Куникида отложил отчёт и потёр виски. Невыносимо хотелось упасть в кровать и подумать хоть о чём-то кроме бесконечных проблем, но те не отступали, подобно армиям отвратительных тварей, которые затопили мир. Сам не сделаешь – никто не сделает. Возможно, он мог подключить Кёку или Ацуши, но те занимались поиском скрывающихся демонов и духов. Недавно обнаруженное гнездо ёкаев переполошило весь город.

Мужчина бы и сам к ним рад присоединился, но кто-то должен был координировать действия в агентстве. Он бы посадил заниматься этим Наоми, но та привычно убежала с одним из новеньких на одно из заданий по зачистке. Куникида никогда не считал себя суеверным человеком. Даже зная о существовании сверхъестественного, он всегда относился к этому как к чему-то имевшему право на жизнь.

Однако теперь буквально начался ад на земле. Можно сказать, что он устал. И дело было даже не в Дазае. То, что напарник оказался Падшим, даже почти не вызвало удивления. Он давно ожидал от него чего-то в этом духе.

Если честно, Куникида не верил, что все, к чему они стремятся, закончится чем-то хорошим. Хотел, искренне желал, но уже не верил. Ситуация казалась безвыходной, с какой стороны на нее не посмотри. Но сильнее всего ему было жаль других. Тех, кто потерял своих близких в этой бессмысленной войне. Да ещё и эти слухи, что кто-то из японцев также причастен к появлению войск ада на земле.

Куникида сделал себе кофе, кинув взгляд в сторону кабинета начальника. Горше всего было от того, что Фукузава-сан столько всего делает, чтобы хоть как-то переломить ситуацию, но все его усилия пропадают напрасно. Это казалось очень несправедливым. Особенно в последнее время мужчина выглядел очень озабоченным. Кажется, план босса Ночной Гильдии сработал, но это стоило им Дазая.

Кажется, это действительно очень сильно обидело директора. Куникида даже немного злился из-за этого. Можно сказать, что это предало и доверие между ними, и вообще. Они слишком многих потеряли за это время. А теперь… возможно, черт побери, да. Обидно, что Дазай снова что-то утаил, и в результате не сможет им помогать. А у них и так не хватает людей.

Так или иначе, страданиями делу не поможешь. Взгляд на часы. Да, обеденный перерыв занял ровно столько времени, сколько и положено. Ни на секунду больше. Кажется, его ждал ещё один скучный вечер. Сеанс связи с Дневным Постом в девять тридцать, а после можно отправиться ужинать и отдыхать.

День прошел достаточно ровно. Даже удивительно. Прибежали и отчитались Ацуши и Кека. Наоми с их новичком. Пока успехи радовали, но Куникида не обольщался. Просто армия до них ещё не дошла. Ту часть, которая вышла из ближайшего портала, быстро зачистили. Время шло, и мужчина понадеялся, что сегодня все пройдет по плану.

Когда директор вышел, попрощался и направился к двери, Куникида ничего особенного не заметил. А после обратил внимание на время. Слишком рано для него. Мужчина некоторое время думал, стоит ли поинтересоваться, но отставил мысль в сторону. Фукузава-сан мог быть чем-то занят. Или просто решил немного отдохнуть. Несмотря на планы и проблемы, колоссальное давление угрожает сломать хрупкие человеческие души. Не ему ли об этом знать лучше всех?

Уже проведя обязательный сеанс связи и обменявшись новостями за день, причём список хороших оказался удручающе коротким, мужчина вспомнил о документах, которые должен был забрать у директора.

С губ сорвался недовольный стон, почти уставший. Он же идеально помнил об этом. И вот оно, в блокноте, но почему он не увидел? Пропустил? Неприемлемо. Его состояние не может влиять на его планы. Несмотря ни на что.

Однако ничего не поделать. Придётся зайти и посмотреть. Возможно Фукузава-сан оставил их на столе. Куникида ещё раз раздражённо просмотрел планы на сегодняшний вечер, зачеркнул несколько, всё ещё мысленно досадуя на себя, и достал запасной ключ от кабинета, выделенный для подобных форс-мажорных случаев.

