Леви осторожно выглянул из убежища. Солдаты военной полиции уехали, оставив за собой поле, усеянное трупами разведчиков. Эти ублюдки даже не убрали тела, оставили всё горожанам. И всей этой кровавой расправой руководил он, человек, вырастивший его, человек, благодаря которому он сейчас жив.

— Идём. — Он мотнул головой в сторону штаба.

Ноги Микасы тряслись. Это было похоже на расправу в Тросте, когда военная полиция убивала ни в чём неповинных жителей. И этот человек со злобной пугающей улыбкой. Это точно был он. Это его она видела из окна ювелирной лавки, когда стрельба по толпе окончилась. И капитану не повезло провести детство с ним. Не удивительно, что у него такой мерзкий характер.

Медленно они подошли ко двору, где случилась расправа.

— Кошмар... — Едва шевеля губами, произнесла Микаса. Она не верила, что такое вообще возможно. Без суда, без следствия. И судя по всему, без последствий для убийц. Они учились убивать титанов, а не людей! Эти единорогоносцы, кажется, были хуже заклятых врагов человечества.

Леви молча присел напротив тела Моблита. Одним движением ладони закрыл ему глаза. Микаса стояла позади, беззвучно плача.

Вокруг снова тихо. Будто и не было ничего. Только холодный ветер гудел в листве деревьев. Перепуганные до смерти жители прятались в своих домах. Они прекрасно слышали выстрелы, но никто не осмелился выйти.

— Капитан, — тихо прошептала Микаса.

— М? — Едва слышно ответил, продолжая смотреть на бледное лицо Моблита.

— Что нам теперь делать?

— Хороший вопрос, — он поднялся и развернулся к ней. — Сомневаюсь, что мы теперь можем свободно ходить по улице в этом, — он стянул с себя плащ с гербом разведки и укрыл им Моблита.

Микаса поняла намёк и тоже сняла с себя плащ, оставшись в одной ночной рубашке.

— Пошли, нужно переодеться в гражданское.

Одежды у Микасы было немного. Если точнее, то одно старое платье. Леви узнал его с первого взгляда. Это в нём она была, когда он силком вывозил её из Шиганшины. Девчонку совсем не интересовали все эти женские штучки: платья, туфли, шляпки. Хотя одно украшение всё-таки висело на её шее.

— А это что? — Леви ткнул пальцем на небольшой кулончик.

Микаса прикрыла его рукой:

— Подарок от Петры.

Леви многозначительно приподнял брови.

— Что? — Она поймала его пристальный взгляд.

— Ничего. — Буркнул под нос, продолжая запихивать в рюкзак самое необходимое. Посмотрел на книгу, где всё ещё лежал её цветок. Книги в этой поездке не нужны, но эту он зачем-то решил всё-таки взять. — Воду взяла? — Спросил, не глядя на неё.

— Да. — Микаса ткнула на бурдюк, накинутый через плечо.

— Отлично. — Леви накинул рюкзак на плечо и двинулся к выходу из кабинета.

Быстрыми шагами они спускались по пустынному зданию. Ни единой живой души. Вышли на улицу. Сумерки только-только начали расходиться. До рассвета ещё где-то полчаса.

— Нужно успеть выехать из города до восхода. — Леви осмотрелся и двинулся в сторону конюшни.

— Мы же не бросим ребят? — Микаса не отставала.

— Нет.

Микаса про себя ухмыльнулась. Неужели их намерения с капитаном вдруг совпали.

За считанные минуты долетели до конюшни. Лошади ещё спали.

— Вы знаете куда их увезли? — Микаса подошла к первой лошади в стойле.

— Скорее всего, туда же куда и всех политзаключённых — в Стохесс. — Леви начал седлать лошадь напротив.

— А ребёнок? — Микаса затянула ремень седла. — Если они его искали, то наверняка откуда-то узнали о его происхождении.

Леви выдохнул.

— Да... — запрыгнул в седло. — И подозреваю откуда.

Микаса тоже села в седло и выехала за ним на улицу.

