— Любимый, просыпайся — разбудил меня сонный голос Дайчи. Его большая рука легла на мою щеку, легонько растирая ее.

— Я не хочу… — недовольно пробубнил я, отворачиваясь на другой бок, завернувшись посильнее в одеяло.

— А если так? — с некой долей ехидства сказал муж и прижался ко мне сзади, медленно потираясь вставшим членом о мою задницу. — У нас ведь вчера так и не получилось.

— Дайчи… — тихо, почти еле слышно, выдохнул я, когда он полез ко мне в трусы, стал трогать мои ягодицы, как будто случайно проникая в ложбинку половинок. Он целовал мою шею, прикасаясь колючими небритыми щеками, нежно пощипывал соски, пока я окончательно не сдался.

      Я повернулся к нему и, обхватив его лицо руками, страстно поцеловал в губы, просовывая язык в полуоткрытый рот. Дайчи опешил, даже немного отстранился поначалу, но прильнул ко мне, всё больше обхватывая руками, стараясь убрать мешающую одежду.

— Боже, сними их уже, — недовольно сказал я, пока муж медленно стягивал с меня белье. Я помог ему, поджав ноги, и тут же уселся на него сверху полностью голый внизу. Стоящий член нетерпеливо подрагивал, сочась смазкой.

— Какой вид, — довольно присвистнул Дайчи и сжал мои бедра до красных следов. Он притянул меня к себе, заставляя выпятить попу. Губы снова слились в поцелуе, а его пальцы дотронулись моей дырочки, стараясь протолкнуться внутрь. Я болезненно нахмурился и коснулся лбом его шеи, тяжело дыша.

— Дайчи… Смазка, пожалуйста… — возбужденно простонал я, пытаясь дотянуться до прикроватной тумбы.

— Она здесь, — муж достал откуда-то из-под одеяла небольшой тюбик лубриканта. — Я еще вчера подготовился.

— Ну быстрей тогда, — нетерпеливо приказал я, отчего тут же пожалел, — прости, просто я уже не могу ждать…

— Понимаю, сладкий, — нежно сказал Дайчи и поцеловал меня в щёку. Его пальцы, покрытые холодной смазкой, тут же оказались во мне. Болезненно-приятное ощущение охватило меня. Я прижался к мужу крепче, сжимая смятое одеяло дрожащими от возбуждения пальцами.

      Не знаю, сколько времени он растягивал меня, но казалось, что прошла целая вечность, а в мою задницу, по ощущениям, уже могли поместиться как минимум два члена. Но мне нужен только один…

— Дайчи, хватит уже пальцами, — прошептал я, стараясь удержать дрожь в голосе, — я хочу тебя… — я, как озабоченный подросток, весь пылал от нетерпения, старался побыстрей ощутить в себе его твердый конец.

— Чёрт, — тихо, но очень недовольно выругался муж и накинул на нас одеяло, попутно надев мне трусы.

— Что случилось? — сначала я заволновался, но, прислушавшись, заприметил топот детских ног в коридоре.

      Ичиро остановился перед самой дверью и, выждав несколько секунд, тихо, стараясь не шуметь, приоткрыл её. Увидев, что мы уже проснулись, сын зашел в комнату и вскарабкался на кровать.

— Привет, — сказал он и состроил милейшую улыбку.

— Правильно сказать: «доброе утро», Ичиро, — Дайчи широко раскрыл руки, и мальчик упал в его объятья.

— Ага, доброе утро, папочка, Коши-тян, — воодушевленно повторил он за мужем.

— Как ты назвал меня? — я оторопел от неожиданных слов — он никогда не звал меня так, и приблизился к нему, взяв за крохотную ручку, с надеждой посмотрев на него.

— Коши-тян, — повторил он. — Но папа же зовет тебя так иногда. Я тоже хочу… Нельзя? — он непонимающе наклонил голову на бок, словно большеглазый любопытный совенок.

— Наоборот! — радостно крикнул Дайчи и подбросил его над головой, поймал и крепко прижал к себе. — Зови Коши как хочешь, ладно?

— Даже «вонючкой»? — пошутил сын и задорно рассмеялся.

— Нет, Ичиро, кроме «вонючки», — строго ответил ему муж.

