор окончен.
Кенсу не собирается отставать так просто, но стоит ему открыть рот, как раздается оглушительный голос диджея, который по совместительству становится ведущим этих баттлов, и все слова тонут в шуме толпы. Кенсу остается только надуться, скрестив руки на груди, и перевести взгляд на танцпол, непроизвольно выискивая среди лиц танцоров и простых наблюдателей Исина.
По очереди в центр созданного толпой круга выходят преимущественно парни, хотя есть и пара девушек, что буквально пышут самоуверенностью, считают себя лучше всех и абсолютно уверены в своей победе. Сехун хмыкает, глядя на все это, и комментирует каждого танцора, втаптывая в дерьмо на уровне Боженьки Чондэ. Кенсу молчит - он практически не разбирается в этом, хотя и может сказать, что фикса парня, натянувшего на себя дешевую реплику Supreme, смотрится так ущербно, что даже он сделал бы в разы лучше, тверк тощей блондинки даже не пахнет сексуальностью, а татуированный накачанный пацан совершенно не чувствует ритм. Оказывается, за время, что его таскают за собой, что-то Кенсу да начал понимать. А потом в центр буквально выплывает Чонин. Сехун тут же разворачивается к Кенсу полностью и завлекает в ничего не значащий разговор о какой-то хуйне, если честно. Кенсу хочет посмотреть на выступление Чонина, потому что это всегда нечто потрясающее, но покорно сосредотачивается на Сехуне и делает вид, что совсем не замечает, как тот сам косится вниз, на танцпол. Трек смолкает, Чонин останавливается, высматривая Сехуна, и встает обратно в круг совсем понурым. Кенсу интересно, что же такого произошло между этими двумя, но не знает, его ли это дело.
А потом становится как-то неважно - танцевать начинает Исин.
Он, видимо, реально поставил себе цель заставить биться в экстазе абсолютно каждого в этом зале, потому что даже Сехун, только снова полноценно обративший свой взор на танцпол, как-то нервно сглатывает и торопится отвернуться. Обычно это Чонин двигается так, что кажется, будто он трахается с собой, с музыкой, со зрителями, но сегодня Исин делает его по всем параметрам. Кенсу даже не может назвать это танцем, все слишком откровенно, чтобы быть простым танцем. Если Чонин воплощает собой секс, то Исин сейчас олицетворяет прелюдию. Самую жаркую, волнующую и откровенную прелюдию, которая будоражит кровь своим обещанием большего. На этом адекватные мысли Кенсу заканчиваются. На их место приходит желание.
Он стойко досматривает выступление, кричит и аплодирует вместе со всеми, радуется, что клубное освещение не позволяет разглядеть на его щеках румянец, и надеется, что оно же поможет спрятать от глаз Сехуна тот факт, что Исин успешно достиг поставленной задачи. Но Сехун уже красноречиво пялится на его ширинку, и теперь Кенсу остается только молиться на возможность успешно и быстро ретироваться.
- Я, наверное, пойду, - бубнит Кенсу, стягивая край толстовки вниз.
- Нет, - Сехун нагло улыбается ровно до момента, как видит подходящего парня.
- Ты все еще дуешься? - Чонин аккуратно присаживается рядом с Сехуном и смахивает с глаз мокрую от пота челку.
- Да, - коротко отвечает Сехун, собираясь сделать глоток пива, но Чонин выхватывает бутылку из его рук, ставит ее на стол, едва не опрокидывая, и тянет парня на себя.
Сехун матерится сквозь зубы, когда оказывается на коленях Чонина и чувствует его руки на своей талии. Чонин улыбается и пересчитывает пальцами позвонки, заставляя Сехуна выгибаться, но обиженно-непроницаемое выражение с его лица пока что не сходит. Чонин ладонями обхватывает щеки, гладит большими пальцами скулы, будто бы нечаянно задевает губы. У него извиняющийся, заискивающий взгляд и улыбка, за которую в него и влюбляешься, и сопротивление Сехуна падает. Он сам тянется вперед, ловит губами извинения и жмется к Чонину всем телом.
