🐕
Золотистый свет струится сквозь кроны слегка ворчливо шелестящих на слабом ветру деревьев, по-летнему бледно голубое небо слепит глаза, а солнце, словно издевается, ни в какую не хочет сползать к горизонту. В воздухе надрывно стрекочут цикады, а дорожная пыль словно въевшаяся в кожу корка, нагревается и зудит.
“Интересно, если за воротами кто-то закричит, у него ушки дернутся?” — думает Итто отстраненно, пока маленький лейтенант что-то сосредоточенно втолковывает им с трибуны. Что-то про верность отечеству и должное исполнение долга, что-то про гордость и честь военных.
Итто такие вещи, если честно, не особо волнуют. Он и в армию-то пошел не от большого патриотизма, а потому что надо как-то на жизнь зарабатывать, а он особо ничего и не умеет, кроме как кулаками махать. Вот и стоит теперь на плацу в хрустящей после прачки форме в компании таких же новобранцев. Ему немного непривычно без длинных волос, по шее бегут холодные мурашки каждый раз, когда дует даже легкий ветерок.Но хорошо хоть рога разрешили не спиливать, Итто бы лет 15 их опять потом отращивал.
“Вот хорошо лейтенантам”, — думает он, снова глядя на маленького лейтенанта на трибуне. — “И форма красивая, и волосы не нужно состригать… О, опять шевельнулись!”
У маленького лейтенанта на голове треугольные собачьи ушки, а за спиной свисает пушистый и на вид тяжелый хвост. Острые наплечники офицерской формы выглядят слишком неуместно рядом с изящным юношеским лицом. Наверняка этот маленький лейтенант из тех свободных гибридов с вулканического острова. Они всегда выглядят моложе, чем они есть на самом деле, что-то в их природной магии делает их куда менее подверженными возрастным изменениям, чем людей. Их редко можно увидеть за пределами их территории, да еще и так, чтобы они были в императорской армии… Итто всегда думал, что лейтенантами становятся всякие благородные пижоны из аристократических семей, чтобы красиво выхаживать с серебристой шпагой, а то и настоящей катаной на поясе, при этом совершенно не умея ей пользоваться. Ну, или суровые вояки, вроде него самого. Но никак не крошечные гибриды с пушистыми ушками и лисьими хвостами. Интересно, он прижимает их к голове, когда ему страшно? Машет хвостом, когда радуется чему-то?
Итто никогда не был в компании гибридов, так что он не имеет ни малейшего понятия, как они себя обычно ведут. Поэтому и пялится совершенно беззастенчиво. Он слышит перешептывания других новобранцев позади себя, что-то насмешливое со словами “псина”, но не обращает на них особого внимания. Люди со злыми языками всегда были есть и будут, обижаться на каждого — только растрачивать себя понапрасну. Ему так бабушка говорила.
Маленький лейтенант, тем временем, заканчивает свою речь, ни слова из которой Итто не уловил, оттого, как усердно пялился на его ушки и ждал малейшего их движения. Маленький лейтенант спускается с трибуны, его шаг выглядит твердым и очень внушительным, несмотря на его маленькость. Итто почему-то кажется, что если бы ему пришлось сражаться с этим маленьким лейтенантом, то тот бы уложил его на лопатки за полсекунды. Возможно, Итто бы даже не особо этому сопротивлялся.
Звучат первые ноты гимна, Итто по заученной с детства привычке прикладывает руку к сердцу и ищет глазами флагшток. Ближайшие пару месяцев он проведет в этой части.
🐕
Жизнь солдата очень скучная и Итто это понимает очень быстро. Едва ли он ожидал чего-то другого, но примерно одинаковый распорядок дня ему надоедает уже к концу первой недели. Он не против рано вставать, он к этому привык, потому что всю жизнь помогал бабуле. Но вот эти марш-броски непонятно куда, непонятно нафига и непонятно для кого, тренировки по рукопашному бою и стрельбе, которые так-то полезны, но Итто они не нужны, потому что это буквально то, чем он занимался большую часть жизни, пока состоял в деревенской дружине. Если говорить по чесноку, то они были скорее разбойниками, чем дружинниками, потому что очень часто обворовывали императорские конвои. Но с другой стороны, если бы они этого не делали, жить в деревне было бы куда тяжелей. В общем, суть в том, что Итто умеет драться и стрелять тоже умеет. И даже из этих новомодных магических ружей. У них в дружине была парочка таких, но кроме Итто ими особо никто не пользовался, потому что заряжать его магией было бы некому.
“Кто бы мог подумать, что я тут окажусь?” — думает Итто, пока осторожно вычищает шомполом одно из таких ружей от копоти. Рядом лежит еще 17 штук, которые он должен вычистить до ужина. Ну, это по крайней мере лучше, чем очередной марш-бросок на гору.
Он так-то не фанат ни императорской армии, ни императора как такового. Уж насколько его нахваливают столичные газетенки из желтой тростниковой бумаги, настолько Итто убедился, что все это вранье еще в детстве, будучи деревенским ребенком, у которого из семьи одна бабушка да дворовые пацаны. Пока он добирался до пункта сбора новобранцев, только больше убедился, что все куда хуже, чем говорят в листовках. Большинство деревень, которые он проходил или проезжал, были до ужаса бедными, куда беднее его собственной, хотя и ее богатой или даже зажиточной посчитать можно было бы едва ли.