— Откуда?

Леви укоризненно посмотрел на неё, притормозив лошадь.

— Ты же вроде не тупая, пошевели мозгами.

Вместо ответа Микаса чуть улыбнулась и первой двинулась галопом по улице в сторону выезда из города. Леви ринулся следом и почти сразу поравнялся с ней.

— Ты чего улыбаешься? — Бросил на неё подозрительный взгляд.

— Ничего, — она ещё раз улыбнулась. Специально. Назло. Чтобы он продолжал не понимать и беситься из-за этого.

А она думала о том, что вот они снова бегут от одной стены к другой. Снова вдвоём. Одни. И ей с ним спокойно, привычно. И нет, он не был ей другом или близким человеком. Но сейчас она знала, что может доверить ему всё. Даже жизнь.

Когда солнце поднялось над горизонтом, они уже выехали на лесную дорогу. Военная полиция двинулась по главной дороге. Они же поехали прямиком через лес. Дорога тяжёлая, но заметно короче. Вдвоём должны доехать быстро.

— До Стохесса где-то два дня пути.

До самого вечера мчали практически без перерывов. Лишь несколько раз останавливались на несколько минут, чтобы дать лошадям перевести дух. И лишь к ночи Леви остановился, устало объявив:

— Привал.

Микаса спрыгнула на землю.

— Интересно, от Шиганшины до Троста мы добрались гораздо быстрее.

Леви разминал отёкшие конечности.

— Земли Розы сильно больше по площади, а дорога от Троста до Стохесса раза в два длиннее.

— Понятно. — Она упала на землю, опрокинувшись на ближайшее дерево. Мышцы зудели от долгой езды.

— На, поешь. — Леви достал из рюкзака кусок хлеба, поделил на две части, одну — кинул Микасе, вторую запихнул себе в рот и присел у того же дерева.

— Спасибо. — Одной рукой Микаса поймала корку хлеба и неспеша начала её есть.

Как только хлеб был съеден, Леви поднялся на ноги и отряхнул штаны от ошмётков земли:

— Нужно развести костёр и раздобыть чего-то посерьёзнее хлеба

— Мы не собираемся сейчас ехать дальше? — Микаса проглотила последний кусок.

— Если мы сейчас нормально не отдохнём, то в Стохессе от нас не будет никакого толку.

Звучало разумно, и Микаса принялась собирать хворост по округе. Леви в паре метров от места привала соорудил небольшую ловушку для мелкой дичи. И вскоре в ночной темноте загорелся небольшой костерок, на котором жарились тушки двух пойманных куропаток.

Невольно Микаса подумала, что их, солдат разведки, поймали так же легко и просто, как этих двух несчастных птиц. Расстреляли без всякого разбора. Вот только птицы служили пищей, а её товарищи... Перед глазами отчётливо рисовалось озлобленное лицо Кенни. Его рука даже не дрогнула перед тем, как нажать на курок. Убийство себе подобных для него однозначно было чем-то привычным, обыденным. От этой мысли по спине пробежались мурашки. Микаса мотнула головой, стараясь не думать об этом, не думать о телах товарищей, раскиданных по двору, не думать обо всех событиях минувшего вечера. Нужно переключиться. В голову пришли лишь мысли об аккерманской связи, о которой она узнала совсем недавно.

— Значит, — Микаса наблюдала за языками огня, — каждый раз когда я в опасности, вы это чувствуете.

Вопрос взялся из ниоткуда. Леви опешил на долю секунды, но тут же ответил, не прекращая следить за мясом:

— Да.

Микаса ухмыльнулась.

— Я всегда думала, что со мной что-то не так. Не могла понять, откуда берётся боль непонятно откуда. Выходит, это была боль Эрена...

— Готово. — Леви вынул палки с мясом из земли и передал одну Микасе, проигнорировав её фразу.

— Вы, наверное, тоже недоумевали, откуда у вас все эти болезненные ощущения в теле? — Она улыбнулась.

