вечерний сеанс тату

Ночь опустилась на город, подгоняя людей быстрее уходить с работы, пока ущербная луна вяло двигалась по небосводу, никуда не спеша. Кое-где появлялись маленькие звезды, складывающиеся в созвездия.

В небольшой студии звучала тихая музыка, под которую тихо подпевал Феликс. Его рабочий день уже закончился, остался только один клиент. Самый важный, между прочим.

Слышится тихий стук в дверь, а затем в нее просовывается темная макушка с кудрявыми жесткими волосами.

- Ликси, ты закончил уже? – Чанбин проходит в комнату, закрывая за собой дверь. 

Миниатюрный парнишка оборачивается, тут же расплываясь в улыбке. 

- Да, сейчас начнем, ложись. – он подготавливает инструменты, иглы, стелит везде пищевую пленку, чтобы все было стерильно, все также продолжая тихонько мычать в такт музыки. – Где решил бить?

Бин, сидевший до этого со скрещенными ногами, выпрямляет спину, оттягивая воротник черной худи и указывая на место под ключицей.

- Будет видно же, - приподнимает бровь с пирсингом в ней Феликс. – Хочешь, чтобы все видели твою милейшую тату с котенком?

- У меня будет парная тату с самым прекрасным парнем на планете, и я не собираюсь ее скрывать.

Ли смеется, оставляя небольшой чмок на чужих губах.

Со снимает с себя худи и футболку, укладываясь на кушетку. Ликс почти давится слюнями, бегая глазами по чужому торсу. Никогда не сможет привыкнуть к этому.

К чему еще он не сможет привыкнуть? Ну, например к тому, как его парень застенчиво тупит глаза в пол, покрываясь легким румянцем.

- Если бы я знал, что ты окажешься таким стесняшкой, - начинает парень, включая машинку. – Затискал бы еще на первом свидании.

Чанбин возмущенно посмотрел на него.

- Но ты итак…

- Тшш – прикладывает он палец к губам, ухмыляясь. До чего ему нравилось смущать этого, казалось бы, грозного с виду и накачанного парня, оказавшегося в душе просто мягкой зефиркой.

Ладно, он все еще может заехать кулаком в челюсть, даже особо не думая, если придется, а еще вечно ходил по универу с непроницаемым лицом и в капюшоне, но с Феликсом был совершенно другим человеком.

Парень встает рядом, начиная выводить тонкую линию поверх переводного рисунка эскиза.

Со морщится, чувствуя, как вибрация отдает в кость.

- Больно? – заботливо интересуется блондин, сводя брови на переносице.

- Нет, неприятно просто. – парень сжимает угол кушетки, губы превращаются в одну полоску.

Феликс, видя это, откладывает машинку в сторону.

- Так дело не пойдет. 

Он медлит минуту, усиленно думая, а затем Чанбин видит, как уголок его губ ползет вверх, что обычно не предвещало ничего, кроме того, что Со придется долго стонать, закатывая глаза и вознося благодарности всем богам за то, что создали Ли Феликса.

Именно поэтому он почти не удивляется, когда Ликс забирается на кушетку, седлая его крепкие бедра. Ключевое слово «почти», потому что резкий выдох и полное изумление во взгляде вряд ли скроется от кофейных глаз татуировщика.

- Ты… - он сбивается, когда чувствует жар, ползущий по шее из-за такой двусмысленной позы. – Блять.

- Малыш, ты чего? – делает круглые глаза парень, пытаясь не смеяться. Он облизывает губы, снова берясь за машинку и наклоняясь вперед, чтобы лечь на грудь парня локтями. – Так лучше?

И столько заботы в голосе, обманчивой мягкости, что хочется взвыть и сгрести этого чертенка в охапку, вытрахивая всю душу.

Ну, это где-то в мечтах, а пока он пытается ровно дышать, потому что это несколько сложновато, если учесть их положение.

- Да, совсем не чувствую боли. – и это чистая правда. Боль не чувствуется, а вот дыхание Феликса на груди очень даже ощущается. – Котенок, а тебе удобно?

Также заботливо, все еще пытаясь выровнять дыхание, произносит старший.

Ликс отрывается от своего занятия и произносит:

- Конечно, а что-то не так?

Чанбин прикрывает глаза. Боже, этот ребенок сведет его с ума.

Он медленно дышит, игнорируя Ликса на своих бедрах, что лежит на нем, пытается сосредоточиться на ощущении впивающейся иглы и снова дышит.