Но в армии вроде как платят неплохо, да еще и не нужно заботиться о собственном пропитании. Итто все равно планирует все, что тут заработает, домой отправлять, ему-то чего. Ему много не надо, а вот бабушке бы хорошие лекарства и зимнюю шубу, а то ее старая накидка совсем прохудилась. Да и вообще…
Итто прекращает чистить ружья, потому что что-то непривычное отвлекает его чуткий слух. Вокруг как всегда слышатся звуки военной части, чьи-то отдаленные голоса, ветер, пение птиц,скрип двери, раскрываемой сквозняком. И что-то еще.
Итто прислушивается повнимательней, пока не разбирает тихий, раздраженный голос прямо за стенкой этого небольшого оружейного склада.
“...бя не должно тут быть!” — Итто бесшумно поднимается и как можно тише подбирается к стене, из-за которой доносится звук. Интересно, кто это? И что происходит?
Кто-то устраивает тайные свидания? Бегает за территорию без пропуска? Проносит контрабанду?
“Но мой генерал…”
“Не зови меня так! С ума сошел?!”
“Извините… Я должен передать вам, что недавно в наших водах была обнаружена лодка с имперским шпионом”.
“И что, вы без меня не знаете, что с ним делать?”
“Я не могу знать, мой… кхм, да. Я не знаю точно, что в послании, но эта лодка всех очень встревожила. Пожалуйста, прочтите его и передайте ответ как можно скорее”.
Итто сильнее прижимается ухом к стене, боясь, что ответ был таким тихим, что он его пропустил. Однако вскоре его слух улавливает глубокий вздох.
“Ладно. Убирайся, пока тебя никто не видел”, — говорят с той стороны, и Итто делает резкий шаг в сторону. Ему жутко интересно, кто же это был, потому он спешит выйти из оружейного склада и обойти его по периметру, цепляясь рукавами формы за колючие кусты верещатника. Он так торопится, что не сразу замечает низкого человека, врезавшегося ему прямо в грудь на выходе из поворота. А когда замечает, то притормаживает, осторожно отодвигает человека от себя за плечи и с удивлением обнаруживает, что это маленький лейтенант. Его ушки очаровательно дергаются при виде Итто и тот пару мгновений молча замирает, и только затем поспешно убирает руки и неловко вытирает их о штаны.
— Здрасьте, лейтенант, — говорит Итто. — В смысле, приветствую! В смысле…
— Вольно, солдат, — спешит его прервать маленький лейтенант. — Ты что здесь делаешь? Разве вы не должны быть сейчас на горе?
— Так точно! Но я это… ружья вот, чищу, — Итто неловко машет рукой в сторону входа к складу.
— И ты оставил свой пост?
— Так я это..! — Итто хочет сказать, что услышал подозрительный разговор, но понимает, что вокруг них почему-то совсем нет людей, лишь в отдалении ходят какие-то патрульные.
“И охрана у склада куда-то делась”, — запоздало понимает Итто.
— Ты что? — спрашивает маленький лейтенант. И сейчас в его глазах больше холода, чем на вершине Центральной горы.
— Так… ну это… по малой нужде… — Итто чешет затылок, надеясь сойти за придурка, коим, он знает, он очень хорошо умеет казаться.
Лейтенант складывает руки на груди и хмурит брови, одно треугольное ушко дергается, потому что к нему подлетает какая-то мошка. Итто мысленно умирает от того, как сильно хочет дотронуться и проверить такие ли мягкие эти ушки, какими кажутся.
— Нельзя оставлять стратегически важный объект без присмотра даже если тебе жизненно необходимо по малой, большой или любой другой нужде, — говорит он.
— Ну я…
— Пойдешь сегодня в патруль, — говорит маленький лейтенант и снова внимательно с головы до ног осматривает Итто. — Я доложу на проходной.
Итто первым делом хочет возразить, но быстро себя затыкает. От этого маленького лейтенанта можно ждать больших проблем, судя по всему.
— Так точно! — говорит он вместо этого. — Ну я тогда… обратно?
— Иди, — кивает маленький лейтенант и Итто пулей уносится обратно в оружейный склад.
Он снова садится на шаткую табуретку, смотрит на брошенные им ружья и неуверенно трет заднюю сторону шеи ладонью. Короткие волоски на затылке непривычно покалывают кожу.
— Генерал, значит? — бормочет он себе под нос, когда снова берет в руки шомпол и ружье.
🐕
С того случая маленький лейтенант не дает Итто покоя. Каждый раз проходя мимо острокрыших, лакированых офицерских покоев, он высматривает в окнах острые коричневые ушки, каждый раз в столовой наблюдает за тем, как маленький лейтенант раздраженно машет хвостом, отпивая чай из маленькой бамбуковой пиалы. У остальных офицеров они фарфоровые, расписные, но маленький лейтенант предпочитает брать солдатскую пищу и вместо мяса свежей дичи обычно хмуро ест кашу с травами или мясную похлебку.
