Запах антисептиков слишком резкий, как и писк аппарата откуда-то справа. Или слева. Он на самом деле не уверен. Последнее время — были это часы или дни, он все так же не уверен — было каким-то особенно отвратительным. Вспышки света перед глазами, разбавляющие постоянную черноту, что его окружает, и яркие сны. Какие-то звуки. Возможно даже ощущения.
Веки словно свинцовые, разлепить их практически невозможно. Зрение затуманено, но по очертаниям он лежит в каком-то помещении, светлые стены в легком полумраке. Наверное, шторы задернуты. Или просто уже вечер. Он совсем не помнит, как тут оказался. Или даже правильнее сказать не знает. Всё кажется каким-то странным сном, только вот он никак не может проснуться. И сон этот включает не только видение этого помещения, но и всю черноту до.
В помещение входят люди, начав быстро мельтешить перед глазами и что-то делать с его телом. Это мелькание отдается тупой болью в голове. Он спешит закрыть глаза обратно, тут же снова проваливаясь во тьму.
***
Он приходит в себя подобным образом еще несколько раз, с каждым заходом чувствуя себя все лучше, насколько это вообще возможно в его состоянии. Сознание проясняется, звуки и картинка перед глазами наконец становятся четче, а находящиеся вокруг люди не раздражают.
Врачи и медперсонал не перестают говорить о том, как ему повезло. А он даже не понимает, с чем ему повезло? Что такого произошло? Как он здесь оказался? Очень хочется задать все эти вопросы, но сил пока не хватает. Он с трудом руку в кулак сжать может, а на вопросы отвечает в основном кивками или слабо мотая головой. Спокойствия добавляют знакомые лица рядом, хоть и признает их он далеко не сразу. Он видит родных, людей, которых когда-то давно считал друзьями, пришедших навестить, но чувство, что чего-то не хватает никак не покидает голову. Ему говорят, что он последние годы ни с кем особо близко не общался, оттого и кроме родственников никто не приходит. Но он и так это знает. Знает, что жил почти затворнически. И всё же чего-то не хватает.
Силы возвращаются совсем медленно. Все мышцы словно окаменели и никак не хотят поддаваться контролю. Врач говорит, что на восстановление уйдет немало времени и снова напоминает, что само его возвращение в сознание — большое чудо. Особенно при том, что через несколько недель его планировали отключить от аппарата жизнеобеспечения. Он от этой мысли трусливо вздрагивает, стараясь сглотнуть подступивший комом ужас. Да, при таком раскладе его пробуждение точно чудо.
Ему наконец рассказывают, что произошло. Вместе с этим медленным рассказом в голове словно начинает складываться пазл. Воспоминания проясняются.
Его зовут Хан Джисон — не то чтобы он не помнил об этом до рассказа — и он студент университета. По крайней мере был им. В тот день он шел на экзамен, когда на пешеходном переходе случилась авария. Столкнулись несколько машин, пострадали люди. Без жертв не обошлось. Ему рассказывают, что несколько человек погибло в тот день, а сам он получил серьезные травмы. Правда все переломы успели восстановиться пока он был без сознания. Но самой большой проблемой оказалась травма головы из-за которой он всё это время провел без сознания, в вегетативном состоянии.
Джисон может только поджимать губы, когда слушает все это, и пытаться не разрыдаться от какого-то осознания собственной беспомощности и безысходности в этот момент.
Всё это произошло примерно год назад.
***
Когда ему говорят, что восстановление будет медленным, он и представить не может, что настолько. Спустя месяц он всё еще не способен ходить самостоятельно. Хотя в самом начале думал, что быстро со всем справится. На занятиях с физиотерапевтом приходится заново разрабатывать каждую мышцу. Учиться всему буквально приходится заново. Что уж там ходить, даже ложку держать.
