— Готов? — спросил дядя Вернон, заходя в комнату Гарри. Тот сидел на кровати и бездумно смотрел перед собой, ни на что не реагируя. — Поттер, всё в порядке?

Нет. Ни чёрта не в порядке.

— Можем ещё немного повременить? — тихо спросил Гарри, поднимая на дядю взгляд. — Я пытаюсь собраться с силами. Мыслями… ну, с чем там ещё принято собираться?..

— Ты боишься? — спросил дядя вместо ожидаемых тумаков. Обычно Вернон не славился терпеливостью и сдержанностью. Подойдя к самой кровати, мужчина грузно опустился рядом с поникшим мальчиком. — Что именно тебя тревожит, парень?

— Я не знаю, — пожал плечами Гарри. — Что, если я не впишусь в их мир? — заметив вопросительно поднятые брови, Гарри поспешил объясниться: — Ну, мы когда ходили в Косой Переулок, мне, если честно, не понравились маги. Они неприятные, смотрят свысока, считают себя лучше других. Я бы не хотел стать таким же однажды.

Дядя Вернон в задумчивости почесал подбородок и, огладив свои усы, вновь обратил своё внимание на племянника.

— Помнишь ли ты наших соседей, которые переехали год назад? — Гарри недоумённо кивнул, не совсем понимая, к чему клонит дядя. — Они были добры и вежливы. И, если помнишь, они раздавали сладости когда у их дочери был день рождения, помнишь? — спросил дядя, внимательно посмотрев на Гарри. — И тогда я запретил вам с Дадли принимать у них конфеты, вы тогда ещё обиделись и два дня делали вид, будто онемели. Но знаешь ли ты, мальчик, что произошло после?

Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить тот день. Он помнил, что действительно были такие соседи, очень добрые и всегда улыбчивые. А их дочь, которая была на год старше их с Дадли, и вовсе казалась ангелом. Но после дня рождения Брины — так звали ту светловолосую девочку — соседи поспешно уехали. Тогда Гарри не придавал этому значения и всего раз поинтересовался причиной их отъезда. Дядя тогда сказал что-то про опасных диверсантов, но больше дядя и тётя об этих соседях не говорили. Покачав головой, мальчик посмотрел на дядю вопросительно.

— Все те, кто принял у них конфеты, либо тяжело пострадали, либо умерли. Таких несчастных оказалось больше двадцати. Можешь ли ты представить себе, парень, что с виду доброжелательные люди могли совершить такое? Но так оно и было, — качнул головой мужчина. — Второй случай — это сотрудник из моего магазина. Желчный и довольно неприятный тип, хамит на каждом шагу. Я всегда ценил в нём его целеустремлённость, трудолюбие и пунктуальность, — Гарри почему-то вспомнился профессор Снейп, отчего его передёрнуло. — Я так и думал, что этот человек — нехороший в жизни, что совершит какую-нибудь подлость и вполне может убить младенца, если от этого будет зависеть его карьера. Но он удивил меня. Когда одной из моих сотрудниц угрожал арест из-за давления родственников мужа, этот человек вступился за неё. Помог пройти через все бюрократические круги ада, помог с юристом и адвокатом, помог оставить сына ей, чтобы не забрали. Понимаешь, к чему я клоню, Гарри?

Мальчик потрясённо кивнул, всё ещё не находя слов. Действительно, довольно ощутимая разница.

— То, что нельзя судить людей по первому впечатлению?..

— И это тоже, — кивнул дядя. — Прежде чем делать какие-то выводы, Гарри, нужно сначала поближе познакомиться с человеком, возможно, что-то покажется тебе в нём странным. Что-то будет выбиваться из его привычного поведения или того образа, который он создал. Это может быть любая мелочь. Прислушивайся к своей интуиции, она никогда не ошибается и видит людей без их масок.

Гарри кивнул, принимая наставления. Немного подумав, он всё же смущённо проговорил:

— Но мир магов и правда показался мне отталкивающим. Вы учили меня, чтобы я всегда анализировал людей и, знаете, я… облажался, не сдержался и влез в конфликт. Я не хотел, просто… Возможно, что я просто сам себе накрутил по пустякам и принял желаемое за действительное.