Когда дверь распахнулась, в нос ударил приторно-сладкий запах благовоний. Похоже на комнате лежало заклятье удержания, но теперь, когда он её открыл, герметичность была нарушена.

– Какого чёрта… – пробормотал он ошарашенно. Благовония Мелхиседека. Мощнейшая, редкая и сложная магия. Могут одурманить даже высшего демона. Естественно, занимаются подобным только темные маги или демонологи.

Демонология одна из сложнейших наук, лежащих на пограничье с темной. Ибо чтобы призвать демона к порядку и победить его порой мало чисто светлых заклинаний. Это отдельная и очень сложная ветвь. Причем светлые маги, такие как Фукузава-доно, обычно недолюбливают демонологию. И не зря. Ее адепты слишком близко подходят к грани, чтобы им можно было безопасно доверять. К тому же было несколько инцидентов с проколами-порталами в другие миры. И к демонологам, как и к темным магам, относятся довольно предвзято.

Но сама демонология ещё полбеды. Там пограничные, но все же условно безопасные заклинания. В общем, будучи демонологом, может владеть и светлыми чарами. Но есть отдельная ветвь, которую используют только самые беспринципные, на стыке темной магии, магии крови и демонологии. Она усиливает мощь многих ритуалов и заклинаний, но и плата высока. Очень высока.

И Благовония Мелхиседека относится скорее к ней. По крайней мере, ему, практику боевой и светлой магии и теоретику во многих других сферах, были известны только несколько условно безопасных ритуалов, требующих создание подобных благовоний. Не говоря уже о том, что Фукузава-доно не смог бы участвовать ни в чем подобном. Его сильные моральные принципы попросту не позволили бы.

Куникида размышлял, уже прикрывая платком нос. Мысли панически бились, буквально разрывая черепную коробку. Он осмотрел комнату, пентаграмму на полу и металлическую чашу, в которой все ещё виднелись кровавые разводы.

Для Благовоний требовалось живое и ещё бьющееся сердце. Чем моложе существо, тем лучше. И разумнее. При этой мысли мужчину затошнило. Ведь они использовались не только для покорения демонов. С помощью него можно порабощать и людей.

Для чего Фукузава-доно мог подобное использовать? Более того, зачем оставлять ритуал непогашенным. Словно это предназначалось для чего-то или вроде того? Да и как он вообще мог? Мужчина был настолько ошарашен, что забыл, зачем вообще сюда пришёл.

Стоп. Если ритуал завершён, то сам объект, сердце, закрывают в специальном ларце и уносят. Если его здесь нет, то это значит, что Фукузава-доно уже ушел, унеся объект с собой, чтобы воздействовать им на кого-то ещё. Здесь остаточные эманации, и заклинание, вероятно, автоматически сработало, благодаря какому-то артефакту у дверей.

Верно... Подготовка ритуала требует почти сутки. Покидать место проведения можно, но тогда почувствуют другие. И если подумать, последние пару дней в его кабинет никого не вызывали. От одной мысли об этом стало дурно.

Куникида выскочил обратно, закрыл за собой дверь. Тихий, едва слышный щелчок и жужжание подтвердили его догадку по поводу артефакта. Вероятно Фукузава-доно так спешил, что забыл отключить артефакт, и тот автоматически активировал заклинание удержания, хотя в нем уже не было нужды.

Куникида судорожно вздохнул. Сейчас он испытывал только ужас, непередаваемый и почти неконтролируемый. У него в голове не укладывалось нечто подобное. Он принялся перебирать все ритуалы, которые он знал, с участием этих благовоний, и ему не нравился ни один вариант. Все они были в лучшем случае неприятные, в худшем, неприемлемые и требующие человеческих жертв.