Итто даже один раз подсмотрел, как маленький лейтенант учил рукопашному бою нескольких бойцов на тренировочной площадке. Маленький лейтенант выглядел спокойным и собранным, в то время, как юные бойцы вокруг него обливались потом и неловко кружили друг вокруг друга в спаррингах. А он ходил с деревянным мечом в руке и похлопывал им то по своему плечу, то останавливал чей-то спарринг и показывал, как правильно двигаться. Одному бойцу он позволил сделать выпад в свою сторону и так быстро уклонился и контратаковал его, что Итто даже моргнуть не успел, как парень валялся на земле весь в пыли, а маленький лейтенант стоял над ним, прижимая острие деревянного меча к шее. После этого маленький лейтенант протянул бойцу руку, чтобы помочь тому подняться и ободряюще похлопал по плечу, улыбаясь. Итто даже захотелось бросить свое поручение отнести постельное белье в прачку попроситься к ним, но он постеснялся выйти из-за забора, за которым прятался, пока наблюдал за тренировкой.
Вместо этого он помотал головой из стороны в сторону, отгоняя навязчивые мысли, поудобнее перехватил большую корзину с бельем и поспешил в сторону прачки.
Маленький лейтенант очень противоречивая фигура в части. Его крайне любят новобранцы, он отлично с ними ладит и любит поучать мелким премудростям. Офицеры же словно сторонятся его или относятся, как к какой-то диковинной зверушке, по воле случая попавшей сюда. Итто удалось подслушать, как пара офицеров обсуждала, что маленький лейтенант получил свое звание, потому что провел со столичным генералом несколько жарких ночей.
Итто не знает маленького лейтенанта хоть сколько-нибудь хорошо, поэтому не может сказать, насколько правдивы такие слухи, но почему-то ему очень хочется их отрицать.
Больше Итто не заставал маленького лейтенанта за подозрительными встречами с таинственными незнакомцами, хотя, возможно, все дело в том, что как только он пытался проследить за маленьким лейтенантом, тот, словно по волшебству, куда-то исчезал. Итто так-то много лет пробыл “разбойником” он знает, как можно спрятаться, особенно если спрятаться нужно в горном лесу. Но, кажется, он все еще недостаточно хорош, чтобы суметь отыскать маленького лейтенанта, скрывшегося за углом одной из офицерских построек.
Как только Итто стал наблюдать за маленьким лейтенантом, его жизнь в части даже стала немного повеселей. Он теперь может занимать свой ум догадками о том, кто же маленький лейтенант на самом деле, как он сюда попал и какие цели преследует на самом деле.
Еще он порой представляет, как он подходит к маленькому лейтенанту и говорит что-то типа: “Помните меня, это я тогда был у оружейного склада, генерал…” Итто почему-то кажется, что после этих слов маленький лейтенант должен смутиться, прижать треугольные ушки к голове и отвести взгляд. Ну или убить Итто быстрее, чем он успеет моргнуть или сказать что-то в свое оправдание.
Вообще, когда Итто об этом думает, у него все лицо нагревается так быстро, что ему кажется, будто оно вот-вот запузыриться, подобно кипящей воде. Иногда это происходит в присутствии сослуживцев и на их подколы Итто приходится неловко говорить, что ему жарко или что это все аллергия.
Все это продолжается до тех пор, пока курс молодого бойца для Итто не заканчивается, и его не отправляют служить в настоящий гарнизон, на один из южных островов. Это немного грустно, потому что этот остров довольно далеко от его родной деревни и для того, чтобы повидаться с бабулей и друзьями, ему придется несколько дней добираться даже если он поплывет на корабле (а с солдатским жалованьем это можно устроить).
Однако грусть его не длится долго, ведь в этот гарнизон вместе с ними отправляют и маленького лейтенанта, который кажется этим тоже весьма доволен. Что странно, ведь этот остров также находится далеко от острова гибридов и его вероятного дома. Итто думает, что командование может сомневаться в маленьком лейтенанте и стараться не подпускать его слишком близко к родным местам. Даже Итто знает, что западная часть империи очень неспокойна, нам то и дело вспыхивают восстания, то и дело какие-то острова то снова становятся имперским регионом, то отвоевывают обратно свою независимость. Это постоянная зона боевых действий.
Южные острова в сравнении с ними чистый курорт. Ближайшие враги далеко за морем, погода прекрасная, зимы очень мягкие, еды полно, потому что земли очень плодородные.
🐕
— Эх, сейчас бы искупаться! — тянет Итто, вытирая тыльной стороной ладони лоб.
Они перекапывают ров вокруг гарнизона, потому что маленький лейтенант, имя которого только сейчас узнал Итто — его зовут Горо — решил, что тот недостаточно глубокий.
Солнце палит так, что Итто кажется, будто кончики его рогов начинают плавиться вместе с воздухом под его ногами. Благо хоть лейтенант разрешил им снять верхнюю часть формы и работать с голым торсом. У Итто, конечно, уже покраснели плечи, но это определенно лучше, чем париться в плотной рубахе.
— Если докопаете вон до того дерева за полчаса до ужина, то так и быть, сходим к морю, — говорит лейтенант, который сидит себе на камушке под тенью сосен и разлапистых аренг. В его руках небольшая, затертая записная книжка, в которую лейтенант то и дело что-то записывает крохотным кусочком угля.
Горо тоже жарко, Итто может видеть, как по шее лейтенанта за воротник строгой офицерской формы стекает капелька пота, мелкие бисеринки блестят на лбу и верхней губе. В голову приходит неуместная мысль слизать все эти капельки и Итто поспешно отворачивается, принимаясь копать в 2 раза усерднее.