— Так бывает, — спустя какое-то время молчания отозвался дядя Вернон. — Но в этом ведь и заключается сила. Ты приспосабливаешься к тем условиям, в которых оказываешься. Анализируешь, знакомишься с местностью, приспосабливаешься. Я понимаю твои страхи, как бы это странно ни звучало. Мы нечасто с тобой ведём душевные беседы и, чего греха таить, я тебя всегда недолюбливал. Потому что меня вполне устраивала та жизнь, которой мы жили до твоего появления в доме. Понимаешь? Но если уж я сумел извлечь выгоду и найти в себе силы принять тебя, то и ты сможешь. Не можешь не смочь. Не имеешь просто права на это, — голос дяди грубыми ударами вколачивался в его сознание. Гарри потрясённо выдохнул, не совсем улавливая суть. — Твои родители погибли, как подобает воинам. Они за что-то боролись, сражались за правду. И ты не имеешь права трусливо убегать. Они, может, и простят, поймут и примут. Но вопрос в другом, мальчик. Примешь ли ты сам себя после этой минутной слабости?

Что ж, вопрос с подвохом. Гарри на самом деле был благодарен дяде, он, в отличие от тёти или других людей — единственный, кто был с ним честен всегда. И то, что Вернон его не любил, Гарри знал всегда и принимал это. Смирился. Ведь, правда, они не были родными по крови, дядя не был обязан заботиться о чужом ребёнке. Жалость — удел слабых, а Гарри чётко осознавал, что нет ничего хуже, чем ложь во благо. Жалость — это та же самая ложь. Единственное, за что Гарри был всегда благодарен дяде, кроме его честности — за его знания и опыт, которые он вкладывал в Гарри. Они много разговаривали, пусть и не часто, за закрытыми дверьми его кабинета, пока тётя думала, что Гарри помогает ему в гараже. Дядя был тем, кто научил Гарри бороться со страхами, с неуверенностью, кто научил думать и искать решение. Учил ли тот своего сына тому же? Нет. И не потому, что Дадли такой тупой и ничего не понимающий — как раз, как убедился Гарри в Косом Переулке, кузен не был таким уж глупым, каким казался — а потому, что Дадли был обычным человеком, и ему была уготована обычная жизнь.

В отличие от Гарри, чьё существование было предопределено ещё с рождения. Поэтому дядя исходил из собственных принципов, понимая, что если это не сделает он, сделают другие. И не факт, что это в будущем не затронет их семью. Боялся ли Вернон того, что тот мир поглотит Гарри без остатка? Возможно. Боялся, что найдутся те, кто внушит ему какую-нибудь грязную идеологию? Вполне. Именно так Гарри мог бы подумать о выгоде дяди, вот только… Вернон не знал ничего о мире магии до недавнего момента. Был уверен, что в будущем Гарри будет помогать Дадли с бизнесом, который планирует расширять дядя.

Ну, конечно. Мистер Дурсль был уверен, что Гарри станет серым кардиналом, и будет вести бизнес в тени Дадли, пока тот встанет у руля. И все будущие достижения, взлёты, выгодные сделки и хорошие деньги — будут доставаться именно Дадли. Гарри останется в тени, будет верным помощником и союзником, чтобы направлять Дадли в правильную сторону.

От подобных размышлений и выводов стало тошно. Противно. Обидно.

Но почему же тогда сейчас дядя сидит с ним и разговаривает? Почему ещё не разочаровался в своём проекте?

— Вы готовили для меня другое будущее, так ведь? — тихо прошептал Гарри, подавляя вырывающиеся наружу эмоции. — Чтобы однажды я помогал Дадли. Заменял его, если потребуется. Чтобы весь удар приходился на меня и я смог выдержать. Вы ведь столькому учите меня, позволяете вникать в те вещи, к которым я не отношусь.

— Не совсем, — не согласился с ним вдруг дядя и как-то неловко улыбнулся. Гарри в недоумении уставился на мужчину, забыв об раздирающей его обиде. — Вообще-то я надеялся, что однажды ты заменишь меня в бизнесе. Полностью. Дадли, он… не такой, к моему сожалению. В нём нет и не будет стержня, он не сможет держать всё в руках. Слишком слабый и мягкий. Ты — другое дело, парень. В тебе есть все необходимые качества и, чего греха таить, я вцепился в эту возможность. И я всё ещё надеюсь, что так и будет, — твёрдо заявил он, посмотрев на бледного Гарри. — Учёба учёбой, но работать тебе где-то нужно будет. Окончишь эту вашу школу, поступишь в институт и получишь образование. Я помогу с документами, что-нибудь придумаем, — уверенно кивнул он своим словам, даже не сомневаясь, что Гарри поступит именно так.