Увидев себя первый раз в зеркале, он ужасается. Худой, словно обтянутый кожей скелет, впавшие глаза, осунувшееся лицо и беспорядочно отросшие волосы. Он помнит себя совсем не таким. Хочется скорее отвернуться от зеркала и не смотреть в него ближайшее долго. Мама, приходящая к нему ежедневно, успокаивает, говорит, что всё вернётся в норму, приглашает парикмахера, чтобы он состриг лишнее. Джисон согласен, что такие внешние изменения — мелочь в сравнении со всем остальным. Но всё равно не может не испытывать отвращения.
Иногда в голову заползают мысли, что он хотел бы вернуться в то бессознательное состояние. Там словно бы было хорошо. Были яркие сны, он был в них полностью здоров. И был не один. Рядом всегда был кто-то очень родной и близкий. Только лица этого человека из снов он никак вспомнить не может. Возможно, это была просто выдумка его больного сознания, чтобы ему не было так одиноко в этих мирах. А сейчас, помимо медперсонала, рядом только близкие родственники. В основном родители. Друзья-знакомые, которых поразила новость о его возвращение в сознание, почти не появляются в палате. Джисона это злит. Но с другой стороны он совсем не удивлен. Его в их жизнях не было слишком долго. К тому же мало кому хочется нянчиться с таким как он. У них своя жизнь, а у него только стены больничной палаты.
Спустя месяца два ему на прикроватной тумбе оставляют телефон — раньше было совсем не до него. Джисон радуется. Будет у него хоть какое-то развлечение и способ уйти от назойливых мыслей. Телефон оказывается разряженным. Мама говорит, что как он сел после аварии, так его и не включали. Удивительно, что он вообще оказался цел, хотя на углу экрана видна трещина, всё же защитное стекло, когда-то бывшее на нем, спасло не полностью.
Джисон дожидается полного заряда и наконец включает устройство. Он точно не ожидает, что как только он включится, на экран посыплется тысяча самых разных уведомлений. Джисон в ужасе смотрит на сменяющие друг друга иконки, думая, что телефон всё же сломан.
Казалось бы бесконечный поток уведомлений наконец останавливается. Джисон осторожно притягивает телефон ближе, оставляя его лежать на коленях. Он не думает, что сможет долго держать его в руках и не уронить, поэтому не рискует. Он смотрит на экран и не знает, с чего начать. Всё это кажется таким чужим, словно никогда не принадлежало ему. Пароль… Он его вообще не помнит. Какое счастье, что телефон можно разблокировать через отпечаток.
Он делает глубокий вдох и нажимает на значок социальной сети. В глаза сразу бросается иконка, показывающая количество личных сообщений. Их слишком много. Джисон переходит в диалоги, смотря, кто ему писал. Там сообщения от давних друзей, видимо прознавших о его беде, кого-то из дальних родственников, однокурсников, рекламные рассылки. Все сообщения очень старые. Последние полгода, если не больше, ему никто кроме рекламных ботов и не пишет. За исключением одного. Диалог на самом верху списка. Количество сообщений в нем переваливает за три тысячи. У Джисона глаза на лоб лезут, когда он видит эту цифру. И последнее сообщение отправлено буквально несколько часов назад. Первая мысль: кто-то решил использовать его неактивный аккаунт как личный дневник или заметки.
Джисон смотрит на имя контакта и хмурится. Какое-то непонятное чувство поселяется в груди. Словно чувство дежавю. Кто этот человек? Джисон напрягает мозг, копается в каше из воспоминаний пытаясь вспомнить. Он аккуратно, не открывая диалога, переходит на аккаунт и рассматривает фотографию в профиле. На ней молодой парень, наверное, не намного старше самого Джисона.
Ли Минхо.
Сознание словно молниями простреливает. Вот чего ему не хватало всё это время! Вот кто был с ним во всех снах! Джисон почти возбужденно подпрыгивает на месте. «Почти» потому что ему бы очень хотелось сделать так, но он не может. Только на глаза наворачиваются слёзы от всех воспоминаний и понимания происходящего.