🐕
Прохладная вода обволакивает все тело Итто, остужает раскаленную докрасна кожу, мягко обнимает его за плечи и щекочет затылок. Сквозь ее толщу можно увидеть крохотных рыбок, снующих между ног Итто, а от больших валунов у берега из-за легких волн получается смешной плеск. Чуть в отдалении кружит стайка чаек, их истошные крики напоминают Итто его перебранки с деревенскими ребятами. Он быстро ныряет под воду и громко фыркает, вынырнув, потому что конечно (конечно!) он успел вдохнуть немного воды и теперь его нос ужасно щиплет. Другие солдаты хохочут рядом, Итто обзывает их придурками, но совсем не злится. Он неуклюжий и не самый везучий нечеловек, так что, наверное, для окружающих он выглядит уморительно.
Итто оборачивается, чтобы посмотреть на берег, где стоит маленький лейтенант с идеально прямой спиной. Металлические заплатки на рукавах, груди и поясе его формы блестят жидким золотом в свете клонящегося к горизонту солнца. Морская вода боязливо лижет носки подошв его закрытых ботинок. Итто думает, что ему тоже наверняка жарко и тоже хочется окунуться.
Но даже он понимает, что гибриду младшего офицерского звания не стоит показывать и каплю слабины перед солдафонами вроде него. О маленьком лейтенанте и так ходит достаточно грязных и очень пошлых слухов.
Подумав об этом, Итто выбирается на берег, его стопы слегка покалывает об острый ракушечник. Он останавливается неподалеку от лейтенанта и встряхивается всем телом, как большая неуклюжая собака, взмахивает по очереди ногами, все еще одетыми в широкие форменные штаны. Капли воды явно попадают на лейтенанта, но он не говорит ни слова, даже не вздрагивает. Наоборот, Итто замечает, как он на пару секунд прикрывает глаза и слегка морщит нос, принюхиваясь.
Интересно, как для него может пахнуть все вокруг? Он ведь немного… ну… собака. То есть нюх у него точно лучше чем у человека или демона-они, вроде Итто. Наверное, он может различать запахи разных растений, чувствовать запах моря прямо в военном гарнизоне, и раньше всех знать, когда готова еда. Интересно, как для него пахнет Итто? Смог бы он отличить его запах от остальных?
Что, если Итто для него воняет?
Итто невольно принюхивается к району своих подмышек, пока натягивает обратно рубаху, но ничего, кроме обычного запаха пота не чувствует.
“Надеюсь, все же не воняю”, — думает Итто. — “Или воняю несильно”.
В тот день Итто впервые за ужином ловит на себе встречный взгляд маленького лейтенанта, когда как обычно старается тихонечко на него попялиться.
🐕
Нельзя сказать, что Итто хорош в слежке или шпионаже. И вообще хоть в чем-нибудь кроме махания кулаками. Но, кажется, он преуспел в том, чтобы волей-неволей следить за маленьким лейтенантом.
Итто покрепче обнимает толстую ветку размашистого дуба, на которой устроился, когда пытался добраться до красивого рогатого жука с переливчатыми перламутровыми крылышками. Жука он так и не поймал, зато застал маленького лейтенанта, с оглядкой спрятавшегося за широким стволом и украдкой доставшего какую-то записку. Итто с высоты ничего разобрать не смог, но то, что лейтенант сразу после прочтения высек искру и сжег записку, о чем-то да говорит.
Неужели лейтенант все-таки шпион? Или один из повстанцев с его родного острова гибридов? Но тогда каким образом он оказался в императорской армии? Неужто правда из-за того, что делил ложе с каким-нибудь генералом?
А что, если это любовное письмо? Вдруг у маленького лейтенанта есть тайная воздыхательница? Или воздыхатель? Что, если он пришел сюда, чтобы вдали ото всех насладиться чтением? Но разве письма от любовниц сжигают?
Задумавшись, Итто переставляет руку, чтобы поудобней опереться на сук и тот с хрустом ломается. Треск слышится оглушительным грохотом у Итто в голове, а маленький лейтенант внизу тут же вскидывает голову и находит взглядом замершего на ветке Итто.
— Я ничего не видел! — спешит заверить Итто и взмахивает руками.
Ветка под ним снова опасно трещит и он обнимает ее всеми четырьмя конечностями. Была бы у него еще одна пара рук, как у его прадеда, он бы и ими за ветку схватился. Да только это не очень помогает и ветка продолжает крениться вниз, а Итто под давлением собственного веса все сильнее съезжает на тоненькую гибкую часть .
Маленький лейтенант смотрит на него холодно и строго, а в следующее мгновение, его глаза округляются и становятся беспокойными. Но тогда уже и Итто понимает, что падения не избежать и неловко кувыркается вперед через голову, расцарапав щеку об какой-то сук, и, собрав по дороге половину листьев с соседних веток, когда пытался ухватиться за них, приземляется, все же, на ноги.
Он пару раз моргает, не веря своей удаче, осмысливает, что только что чуть не свернул себе шею, а потом встает ровно, и смахивает с плеч мелкие веточки, словно так и было задумано. Только маленького лейтенанта это, кажется, нисколечки не впечатляет, и он лишь раздраженно дергает треугольным ушком.
— Чего ты не видел? — спрашивает лейтенант.
— Ничего! — с готовностью отвечает Итто, хотя это очень-очень глупо. — Вы это, если по малой нужде, то я отвернусь… Или лучше вообще уйду! — Итто тараторит откровенный бред, потому что его паникующая и еще не отошедшая от ужаса падения голова не хочет выдавать ничего осмысленного.
