«Вы презрительно звали меня актершей, театральной проституткой, писали «сенсации» обо мне до того, как не подошли ко мне после очередного спектакля, — думала Юлия, неспешно одеваясь, — а теперь лежите в постели какого-то отеля и сладко храпите после ночи со мной. Самое забавное, что теперь-то вы, как вас там, не имеет значения, - не сможете написать про меня ничего, а то ещё жена увидит!»

Женщина улыбнулась собственным мыслям. Она накинула плащ, в последний раз оглядываясь. На глаза попалась сумка. Юлия взяла кошелек и достала купюру в пять тысяч.

«Вы же говорили, что я проститутка, — подумала с усмешкой, — а за ночь с проституткой платят нехилые деньги.»

Ночь успешно завершалась третьим часом, холодный ветерок оголял деревья. Женщина решительно шагала по улице, освещаемой мигающими лампочками, и рассматривала купюру.

«Хорошо жить, — всплывали хорошие мысли, — но никто не знает насколько.»

Тишину нарушали изредка проезжающие машины. Где-то вдалеке начало светать, ненароком укрывая городок от ночных невзгод. Сердце приятно трепетало, вследствие чего сумочка, а после и сама, свалилась на уютный диванчик. Здесь она лишь ночевала, прекрасно осознавая, что квартирка не приспособлена на большее. Все вокруг было в пыли, еще и таким слоем, что скрести рукой вызывало большие затруднения. Чем-то Юлия себе напоминала Обломова, хоть у того и был слуга. Задумываясь о несуразностях в предстоящем дне, девушка заснула, тихонько посапывая.

Начало дня ознаменовал будильник. Он устало звенел, пробуждая такую же усталую хозяйку. Юлия поднялась и сонно пошла умываться. Ещё одним путешествием стал путь до театра. Новая авторская постановка местного писателя вызывала энтузиазм только у него да его брата, режиссера.

— Итак, — воодушевленно говорил писатель, раздавая труппе сценарий, — сейчас будем пробоваться!

— Кто там главный герой, напомни? — шепотом спросил у него режиссер.

— Героиня, — с придыханием прошептал писатель.

— Тогда Юля, — уверенно сказал ему брат, а потом громко произнёс, — Юль!

— Проговорите начальный монолог главной героини! — поспешно закричал писатель.

Женщина лениво открыла сценарий и пробежалась глазами по тексту. Скучающий её вид сразу преобразился. Она выпрямилась и заговорила:

— Имя мне Изольда,

Я истинная дочь земли,

Но если смог спастись и ты,

Высечéнный изо льда…

Весь её вид говорил о смелости слов, ноттусклые глаза портили лицо своим самодовольным взором. Писатель остановил ее.

«Глаза со сцены никто не увидит,» — решил он про себя и поставил Юлию играть Изольду.

Её пустой самодовольный взгляд все же смущал его. Женщина скучающе сидела в зале, вынужденно смотря на игру других актеров. На сцене она была, сколько себя помнила. «Выскочки» в театре её бесили, Юлия их ненавидела. Каждая новая актриса пыталась занять её место, но каждый раз эти попытки кончались крахом. В этом забавном соревновании всегда побеждала бывалая.

— Может её поставим на роль Изольды… — послышался голос писателя.

Юлия навострила уши. Скучающе она взглянула на сцену. Там стояла молодая девчушка, которая только недавно пришла в театр. Женщина знала, что она то ли какая-то родня директора, то ли его любовница. Когда-то и сама Юлия спала с ним, но в театре всегда так было.

«Либо ты, либо тебя, да?» — думала она с усмешкой, еле сдерживая хохот.

Порой такие приступы смеха находили на нее, даже когда женщина не отдавала себе в этом отчета. Девушка со сцены все еще вещала. Это личико, полное надежд и желания принести нечто стоящие миру, смешило Юлию еще больше. Ее хохот раздался по всему залу.

— Напомни, за кого ты читаешь? — спросила Юлия.

Девчушка заметно стушевалась. На сцене было слишком мало новичков, и все понимали, что женщина пытается засадить молодую актрису.

— Агнет, горожанку, которая пошла за Изольдой! — ответил писатель.

Юлия усмехнулась. Почему-то она сменила гнев на милость и намеренно развязно выдала:

— Неплохо.

Все словно напряглись еще больше. Но Юлие было уже плевать. Она наблюдала за пробами, пока не был выбран точный состав.

