«Сегодня его покажут по телевизору, я не могу это пропустить!», — с такими мыслями я мчался домой, в надежде вовремя успеть к вечернему спортивному эфиру. Надоедливый старикашка-преподаватель снова оставил после занятий, потому что «не доволен твоим выпускным проектом, Тендо». Ублюдок, я спешу!
На подходе, а точнее «подбеге» к квартире, я уже снимал куртку, левый кроссовок валялся рядом, а легкий шарф, подаренный Вакатоси на день рождения в прошлом году, медленно сползал с плеча. Я не должен пропустить этот эфир!
Не успев толком зайти в квартиру, я бросил сумку на пол, ключ улетел куда-то в угол. Но пришлось поднять его — Вакатоси будет ругаться. Быстро собрав неугомонные отросшие волосы в растрёпанный хвост на макушке, запрыгнул на мягкую софу, усыпанную декоративными разноцветными подушками. «Как хорошо, что пульт всегда под диваном», — подумалось, когда я нашёл его там в очередной раз.
Пальцы задрожали от волнения. Я включил новенькую плазму, что мы купили недавно на накопленные деньги, выбрал нужный канал. Эфир уже как почти полчаса успешно транслировался. Мой Вакатоси, весь такой красивый, в костюме, который я выбирал для него накануне, рассказывал о своих успехах. Но, спустя пару минут, я услышал то, для чего так спешил.
— Усидзима-сан, наши зрители давно мечтают спросить, поддерживаете ли вы связь с игроками академии Широторизавы после вашего выпуска? — милая стройная девушка-ведущая с темными уложенными волосами уверенно, по сценарию, вела свою программу.
— На протяжении первого года мы с ребятами иногда собирались все вместе, но на данный момент я общаюсь только с Тендо Сатори, центральным блокирующим Широторизавы, — ах, как же этот костюм хорошо сидит на нём. Вакатоси говорил громко, размеренно, своим глубоким басистым голосом делая ударение на моём имени. — Он попросил передать ему «привет» из студии, — он повернулся к камерам и улыбнулся, как улыбается только мне.
На лице появилась дурацкая счастливая улыбка, а щеки просто запылали.
— Дурак ты, Вакатоси, я же пошутил! — я швырнул в телевизор подушкой, которую обнимал уже некоторое количество времени, и тут же пожалел о своём поступке. Плазма зашаталась на невысоком столике, но я успел поправить её до падения.
— По словам ваших бывших одноклассников, которых нам удалось опросить недавно, вы с Тендо были лучшими друзьями в школе. Это правда? — продолжала ведущая.
— Да это так. Мы и сейчас остаёмся… — он сделал паузу, подумал, незаметно заглянув в камеру, — … лучшими друзьями. Да, лучшими друзьями.
— Как занятно, Усидзима-сан. А сейчас давайте взглянем на финал национального турнира по волейболу, где ваша команда снова заняла первое место…
Я не стал смотреть дальше — всё, что хотел, я увидел.
Где-то внутри я был счастлив, что наши отношения остались в тайне, что Вакатоси не раскрыл их. Но ведь так хотелось, чтобы он гордо сказал: «Тендо Сатори — мой любовник»…
Мы уже так давно в отношениях. Сколько лет прошло? Почти пять? С самого нашего проигрыша на отборочных префектуры Мияги он всегда был рядом. А я был рядом с ним.
Как же он был подавлен, расстроен. Вакатоси никому не показал своего волнения от проигранного матча, но, как только мы вернулись к нему домой, он разрыдался. Слёзы текли рекой. Я и подумать не мог, что этот суровый молчаливый великан может плакать.
Я прижал его к себе. Вакатоси вжался в мою футболку. Долго, очень долго мы так и стояли, пока он не успокоился. Только тихие всхлипы и мелкая дрожь остались после. Я, уложив его на кровать в спальне, сбегал за мягким полотенцем, намочив лишь край холодной струёй воды, вернулся и положил его голову на свои колени.