— Я… — мальчик растерянно моргал, совершенно не представляя, что в такой ситуации делать. — А как же Дадли?

— Дадли вырастет, женится, обзаведётся семьей. Я помогу ему устроиться, переведу активы на его счёт. Он не будет бедствовать и ему не придёт в голову бороться с тобой. Я не настолько туп, Гарри, чтобы не видеть элементарных вещей. Мой сын не сможет занять моё место. Ты — сможешь.

— Я… спасибо за такое доверие, — кивнул мальчик. Он, конечно, никогда не скажет, что бизнес дяди — не предел его мечтаний. Не посмеет перечить или оспаривать. Но и заниматься этим точно не будет, у Гарри в приоритете стояли совершенно другие задачи и, разве не это истинная причина его поездки в Хогвартс? — Постараюсь вас не подвести.

— Да уж, ты постарайся как-нибудь, — хмыкнул дядя и, кряхтя, поднялся на ноги. — Жду от тебя подробного отчёта о школе. Интересно узнать, что из себя представляет ваш этот магический мир. И, будь любезен, не позорь нашу семью, хорошо? А то знаю я тебя, без неприятностей, как без пряников. Всё, пойдём, пора отправляться.

Гарри заторможено кивнул, поднимаясь следом. Ему ещё предстояло переварить этот разговор и обдумать всё сказанное. Страх будущего немного отступил, от него не отворачивались, не прогоняли насовсем, его будут ждать, когда бы он ни вернулся. Приятно согревало душу и то, что семья действительно беспокоилась о нём, они боролись за него. Готовы были встать между ним и магами, даже совершенно не способные дать отпор. Это и восхищало мальчика, и пугало. Он бы не хотел, чтобы родственники оказались в опасности из-за него. Гарри никогда не станет причиной их проблем, защитит любой ценой.

Подхватив сундук, Гарри вышел следом за дядей.

***

Переведя взгляд с билета на шумную привокзальную площадь, Гарри обречённо выдохнул. Это либо было какой-то очень неудачной штукой, либо очередными шарадами. Он уже был на этом вокзале и совершенно точно знал, что никакой девятой с четвертью платформы там не было. Оглянувшись на поспевающих к нему родственников, Гарри поставил свой сундук на землю, сосредоточив внимание на подошедшей тёте.

— Гарри, ты чего встал? — недоумённо поинтересовалась женщина, что-то ища в своей сумочке.

— Я просто вспомнил, что там же нет нужной нам платформы. Может быть, мы перепутали вокзалы?

— Всё в порядке, — отмахнулась женщина, оставляя сумку в покое и переводя взгляд на подошедших мужа и сына. — Почему так долго, Вернон?! Мы уже опаздываем. Нам ещё Дадличку отвозить!

Упомянутый «Дадличка» скривился от подобного обращения и, поравнявшись с Поттером, заглянул в его билет.

— Девять и три четверти? — крякнул в удивлении он. — Эй, мам, тут какая-то ошибка вышла!

— Никакая не ошибка, — раздражённо вздохнула женщина, отбирая из рук Поттера билет. — Там есть специальный проход. А теперь всё, заходим внутрь.

— В самом деле, кто вообще решил, что перекрыть проезд к площади — хорошая идея? — возмущённо прогундосил Вернон, со страдальческой миной взирая на огромную лестницу, по которой явно не горел желанием подниматься.

Вопрос главы семейства так и остался висеть в воздухе. Гарри, подхватив небольшой сундук, направился следом за уже ушедшей тётей. В голове то и дело крутилась мысль, которая не давала ему покоя. Она была настолько навязчивой, жужжащей, что вытесняла собой всё остальное. Тревожность и волнение, множество вариантов событий и представлений о предстоящей поездке. Гарри никогда прежде не ездил куда-либо один, обычно его с собой брали по каким-то делам. Но сейчас ему предстояло сесть на поезд и отправиться в мир, полный опасностей и неизвестности. Опасность Гарри тоже не отметал, полагая, что место, где погибла его семья, никак нельзя назвать безопасным. Впрочем, справедливости ради, обычный мир ведь тоже был полон опасностей, поджидающих на каждом шагу. Ограбления, нападения, наркотики. Но это всё меркло перед возможностями волшебства. Гарри успел немного изучить несколько учебников, что купил в магазине свитков и фолиантов, и пришёл в ужас от, казалось бы, безобидных, вполне себе бытовых чар. Режущее проклятие можно было использовать и не только для нарезки овощей, а левитацией поднять в воздух не только вещи, это всё можно было применить и к человеку. А если ещё и подключить фантазию, увеличить силу и тогда…