Леви покосился на неё. Опять эта улыбка. Молча укусил кусок куропатки, прожевал, стараясь не обращать внимания на её пристальный взгляд, и только потом ответил:

— Верно думаешь.

— А ведь Мик говорил, — она покрутила палку с мясом в руках, — что вы братья.

— Ешь, не отвлекайся! — Буркнул Леви.

Микаса не обратила на это внимания и продолжила мыслить вслух.

— Если это правда, то он тоже Аккерман? И он тоже связан с кем-то?

— Этого я не знаю. — Есть хотелось куда больше, чем говорить, а особенно об этом вечновтором.

А ей есть совсем не хотелось. Хотелось ещё раз прокрутить в голове навалившуюся информацию и расставить всё по полочкам. Она легла на землю и, уставившись в звёздное небо, начала водить рукой в воздухе.

— Значит, если я ничего не чувствую, то Эрен точно жив.

От этой мысли на душе становилось чуточку теплее. Теперь она может сказать, что Эрен жив не потому что ей подсказывало шестое чувство, но она имеет точные подтверждения. — А как же его ребёнок? — Она резко повернулась на бок и обеспокоенно посмотрела на Леви.

— Спасём Эрвина и узнаем, где он. — Он посмотрел на неё. К мясу так и не притронулась. — Ешь.

— Ладно... — Выдохнула она, села поближе к костру и начала быстро есть.

Уплела всё за пару минут. Как будто в ней проснулся дух Саши.

Микаса грустно опустила глаза, вспомнив о ней.

Вытерла рот рукавом и кинула пустую ветку в огонь.

— Вы тоже думаете, что это Нанаба рассказала военной полиции о ребёнке? — Она обняла колени.

— Видишь, я же говорил, что ты не тупая.

В ответ она снова улыбнулась. Её больше не раздражали его едкие комментарии, грубые ответы. Неожиданно для неё это стало совсем не важным. Это перестало быть чем-то, что хоть как-то описывало его личность.

— Чего ты опять лыбишься?

— Ничего.

Она ответила ему снисходительно. Как будто перестала воспринимать всерьёз. Перестала бояться. Несмотря на разные звания, начала воспринимать его как равного. Смотрела прямо на него и улыбалась. И он не мог отвести от неё глаз. Свет от костра мерцал на её коже и волосах. Длинные пальцы спокойно лежали на коленях, ступни чуть раздвинуты по сторонам, подчёркивая изящные бёдра.

Леви почувствовал, как кровь прилила к щекам.

— Капитан, вам жарко? — Она сдвинула брови и наклонила голову в бок.

— Слишком близко сел к костру. — Леви показательно отодвинулся чуть дальше.

Как мальчишка, боится. Стесняется. Даже в темноте разглядела, что покраснел.

— Ложись лучше спать.

Он лёг спиной к костру, захлопнул веки, приказывая организму уснуть сию же минуту, но сна не было ни в одном глазу. События вихрем крутились в голове. Картинки сменяли друг друга, как в калейдоскопе. От разведки почти никого не осталось. Кенни вырезал всех, как свиней. Вряд ли этот ублюдок способен различить человека и свинью. Леви до сих пор не мог понять, что сподвигло Кенни, офицера военной полиции, взять опеку над никому неизвестным сосунком из подземного города.

Впрочем, спустя столько лет это было уже совсем не важно. Сейчас нужно было спасти Эрвина и остальных выживших. Остальное можно выяснить и потом. Или попросту забить. Ему и без этих знаний жилось неплохо.

Костёр медленно затухал. Треск огня прекратился, и стало чуточку холоднее. Сон, как назло, не наступал. Недовольно развернулся на другой бок и упёрся взглядом в её затылок. Скользнул глазами ниже по изгибу талии и округлому бедру.

Нет. Лучше спать к ней спиной. — Подумал про себя и развернулся обратно.

Ночные звери тихонько шуршали в листве. Где-то в деревьях ухнула сова. Сколько часов он уже не может уснуть? Час? Два?

Тупая бессонница. И как обычно, в самый неподходящий момент.