Он демонстративно разворачивается, собираясь дать деру, но его неожиданно крепко хватают за локоть. Итто оборачивается, встречается взглядом с рыжеватыми нахмуренными бровями, переводит взгляд на губы, сжатые в тонкую хмурую полоску и разворачивается всем телом.
— Расскажешь кому — и тебе крышка, — говорит хмуро маленький лейтенант.
— Расскажу? Что? — Итто усиленно пучит глаза и разводит ободранными об ветки руками. — Я ничего не видел, о чем рассказывать?
Маленький лейтенант еще раз смеряет его недоверчивым взглядом, едва заметно морщит нос и дергает ушками.
— Сегодня пойдешь в патруль, — заключает он.
— За что?! — возмущается Итто. Он только вчера последний раз торчал на воротах, едва выспался за 3 часа до подъема.
— За то, что казенные деревья портишь, — отрезает маленький лейтенант. — Ты ветку, вон, сломал.
— Так я починю! — заявляет Итто.
Это, как будто удивляет маленького лейтенанта, он резко взмахивает пушистым хвостом и складывает руки на груди.
— Как ты ее чинить собрался?
— Дык… Известное дело глиняным раствором, да обмотать тряпками… — Итто отчего-то смущается, чешет затылок заострившимися за последние недели когтями. — Это как у лю… у всяких живых существ. Если сломалось — надо почистить и замотать… — добавляет он зачем-то.
— Сможешь прямо сейчас? — спрашивает лейтенант.
— Ну это… Надо в казарму за тряпками, и за глиной тут, у подлеска…
— Давай бегом, я тебя тут подожду, — командует маленький лейтенант, и Итто, коротко поклонившись ему, убегает в казарму.
И какого óни лейтенанту сдалось это дерево?
🐕
— Видите? — Итто снова сидит на ветке, только теперь намного ближе к стволу, и старается крепко замотать тряпками ветку, которую он поломал. — Нужно, чтобы поломанные части хорошо соединялись, зубчик к зубчику, — говорит он, попутно затягивая лоскуты ткани посильнее, чтобы хорошо держалось.
Маленький лейтенант стоит на земле и внимательно наблюдает. У Итто от его взгляда мурашки ползут по загривку, и он начинает тараторить без разбору, совершенно не фильтруя то, что выходит у него изо рта.
— Если повезет, то оно все само зарастет, но на это надо время, как и для всего, конечно. Больше, чем для всяких там зверушек, тут где-то год или два нужен… Повязку бы тоже неплохо менять иногда… но если не получится, тоже ничего, оно может и так зарасти, — рассуждает он.
— Ты часто это делал? — вдруг спрашивает маленький лейтенант.
— Иногда, — отвечает Итто. — Мы с ребятней порой в садах по сливам лазили, жуков выискивали и тоже обламывали ветки нечаянно. И когда нас ловили, приходилось помогать взрослым лечить деревья. Вы что ли так не делали?
— Мое детство не было таким беззаботным, — как ни странно, но в словах маленького лейтенанта нет печали, и когда Итто чуть наклоняется, чтобы лучше видеть его лицо, на нем скорее ностальгически-светлое выражение.
— А каким оно было? — спрашивает Итто бесхитростно, цепляясь за ближайшие толстые ветки, чтобы спрыгнуть вниз.
Лейтенант молчит, и когда Итто спрыгивает на землю, фыркая и неуклюже вытирая руки о широкие штаны землистого цвета, дергает одним ушком, в легком раздражении.
— Так каким? — повторяет свой вопрос Итто, совсем не замечая, что лейтенант уже пожалел, что сболтнул лишнего.
— Не таким, как у тебя, — говорит лейтенант. — Не забудь, что у тебя сегодня патруль, солдат.
После этого лейтенант широким шагом уходит из-под кроны дуба, недовольно размахивая хвостом.
— Но как же… — Итто думал, что благодаря починке дуба его все же освободят от патруля, но, не тут-то было, у лейтенанта, кажется, отменная память и так просто его не проведешь.
🐕
Офицеров в гарнизоне за глаза называют ленивыми свиньями, и Итто скорее согласен с этим утверждением, чем нет. Конечно, офицер офицеру рознь. Капитан из их учебной части, например, всегда сам отправлялся с новобранцами на марш-броски, хотя другие поручали это сержантам, и те заставляли солдат носить свои вещмешки, пока сами спокойненько добегали налегке. Однако в большинстве своем офицеры все же довольно ленивые сволочи и пользуются солдатами примерно как личными слугами просто потому что им это позволяет их звание. Ну, зато благодаря этому Итто удалось уже 2 раза сбегать в местную деревню, потому что офицеры из гарнизона хотели саке от здешних крестьян.
Хотя обычно, конечно, поручения оставляют желать лучшего. Итто делал уже, кажется, все: от работы посыльного, до стирки вонючих капральских нижних рубах. Поэтому он совсем не удивляется, когда после ужина один из офицеров жирными от жареного крабового мяса руками хватает Итто за широкий форменный рукав и приказывает принести из офицерских покоев благовония. Мол, у них тут после ужина совещание, и они им будут совершенно необходимы. Весь гарнизон знает, что после ужина офицеры режутся в карты и пьют саке до поздней ночи. Был бы этот гарнизон поближе к городу, они бы еще и девок из квартала красных фонарей к себе затаскивали.