— Успокоился? — я протёр его покрасневшие глаза мокрым уголком полотенца. Затем, легко прикоснувшись, огладил его щеку. Давно уже я что-то чувствую к этому грозному верзиле.
Вакатоси громко шмыгнул носом. Он открыл опухшие глаза и мимолётно взглянул на меня, затем снова прикрыв их.
— Тендо… Спасибо, — не разомкнув век, сказал он. — Спасибо, что всегда на моей стороне.
— Мы же лучшие друзья, — я потрепал его по волосам. — Как я могу предать тебя?
— Мы… только друзья? — он заглянул мне в глаза. Я смутился, отвёл взгляд. Поднявшись с постели, я встал у стены, где, на аккуратно прибитых маленьких гвоздиках, висели блестящие медали. Я сжался от внутреннего волнения, обнял себя и, не повернувшись, спросил:
— А ты хочешь быть кем-то большими?..
Вакатоси не ответил. Но через несколько секунд он встал с кровати и, подойдя сзади, приобнял меня со спины. Его руки дрожали. Он тоже волнуется, наверное, даже больше меня. Он медленно поглаживал мои плечи, что то и дело вздрагивали от его прикосновений.
— Сатори… — впервые он назвал меня по имени. Его губы прикоснулись к моему уху, тихо шепча, — …я не хочу быть «просто друзьями».
Он собрался придвинуться ближе, но я, быстро повернувшись, встал к нему лицом. Наши глаза встретились.
— Ты же знаешь, да? Знаешь, что нравишься мне, — я положил голову ему на плечо. Он тихо ответил «да». — И как давно?
— Несколько месяцев точно, — он обхватил меня руками, крепко прижав к себе. Его левая ладонь оказалась на моей макушке. Он тихонько поглаживал ею мои волосы, пока продолжал. — Я хотел признаться после нашей победы на отборочных, но…мы проиграли. Только то, что ты сейчас рядом, заставило меня сказать тебе об этом.
— Тебе не нужно было ждать так долго! — я был немного зол. Но крошечная искорка радости, что сейчас стремительно разгоралась во мне, заглушала эту злобу. Я легко толкнул Вакатоси на кровать и сел рядом. — Если бы ты так долго не скрывал всё от меня, то мы бы уже давно вс… — слово застряло в горле. Было так неловко говорить его, — …встречались.
— Знаю, но я…стеснялся, — он закрыл лицо руками, но я видел, как горели его уши. Я улыбнулся. Придвинувшись ближе, я чмокнул его в щеку, что он так старательно пытался прикрыть ладонью. Вакатоси оторопел, но через пару секунд смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Дурак ты, Вакатоси, — я толкнул его локтем в плечо. Как я ни пытался согнуться, спрятать пылающее лицо, но он, схватив меня за руку, прижал свои горячие губы к моим…
Тогда мы еще не умели целоваться, были первыми друг у друга, но теперь, по прошествии годов, одним только поцелуем Вакатоси может свести меня с ума. Ах, как же хочется поскорее увидеть его, крепко обнять и, позволив ему сходить в такой нужный после тяжёлого дня душ, увести в спальню, где нас ждёт ночь, полная удовольствий.
Но, так и не дождавшись Вакатоси, я, еще около часа проведя в ванной, отправился в кровать. Расстелив тяжелое одеяло, я улёгся, содрогнувшись от прикосновения к холодным свежевыстиранным простыням. Как же не хватает его широкой мускулистой спины рядом…
Я проснулся от шорохов рядом с собой. Приоткрыв глаза, понял, что ещё поздняя ночь, а передо мной, стараясь не шуметь, быстро переодевается Вакатоси. Он, сняв с себя костюм, аккуратно повесил его в гардероб и тихо, на цыпочках, пошёл в сторону ванной комнаты.