Минхо, его дорогой Минхо писал ему всё это время. Несмотря на убеждение родителей, что он вёл практически затворнический образ жизни, Минхо был тем, с кем он постоянно общался. Сначала они были просто друзьями по переписке, познакомившись из-за спора о сюжете какого-то аниме под постом в интернете. По правде говоря, интернет — единственное место, где ему хватало смелости на подобные выходки. Их перепалка перешла в личные сообщения, и как-то выяснилось, что Минхо не такой уж засранец, как ему показалось в начале.
Их дружба по переписке превратилась в отношения на расстоянии. Отношения, продлившиеся до его исчезновения из сети. Джисон осознает, что Минхо никто даже сказать не мог, что с ним случилось. Для Минхо он просто исчез. Джисон не сдерживается, слезы всё же заливают лицо. Зашедшей в этот момент медсестре явно неловко, она аккуратно интересуется, что случилось. Джисон через всхлипы даже внятного ответа дать не может.
***
Джисон тратит всё свободное время на чтение сообщений Минхо, то и дело прерываясь. Иной раз из-за того, что силы заканчиваются, он устает слишком быстро, иной раз из-за того, что слезы снова застилают глаза и читать дальше просто не получается.
Сообщений очень много. У Джисона уходит где-то неделя, чтобы прочитать все. Он узнает, что Минхо очень сильно злился, когда он пропал из сети и перестал отвечать на сообщения. Потом злость сменилась на непередаваемую печаль и боль. В диалоге несколько голосовых сообщений. Джисон вспоминает, что Минхо никогда не был фанатом такого рода общения, и отправлял их крайне редко. Сейчас он этому очень рад. Услышать голос Минхо — настоящее благословение. Только звучит он хрипло, словно зареванно, еще раз спрашивает, почему Джисон не отвечает и не случилось ли с ним ничего.
Минхо не перестает писать ему, но словно бы смиряется с вечной тишиной в ответ. Но пишет. Пишет о своей жизни, о том, как проходят дни. Высылает фотографии своих котов и, редко, свои, например делясь тем, что сменил цвет волос. Делится какими-то радостными моментами. Особенно сильно сердце сжимается, когда в своих сообщениях Минхо обращается к Джисону. Говорит о том разе, когда их встреча сорвалась, буквально за полтора месяца до аварии. Говорит о том, что приехал бы, но Джисон никогда не давал ему свой адрес. Он правда жалеет о том, что не сделал это раньше, поддаваясь какой-то странной, беспричинной тревоге. Возможно тогда Минхо бы узнал, что с ним стало, а не оставался в неведение. Говорит о каких-то милых моментах в книгах и сериалах, добавляя, что это могли бы быть они. Джисон узнает, что Минхо за это время просмотрел и прочитал всё, что он когда-то ему советовал.
Когда сообщений остается штук двадцать, Джисона охватывает непонятный страх. Он не знает, что делать. Не знает, как отреагирует Минхо на его появление в сети. Может, он уже увидел, что сообщения прочитаны. Может, в следующих сообщениях его ждут гневные нападки.
Джисону они даются с трудом, но занимают жалкие минуты. Он доходит до конца. Последнее сообщение Минхо — то самое, которое пришло в день, когда ему вернулся телефон. Он пишет, что любит, что скучает. Джисону очень хочется прокричать в ответ, что он тоже очень сильно его любит, несмотря на прошедший год. Для него это были несколько мгновений. И последнее сообщение о том, что он уезжает, а значит какое-то время не будет писать.
Джисон замирает, долго не решаясь. Он делает несколько глубоких вдохов, стараясь унять дрожь в теле. Набор всего нескольких слов на телефонной клавиатуре занимает неприлично много времени. Буквы маленькие, он то и дело не попадает по ним.
Хан Джисон
Привет, Минхо
Мне жаль
Он решается только на эти слова. Не знает, что еще написать. Хочется рассказать и объяснить так много, но он сейчас не в том состоянии. Джисон отсылает сообщения и тут же блокирует телефон, хоть сознание и подсказывает, что ему никто вот прямо сейчас не ответит.