Итто кивает офицеру, кланяется и быстрым шагом выбегает из столовой, машинально потирая жирное пятно на рукаве. Он пробегает под раскидистой зеленью слив, сворачивает к аллее с приземистыми остролистыми кленами, которая ведет к офицерским покоям.
“Интересно, маленький лейтенант там?” — думает Итто, пока направляется к приземистому деревянному зданию с покатыми острыми крышами. Лейтенанта не было видно целый день, да и вчера с ужина он ускользнул так быстро и незаметно, что Итто не успел заметить, когда он ушел. Он пытался спросить об этом у дежурного на проходной, однако тот только посмеялся над Итто и с презрением пригрозил, что поставит во внеочередной патруль, если он будет засматриваться на офицерскую подстилку.
“Ты знаешь, он, кажись, одного с тобой возраста”, — сказал ему дежурный. “Только ты всего лишь обычный рядовой, а он вон уже где… лейтенант, вы посмотрите на него!”
“Так я-то дурак”, — подумал тогда Итто, но не стал ничего говорить, только покивал и пошел восвояси, так и не узнав, куда делся маленький лейтенант.
Поэтому сейчас он гадает, может ли маленький лейтенант скрываться в офицерских покоях, спрятавшихся под сенью ветвистых багрянников. Итто быстро проходит по мощеной плоскими камнями дорожке, скидывает на входе ботинки и глухо топает пятками о деревянные полы. Офицерские покои куда больше привычной Итто казармы, потому что каждому офицеру положена его собственная опочивальня. Из-за этого Итто почти каждый раз путается в коридорах и развилках, особенно если офицеры не удосуживаются объяснить, что конкретно и из какой части покоев им нужно.
Этот раз не становится исключением, потому что Итто уже после второго поворота понимает, что он заблудился и вместо того, чтобы выйти к маленькой церемониальной комнате, которая предназначена для медитаций и молитв, оказывается в очередном коридоре или перед раздвижными дверьми очередных офицерских покоев.
Хотя, кажется, в этот раз он все же забрел дальше, чем обычно, потому что чем дальше он идет, тем менее обжитым кажется это место. Двери комнат распахнуты, а в прямоугольных проемах виднеются совершенно пустые комнаты, без футонов или столиков с чернильницами, какие обычно бывают у каждого офицера. Кажется, это то самое старое нежилое крыло, которое забросили, как только пристроили два новых с более просторными комнатами и видом на небольшой сад.
Солнце уже клонится к закату, растягивая свои лучи в длинные красные ленты, которые сияющим маревом опоясывают все вокруг. Тонконогие цапли, нарисованные на рисовой бумаге комнатных перегородок и дверей, важно выделяются в этом свете, словно они вот вот повернут головы с длинными клювами и вспорхнут прямо в залитый рубиновым светом воздух. Если бы Итто был не óни, а каким-нибудь другим существом, созданным этим миром, быть может, в нем была бы магия, которая могла бы взаправду оживить этих прекрасных птиц. Но он только кулаками махать горазд.
В этой части покоев даже слегка жутковато, потому что очень тихо. Сюда, похоже, не заходит даже старая служанка, которая должна убирать за ленивыми свиньями. С каждой проходящей минутой вокруг становится все темней, а Итто так и не понимает, куда же ему нужно идти. Он уже думает зайти в какую-нибудь комнату и выбраться наружу через окно, чтобы попробовать еще раз найти нужный ему путь со входа и заодно зажечь фонарь, чтобы не блуждать в потемках.
Однако прежде, чем он действительно решается это сделать, он слышит шорох и вздох совсем недалеко. По загривку уже привычно марширует толпа мурашек, а сердце нервно пропускает удар. Итто замирает, раздумывая, стоит ли ему вернуться к плану с окном или посмотреть, кто прячется в нежилом крыле офицерских покоев.
“Может, это маленький лейтенант?” — думает Итто с какой-то непонятной надеждой. — “Он ведь тоже недолюбливает остальных офицеров, да и они его не слишком жалуют… Может он поэтому поселился подальше?”
С этими мыслями Итто встряхивает головой и направляется в сторону, из которой ему послышался звук. Он старается идти как можно тише, потому что старые половицы так и норовят заскрипеть под его весом. Однако далеко идти ему не приходится, потому что прямо за поворотом, в самом дальнем углу крыла, находится явно жилая комната, в которой уже сейчас горит мягкий рыжеватый свет фонаря.
Итто старается сделаться еще тише и крадется вперед, пока не оказывается у бумажных створок, на которые помимо рисованных лилий и цапель чернильной темнотой отпечатывается тень. Очень знакомая, ушастая тень маленького лейтенанта.
Итто сразу же забывает обо всех своих опасениях и шагает вперед, совершенно не думая, собираясь отодвинуть дверь в покои и поприветствовать маленького лейтенанта. Однако он успевает вовремя опомниться и поумерить свой пыл. Маленький лейтенант наверняка не просто так не показывался на глаза так долго. Может быть, он опять решает какие-то свои секретные дела? Тогда он наверняка опять будет браниться на Итто за то, что тот подсматривает за ним.
Но Итто ведь не специально! Итто ведь просто… просто… Просто маленький лейтенант такой ужасно милый. И такой строгий. И такой маленький, но такой крепкий, что Итто кажется, будто об него даже камни ломаются.
За тонкой бумажной стенкой слышится еще один тяжелый вздох.