— Да шучу я! — воскликнул сын, быстро слез с кровати и побежал на кухню, расставив руки в стороны и издавая звуки пропеллера губами. — Я пилот! А пилоты хотят на завтрак дораяки!

***

— Коши-тян, — вдруг спросил Ичиро по дороге в пекарню, где делают сладкие оладьи с начинкой дораяки.

— М? — я опустил на него взгляд и улыбнулся.

— А почему папа не пошел с нами?

— Ему нужно на работу.

— Ясно… — раздосадованно вздохнул Ичиро и печально опустил взгляд в пол.

— Но он пообещал, что купит торт сегодня, — добавил я, стараясь снова развеселить сына.

— Со сливочным кремом? — воодушевленно встрепенулся он, услышав про угощение.

— Да, — я согласно кивнул головой.

— И с клубничкой? — еще раз спросил Ичиро. В его больших глазах забегали радостные огоньки.

— Конечно.

— А внутри будет бисквитик? — он, уже не скрывая просто вселенского счастья, широко раскрыл рот в ожидании ответа.

— Да, обязательно, — уже в третий раз я согласился, а про себя подумал, что нужно позвонить и сказать о торте Дайчи.

— Круто! — торжествующе крикнул Ичиро и снова, как и дома, раскрыл руки в стороны и побежал, имитируя самолет. Но быстро остановился, дожидаясь меня.

— Коши-тян, а когда мы уже будем кушать дораяки?

— Вон за тем магазином будет поворот. Там нужная нам пекарня, — я наклонился и указал на ближайшее красное здание.

      Сын, улучив момент, притянул меня к себе и прошептал на ухо, словно это была большая тайна:

— А можно тогда еще и тайяки съесть? Они такие классные!

— Но Дайчи разрешил только дораяки.

— А мы ему не скажем. Хорошо? — Ичиро состроил самую просящую мордашку из всех возможных.

— Хорошо-хорошо. Но только чуть-чуть. Понял? — я попытался быть строгим, но, видимо, это не мое.

— Да! А можно тогда еще и дайфуку?

— Ичиро…

— А ёкан и моти?

— Но…

— А ан-пан? Аманатто?

— Я сдаюсь… Бери, что хочешь.

— Ура!

***

— Эфо так фкуфно! — набив полный рот сладостей, Ичиро как-то умудрялся говорить.

— Сначала прожуй, а потом разговаривай, — требовательно сказал я и положил в рот маленький кусочек дораяки, запив несладким зеленым чаем.

      Сын проглотил всю ту адски-сладкую смесь, запил молочным коктейлем и вытерся бумажной салфеткой, словно настоящий джентльмен, прежде чем снова повторил:

— Это очень вкусно, спасибо, Коши-тян, — его щечки зарделись.

— Тогда в знак благодарности ты поможешь мне приготовить сегодняшний ужин?

— Что готовить? — заинтересованно спросил Ичиро.

— А что ты хочешь?

— Собу! — радостно воскликнул он.

      Я коротко усмехнулся.

— Ну, тогда будет соба.

— Коши-тян, — тихо позвал меня сын. От его прежней радости не осталось и следа, он стал очень серьезен.

— Что-то случилось? — я насторожился.

— Спасибо, что пришил Тора-тяну новый глаз, — он смущенно опустил взгляд вниз, стараясь не смотреть на меня.

— Ну что ты, это пустяк, — я отмахнулся, но в душе стал счастлив, что он не забыл это мимолетное событие.

      После того, как Ичиро дожевал последний кусочек ёкана, и его тарелка стала пустой, я пошел к кассе оплатить наш завтрак.

      И ведь я сказал ему ждать меня у столика, но, возвратившись, я не увидел его даже перед самой пекарней. Я обыскал туалет, все углы заведения, но сына нигде не было. Меня охватила паника, я не знал, что делать.

      Переполненный не самыми радостными эмоциями, я выбежал на улицу и прошелся туда-обратно, но так и не нашел его. Уже собравшись звонить Дайчи, а следом — в полицейский участок, я услышал пронзительный детский вопль где-то неподалеку. Ребенок не переставая звал кого-то на помощь. Прислушавшись, я наконец понял…

— Коши-тян! Коши-тян! Помоги! — кричал Ичиро из-за соседнего здания.