Джисон снимает блокировку спустя несколько секунд. Сообщения, ожидаемо, не прочитаны. Он вертит в голове единственный вопрос: как ему объяснить всё? Он не сможет написать, на набор текста уйдет много времени, не может рассказать, голосовые связки после года молчания совсем ослабли, он начинает хрипеть через несколько предложений. Если только попросить кого-нибудь сделать это за него… Мысль осеняет. Это будет очень неловко, но ему необходимо сделать это прямо сейчас. Часы посещений давно закончены, родителей нет рядом. Но очень скоро должны принести ужин.
Джисон собирается с духом и робко просит подошедшую медсестру помочь ему. Женщина просьбе словно и не удивляется, соглашается исполнить просьбу.
— Скажите… Что я в больнице… И адрес, — кряхтя, просит он. Женщина записывает голосовое сообщение, называя в нем имя Джисона, озвучивая, что он находится на лечении в больнице, но не называет причину, и говорит адрес. — Спасибо.
***
Минхо хочет протереть глаза и еще с десяток раз ущипнуть себя, да так, чтобы побольнее. Чтобы точно убедиться, что он не спит. Или наоборот проснуться от этого обманчиво сладкого кошмара.
Цифры под именем контакта каждый день были для него приговором. Болезненным приговором, который ни отменить, ни обжаловать. И что он видит сейчас? Может, это какой-то глюк системы? Может кто-то из родственников взял телефон? Хотя бы так он сможет получить ответы на вопросы? Потому что веры и надежды в нем практически не осталось.
Джисон-и
online
Минхо сглатывает. Плашка статуса сменяется. Пользователь набирает сообщение. Он блокирует телефон и убирает его. Не смотрит на экран, когда приходит уведомление. Не чувствует в себе сил и решительности на это.
По правде говоря, он боится. Боится, что в сообщение будет что-то вроде: «Привет, это мама/папа/брат/друг Джисона», и дальше то объяснение, к которому Минхо всё же не готов. Может, он почти перестал верить в его возвращение. Но он не готов услышать причину, по которой Джисон не вернется.
Спустя несколько минут телефон снова загорается от уведомление. Превозмогая себя, Минхо притягивает его к себе и снимает блокировку. Три непрочитанных сообщения. Минхо жмурит глаза, но всё же заходит в диалог.
Джисон-и
Привет, Минхо
Мне жаль
У Минхо внутри все сжимается. Он не уверен, кто ему пишет, но в уголках глаз собирается влага.
Джисон-и
[Голосовое сообщение]
Минхо нажимает на сообщение. У него сердце падает, когда с ним здоровается неизвестный женский голос. Словно все его самые худшие предположения подтверждаются одним этим: «Здравствуйте».
— «Здравствуйте, Минхо-щи. — Он ставит на паузу. Делает несколько глубоких вдохов. Возобновляет короткую запись. — Хан Джисон просит передать вам, что на данный момент он проходит лечение в больнице…»
Минхо не верит в услышанное. Просит передать? Почему не скажет сам? Больница? Что происходит? Вопросы носятся в голове словно торнадо. Он не сразу понимает, что дальше в сообщении говорится адрес больницы и как к Джисону можно попасть. Он ставит сообщение на повтор, записывает адрес. Это не в его городе.
Он только вернулся из рабочей поездки и, на самом деле, сейчас невероятно рад этому и факту, что после нее должен уйти в отпуск. Словно всё складывается как нельзя лучше. Пусть еще одна поездка не входила в его планы. Он в тот же момент бронирует билеты и номер в дешевенькой гостинице, чтобы вылететь уже следующим утром. Он вызванивает родителей, прося их приглядеть за котами еще две недельки. Благо, животных есть с кем оставить, иначе было бы совсем худо. Билеты на утро, у него меньше двенадцати часов, за которые надо немного поспать, собрать самые необходимые вещи и не пропустить время выхода из дома.
***
Утром Джисон видит, что его сообщения прочитаны, и сникает. Никакого ответа на них не приходит. Тревожная мысль о том, что Минхо не хочет иметь с ним ничего общего закрадывается в голову и обустраивается среди остальных тревожных мыслей вполне комфортно. И понимание, что если бы это правда было так, Минхо бы не писал ему всё это время, не может ее перебить.
