Сегодня снова этот день. День, когда Акасуна-сан позировал для него. Точнее, не для него, а его группы, но это не так важно, ведь сейчас он, полностью обнажённый, такой красивый, стоял напротив него, отчуждённо смотря куда-то в сторону, совсем не обращая внимания на взгляд, с которым на него смотрел

парень, напрочь забыв, что время для набросков ограничено.

— Тсукури! — По голове несильно прилетело плотно свёрнутой газетой. Преподаватель, имя которого Дейдара никак не хотел держать в голове, стоял прямо позади, смотря так, словно готов был убить на месте. — Сколько раз за сегодня я сказал тебе не отвлекаться, а?! — Снова крик и удар газетой.

Но все эти крики были совсем не важны сейчас, так как парень уловил на себе мимолётный взгляд того, кто на протяжении уже нескольких месяцев был предметом его обожания. От этого на сердце стало так тепло, что даже появилось вдохновение, и Дейдара принялся судорожно чиркать остро наточенным карандашом по листу плотной бумаги, стараясь, как можно быстрее, запечатлеть ту позу, в которой сейчас стоял Акасуна-сан. Но только парень набросал примерные очертания, как преподаватель поблагодарил мужчину и попрощался с ним, пожав руку.

— Надеюсь, в скором времени снова увидеть вас тут, Сасори-сан, — сказал учитель на выходе из аудитории. — Вы очень нравитесь нашим студентам, особенно вон тому. — Он указал в сторону бегло собирающего свои вещи Тсукури. Его карандаши, то и дело, падали на пол, от чего парень в тихой ярости собирал их обратно в объёмный пенал.

— Я спешу. До свидания, — отстранённо ответил Сасори, немедленно уходя дальше по коридору.

— Акасуна-сан! — Дейдара вылетел из кабинета вслед за мужчиной, но тот шёл так быстро, что уже оказался на другом конце длинного коридора. — Подождите! Акасуна-сан!

Сасори остановился, нервно поглядывая на часы, удобно обтягивающие левую руку. Его ждала встреча с клиентом, на которую он никоим образом не мог опоздать. Парень наконец догнал его и, немного отдышавшись, протянул руку, чтобы ещё раз поздороваться. Акасуна заметил неприятные на вид татуировки на обеих его ладонях — большие безобразные рты с высунутыми языками.

С первого взгляда парень казался неприятным. Его чересчур длинные волосы, часть которых была собрана на макушке в объёмный хвост, а другая — свободно ниспадала на спину, и закрывающая левый глаз чёлка создавали образ такого себе панка. А растрёпанная, местами мятая одежда не давала в полной мере рассмотреть тело парня, который, к тому же, оказался совсем немного выше Сасори, так что сейчас смотрел на мужчину сверху вниз.

— Акасуна-сан… — повторил Дейдара, но тут же был перебит.

— Я спешу, давай поговорим в следующий раз. — Сасори развернулся и успел только шаг сделать, как его потянули за рукав хлопковой рубашки, заставляя остановиться.

— Акасуна-сан, это не займёт много времени, хм! — Парень смотрел так умоляюще, что Сасори всё-таки решил сжалиться над ним и выслушать.

— Вы… могли бы попозировать для меня? — тихо сказал Тсукури после короткой паузы. — Мне нужно всего пару недель по три часа в день, но я заплачу вам столько, сколько скажете. — Он поправил чёлку, заправив пару прядей за ухо.

— Ты же понимаешь, что я не смогу приходить по каждому твоему зову? — Сасори глянул на часы, нервно обернувшись и посмотрев на выход из здания.

Дейдара кивнул, протягивая свой телефон, заранее открыв панель ввода цифр.

— Так вы согласны? Тогда оставьте свой номер, пожалуйста.

— Да-да. — Акасуна набрал комбинацию цифр и собрался уходить, внезапно опомнившись. — Я свободен в четверг вечером. Скажешь потом точный адрес.

Счастью Тсукури не было предела. Он на протяжении нескольких недель обдумывал идею выпускной работы, понимая, что лучше Акасуны-сана на роль модели не подойдёт никто. И, когда этот мужчина его влажных мечт почти без уговоров согласился позировать, сердце Дейдары было готово взорваться прямо сейчас же.

Но учебный день продолжался, поэтому, опомнившись, парень вернулся в аудиторию, где перед студентами уже стояло несколько сложных натюрмортов, и сел на место, снова натягивая на деревянный планшет плотный лист бумаги.