Кенсу не хочет смотреть. Кенсу честно пытается не смотреть, потому что как минимум - это невежливо, как максимум - ширинка итак уже неприятно давит на вставший член. Но это слишком красиво. Прогиб спины Сехуна, то, как он зарывается тонкими пальцами в темные волосы, как Чонин продолжает гладить его лицо и шею. Неожиданный стон с губ Кенсу срывается одновременно с сехуновским, и он наконец поднимается, надеясь окольными путями, натянув толстовку уже едва ли не до самых колен, добраться до туалета и хотя бы плеснуть себе в лицо холодной водой, но Сехун хватает его за рукав и буквально опрокидывает обратно на диван, приоткрыв глаза, сверкающие коварным блеском. Чонин прикусывает его губу, возвращая внимание к себе, получает ответный укус, и отстраняется, тихо смеясь.
- Я люблю тебя, - шепчет он, глядя в глаза Сехуна.
- И я тебя люблю.
И вот тут Кенсу становится совсем тошно. Потому что каким бы ты ни был циником, не верящим в любовь, убеждающим всех и вся, что она тебе не нужна, что отношения - это бесполезная трата времени, когда ты видишь что-то настолько нежное, тебе невольно хочется так же. Чтобы и у тебя был кто-то, кто будет шептать признания в любви, кто будет обнимать так, что остальной мир перестает существовать, кто в конце концов поможет справиться с чертовым стояком.
Кенсу принимается думать о бабушке Бэкхёна, которую видел один раз в жизни, когда они, уставшие слушать нытье Исина, рванули к ней на выходные, где произошел весьма неприятный инцидент - Кенсу вломился в ванную, когда там, собственно, была бабуля. Виноват в столь неловкой ситуации был, конечно же, охеренный шутник Пак Чанёль, который огреб и от Кенсу, и от Бэкхёна, и от бабушки. Кенсу потом долго видел во снах обнаженную старушескую фигуру и просыпался в холодном поту, с каждым таким сном убеждаясь в нетрадиционности своей ориентации. Сейчас не спасает даже это. А тут еще и Исин на подходе.
Сехун, уже слезший с коленей Чонина, внезапно ощутимо тычет Кенсу под ребра, отчего тот сгибается пополам, а сам Сехун тут же обнимает его за плечи и начинает нести псевдо успокаивающую ахинею.
- Что случилось? - у Исина мгновенно врубается режим мамочки, он присаживается с другой стороны от Кенсу, поглаживая его по спине.
- Ему стало плохо, - в голосе Сехуна настоящая паника, а сам он тем временем незаметно и в два раза сильнее тыкает в бок Кенсу, от чего он вымученно стонет и не может опровергнуть чужих слов. - Исин, ты живешь ближе всех, может его к тебе отвести? - где-то за спиной Сехуна прыскает в кулак Чонин, за что получает пяткой по голени.
- Да, конечно. Пойдем, Кенсу.
Исин подхватывает его под локоть, помогая встать. Кенсу снова пытается пробубнить, что все хорошо, он может встать сам, с ним вообще все в порядке, и, если уж ехать домой, то лучше к себе. Но Сехун бдит и своевремеено ставит Кенсу подножку, заставляя его крепко схватиться за Исина, чтобы не полететь мордой в стол. Кенсу все-таки хватает на то, чтобы бросить на уже не скрывающегося довольную ухмылку Сехуна уничтожающий взгляд, пока уже совсем разнервничавшийся по поводу состояния друга Исин тащит его к выходу, попутно вызывая такси, пытаясь перекричать громкую музыку.
В машине Кенсу утыкается головой в колени, потому что стояк никуда не делся, а запах парфюма Исина распространяется по всему салону. Еще и ладонь, мягко гладящая по голове, совсем не успокаивает, а бередит воображение, которое, после увиденного так близко поцелуя Чонина и Сехуна, подкидывает исключительно картинки того, как Исин окончательно зарывается пальцами в его волосах, резко дергает за них, вынуждая Кенсу выпрямится, замечает выпирающий бугорок и блядски скалится. Исин и блядски скалится, конечно, как-то херово укладывается в голове, но воображению определенно классно. А член уже ноет.
Квартира Исина, заполненная запахом самого Исина, всем, что любит Исин, одеждой Исина, спэпбэками...тут почему-то Сехуна, но это неважно, сам Исин, его руки на талии - всего этого слишком много для Кенсу, у него буквально голова кругом идет, и он хватается за стену в жалкой попытке удержаться на ногах.