“Что, если он заболел?” — думает Итто. — “Офицеры точно не станут ему помогать, а сам он наверняка слишком гордый, чтобы спросить лекаря”.
В этот момент Итто твердо решает, что ему нужно зайти внутрь. Но ведь это совершенно не по уставу. Да и Итто никто не звал, если он просто вот так вот ворвется, то точно схлопочет очередной патруль.
“А вдруг он там просто упражняется?” — думает Итто.
Маленькому лейтенанту наверняка неудобно заниматься обычными тренировками в слишком опрятной офицерской форме. Он, может быть, там отжимается или приседает… Или все-таки болеет. Или все-таки занимается своими секретными делами.
Итто решает, что безопасней все же не врываться в офицерские покои, а тихонько подсмотреть сквозь ма-а-а-аленькую щелочку. Если лейтенант болеет, он придумает, как ему помочь, принесет жидкую кашу, например. А если занимается, Итто не станет его беспокоить и просто тихонечко уйдет восвояси.
Итто, стараясь не издавать лишних звуков, аккуратно прижимается к дверной раме и как можно тише отодвигает ее едва ли на полногтя и замирает, всматриваясь в узенькую щель. Ему не требуется много времени, чтобы найти взглядом маленького лейтенанта, потому что комната совсем небольшая.
Маленький лейтенант сидит на тонком футоне, в ворохе одеял, закрученном вокруг него, словно это небольшая крепость. На нем одна лишь нижняя рубаха, и та сползла с одного плеча почти до локтя, открывая поджарые, напряженные мышцы и медово-смугловатую кожу, покрытую тонкой пленкой пота. Итто невольно задерживает дыхание, когда видит, что у маленького лейтенанта закрыты глаза и открыт рот, словно он хочет что-то сказать, но слова выходят немыми звуками в пустоту. Треугольные ушки маленького лейтенанта трогательно прижаты к волосам, а плечи подрагивают, словно маленький лейтенант действительно приседатет… Вот только…
Итто зажимает себе ладошкой рот, чтобы не издать ни звука, когда понимает, что маленький лейтенант от пояса и ниже абсолютно нагой, а между его ног виднеется вещица, подобную которой Итто видел только в храме плодородия у алтаря для подношений.
Ну и у себя между ног еще.
Вещица маленького лейтенанта сделана то ли из темного полированного дерева, то ли из камня и покрыта чем-то маслянисто блестящим. Итто чувствует, как от щек к шее и ниже по коже разливается жаркий румянец. Правильно было бы отвернуться и оставить маленького лейтенанта в одиночестве, но Итто не может оторвать взгляд от того, как небольшие, но мускулистые бедра ритмично приподнимаются над футоном, а пушистый хвост позади подрагивает и то и дело резко взмахивает, словно маленький лейтенант не может его контролировать, как и дрожь в собственном теле, когда он насаживается на штуку особенно сильно.
Он занимался этим целый день? И поэтому его не было?
Итто слышал, что у гибридов бывают животные повадки, но это же… Маленький лейтенант выглядит как деревенские кошки, которые порой ходили по дворам, громко мяукая, а наивная детвора донимала взрослых вопросами, что же с этими кошками творится.
Итто никогда не задумывался о близости с кем-то, потому что всю жизнь провел в окружении обычных деревенских людей, а те считали его кем-то вроде неведомой зверушки, так что и сам он привык думать, что он с людьми настолько разный, что ему чужды их желания и стремления. И его в самом деле всегда больше интересовали необычные жуки, которых можно было отыскать в горных лесах, чем девушки.
Но прямо сейчас в его животе словно разгорелась маленькая кузнечная печь, меха в которой стремительно раздували температуру внутри него до каких-то немыслимых прежде температур. Итто тихонечко выдыхает через нос и все еще не может отвести взгляд от маленького лейтенанта. Тот поудобнее опирается на руки, наклоняясь чуть вперед, по его спине пробегает крупная дрожь, его хвост вздрагивает последним, маленький лейтенант почти задыхается и закусывает нижнюю губу, но тихий-тихий скулеж все равно прорывается наружу, заставляя кузнечную печь в животе Итто вспыхнуть так ярко, что жидкий огонь разносится по трубам-сосудам в одно мгновение и покалывает на кончиках пальцев и пляшет на поверхности кожи, поднимая волоски на руках. Итто крепче хватается за створку двери, потому что его руки сжимаются сами собой, в желании сгрести маленького лейтенанта в охапку и… и… что?
Итто понятия не имеет, что люди или кто бы то ни было делают в таком состоянии, но понимает, что ему чего-то очень хочется. Хочется пасть на колени перед маленьким лейтенантом и валяться у его ног, просто глядя на него, если он позволит, потому что Итто никогда прежде не чувствовал ничего столь же сильного.
Маленький лейтенант ускоряет свои движения, он мнет в руках одеяло, впивается руками в футон, его бедра дрожат так сильно, что один раз он почти полностью соскальзывают со штуки, хмурится, открывает рот так широко, что становятся видны маленькие, острые даже на вид клыки и…Итто невольно сжимает дверную раму еще сильнее, отчего та издает слабый треск.
Маленький лейтенант тут же замирает, его ушки топорщатся и слегка поворачиваются, он явно прислушивается. Итто замирает вместе с ним, гадает возможно ли его увидеть в тусклом коридоре, если солнце уже почти село, а в комнате лейтенанта ярко горит ночной фонарь.