      Я без раздумий ринулся туда, откуда слышался крик. Забежав в грязную подворотню, я увидел сына, пытающегося вырваться из рук неизвестного мужчины.

— Эй! — крикнул я ему. — Оставь ребенка!

      Но незнакомец как будто не заметил меня и продолжил тащить мальчика дальше от меня.

— Отпусти его! Не то я… — я огляделся и нашел на земле у мусорного бака разбитую бутылку. Аккуратно взяв её за горлышко, я стал подходить к мужчине. — Отпусти, иначе я пущу это в действие! — было понятно, что я блефовал. Но сейчас только это решение было в моей голове.

      Видимо, незнакомец все-таки подумал и решил отступить. Он бросил ребенка и убежал куда-то за поворот. Я не стал гнаться за ним.

      Сердце ушло в пятки. Я был напуган не меньше Ичиро. Ноги подкосились, и я упал на землю. Ичиро подбежал ко мне и очень крепко обнял. Он сразу же зарыдал, громко всхлипывая. Мне тоже хотелось плакать, но быть сильным перед сыном сейчас хотелось больше.

— Ну-ну, все хорошо, — я стал тихо успокаивать его, поглаживая дрожащую спину. — Я рядом.

— Папа! — пуще прежнего заревел сын, — он-он…

      Я не дал ему договорить, прижал к себе его маленькую темноволосую голову и заплакал. Он назвал меня…

— Папочка, мне нечем дышать, — сквозь слезы пробубнил сын.

— Ичиро, сынок! Я так рад, так рад! — никогда я раньше не звал его сыном, кроме как в своих мыслях. — Идем домой, ладно? Ты всё мне расскажешь там, — я поднялся и вытер слезы. Ичиро поступил также и взял меня за руку.

— Идем домой, папа.

***

— Нет, Ичиро, морковь нужно нарезать тонкой соломкой. Вот так, смотри, — я показал ему, как правильно покромсать овощ.

— Так? — сын показал мне свою работу. Толстые прямоугольники моркови вперемешку с перцем лежали на разделочной доске.

— Ну, почти…

      Я сразу же позвонил в полицию, как только добрался до своего телефона. Надеюсь, того урода найдут, потому что он вытворяет ужасные вещи.

      Ичиро рассказал, как он вышел из пекарни подышать свежим воздухом, и его, схватив за руку, потащили к той самой подворотне, где я и нашел его. Сначала мальчик пытался выбраться сам, но, когда ему пригрозили, что «до дома терпеть не будут и прямо сейчас поиграют с ним» — по словам Ичиро, он что есть мочи стал кричать.

      Дайчи не взял трубку, когда я звонил ему, поэтому он до сих пор не знает о случившимся. А Ичиро, похоже, после долгого разговора, во время которого плакал не только он, совсем перестал думать о случившемся.

      Щелкнула дверь. Пошуршав несколько минут в прихожей, муж зашел на кухню, где мы готовили ужин. В руках он держал персиковый торт. Я же так ему и не сказал…

— Привет, папочка, — сын, вовсю увлеченный работой, наконец оторвался от нее, чтобы поздороваться. — Мы делаем собу.

— Как здорово, — воодушевленно ответил Дайчи и подошел ближе, чтобы понаблюдать за процессом. — Мне помочь вам с чем-нибудь?

— Нет, мы с папой сами управимся, — бойко ответил сын и продолжил нарезать овощи.

      Муж ошалело посмотрел сначала на Ичиро, затем на меня и наконец сказал:

— Что произошло за один день, пока я был на работе?

— Я расскажу тебе позже, дорогой, — ответил ему я. Дайчи обнял меня и Ичиро. Он чмокнул сына в макушку, а после зацеловал мои губы прямо на глазах ребенка.

— Ну же, Дайчи, хватит! — я смеялся, пытаясь увернуться.

— Просто я так счастлив. Теперь мы настоящие родители, Коши! Он зовет нас своими родителями! — воскликнул муж. — Обоих! — он снова поцеловал меня.

      Ичиро задорно рассмеялся и сказал:

— Вы у меня такие хорошие, папочки.