Он остановился как вкопанный посреди улицы, когда его настигло озарение. Никто не обратил внимания. Страх удерживал людей в домах и без дополнительной мотивации. В домах, которые могут стать их последним прибежищем.

Самое высокое здание в Йокогаме – наилучший вариант для самого вероятного в данной ситуации ритуала. До Лэндмарк-Тауэра придётся добираться на машине. Оставалось только надеяться, что он успеет. Он должен успеть.

Куникида все ещё никак не мог поверить в происходящее. В его понимании Фукузава-доно попросту не мог так поступить. Не мог попросту пожертвовать жизнями тринадцати невинных душ. Просто отдать их ради ритуала. К тому опасного. Да, пусть тот и уничтожает большую часть демонов, от отката могут пострадать люди, невольно находящиеся рядом с первыми.

Кажется, у него дрожали руки и немели пальцы, когда он сжимал плотную кожаную обивку руля. Внутренности словно в тугой узел скрутило, дыхание срывалось судорожно. Всему должно быть рациональное логичное объяснение. Фукузава-доно не способен на подобные поступки, потому стоит только задать вопрос, и тогда все прояснится.

По той же причине, по которой рациональное объяснение обязано быть, оно не находилось. Даже мысли заплетались в голове. Сколько бы он не перебирал вариантов, не мог найти тот, который бы его идеально устроил. Потому что каждый противоречил всему, во что мужчина верил. Противоречил тому, что старый друг и коллега ему говорил.

Куникида припарковал машину неподалеку от места предполагаемого ритуала и направился к зданию. До последней секунды надеясь оказаться неправым. Однако все его надежды рассыпались в прах, потому что все, кто встречались на его пути, спали. Заклинание погружения в сон…массовое.

Мужчина поднимался все выше. Единственным облегчением ему как раз и служило, что все живы. Оставалось надеяться, что Фукузава-доно внемлет голосу разума. Не может же он на полном серьезе пожертвовать чужими жизнями.

На крыше в самом центре сияла звезда. В тот момент, когда Куникида, задыхаясь вывалился наружу с последней ступеньки, первый луч ударил в небо, разбрызгивая в разные стороны клочки алого тумана. Первая из жертв сломанной куклой осела на серый бетон, кровь из рассеченной артерии хлынула на одну из граней.

Лица мага он разглядеть не успел. Из тени вышел директор, недоуменно моргая. На его лице явственно отражалась растерянность. Он сделал несколько шагов к нему.

– Прекратите! – Куникида не успел ничего предпринять, когда и вторая девушка последовала примеру первой. Стоящая в середине Наоми помахала ему рукой и безмятежно улыбнулась. Мужчина рванулся вперёд, но его перехватил Фукузава-доно. – Почему…? Что вы творите?

– Куникида-кун, это не то, что ты думаешь.

– А я что я думаю? Благовония Мелхиседека? Директор, вы….

– Это всего лишь подстраховка. На всякий случай. Послушай… мне горько и тяжело, но это жертва, которую необходимо принести. Так мы очистим город.

– И взамен вылезет куча таких же мелких существ, – возразил мужчина, неверяще глядя на директора. Он никак не мог принять, что тот всерьёз. – Но это неважно. Человеческие жертвы? Армия на подходе, а вы желаете пожертвовать чужими жизнями?

– Чтобы выиграть время, нам необходима отсрочка. Куникида послушай…

Куникида не хотел слушать. Его словно вдребезги разбило сейчас. Его, его идеалы, все, во что он верил и чему посвятил свою жизнь. Вместе со словами этого человека. Которого он считал примером для подражания. Мысль отсекло,.

Чёрные волосы взметнулись в воздух. На лице Наоми застыла блаженная улыбка, прежде, чем она присоединилась к предыдущим жертвам. Только для самого Куникиды она падала слишком медленно. Или мир вокруг застыл, когда она опустилась на залитую кровью поверхность, неаккуратно, не плавно, но почему-то совсем беззвучно.