Вдох.

Выдох.

Стон.

Последний вырывается непроизвольно, когда Феликс ёрзает, поудобнее устраиваясь.

- Ой, я случайно, - шепот рядом с ухом заставляет рвано выдохнуть и заглянуть в любимые глаза, где не было даже намека на раскаяние. 

Он сделал это специально.

Глаза смотрят в потолок, пока Чанбин усиленно пытается делать медитацию, насколько это вообще возможно в данной ситуации.

Глубокий вдох на три счета, затем такой же выдох, но уже на шесть.

Сердце под ладонью Феликса потихоньку успокаивается, но ему это совсем не нравится. Этот парень способен бить ровную татушку в любой позе, поэтому чувствует себя очень даже комфортно, когда чуть отодвигает машинку и двигает бедрами вперед, задевая чужой член.

Тут же раздается шипение и такой уязвимый взгляд, направленный прямо в его глаза.

- С огнем играешь, кот, - хрипло говорит Со, укладывая руки на задницу Ликса. 

Младший облизывает губы вместе с блеском на них. Озорная улыбка расцветает на лице, и он его подпирает свободной рукой, влюбленно заглядывая в глаза парня.

- Я почти закончил, кстати. – у него, кажется, сейчас звезды перед глазами плясать будут, но он лишь сглатывает накопившуюся слюну, наблюдая за действиями блондина.

Вблизи видно каждую веснушку, и Чанбин мог с уверенностью сказать, что на его лице их ровно 47. Он давно все пересчитал. Не то чтобы Феликс был против этого, но ему казалась забавной такая одержимость его веснушками со стороны парня.

И, что уж скрывать, это было милым. Со Чанбин вообще был невероятно плюшевым, мягким, словно любимый свитер, связанный мамой. Весь такой правильный, благородный, и снова стонущий под ним, когда Ликс опять проезжается по нему.

Нос зарывается в изгиб шеи, рука с машинкой отведена куда-то вбок, и в голову ударяет запах цитруса вперемешку с корицей.

Он отстраняется, откидываясь назад и складывая на столик машинку вместе с салфеткой. По-хорошему, татуировку нужно накрыть пленкой и помазать мазью, но им сейчас слегка не до этого.

Поэтому из горла младшего вылетает писк, когда его за талию притягивают обратно, смотря совершенно безумно.

- Я надеюсь, ты закончил? – голос стал еще ниже, отдавая хрипотцой.

Феликс ёрзает, устраиваясь поудобнее, и низко смеется, резко становясь серьезным.

- Ну, что ты так сразу? – наклоняется вперед, упираясь ладонью в стену позади. – Я только начал, малыш.

Кажется, где-то здесь из головы Чанбина вылетели последние мысли. Дальше думать было бы оскорблением, и Феликс очень не любил, когда в голове старшего во время секса оставались какие-то размышления кроме тех, в каком темпе двигаться дальше. Он старался не оставлять ни единой мысли о чем-то другом, кроме него самого. И у него это получалось. 

Чанбин до едва заметной боли сжимает его бедра, тяжело дыша. В легких не хватает воздуха, и Феликс своими действиями выбивает из него оставшийся. 

Они застыли в странной позе – Ликс сверху, оседлав его бедра, трется своим членом о его. Места катастрофически не хватает, все-таки узкая кушетка не предназначена для двоих.

И все же это их не останавливает. 

Младший замечает возбуждение Чанбина, удовлетворенно улыбается и опускается к его груди, проводя языком снизу вверх. Влажная дорожка слюны протягивается от пупка к правому соску, прохладный воздух холодит кожу, создавая контраст. 

Судорожный вздох сменяется быстрым выдохом, и Со еле держится, чтобы не начать умолять.

Глаза блестят от возбуждения, воздух между ними сгустился. Хотелось большего.

- У меня нет смазки здесь, - шепчет Феликс, оставляя засос на нежной шее. 

Маленькие пальчики с кучей колец впиваются в широкие плечи, он пытается удержаться в неудобной позе, потому что ноги почти свисают с кушетки.

Чанбин возмущенно шипит.

- Ты начал это все, зная, что у нас нет смазки? – его рука оставляет приглушенный облегающими джинсами шлепок. 

Феликс ойкает. Он сейчас выглядит таким чертовски красивым со своими раскрасневшимися щеками и приоткрытыми губами. 