— Капитан? — Обратилась к нему почти шёпотом.

Леви не шелохнулся, делая вид, что спит.

— Капитан? — Повторила она и, судя по звуку, развернулась к нему. — Вы же не спите. — Пододвинулась чуть ближе.

Да, он не спал, но совершенно не хотел в этом сознаваться.

Она хихикнула и добавила:

— Вы дышите не как спящий человек.

Обессиленно он выдохнул. И правда, не тупая. Повернулся на спину и покосился на неё.

— Чего тебе?

— Можно лечь к вам поближе?

— Чего? — Он привстал на локтях.

— Холодно, не могу уснуть. — Она сделала паузу, а потом добавила тихо: — Пожалуйста.

Да что б её! Будь на её месте какой-нибудь Спрингер или даже Кирштейн, то в целом как-то похер. Солдатская жизнь, увы, такая, что порой приходиться греться друг о дружку. Но как ему не хотелось и хотелось одновременно, чтобы она прижалась к нему... И это "пожалуйста", которое прозвучало для него слишком... Леви не мог подобрать слова, чтобы описать, как это слишком?

— Ладно, ложись...

Он развернулся к ней спиной и почувствовал, как она уткнулась носом ему в лопатки, а чуть погодя, аккуратно положила ладонь на бок.

Леви вздрогнул, и она как будто почувствовала себя чуть увереннее и опустила руку на солнечное сплетение, обнимая и прижимаясь.

— Спасибо.

Леви хотел было ответить, но почувствовал, что в горле пересохло. Кашлянул пару раз, чтобы вернуть себе голос.

— За что?

Она прижалась чуть сильнее.

— За все. — Шепнула в ответ.

Как же ему хотелось развернуться и обнять её в ответ. Прижать покрепче, уткнуться носом в волосы, но его парализовало. Казалось, одно неловкое движение, и это уже не остановить.

Леви осторожно накрыл её ладонь своей. Холодная, как лёд. Сжал её покрепче, чтобы согреть.

— Спи, завтра важный день. — Он постарался сказать это как можно спокойнее, чтобы не выдать зашкаливающее волнение. Но, кажется, выходило не очень. Он почувствовал спиной, как дёрнулись мышцы на её лице. Опять улыбается. У нее красивая улыбка. Хотелось бы, чтобы она улыбалась чаще. Но как такое возможно, когда вокруг лишь страдания и смерть?

Подумав об этом, чуть не развернулся к ней, чтобы обнять, но удержался.

— И вы тоже спите. — Ответила немного смущённо, зарываясь носом в ткань его одежды.

— Что ещё прикажешь? — Чуть развернувшись к ней, с издёвкой спросил.

— Обнимите меня. — Ответила без малейших сомнений. Леви не видел её лица в темноте, но нутром чуял — сверлит взглядом.

Он замер от подобной прямолинейности и манере общения с вышестоящим. Хотя какое значение имело сейчас звание? Они одни в лесу, их подразделение уничтожили. Прямо сейчас они нужны друг другу как никогда. Чтобы выжить.

— Как прикажете. — Он не заметил, как сам невольно улыбнулся. Развернулся к ней, положил ладонь на её талию. Хотел было прижать к себе покрепче, но тут же опомнился: талия — слишком низко, поэтому поднял руку чуть выше. И всё-таки прижал к себе.

Тёплая. Мягкая, хоть и солдат. Она даже пахла приятно.

— Спокойной ночи, капитан. — Прозвучало нежно. Даже слишком.

Леви промолчал. Только тихо угукнул в ответ.

Бесконечные мысли в голове вдруг притихли. Она тихонько сопела, обжигая его кожу дыханием, прижималась и согревала своим теплом. На душе стало вдруг... Спокойно.

Тело постепенно погружалось в сон, но засыпать не хотелось. Хотелось растянуть этот момент на подольше. Хотелось ощущать её тело под своей рукой, хотелось слушать её дыхание, вдыхать запах волос.

С этой мыслью Леви всё-таки погрузился в глубокий сон.