– Вы хоть понимаете, что вы сделали?! – кажется, он закричал так, что у него в ушах зазвенело. Реальность происходящего рассыпалась, ускользала сквозь пальцы. Ему хотелось ударить себя как можно сильнее, чтобы проснуться. Не в реальности такое происходит.

– Они пошли на это добровольно, – повысил голос этот человек. Взгляд Куникиды упал на ларь, который тот держал в руке, и он попытался его отобрать, а также выгадать момент и достать из внутреннего кармана жилета свой магический блокнот.

– Стой! Да прекрати же ты! – Фукузава попытался не позволить ему, все ещё не вытаскивая меча. Они закружилась по краю крыши. Куникида совершенно ничего не соображал кроме одного факта: это безумие нужно остановить. Сейчас. Столько людей пострадает. А ведь демоны ещё даже не вошли в город!

– Вы не могли опуститься настолько низко! – прошипел Куникида, и в его глазах сияла железобетонная уверенность. А после он ощутил, как теряет равновесие. Несколько мгновений он машет руками. А после летит вниз под растерянным взглядом голубых глаз. Пальцы зацепили только рукав хаори, и тот соскользнул с плеч, плавно опустившись на крышу.

– Я не хотел… – только и растерянно произнёс Фукузава, вжимая голову в плечи и растерянно оглядываясь на гору трупов в центре крыши. – Я не собирался его убивать. Слушай, я правда…

– Ты не виноват. Он похоже не понял бы твоих устремлений в любом случае, – голос звучал плавно, немного горько. – Нам нужно убраться, когда все закончится.

– Да…пожалуй ты прав, – Фукузава зябко поёжился, не зная, стоит ли ему подбирать хаори. Наверное, нельзя оставлять такую вещь позади. – Просто он был моим другом, поэтому мне неприятно. Я знал, что он не поймет, но если бы у меня было время, я точно смог бы его переубедить…но я не виноват. Нет. Совсем нет. Это всего лишь случайность.

– Конечно. Но теперь нам нужно быть ещё более осторожными. Следующий этап плана реализуем в назначенное время. Когда армия будет входить в город. Я дам знак, – собеседник посмотрел на руки, и вся кровь словно исчезла. Потому он похлопал ободряюще Фукузаву по плечу.

Мужчина вздохнул тяжело, подряд хаори, под которыми обнаружилась серебристая полоска. Металл холодил пальцы. Часы. Похоже пока Куникида пытался отобрать у него ларь, он случайно содрал его часы.

Фукузава горько вздохнул. Ему правда было тяжело, и он сожалел. Возможно какая-то малая часть была в ужасе от случившегося, но сделанного не воротишь. К тому же то, что они сейчас делают, может вероятно всех их спасти...

– Не печалься. Помнишь эту мудрость? Врагу противостоять легко. Другу – куда сложнее.

Фукузава ещё раз кивнул, а после вознёс руку над бездной. И отпустил. Часы полетели вниз. Следом за их владельцем.

Алая волна ритуала проносились по городу, карая зло. Так же, как и запланировано.

Где-то далеко, в тайном убежище Портовой Гильдии, темноволосый парень вздрогнул, словно от неожиданного удара и поднял голову. Сидящий в клетке пленник бесстрастно посмотрел на него, заметив реакцию.

– Ничего не случилось, – Дазай опустил взгляд на бинт на руке. Тот свисал с запястья, обуглился и почернел.

Полудемона буквально выгнуло, удлинившиеся ногти засребли по полу, цепи натянулись, оставляя на коже обугленные следы. Кожа буквально начала плавиться на глазах. Прутья засияли, но выдержали нагрузку. Прошло несколько секунд. Достоевский выглядел почти таким же бесстрастным, но в темной радужке отразилась эмоция.

– Сияние рассвета. Маги здесь на мелочи не размениваются, – он посмотрел внимательно на своего тюремщика, но тот выглядел скорее погруженным в себя, все ещё рассматривая бинт почти нечитаемым взглядом.

Любопытно. Очень любопытно. Ничего, значит?