Под руками тяжело вздымается грудь Чанбина, пока он прикрывает глаза, пытаясь осознать, что разрядка их ждет только дома, поэтому спустя несколько мгновений вслушивания в громкое поверхностное дыхание Ликса, он открывает глаза.

Феликс останавливается, прекращает ёрзать, в восхищении залипая на бешеные глаза старшего с плескающейся в их глубине похотью. Он чертовски возбужден.

Сильные руки перемещаются на талию, болезненно сжимают.

- Либо ты с этим что-то делаешь, либо… - он ухмыляется, что еще больше распаляет младшего.

Он ждет, что парень закончит свое предложение, или, если быть точнее, свой маленький шантаж, но понимает, что его пытаются поймать на любопытстве.

- Либо? – он шепчет с придыханием, зарываясь руками в темные пряди волос на затылке, оттягивая их слегка.

Чанбин тихо стонет, но возвращается к разговору.

- Либо мне придется тебя наказать, но уже дома.

Младший приоткрывает рот, отстраняется, задумчиво разглядывая собственную студию.

Вот там справа подаренная Юци монстера смущенно прячет листки в углу, чуть правее стена с эскизами, затем несколько полок, а вот чудесный диванчик для клиентов, на котором, кстати, тоже можн-

- Ты там еще думаешь, что ли? – рычит Со, возвращая мысли младшего в нужное русло.

- Пожалуй, нам нужно разобраться с твоей проблемкой, - он закусывает губу, сдвигаясь чуть ниже и проводя языком по кромке выглядывающего из-под джинс белья.

- Было бы неплохо, - прерывисто отвечает парень, наблюдая за тем, как блондин медленно, почти издевательски, расстегивает штаны, затем взглядом просит приподнят бедра, и старший послушно выполняет немую просьбу.

Феликс умеет быть властным, ему это нравится. А еще это нравится Бину, он просто тащится по такому Ликсу.

Указательным пальцем он проводит по возбужденному члену, слышится рваный выдох Со, затем младший обхватывает маленькой ладошкой чужой член, слегка сжимая.

Слышится тихий стон, и Феликс начинает медленно двигать ладонью вверх-вниз, и каждое движение сопровождается хриплыми стонами.

Чанбин не может сдерживаться, слишком возбудился из-за чего-то настолько мелкого, как простые движения бедрами. 

В комнате жарко, несколько ламп освещают кространство, обстановка очень интимная, подстать ситуации. Монстера в углу скоро начнет вянуть от этого тягучего воздуха, от этих стонов.

Младший ускоряется, и Со чувствует, что скоро будет на грани, но тут все прекращается. Пальцы сжимают его член, а Феликс насмешливо ухмыляется, властно оглядывая парня под собой. 

- Ликси, - умоляюще хнычет Чанбин. – Пожалуйста…

Он тянется, вовлекая парня в горячий поцелуй, проникает в его рот, выводя только ему известные узоры, затем отстраняется, все еще с чужой рукой, сжимающей член, но не находит ни капли сочувствия в чужих глазах. Издает низкий рык, рукой притягивает к себе и агрессивно кусает пухлые губы, зная, как это заводит парня.

Они отрываются друг от друга, тяжело дышат, ничего не соображают, и Ликс снова начинает двигать рукой, все быстрее и быстрее, пока старший не начинает громко выстанывать его имя, оставляя синяки от пальцев на бедрах.

Кончает он тоже с именем Феликса на губах.

***

Они добираются до дома спустя несколько часов, спокойно ужинают вчерашним супом, обсуждают на кухне за кружкой чая прошедший день. Чанбин рассказывает о новом деле в их адвокатской конторе, о том, что надо бы съездить к Минхо и Джисону на следующих выходных. 

Феликс вспоминает о скором дне рождения их племяшки, подумывая о том, что подарить восьмилетке, а затем он кое-что вспоминает, тут же уносясь в сторону спальни.

Чанбин с недоумением смотрит ему в след, потягивая горячий чай из своей любимой фиолетовой кружки, а через несколько мгновений, когда младший возвращается на кухню, кашляет, поперхнувшись горячим напитком.

Парень заботливо гладит его по спине, спрашивая, все ли в порядке.

- Что это? – он подозрительно смотрит на предмет в руках Ликса.

Тот радостно улыбается.

- Ты ведь обещал, что накажешь меня, Бинни, - в его руках позвякивают наручники.