— Юль, — обратился к ней режиссёр, — спасибо, что не стала так дисморалить Олю. Она только недавно закончила…

— Курсы актерского мастерства, я поняла, — женщина лукаво улыбнулась на его фамильярности, — когда начнутся репетиции, господин режиссер?

— Сейчас прогоним весь сценарий пару раз, — ответил мужчина и добавил, в шутку угрожая, — может, и поменяем кого-нибудь.

— Милый мой, будь это театр балета, — заговорила она серьезно, — я была бы здесь примой.

— Не сомневаюсь, — страстно заговорил режиссер, обняв Юлию за талию.

Она встала на носочки и, убрав его ладонь изящным движением руки, отошла, подражая балеринам. Черным лебедем женщина зашла на сцену и поклонилась в зал.

— Она всегда такая? — спросила новенькая у мужчины рядом, — Театральная, что ли?

— К сожалению, — со вздохом ответил он, — она живет театром и обожанием поклонников. В общем, на редкость самовлюбленная и всеми обожаемая сука.

Юлия глянула на него, но заговорил писатель:

— Прошу вас, товарищи-актеры, вжиться в роли моих замечательных детей, — в труппе кто-то хихикнул очевидности его просьбы, а кто-то вздохнул. Но он говорил искренне, — Начнем же!

Пастушка Агнет (Оля): О,

как жесток наш бренный мир,

Никто нас не спасет,

Ни рядом кто, ни короли,

Рассеемся ж в песок!

Пастух Кеннет (Яша): Как

грустно, милая Агнет,

Как до такого довели?

А я-то думал больше нет

Бед, где безруки короли!

(Агнет отступилась.)

Пастушка Агнет: Вы ль

это, Кеннет?

Пастух Кеннет: Да,

Агнет!

Вы б знали сколько

горьких бед

Я видел с вышины тех

гор,

О, там войска творят

террор!

И, честно, очень страшно

мне

Так представлять: горит

в огне

Наш городок, и мы горим.

Я думал, как бы быть нам с сим?

Пастушка Агнет: Пора

пока собрать стада,

Потом мы побежим туда.

(Агнет показывает на

тропу к городу.)

Пастух Кеннет: Агнет, я

скоро буду здесь,

Пастушка Агнет:

Поторопись уже, балбес!

Писатель хотел что-то сказать, но решил не вмешиваться. Лишь изредка комментировал отыгрыш актёров, советовался с братом.

Юлия скучающе осматривала ногти, стоило другому заговорить. Она цыкнула языком:

- Господин режиссёр? - окликнула, перебивая новенькую актрису.

- Да, Юленька, - мужчина глянул на часы, - мне пора идти.

Только Оля удивленно огляделась. А Юлия вслед за режиссёром вышла из зала.

Они стояли друг напротив друга в курилке. Молчали, смотря в глаза.

- Юль, - он заговорил первым.

- Да, Сереж, - она выдохнула дым, отводя взгляд.

- Я люблю тебя, как профессионала, - режиссёр потер шею.

- Ещё бы, - перебила Юлия с ухмылкой.

- Ещё бы любили тебя, как человека, - Сергей щелкнул пальцами, шумно выдыхая.

- Ты знаешь мои принципы, - красный огонёк сделал восьмёрку, - я тут работаю, а не дружбу веду.

- Но это не мешает тебе, - ревнивый тон прервал вскрик:

- Не смей меня ревновать, это тоже часть моей работы, - она бросила бычок в мусор и вышла, обрывая ссору в самом зачатке.

Она вернулась в зал. Труппа отдыхала. Пару человек читали сценарий, многие болтали, а новенькая актриса говорила с писателем.

- Почему не работаем, товарищи? - Юлия хлопнула в ладоши.

Актеры отреагировали обыденно. Женщина показывала свою власть, и мало кто хотел связываться с ней. Новенькой актрисе успели пересказать слухи об уволенных из театра.

- И если всё, что я могу -

Кричать с мечом на перевес,

Но слово не имеет вес;

Но лучше, чем подобной вам

Я стану после лет страданий,

Пройдя чрез сотни дней терзаний,

Когда рвёт, мечет ураган, -

Себя убью.

Юлия присела на корточки к зрительному залу. Отправила длинную юбку:

- Ну как, господин писатель? - ухмылка озарила лицо.