Я так и не смог заснуть после его прихода и через долгих полчаса дождался, когда Вакатоси, бесшумно прикрыв за собой дверь ванной, запрыгнул в кровать. Напоследок поцеловав меня в лоб, он отвернулся, став тихо посапывать.
От него так приятно пахло новым гелем для душа, кажется, с запахом персика. Я прижался к нему, уткнувшись носом в лопатки. Руки медленно двигались по его бокам, постепенно всё ближе приближаясь к резинке его пижамных штанов. Как только пальцы коснулись основания члена, Вакатоси тихо простонал моё имя. Стоило им ухватиться за ствол, придерживая его, с лёгким усилием массируя, вздохи стали глубже, а короткие стоны становились всё громче и развратней. Вскоре, когда ладони уже активно надрачивали стоящий колом член, Вакатоси наконец стал двигаться. Он сам толкался мне в руки, своими движениями помогая себе кончить. Конец содрогнулся несколько раз. Я вынул руки, измазанные теперь спермой, из его штанов и, откатившись к прикроватному столику, почистил их влажными салфетками, которые так удобно всегда там лежали.
Вернувшись к Вакатоси, я понял, что сам порядком возбудился. Я потёрся изнывающим от нетерпения пахом о упругий зад, вызывая стоны с его стороны.
— Сатори… — он повернулся ко мне, лёг сверху, быстро сняв с меня трусы. Губы легко коснулись моего рта. Потом ещё раз, и ещё. Он не углублял поцелуй. Какая же сладкая пытка! Когда он в очередной раз наклонился, я лизнул его губы. Он так нежно, бережно, но с похотью в глазах посмотрел на меня и снова лишь притронулся к моим губам. Но через мгновение его язык уже переплетался с моим. Вакатоси аккуратно посасывал его, чуть прикусывал, но не так, чтобы мне было больно.
Пока его губы были заняты, руки шустро забирались мне под футболку. Он огладил мои бока, вызывая короткую волну мурашек. Я вздрогнул. Он не останавливался, успевал везде: губы во всю лобызали мой рот, а руки уже успешно добрались до сосков.
— Куда это ты руки тянешь? — я оторвался от него. — Я, вообще-то, всего лишь хотел дать тебе спустить разочек, — я ткнул пальцем в его пах. Вакатоси похотливо улыбнулся и оседлал меня.
— Да? Не ты ли недавно тёрся о меня стояком? — он поёрзал на моих бедрах, задевая пах.
— Упс, — я игриво отвёл взгляд. Руки сжали его ягодицы. Вакатоси дернулся от неожиданности, а я приспустил штаны на нём вместе с бельём, оголяя зад. Пальцы юркнули в ложбинку половинок, нашли упругое колечко мышц, принявшись быстро его разрабатывать. Фаланги растягивали его, принося Вакатоси болезненное удовольствие. Он согнулся, тяжело дышал мне в грудь. Его руки крепко сжимали простынь. Он тихо постанывал, стоило мне немного глубже протолкнуть пальцы.
— Быстрее… — он силой вырвал пальцы из себя, натянул на меня презерватив и устроился поудобней, широко разведя ноги, давая мне увидеть весь процесс — он знает, мне нравится за этим наблюдать. Он медленно, стараясь не сделать себе больно, стал насаживаться на мой член. Никак не хотел его анус полностью принимать меня. Вакатоси тихонько покачивался взад-вперёд, наполовину засунув в себя мой конец. И спустя долгие несколько минут его привыкания, за которые я успел вылизать его соски, от чего сейчас они были покрасневшими и блестели от стекавшей слюны, он полностью присел на мой член. Он немного дрожал. Было видно, что ему больно.
Мне было хорошо. Очень. В его заднице всегда мягко, а стенки ануса так сжимают меня каждый раз, что хочется кончить почти сразу. Но сейчас Вакатоси, стараясь двигаться, только болезненно вздыхал, не издавая и стона наслаждения. Я коснулся его обмякшего члена. Пальцы трогали головку, размазывая выступавшую каплями смазку. Постепенно он увеличивался в размерах, а Вакатоси всё быстрее скакал на мне.
