Каждый день рождения был для Луизы испытанием. В детстве ей нравилось, что в дом приходят люди. И все ради неё. Внимание, которое так нужно ребёнку, с возрастом стало восприниматься иначе. Всё ещё приятно слышать слова благодарности, но чем старше, тем большим грузом ответственности ложиться в сознание простое «спасибо» за мелочи, которые так легко даются Луизе с её титанической силой. И если груз ответственности так велик, когда речь идёт о малом, то как же он огромен, когда решения могут сильно повлиять на жизни многих? Луиза не знала точно. Но давление, от которого уже было не уйти, читая о ремёслах или романтике, всё росло. И стоя перед зеркалом в своей комнате, она видела себя, Луизу, большую и прямую, но такую уставшую.

Пустая корзинка лежала на кровати. Что сказать бабушке? Ладно, фрукты, но как сказать, что не хочется большого праздника? Как заговорить о важном? Луиза прикрыла лицо руками. Но некогда печалиться, Мирабель стучит в дверь, как делает это каждое утро, чтобы разбудить.

Когда старшая сестра открывает, её и след простыл. Мирабель бежит по лестнице. Такая счастливая и беззаботная.

Луиза взяла корзинку и вздохнула. Признаться бабушке не так сложно, как слушать её огорчённый тон.

— Ты не отнесла маме гуаву? — она смотрела на внучку с удивлением.

— Да, я зачиталась и не заметила, как корзинка была пуста, но я принесу ещё сегодня, abuela, — Луиза опустила глаза в пол.

— Mi caro, — голос бабушки ещё звучал строго, — не нужно, но ты должна помнить: всё во благо семьи и общины.

На завтраке девушка старалась улыбаться.

— Луиза, поможешь мне? — попросила Джульетта.

Она кивнула, виновато опуская глаза. Даже если мама не знала о фруктах, ситуация не изменилась.

— На верхней полке банки, — указала она дочери.

Касита было открыла дверцы шкафа, но полка скрипнула и почти обвалилась.

— Поэтому я сказала, что помочь не нужна, mi queridaМоя любимая, — Джульетта нежно погладила кафель, — сегодня мы починим шкафчик и снова всё будет хорошо.

Луиза улыбнулась и осторожно открыла дверцы. Погладила большим пальцем дерево, проглядывающее из-под краски. Небольшой скрип, полка чуть покосилась. Но девушка придержала. И Касита невсесильна. Но и ей Луиза может помочь.

— А что ты собираешься готовить, mamá? — спросила дочка.

— В банках? — удивилась Джульетта и рассмеялась, — Долорес попросила. И, признаться честно, сказала, что ты плохо спишь ночами. Ещё про tues hermanasТвоими сёстрами, но с ними я думаю поговорить позже. Но как ты, mi pequeño?

— У меня всё хорошо, — Луиза улыбнулась. Пускай она большая и прямая, но для матери всё ещё «моя маленькая».

В городе ждали дела. Как обычно. Хотела бы Луиза сходить к слесарю, но к нему отправили отца. Долорес следовала за бабушкой, чтобы докладывать о просьбах. Камило с улыбкой развлекал детей. Феликс и Пепа говорили с фермерами.

— Что значит, я виновата! — кричала тётя. Небо затягивало облаками.

— Mi amor, конечно, ты не виновата, — дядя ласково взял её за руку, и тучи рассеялись. Он обратился к фермерам, — поймите, нам правда жаль. Но и Пепита не может контролировать тучи вплоть до милиметров!

— У меня культура полита раньше срока, если и сходы будут раньше, то к зиме у нас нечего есть! Absolutamente nadaСовершенно ничего!

Луиза задумалась. А может ли она с этим помочь? Чем? Посеять ещё? Но ведь не то время. В садоводстве она разбиралась плохо. Но в этом могла бы помочь Изабелла. Но её нигде не было.

— Mi primoДвоюродный брат или кузен! — обратилась она к Камило, — видел Изу?

— Она обжимается с su amadoСвоим любимым, — юноша обратился в кузину, изобразив, что целуется с кем-то.

Дети смеялись, некоторые кривлялись, подобно Камило. А Луиза пошла на помощь по очередной просьбе: покосился забор, фундамент просел, нужно наколоть дров и прочие мелочи, которые не давали подумать о проблемах фермеров. И лишь, когда Мирабель мелькнула перед глазами, снова вспомнилось; найти Изабеллу. Но с кем она могла быть днём?

— HermanitaСестрёнка, — позвала Луиза младшую сестру.

— Да-да? — она улыбнулась.

— Ты видела Изабеллу?

Мирабель раздражённо цокнула:

— Не удивлюсь, если seniorita perfecta отдыхает от своей очень «трудной» работы.