Гарри резко одёрнул себя от таких жутких мыслей. Конечно, он ни за что подобное не станет применять к человеку. Но сама мысль, что школа, где учат колдовству, позволяет детям изучать такие чары, не внушала ему никакого спокойствия. В конце концов, дети и в обычном мире были жестокими — взять того же Дадли, который с завидным постоянством колошматил тех, кто слабее его. Представив, что случится, дай Дадли кто-нибудь палочку и позволь колдовать, он содрогнулся. Поистине извращённая фантазия подкидывала жестокие зверства.

За всеми этими думами он не заметил, как они спустились по лестнице вниз и уже стояли напротив платформ с ожидающими поездами и кучей народу. Все вокруг мельтешили, гомон голосов дробился на фоне гудков. Повертев головой, Гарри попытался отыскать нужную ему платформу. На стене, что разделяла две стороны, висели две таблички с номерами «9» и «10», но никакой четверти не наблюдалось.

— Нам туда, — скомандовала тётя Петуния, указывая на стену и подхватила под руку мужа. Запыхавшийся от постоянных подъёмов и спусков по лестницам мистер Дурсль пробурчал что-то нечленораздельное, из чего Гарри уловил только своё имя.

— Но там ведь просто стена, — с сомнением брякнул Дадли, разглядывая тупик, в который они дружно упёрлись.

Не успела миссис Дурсль ответить, как сзади послышалось очень громкое «магглы», что заставило Гарри вздрогнуть, а затем развернуться лицом к небольшой группе людей. Определённо, это была семья: рыжие, с отливом ржавчины волосы у всех, как на подбор, веснушчатые лица и весьма странного кроя одежда. Гарри недоумённо моргнул, заметив на ногах пухлой женщины калоши в цветок, толстые вязанные носки и тонкое, длинное до икр платье. На улице стояла одуряающая жара, и одетая не по погоде женщина выглядела нелепо. Впрочем, один из них и вовсе смотрел на всех свысока, с особенной брезгливостью провожая глазами снующих туда-сюда людей. Гарри сощурился, заметив чужое, обоюдное внимание и к себе — мальчик, примерно его возраста, смотрел изучающе.

— О, прошу прощения, — тётя Петуния встрепенулась, на её лице расцвела вежливая улыбка. — Вы тоже в Хогвартс? — она махнула рукой в сторону кирпичной стены. Вероятно, она тоже обратила внимание на оговорку, подумал Гарри, заинтересовано рассматривая семью.

Рыжеволосая женщина просияла, подходя ближе к ним. В уголках её глаз паутиной распустились морщинки.

— Первый раз в Хогвартс? — с пониманием обратилась она к Петунии, обводя взглядом Дурслей и Поттера. — Ничего. Мой младшенький тоже в этом году идёт на первый курс. Настолько не терпелось наконец оказаться там, что готов был приехать сюда в три часа ночи, представляете? — заулыбалась странно одетая волшебница.

— А, да, конечно, — из вежливости кивнула Петуния, натянуто улыбаясь. — Я Петуния, а это мой супруг Вернон, сын Дадли и племянник, который собственно и едет в Хогвартс, Гарри.

Ребята в унисон поздоровались, немного смущённые вниманием собравшихся.

— Магглы, небось? — по-доброму улыбнулась волшебница. — Я Молли, а это мои дети Перси, близнецы Фред и Джордж, и Рон. Все едут в Хогвартс, кроме самой младшенькой, Джинни, ей только в следующем году, — любовно проговорила она, обнимая хрупкую девчушку за плечи.

Близнецы Фред и Джордж шутливо поклонились, изображая радость от знакомства. Остальные члены семьи закатили глаза, словно для них подробное паясничество было обычным делом.

— Да, мы магглы, — кивнула Петуния, глубоко вздыхая. — Молли, простите, но мне нужно ещё сына отвезти в его школу, мы сильно торопимся. Могу ли я попросить вас об одолжении? Если вас не затруднит, не могли бы вы помочь моему племяннику пройти через барьер и проследить, чтобы он сел в поезд? Я бы с удовольствием осталась и посадила его сама, но в школе сына требуют и моего присутствия.