***

Звонок. Не прошло и минуты — снова звонок. Дейдара уже мчался из другого конца небольшой квартиры к входной двери, за которой опять раздался раздражающий звук. В прихожей парень остановился у зеркала, поправляя немного растрепавшийся хвост и приглаживая помятую футболку.

Щёлкнул дверной замок, и перед Тсукури во всей своей красе предстал Акасуна. Он был примером идеального мужчины для парня, потому даже в самой простой рубашке и чёрных джинсах выглядел просто потрясно. Сасори стоял молча, ожидая, когда Дейдара пропустит его внутрь.

— Время не резиновое. — Палец мужчины постучал по наручным часам. — Ты заставляешь меня ждать.

— Простите, квартира великовата — идти долго, — намеренно заносчиво сказал Тсукури, слегка усмехаясь. Он отошёл в сторону, чтобы пропустить Сасори. — Заходите, хм.

Пройдя вглубь квартиры, Сасори осмотрелся. Тут и там стояли глиняные скульптуры разных форм и размеров. На полках поблёскивали в лучах солнца множественные награды за победу в творческих конкурсах. Но глаз надолго зацепился только за одну вещь в комнате — высокий проволочный каркас для полноразмерной человеческой скульптуры, вокруг которого были разбросаны упаковки свежей глины.

— Ты делал такие раньше? — Пальцы мужчины легко прошлись по гибкой проволоке.

— Конечно, хм, — Дейдара ответил уверенно, ни секунды не сомневаясь в себе. — Видели ту статую на входе в институт? Моя работа. — Он гордо вздёрнул подбородок, складывая руки на груди.

— Не зазнавайся, — упрекнул его Сасори, присаживаясь на диван. — Мы когда-нибудь начнём?

— Да, раздевайтесь. Сегодня мне нужно набрать общую массу, поэтому снимете всё, кроме белья, хм. — Тсукури присел на стул, стоявший рядом с каркасом, и разорвал сразу несколько упаковок глины, заворачивая каждый брусочек в заранее приготовленные влажные полотенца. Парень заметил немой вопрос Акасуны, потому пояснил: «Чтобы не засохла», — продолжая приготовления к работе. Но краем глаза он поглядывал на снимающего одежду Акасуну. В институте у него не было возможности вблизи рассмотреть каждую часть тела мужчины, потому только сейчас заметил страшного вида шрам на груди там, где под кожей находилось сердце. Эта деталь придавала Сасори какой-то мужественности, отчего щёки Дейдары запылали румянцем.

Красное лицо парня и его внимательный взгляд, гуляющий по телу, не остались незамеченными. Сасори не обращал внимания на то, как на него смотрели студенты, но после таких обожающих глаз приметил, что частенько всем нутром чувствовал их на себе во время позирования, наконец осознав, кому они на самом деле принадлежали.

Тсукури продолжал смотреть на Акасуну, но теперь уже не украдкой, а откровенно пялясь на его обнажённое тело. Всё оно было слегка подкачено так, что на животе и руках просматривались рельефные мышцы. Дейдара же не мог похвастаться достижениями в спорте, ссылаясь на загруженность в институте, потому имел только плоский живот, иногда заплывающий слоем жирка, когда парню слишком хочется побаловать себя фастфудом.

Тем временем Сасори, раздевшись, остался стоять только в новых чёрных боксёрах, ожидая, когда же парень всё же оторвётся от созерцания отдельных его частей.

— Дейдара, — позвал его Акасуна, щёлкнув перед собой пальцами. — Может, мы начнём?

Опомнившись, парень схватился за кусок глины, принявшись его разминать для большей пластичности. Одной рукой держа влажный брусок, второй он поправлял позу, в которой стоял Сасори, стараясь, как можно точнее, передать все положения каркаса. «Готово», — пробубнил он себе под нос, принявшись отрывать куски от общей массы глины, прилепляя их то тут, то там на проволочный манекен.

— Акасуна-сан. — Дейдара отвлёкся, чтобы ещё раз глянуть на рельефные бицепсы мужчины. — Кем вы работаете? — Парень старался выглядеть дружелюбным, потому решил больше узнать о Сасори.

— Кукольником, — кратко, как и всегда, ответил мужчина.

— Так мы с вами похожи, хм. — Тсукури улыбнулся.

— Чем же это? — В холодном вопросе Сасори прозвучала совсем крошечная капля заинтересованности.