Солнце уже никло к горизонту. Детей не было видно на улице. Молодые люди ещё гуляли, пока торговки и торговцы сворачивали свои лавки. Луиза искала глазами старшую сестру, на всякий случай, Долорес. Но кузина уже шла к дому.

— Долорес, — к ней подошла Луиза.

— Ой, — девушка повернулась, нервно усмехнувшись, — не хочешь не идти к дому?

— Abuela не будет злиться? — она забеспокоилась, но кузина уже взяла её под руку и высматривала в толпе ещё кого-то.

— Она уже злится, хм, — ответила она запросто.

Луиза не понимала, что произошло, пока Долорес не схватила за руку девушку.

— Tu amada seniorita?Твоя возлюбленная дама

— Abuela! — девушка отшатнулась и огляделась, — увидела, как идём в заросли.

Долорес кашлянула в кулак и что-то зашептала.

— Луиза, нам нужно задержать всех. Им пока нельзя в Каситу, — она прислушалась, — ой-ой, tu mamá уже идёт к дому с Мирабель. Tío с mi papi. Ты — выше по улице, я — к papas. Хуанита, mi mamá у тебя дома. И, не дай Антонио и Камило уйти раньше времени без неё.

Девушки разделились. Луиза не думала, что такого могло случиться. Как и всегда, она помогала: не спрашивая зачем и насколько сложна работа. Она заметила сестру и мать. Они говорили о чём-то, гуляя, пока не сели на лавочку. Мирабель положила голову матери на плечо. Джульетта гладила её ладонь. Луиза не слышала их разговор. Не решилась подойти. Если мама сама захотела поговорить с сёстрами, значит, так надо. Но нужно было и остановить их.

Луиза решила ждать. Но случай решил иначе.

— Mi caro, как тебе угощения? — сосредоточенная на выжидании момента Луиза вздрогнула.

— Спасибо, tía Жозефина, — сказала она громко от неожиданного появления тётушки.

Но это сработало на руку. Мать посмотрела в их сторону. Оживлённо поднялась и повела за собой младшую дочь.

— Джули! — Жозефина обняла подругу и поцеловала её в обе щеки, — Где же Агустин?

— Ох, Жози, он, как всегда в делах, — хихикнула Джульетта, целуя подругу в щеку.

Мирабель и Луиза переглянулись. Недолгий взгляд, и они смотрели на мать с тётушкой, говорящих о всяких мелочах жизни.

— Кстати, — сеньора Сильва глянула на дочерей подруги, — со мной тоже был один… Фернандо!

— Я тут, mamá! — крикнул он.

У него на руках брыкалась младшая сестра.

— Seniorita АstillaГоспожа Заноза, я бы на твоём месте не, — он оглядел женщин; мать, болтающая с тётушкой и тетушкины дочери.

— Видишь, mamá тебя всё равно женит! — язвительно произнесла Роза.

Она спрыгнула из рук удрученного Фернандо и побежала к Луизе и Мирабель.

— А скоро мы станет hermanas, — она радостно мяла подол юбки.

— Astilla espinosa! — старший брат схватил её. Но Роза снова выскочила и спряталась за Луизой.

Мирабель удивлённо посмотрела сначала на сестру, потом на мать, затем и на тётушку. И Джульетта смотрела с удивлением.

— Жози, — с надеждой в голосе произнесла она, — ты говорила с mamá?

— Я хотела подойти завтра, — ответила давняя подруга, — Фернандо не готов сегодня и Розу нужно подготовить.

Джульетта выдохнула и серьёзным тоном попросила:

— Приходи завтра, одна, мы поговорим у меня.

— Хорошо, Джули, — тон сеньоры Сильвы прозвучал холодней.

Она посмотрела на сына с дочерью и пошла в сторону дома.

— Если mamá убьёт этого gusano torcidoКриворукий червяк сегодня, то ты будешь вдовой? — Роза дёрнула Луиза за юбку.

Джульетта присела на корточки и взяла за руку девочку.

— Mi pequeñoМоя маленькая, — её голос звучал удивительно ласково, — уже поздно, скоро будет темно, и тебе, Роза, с tu mamá и tu hermanoБрат нужно домой, пока не стемнело.

Жозефина позвала дочку и пошла дальше. Фернандо неловко глянул на тётушку:

— Извините mamá, tía Джульетта, она не хотела ничего плохого.

Она глянула на юношу с улыбкой.

— Всё хорошо, mi caro, — женщина положила свою ладонь на его и поцеловала в лоб, — иди домой скорее, ладно?

Когда юноша удалился, она посмотрела на дочерей с такой же ласковой улыбкой. Луиза уже и забыла, что должна была задержать их с сестрой.