— Ты… был таким… — вырывавшиеся стоны не давали закончить предложение, — … красивым сегодня, — я погладил его по бокам. — Тебе очень идёт чёрный. Больше фиолетового.
— Ты смотрел эфир? — Вакатоси остановился, давая нам немного передохнуть. Он вынул из себя член, сорвав резинку, кинул её на пол, подогнул мои ноги в коленях, закинув себе на плечи. Ощупав пальцами мой анус, он убедился, что я тщательно разработал себя, и собрался входить, приставив головку к отверстию.
— Ты надел презерватив? — я, приподнявшись, потрогал его член. Нет резинки. — А ну надень! — я полез в прикроватный столик за очередной упаковкой, стараясь не убрать ноги с его плеч.
— Мы можем и так, — проигнорировал мою просьбу и стал медленно вводить член. Я запротестовал, замахал руками, стараясь отодвинуть его от себя. Я раскрыл обёртку и быстро натянул на него резинку. Я прихлопнул его по ягодице, мол, начинай, и откинулся на подушку, ухватившись за свой член. Но Вакатоси убрал мою руку и сам обхватил его.
Его движения всегда медленные, размеренные. Кажется, что он боится сделать мне больно. Поэтому мне нравится иной раз седлать его, чтобы управлять процессом. И сейчас он толкался в меня так нежно, поглаживая мой член. Да, сейчас мне хочется именно этого, такого сладкого секса, от которого просто таешь.
После каждого его движения я стонал от удовольствия. Было до одури приятно. Когда Вакатоси остановился, чтобы поцеловать меня, я сам двинул бёдрами, насаживаясь на член.
— Ну же, двигайся… — я извивался под ним, стараясь своими движениями попасть по простате. Он ухмыльнулся и толкнулся один раз, задев приятное местечко. Я ахнул. Но дальше он продолжать не стал.
Вынув член, он снял презерватив и обхватил наши концы вместе, принявшись активно дрочить. Я тоже сжал их пальцами, крепче прижимая его руки. Оргазм подступил, и я, запрокинув голову назад, кончил.
Тяжело дыша, я смотрел в потолок. Вакатоси всё ещё не закончил. Он пыхтел, старался спустить, но никак. Я сел и нагнулся к его члену. Обхватил головку ртом и принялся посасывать её, помогая себе рукой. У меня не очень получалось делать минет, но Вакатоси всё равно был рад, когда я проявлял инициативу. Он положил руку мне на голову, зарылся пальцами в волосы, слегка сжимая их. Я почувствовал, как его член подрагивает у меня во рту. Через пару секунд Вакатоси кончил мне на язык.
— Дать тебе салфетку? — он нагнулся за упаковкой и достал одну, протянув мне. Я выплюнул всё в неё и, свернув, бросил на пол к презервативам.
Вакатоси встал с кровати и натянул на себя чистое бельё. Он захватил из гардероба мои трусы и вернулся в постель, где я заправлял смявшиеся простыни. Он уложил меня в кровать, не дав закончить, и натянул на меня боксеры, поочерёдно поцеловав оба моих бедра. Он лёг рядом и прижал к себе, перебирая левой рукой мои растрепавшиеся волосы. Я прикрыл глаза.
— Вакатоси… В следующем эфире назови меня своим любовником, если спросят, ладно? — пробубнил я себе под нос, но он всё услышал.
— Хорошо. На самом деле, я и сегодня планировал это сделать, но переволновался и забыл, — к концу предложения его голос стал совсем тихим.
Уже в полудрёме я шепнул: «Люблю тебя, Вакатоси».
Не знаю, ответил ли он мне, но мне и не нужно его слов, ни лично, ни на всю страну, потому что я знаю: его сердце принадлежит мне.