- Совсем плохо? - участливо спрашивает Исин, а в голове Кенсу он уже шепчет "подожди немного, сейчас будет очень хорошо".
Изо рта Кенсу вырывается еще один стон, который наивный Исин принимает за выражение боли и тут же мчится на кухню за аптечкой, чтобы найти хотя бы обезболивающее.
- Просто голова немного кружится, - тихо произносит Кенсу. - Можно я приму у тебя душ? После него мне полегчает.
- Конечно, сейчас я принесу тебе полотенце.
Пока Исин скрывается в комнате, Кенсу выпрямляется и проскальзывает в ванную, снова придерживая край кофты. Исин неуверенно заглядывает за дверь - мало ли гость уже успел раздеться - и кладет на стиральную машинку сложенное полотенце.
- Если что, кричи, - улыбается он и закрывает за собой дверь.
Кенсу наконец-то может спокойно выдохнуть. Он стягивает с себя одежу, и, о боги, как же охрененно, когда на член ничего не давит. Он включает воду в душевой, морщится от температуры, но все равно лезет под холодные струи. Кенсу закрывает глаза и глубоко дышит, надеясь, что возбуждение уйдет само собой.
Дверь распахивается слишком тихо, хотя Исин не пытается скрываться, он просто не смотрит в сторону Кенсу, чтобы не смущать его.
- Я подумал, что тебе нужна будет сменная одежда, и вот...Оу, - взгляд все-таки цепляется за фигуру, замершую под душем, скользит по обнаженному телу, замирая в районе паха. - Так вот в чем была проблема...
Кенсу вжимается в стену и пытается прикрыться руками, краснея, как школьница. А Исин чему-то улыбается и принимается раздеваться.
- Что же ты сразу не сказал? - голос Исина мягок, он обволакивает, отвлекая от медленных наступающих шагов настоящего хищника.
Кенсу пропускает момент, когда они оказываются в душевой кабинке вдвоем, когда Исин притягивает его к себе за талию. Он пытается оттолкнуть его, но задевает членом чужое бедро и стонет, чем пользуется Исин, вовлекая его в глубокий поцелуй.
Кенсу резко распахивает глаза и вмазывает себе пощечину, проклиная бурную фантазию молодого парня у которого давно, можно сказать, что вообще, не было секса. Он косится в сторону двери, вылехает из душа, чтобы проверить, запер ли ее, и немного успокаивается, но все равно закрывает дверь кабинки до конца, не оставляя ни малейшего зазора, и делает воду еще холоднее.
Хотя сменная одежда ему и правда не помешает, поэтому, приведя себя в чувство, Кенсу осторожно выглядывает в коридор в одном полотенце, повязанном вокруг бедер, крича Исину, чтоб тот принес ему какие-нибудь шорты и футболку. Хозяин квартиры не заставляет долго себя ждать, но, увидев Кенсу с капельками воды, капающими с волос, бегущими по плечам, груди, животу, умирающими в складках ткани вокруг бедер, конкретно залипает. Кенсу приходится еще больше высунуться, чтобы дотянуться рукой до Исина, замершего с протянутой рукой с вещами. И тут полотенце устраивает конкретную подставу, цепляясь за ручку двери и падая на пол. Исин залипает еще больше, пока Кенсу с писком поднимает коварный кусок ткани, хватает-таки вещи и снова скрывается за дверьми.
Когда Кенсу выходит уже одетым, Исин все еще стоит посреди коридора, и Кенсу приходится пару раз щелкнуть пальцами у него перед лицом, чтобы он отмер. Он смеется от того, как Исин смешно вздрагивает, приходя в себя, и просит его приготовить чай. Страх и смущение До Кенсу ушли вместе с его стояком, и теперь он чувствует себя почти уверенно. А вот у Исина все валится из рук, и в итоге все делать приходится Кенсу. Он даже подумывает о том, чтоб начать поить Исина с ложечки, потому что чашка в его руках так же ходит ходуном. Кенсу снова смеется, разжимая чужие пальцы на фарфоре, и отставляя кружку на стол.