— Мы оба работаем руками — это раз, — начал парень, загибая пальцы, — для работы нам нужна мелкая моторика — это уже два. Ну, а третье — мы творим искусство! Хм! — Он снова улыбнулся, с громким шлепком прилепливая очередной кусок глины на каркас, который всего за несколько минут обрёл значительную массу. Дейдара, на удивление, быстро работал, при этом успевая активно вести диалог.

— Ты прав, — согласился с его словами Акасуна, разминая затёкшие пальцы, но всё так же продолжая стоять, стараясь совсем не двигаться. Вдруг его привлёк неприметный белый лист бумаги в деревянной раме, висящий аккуратно рядом с окном, из которого открывался прекрасный вид на раскинувшийся у дома парк.

— «Искусство — это взрыв». — Прочёл мужчина, не поняв смысл фразы. — Что это значит?

— А, это. — Дейдара обернулся, чтобы посмотреть на бумагу с надписью. — Понятия не имею, хм. — Он пожал плечами. — Мне часто, ни с того ни с сего, приходила в голову эта цитата, вот я и решил её выписать. — После короткой паузы, во время которой он примостил глину к скульптуре, парень продолжил: — Может быть, есть альтернативный мир, где фраза имела смысл. — Он приложил пальцы к подбородку, как бы задумываясь.

— Ты веришь в альтернативные миры? — Сасори усмехнулся.

— Почему бы и нет, так ведь, хм? — Снова пожал плечами. — Мы же не знаем наверняка, что их нет.

— Может, ты и прав. — Акасуне осталось только согласиться, ведь аргументов против в его голове не нашлось.

***

— Ещё раз спасибо, что согласились позировать, Акасуна-сан, — уже в дверях по прошествии приблизительно трёх часов сказал Дейдара.

— Лучше зови меня «Сасори-сан», так менее официально. — Мужчина, открыв входную дверь, собрался уходить, не дождавшись никакой реакции парня. Он переступил через порог, сказав короткое «До свидания».

— Я вам напишу, хм! — крикнул напоследок Тсукури, прежде чем Сасори хлопнул дверью прямо у его носа.

Акасуна всё ещё был холоден к парню, но Дейдара всеми силами старался изменить его отношение к себе. Именно для этого Тсукури позвал Акасуну позировать специально для него одного, надеясь, что такие отношения сблизят их. Усмехнувшись своим мыслям, парень начал прибирать за собой рабочее место, выкидывая в мусорный пакет пластиковые упаковки от глины, сметая с пола её засохшие кусочки. Но стоило ему представить образ Сасори в голове, как лицо и уши становились пунцовыми, а в домашних спортивных штанах становилось заметно теснее, чем прежде.

Дейдара поправил теперь неудобно сидящие штаны, стараясь успокоить движение под ними, но член не собирался опускаться. Походив по комнате несколько минут, продолжая приводить её в порядок, Тсукури старался перестать думать об обнажённом теле Сасори, но оно никак не выходило из головы, потому парень, наплевав на всё, удобно устроился на диване, заранее сняв мешающие штаны и приготовив упаковку салфеток, которая не так часто, но использовалась только для этой цели.

Член стоял колом, потому Дейдара сразу принялся за дело, обхватив его изящными пальцами, став активно надрачивать, в голове снова и снова воспроизводя образ Сасори; то, как собственные руки легко касались его твёрдых боков, на доли секунды задерживая их на коже, вызывая у Сасори заметные волны мурашек.

Из головки стал вытекать прозрачный предэякулят, делая процесс ещё более приятным. Не в силах больше терпеть, парень дотронулся до анального отверстия, аккуратно поглаживая колечко мышц, едва вводя фалангу пальца внутрь. Даже такая мягкая, почти неощутимая ласка возбудила его не на шутку, и Тсукури, простимулировав головку в последний раз, излился в собственную ладонь, содрогаясь в сильном оргазме, и так эротично и громко простонал имя мужчины, который не выходил из его мыслей ни на секунду, что, казалось, его имя теперь запомнит весь жилой дом.

Протерев руку салфеткой, потом сразу же помыв её в раковине, Дейдара понял, что теперь не хотел отпускать этого мужчину далеко от себя, хотел быть с ним, несмотря ни на что. Но на это нужно время, поэтому за те две недели, о которых был уговор, Тсукури выжмет из себя все силы, чтобы Сасори искренне полюбил его так, как его любил сам парень.