Джисон старается отвлечься на свою ежедневную рутину. Завтрак, все еще жидкими кашами и бульонами, ничего твердого или, упаси боги, вредного. Процедуры, занятия, тренировки. Попытки вернуть мышцы в строй и заново научиться ходить. После обеда приходит мама. Джисон приветствует ее, кратко улыбаясь. Женщина подбадривает его и выражает желание вывести на прогулку. Медбрат, который будет сопровождать их все это время, помогает пересадить Джисона с кровати на коляску, и медленно толкает ее к лифтам. Джисон почти не говорит, в основном слушает, что говорят ему, рассказывают какие-то новости.
В холле на первом этаже всегда многолюдно. Джисону поначалу было очень неловко и смущающе появляться там. Ловить на себе жалостливые и любопытствующие взгляды посетителей. Сейчас он почти не обращает на это внимание.
Сегодня внимание привлекает какой-то парень, ругающийся с сотрудницей за стойкой администрации. Джисон не очень хорошо его слышит и разглядеть не может, людей многовато, кто-нибудь обязательно загораживает его каждую секунду, да и зрение у него не настолько хорошее, а после аварии, кажется, стало еще хуже.
Мама рядом возмущенно комментирует поведение незнакомца. Мол, какая невоспитанность. Медбрат рядом с ней вставляет пару слов о том, что так себя часто ведут люди, которые не могут попасть к больным, потому что пускают в основном только родственников. Джисон даже не кивает, просто безэмоционально слушает, выделяя слова из гвалта толпы.
Они подъезжаю ближе, стойка администратора как раз рядом с выходом из здания, Джисон щурит глаза и даже подается вперед, чтобы разглядеть поближе. Мама тут же оказывается рядом, суетливо подвигая его назад, решив, что он просто вот-вот упадет. А Джисон крепче впивается в подлокотники. Незнакомец оборачивается назад и ловит его взгляд. Кажется, сердце в этот момент пропускает удар. А может и не один.
— Джисон-и, — слова, тонут в гвалте, но Джисон уверен, что слышит свое имя четче всего на свете. Лицо Минхо перед глазами всё ещё немного размытое, но он уверен, что это он. Нет никаких сомнений.
— Минхо, — он давит всхлип. Мама рядом смотрит на него удивленно, наклонившись к нему, обеспокоенно спрашивает, что случилось, что бормочет Джисон.
Но Джисон смотрит только на Минхо, делающего нерешительный шаг вперед, а затем скрывающегося на бег. Он за секунду оказывается рядом, но мать и медбрат реагируют быстрее, отталкивая незнакомого им парня дальше от Джисона. Он слышит, как мама требует вызвать охрану.
— Нет… Нет, — пытается сказать как можно громче. Его все же замечают. Женщина смотрит на него, на лице видно смятение. — Пропустите, — жалобно тянет Джисон.
— Ты его знаешь? — удивленно спрашивает мама. Джисон кивает и тянет слабые руки к Минхо.
Тот вырывается из хватки медбрата, оказывается совсем близко, падая на колени перед коляской, не обращая никакого внимания на грязный пол. Джисон снова наклоняется чуть вперед. Минхо обхватывает его лицо ладонями, не стесняясь никого вокруг, не замечая удивленных взглядов на себе, покрывает лицо поцелуями. Щёки, лоб, кончик носа, губы. Джисон может только положить свои ладони поверх его, почувствовать под кожей тепло, которое так давно ждал. По щекам стекают слезы, он уже не сдерживает громких рыданий. Имя Минхо проскальзывает между всхлипами.
— Джисон-и, мой дорогой, Джисон-и, я так боялся, что больше никогда не смогу с тобой увидеться, — шепчет Минхо, опаляя горячим дыханием. Джисон сжимает его в слабых объятиях, стараясь при этом прижать как можно ближе к себе.