- Ты какой-то напряженный, - Кенсу встает позади Исина и кладет руки на его плечи, разминая их.
И в этот момент он чувствует себя отмщенным, зная, что легче от этих прикосновений Исину не становится. В крови бурлит азарт, и это заставляет Кенсу пойти дальше. Он чуть наклоняется и дует на шею Исина, прекрасно зная о ее гиперчувствительности. Парень дергается и едва не отскакивает, и теперь уже Кенсу ощущает себя хищником. А потому...была не была.
Он обходит Исина, эффектно, как самому Кенсу думается, перекидывает ногу, усаживаясь на плотно сведенные колени, выгибаясь в лучших традициях Сехуна так, что касается своей грудью чужой, и снова дышит в шею парня. Неработающий светофор в голове Исина внезапно загорается зеленым, и он кладет руки сразу на ягодицы Кенсу, сжимая их, и тянется к пухлым губам, чтобы игриво укусить, прежде чем завлечь в настоящий поцелуй. Внутри Кенсу снова поднимается возбуждение и он думает, а нахера было так прятаться, мерзнуть под ледяным душем, если можно было сразу заняться такими приятными вещами. Он подается вперед пахом, натыкаясь на такое же возбуждение и...
В этот раз Кенсу сразу прикладывается головой о стену, потому что собственные руки, предательницы, заняты тем, что доставляют телу удовольствие. Он матерится, продолжая биться головой, когда слышит стук в дверь.
- Кенсу-я, у тебя все нормально? - привычный, переживающий Исин.
- Все отлично! - огрызается он и добавляет уже спокойнее, - Я сейчас уже выйду.
Кенсу смотрит на руку, что все еще обхватывает член, понимая, что просто подрочить будет лучшим выходом. Глаз он больше не закрывает, хотя в голове итак мелькают диафильмы, показывающие ему домашнего и растрепанного Исина. Кенсу бурно кончает, закусывая губу, чтобы не застонать, и вот теперь уже точно вздыхает с облегчением.
Сменная одежда висит на ручке двери, Исин, судя по звукам в комнате, занимается тем, что застилает кровать. Кенсу окончательно расслабляется, а воображение обиженно удаляется в закат до лучших времен.
- Прости, у меня только одна кровать, так что придется спать вместе. Тебя не стеснит это? - Кенсу мотает головой. - Как себя чувствуешь?
- Гораздо лучше. Наверное, от духоты в клубе так поплохело.
- Хорошо, - Исин улыбается, и тут залипает почему-то Кенсу. На очаровательных ямочках на щеках. Почему раньше он не обращал на них такого внимания?
Он отгоняет от себя эти мысли, пока фантазия снова не начала бушевать, что грозит вылиться в очередные проблемы, учитывая, что спать им с Исином вместе.
Кровать довольно-таки большая, и они совсем друг другу не мешают, даже не задевают друг друга ногами. Только, уложив тельце на мягкую поверхность, Кенсу тут же отворачивается к стенке, от греха подальше.
- Спокойной ночи, - желает он и устраивается поудобнее.
- Кенсу... - подает голос через пару минут Исин. - А у тебя ведь правда встал сегодня от того, как я танцую.
На лице Кенсу появляется паника, сквозь которую прорезается какое-то непонятное ликование, но он все равно, резко развернувшись, толкает Исина в бок, скидывая с кровати.
- Если заметил, то мог бы уж и не акцентировать на этом внимание! Придурок!
Кенсу придвигается еще ближе к стене и заматывает себя в кокон из одеяла под смех Исина.
- Мне нравится, как ты на меня реагируешь, - Исин снова заползает на кровать и обнимает парня со спины. - Мне вообще нравишься ты, Кенсу.
- Придурок, - снова бубнит Кенсу, все-таки краснея, как пятиклассница, и прячет в подушке таки прорвавшуюся на лицо улыбку.
- Спокойной ночи, - Исин тянется, чтобы оставить на чужой щеке целомудренный поцелуй, и так же счастливо, но не таясь, улыбается.
Кенсу лежит в самых теплых объятиях на свете и проклинает Сехуна, у которого все это по-любому было изначально спланировано, но ставит себе галочку в голове, что все-таки нужно будет сказать ему спасибо.