Гарри недоумённо воззрился на родственницу.

— О, конечно-конечно, совершенно никаких проблем, — просияла добродушно волшебница. — Прекрасно понимаю, ох уж эти родительские собрания в начале года. Езжайте и не беспокойтесь ни о чём. Я лично прослежу, чтобы ваш мальчик благополучно сел на поезд.

Подойдя к всё ещё ничего не понимающему племяннику, Петуния крепко обняла его и едва слышно прошептала над ухом:

— Держи ухо востро, а глаза — ясными. И не забывай пить те лекарства, они в сундуке на самом дне. Это поможет заглушить кошмары, если они вернутся. Запасные очки лежат там же.

Отстранившись и проведя ладонями по напряжённым плечам мальчика, женщина обернулась к растерянным супругу и сыну.

— Вернон, Дадли, прощайтесь с Гарри и пойдёмте. Мы действительно опаздываем.

Гарри нахмурился. Время до школы ещё было, это он точно знал. Их ждали не позднее десяти, а время едва приблизилось к девяти. Ехать им тоже, даже с пробками, не более получаса. И — что немаловажно — тётино присутствие точно не требовалось. На короткий миг он ощутил укол ревности и страха. Казалось, будто его бросают. Словно только и рады поскорее избавиться от надоедливой обузы. От бремени, о котором они не просили.

Всё начинало размываться от слёз, что уже начинали обжигать слизистые.

Но стоило только прикрыть веки, как темнота заволокла собой всё. Сквозь эту темноту едва проступал свет, все звуки остались фоном, словно под водой. А может, как думалось Гарри, это всё просто не настоящее. Очередной сон? Выверты подсознания?

И снова его бросали те, кого он любил.

Силой воли заставив своё сердце успокоиться, он открыл глаза и глубоко вздохнул.

Он ощутил крепкие объятия и сбивчивый шёпот. Кузен что-то пытался донести до впадающего в истерику Гарри.

— Спокойно, Гарри. Что-то не так… — Дадли замолчал, а затем протараторил: — За нами следят. Напиши мне, когда сможешь. Я попробую узнать подробности. Тот человек в мантии тоже здесь, будь осторожен.

Больше ничего не сказав, Дадли отступил к матери. Вернон был единственным, кто суховато бросил напутствие о прилежной учёбе, похлопал заторможенного племянника по плечу и направился в сторону вокзальной площади.

Проводив тревожным взглядом родственников, он перевёл внимание на рыжеволосое семейство, всё ещё продолжая мелко дрожать. До глупого хотелось заплакать, как в детстве, от обиды, отчаяния и, чего уж таить, страха. Дадли не стал бы шутить подобным, как и тётя не стала бы поспешно уезжать. Он протяжно выдохнул. Никто его не бросал, это обычные меры предосторожности. Чтобы не вызывать подозрения?

Оглянувшись вслед поспешно удалившихся родственников, Гарри хмуро осмотрелся. Народу было довольно много, и не удивительно: многие возвращались из отпусков, кто-то ехал на учёбу в другой город. Но никакого человека в мантии не было — и кого вообще имел ввиду Дадли? Снейпа? Гарри хмуро уставился на двери вокзала, словно ожидая, что человек покажется сам. Как Дадли понял, что за ними следят? И поняла ли это тётя? Гарри не замечал ничего подозрительного.

— Гарри, не волнуйся ты так, — поняла по своему его состояние взрослая волшебница, подходя ближе и очень аккуратно, почти невесомо касаясь напряжённого плеча мальчика. — Вы сможете обмениваться письмами, а на каникулах снова увидитесь. Пойдём лучше, мы покажем тебе, как пройти через барьер.

Гарри от чужого касания мелко вздрогнул и повернулся к улыбающейся волшебнице. Её карие глаза смотрели с неподдельным участием и теплом. Будто они были знакомы очень давно, и Гарри ей не чужой. Кивнув, мальчик не стал ничего объяснять; у него не было ни сил, ни желания анализировать всё то, что произошло. Он обязательно всё узнает, как только доберётся до школы. Напишет Дадли. А там уже они вместе смогут разобраться, в чём же дело.

Обернувшись напоследок в сторону двери, Гарри последовал за шумными близнецами.