— Молодой человек, кто вы вообще такой? — прерывает их громкий женский голос. Мама. Минхо отрывается от Джисона на мгновение, чтобы посмотреть на женщину, но ничего ответить ей не успевает.
— Мама… — обращается к ней Джисон. — Это Минхо… Я его люблю.
***
Прогулку не откладывают. Минхо порывается взять управление коляской в свои руки, но ему не позволяют. Медбрат отвозит их в больничный двор, людей там немного, место для разговора более уединенное, чем холл. Только путь этот в ужасно неловкой тишине. Джисон несколько раз поворачивается к Минхо, идущему по левую сторону от него. Ему словно бы не верится, что это правда его Минхо тут. Так быстро и неожиданно, наконец-то рядом с ним. Но при таких обстоятельствах.
Они останавливаются в тени дерева. Медбрат отходит немного в сторону, чтобы дать поговорить без посторонних, но при этом быть рядом на случай чего. Минхо снова опускается, чтобы быть на одном уровне с Джисоном.
— Что… Что случилось? — решается спросить он.
— Для начала, молодой человек, вам бы представиться, — отвечает ему джисонова мать. Она смотрит холодно сверху-вниз, сложив руки на груди. Джисон как-то боязливо поглядывает на нее.
— Ли Минхо, двадцать пять лет, — проговаривает он. — Живу и работаю в Сеуле. До вчерашнего дня не знал, куда пропал Джисон и жив ли вообще. — На последние его слова женщина как-то испуганно ахает.
— И… Как давно вы знакомы?
— Три года.
— Мы… Познакомились в интернете, — заговаривает Джисон. — Сначала были друзьями… По переписке… Потом в отношениях… На расстоянии… Но так и не успели встретится, — он без утайки кратко выкладывает их историю. Мама видела достаточно в холле больницы, чтобы сделать выводы самостоятельно. Нет смысла пытаться что-то скрыть или переврать.
Минхо кладет ладонь ему на колено, успокаивающе поглаживая и заглядывая в глаза. Джисон видит в этом взгляде столько нежности.
— Джисон не может много говорить, — переводя тему, произносит женщина. Джисон поворачивается к ней и с мольбой во взгляде просит:
— Расскажешь? — Она вздыхает тяжело и кивает.
— В феврале прошлого года Джисон попал в аварию. Столкнулись несколько машин, сбили людей на пешеходном переходе, — начинает рассказывать она, погружаясь в болезненные воспоминания. — Из-за травмы головы, он впал в кому и никак не приходил в себя всё это время. Реагировал совсем немного, но в сознание не возвращался. Мы… Мы почти потеряли надежду и думали, что… Придется отключать от аппарата жизнеобеспечения, но он очнулся два месяца назад. Сейчас Джисон на реабилитации.
— Господи, — Минхо склоняет голову, тяжело выдыхая. Он сжимает колено Джисона, как чувствует ладонь, опустившуюся поверх собственной. — Я… не знал, что делать, когда ты просто перестал отвечать на сообщения и звонки. Я так боялся, что ты… — он поджимает губы и не заканчивает фразу, но всем понятно, что за слово должно быть в конце. — Я думал, что сплю, когда увидел те сообщения. Если бы я только знал раньше…
— Тебя бы все равно не пустили, — грустно вздыхает Джисон, после вымученно улыбаясь. — Но я рад, что наконец-то… Вижу тебя… Только я сейчас… Мало на что способен…
— Неважно, — отрезает Минхо. — Это неважно, Джисон-и. Ты здесь, ты в сознании, всё самое страшное позади. Ты обязательно восстановишься, я буду рядом, помогу всем, чем смогу, обещаю, переведусь сюда в филиал, чтобы не уезжать. Просто позволь быть рядом. Я люблю тебя.
— Конечно, — всхлипывает Джисон. — Пожалуйста, не уходи… Я тоже… Я тоже тебя люблю…
Минхо приподнимается, чтобы быть лицом на одном уровне, прижимается к потрескавшимся губам, влажным от дорожек слез, и вкладывает в этот поцелуй все свои чувства и эмоции.