— Идёмте домой, — мать взяла под руку Мирабель и глянула на среднюю дочь, — Луиза, пошли?

Дома уже были все. Изабелла не вышла на ужин, а бабушка злилась. Долорес нервно поглядывала то в её сторону, то на Луизу.

После ужина она быстро убежала, а Камило пошёл за сестрой. Мирабель всё ждала момента, когда кузина уйдёт в свою комнату.

— Луиза, — она перехватила сестру у двери Изабеллы. Мирабель притянула Луизу к себе вплотную, — что произошло с Изой и Долли?

— Я не знаю, — честно ответила старшая сестра.

Мирабель задумчиво хмыкнула.

— А что насчет Фернандо? — она глянула в лицо Луизе.

— Это решение tía, — девушка пожала плечами.

— Она же точно придет к abuela. И если она примет её предложение, то…

— Я понимаю, но если так будет лучше для семьи, то что я могу сделать? — Луиза опустила взгляд.

Она заметила родителей внизу. Они говорили. Мать выглядела подавленной, а отец всеми силами пытался её приободрить. Мирабель проследила за направлением взгляда сестры.

— Ей трудно после сорвавшейся помолвки Изабеллы, — покачала головой, — и папе нелегко; senior Гузман его хороший приятель, а тут такой позор. И tía Жози так не вовремя.

Луиза мельком глянула на дверь старшей сестры. Нужно было сказать ей о своей идее, помочь общине, но если подозрения верны, и Изабелла поссорилась с бабушкой из-за девушки, с которой говорила Долорес, то лезть сейчас — плохая идея. Община или чувства сестры, который в любом случае неверен. Всё на благо общины и семьи. Они всегда вместе. И если так, то можно ли сделать выбор в ущерб одной из них?

— Мирабель, — произнесла Луиза, решившись, — уже поздно, я постараюсь успокоить родителей. Так что доверься мне и не беспокойся.

Младшая сестра кивнула, поджав губы. Луиза смотрела ей вслед, думая; как поступить теперь. Из-за неё родители в ужасном положении. Её сестра поссорилась с бабушкой. И как помочь всем, если Луиза всего одна?

Родителей уже не было внизу. За дверью Изабеллы тишина. Может, уже спит? А родители хотят провести время вместе? Но если фермеры грозят неурожаем и голодом, то что делать?

Луиза постучалась.

— Изабелла? — тихо позвала она.

Сестра открыла дверь. Старалась держать лицо, но Луиза чувствовала, что она расстроена:

— Что-то случилось?

— Я хотела бы поговорить кое о чем, — не решаясь заговорить сразу, начала она.

— О чем? — голос дрожал.

— Как ты? — Луиза протянула руки, чтобы взять ладони сестры в свои, как делала это Мирабель.

— Всё нормально, — отвернувшись, ответила Изабелла.

— Иза, — младшая сестра вздохнула, — тогда я могу тебя попросить тебя?

Изабелла повернулась, с интересом глянув на неё.

— Фермеры говорят, что возможен неурожай, и я подумала, что ты могла бы поговорить с ними и с помощью дара, — старшая сестра прервала Луизу.

— Хорошо, — ответила она, устало вздохнув, — Долорес говорила что-то странное?

— Разве что просила задержать семью в городе. Попросила меня и Хуаниту.

Изабелла улыбнулась. Впервые за разговор посмотрела на сестру:

— Спасибо тебе, hermanita, — она обняла её, — я поговорю с фермерами завтра. Постараюсь сделать всё, что могу. И могу попросить кое о чем?

— Конечно, — Луиза приобняла сестру, — буду рада помочь.

— Зайдешь к Долли, скажешь ей спасибо от меня и, — Изабелла отстранилась и обняла себя за плечи, — попросишь зайти ко мне?

— Хорошо.

Похоже, что все уже спали. Луиза заглянула на террасу. Родителей не было. Значит, извиниться нужно будет позже, а выполнить просьбу старшей сестры — как можно скорее.

Дверь в комнату Долорес открыл Камило.

— Хочешь сменить меня на посту? — горько усмехнулся он, глянув на рыдающую сестру.

— И давно ты тут? — удивилась Луиза.

— С тех пор, как ушёл с ужина, — кузен пожал плечами и протянул, — ну… А зачем ты к Долорес?

— Изабелла попросила её зайти, — виновато ответила Луиза. Стоило предусмотреть такой исход.

Кузина глянула на неё. Прищурилась и резко поднялась. Быстрым шагом подошла к Луизе, и затянув её в комнату, схватила одну из банок с полки. Она что-то тараторила то повышая тон, то переходя на шёпот.

Комната Долорес напоминала то, как описывались психбольницы; мягкие стены, полнейшая тишина, если бы не крики самой хозяйки. Тут сдержанная Долорес становилась самой эмоциональной девушкой в мире.

— Осторожней, — Камило взял кузину под локоть и присел, втягивая за собой, — она иногда, — банка пролетела высоко над головой, ударившись о мягкие стены, — бросается в крайности.

— Долорес говорит в банки всё, что слышит? — уточнила Луиза.

— Именно, — кузен тянул её из стороны в сторону, огибая траекторию то очередной банки, то взбешенной Долорес.

Он подошёл к рабочему столу сестры. Быстро написал записку.

«Иза благодарит и хочет поговорить»

Луиза увидела множество исписанных тетрадей. Весь стол был измазан чернилами. Клочки разорванной бумаги, смятые страницы. Исписанные, исписанные, исписанные. Будто кузина хотела излить все свои знания куда-то.

Она говорила, что так становятся либо безумцами, либо творцами. Но в её случае вышло совершенно по-другому.

— Будто мне нравится быть сплетницей, — когда-то давно, Луиза была ещё двенадцатилетней девочкой, сказала Долорес, — порой в голове будто заканчивается место и его хочется освободить. Это как уборка в Энканто; все оставляют мусор и всегда, но убираешь его ты. Я пытаюсь писать всё, что слышу, но чтобы писать нужна фантазия… В моей голове для неё нет места.

Камило дёрнул Луизу за рукав. Кивнул к двери. Осторожно вышел с кузиной.

— Пройдёмся? — предложил он.

— Разве не время спать? — Луизе сложно было напрямую сказать, что она устала.

Камило усмехнулся. Он обратился Фернандо:

— Или хочешь прогуляться с ним?

Луиза постаралась улыбнуться, но получилось вымученно. Кузен, цокнув языком, снова стал собой.

— Извини, hermana сказала, что tía Жози хочет женить Фернандо на тебе, — Камило усмехнулся. Они вышли на террасу.

Небо стало почти ночным. Проблески яркого заката ещё виднелись, но растворялись в тенях.

— Я недавно задумался, — Камило сел на землю. Он подогнул ноги и накрыл их пончо, — дар — это ведь так сложно. Почти что и не дар.

Луиза внимательно слушала. Она присела рядом, так же подогнув ноги.

— Ну вот Долли, говорят, что она сплетница, болтушка, но сколько чужих тайн она на самом деле держит. А ей даже с этим Мариано не везёт. Он мало того, что и так на уши давит, так ещё и на свиданиях только и делает, что о себе говорит. Как такое выдержать? Mamá старается изо всех сил, но фермеры, ремесленники, вообще все, всё равно ругают её. Разве это честно? — он размахивал руками, порой повышал голос, и тут же говорил тише, — tía какая умница, но думать своей головой никто не хочет. Как будет жить Энканто, когда её не станет? — он замолк, — извини, я имел ввиду… Горы разверзнулись, порой у нас новые люди, жители могут спокойно посещать другие деревни, даже если abuela против. Как мы будем жить, не зная, как лечат болезни, если придёт кто-то больной? Если никто не знает, что делать в таких случаях без её стряпни? И она же не железная.

Камило пододвинулся к кузине положил голову ей на плечо.

— Как быть Антонио, если он всего лишь наивный ребёнок, которому вдруг открылся большой мир, где со всех сторон так много жестокости: охота, хищничество? Как быть Мирабель, которую даже после получения её дара не признают? Как быть тебе, когда тебя не воспринимают больше, чем скалу, hermana?

— А как быть тебе? — вдруг спросила Луиза.

— Мне? Я… — Камило обнял колени, пряча лицо.

Луиза приобняла его:

— Если наши дары и не дары вовсе, то каково тебе, mi caro hermano?

— Когда я захожу в комнату, — шёпотом заговорил он, — мне страшно. В зависимости от настроения меняются стены, но потолок… Зеркало. И каждый раз засыпая, я смотрю на себя, но, не знаю. Будто в отражении не я, а неудачно склеенная фотография из сотен других портретов. И это так тяжело. И… Мы как-то говорили с Мирой. Я не мог понять, почему ей плевать. Но в последнее время я начал понимать. Она привыкла. И я привыкаю. И все мы привыкли. И горожане привыкли. И… Не знаю.

— Тебе полегче? — мягко спросила Луиза.

— Да, — Камило отстранённо кивнул, — спасибо, что выслушала.

— Идём спать.

Юноша поднялся. Побрёл к дому. А Луиза осталась одна на улице. Она глянула на луну. Луна в её комнате ярче, всегда в ясном небе. Интересно, это одна и та же луна?