— Кто здесь? — спрашивает маленький лейтенант и его голос слегка дрожит.
Итто задерживает дыхание, мысли мечутся в его голове, как безумные, разбегаются, как трусливые букашки, прячутся по норам, как бы сильно Итто ни старался их схватить. Жар в его теле ритмично пульсирует, он ощущает биение своего сердца четче, чем когда либо до этого в своей жизни.
— Здесь кто-нибудь есть? — снова спрашивает маленький лейтенант, и в этот раз он выглядит и слышится напуганным. Теперь Итто хочется его обнять и пообещать, что его никто не обидит.
— Извините, — говорит Итто шепотом. — Извините, я правда не хотел! — и с шумом убегает от злосчастной комнаты.
Как только Итто выходит из офицерских покоев, то натыкается на злющего офицера, который послал его за благовониями, кажется, вечность назад. Тот ругает Итто на чем свет стоит, говорит, что он бесполезный придурок и его только за смертью посылать. Итто понуро кивает, уставившись в пол и надеясь, что выпуклость на форменных штанах в районе промежности не привлечет внимание офицера.
Офицер, кажется, уже успел выпить пару пиал саке, так что его внимание не привлекает ничего, кроме желания наорать на Итто. Он даже бьет Итто пару раз кулаком в живот, но настолько слабо, что это ощущается едва ли. Итто все равно показательно морщится.
— Вот-вот, так тебе и надо, дурака кусок! — продолжает браниться офицер.
В итоге он отправляет Итто в ночной патруль, и сам отправляется за благовониями, продолжая бормотать себе под нос ругательства.
Патруль так патруль. Итто все равно не смог бы уснуть сегодня.
🐕
— Кажется, мне все же придется убить тебя, — Итто вздрагивает и широко раскрывает глаза, пытаясь сделать вид, что он вовсе не заснул в патруле, а просто на секундочку задумался.
Чуть в отдалении, прислонившись к высокому забору, опоясывающему весь гарнизон, стоит маленький лейтенант. Он смотрит на Итто так, словно может видеть все эмоции на его лице даже в тусклом свете луны. Что ж, может быть так оно и есть, учитывая, как нечеловечески ярко блестят глаза маленького лейтенанта в темноте. Сердце Итто дрожит от воспоминаний, яркими картинками вспыхивающих в его голове.
— Ты знаешь, что будь я врагом, ты был бы уже мертв? А следом за тобой и добрая половина гарнизона? — спрашивает маленький лейтенант, так и не дождавшись ответа от Итто.
— Я всего на минутку глаза прикрыл, — бурчит Итто, борясь с желанием потереть глаза кулаком, он уже не маленький.
— Я тут почти полчаса стою, — замечает маленький лейтенант и подбрасывает что-то в воздух. Это что-то блестит гладкими металлическими боками, и Итто понимает, что это кинжал.
— И чего не убили тогда? — спрашивает он.
— Не люблю нечестные поединки, — лейтенант отлепляется от забора и подходит к Итто чуть ближе. — Да и я тебе не враг.
— Правда? — спрашивает Итто. В голову невольно лезут все те разы, когда он замечал странное поведение маленького лейтенанта и тот факт, что он родом с неспокойного гибридного острова внезапно светится яркой надписью над всем, что Итто успел о нем узнать.
— До тех пор, пока ты мне не враг, я тебя не трону, — отвечает тем временем маленький лейтенант.
Итто глупо таращится на него, тщетно стараясь разобрать выражение его лица в тусклом полумраке.
— А я вам не враг? — спрашивает Итто.
— Я сам не могу понять, — маленький лейтенант подходит еще ближе. — Ты вроде обычный имперский солдат, — заявляет он.
— Я очень необычный, — возражает Итто. — Часто вы видели óни в имперской армии?
— А ты часто видел гибридов тут? — Итто кажется, что он слышит улыбку в голосе маленького лейтенанта.
— Нет, — честно отвечает Итто. — Особенно в таком положении, — говорит он, но быстро понимает, что сболтнул, и спешит поправить себя. — Звании! Я имел в виду звании!
Это, кажется, не злит маленького лейтенанта. Наоборот, Итто впервые слышит как тот хихикает и, кажется, даже прикрывает рот кулаком.
— Да уж, в таком положении меня видел очень мало кто, — говорит лейтенант.
Итто чувствует, как краснеет практически всем телом, ему хочется закопать себя в землю прямо тут, у северных ворот гарнизона.
— Извините, — говорит он. — Я правда не хотел. Правда. Но мне очень понравилось, — зачем-то добавляет он и желание закопать себя поглубже усиливается троекратно, так что Итто опускает голову и пару раз бьется лбом об опорный столб ворот..
— Я и правда должен тебя убить, — говорит маленький лейтенант, но в его голосе почему-то не чувствуется угрозы, так что Итто осмеливается поднять голову и взглянуть на него.
— Но? — спрашивает он, потому что в этой фразе определенно чувствуется какое-то “но”.
— Но я не хочу, — говорит лейтенант. — И потому не буду… До тех пор, пока ты не станешь моим врагом.
И в эту же секунду Итто решает, что ни за что и никогда не станет врагом маленького лейтенанта. Даже если тот и правда предатель. Даже если он добивается должностей нечестным путем, даже если он поведет Итто на верную смерть.
И почему-то Итто уверен, что этот выбор уготован ему самой судьбой, что даже если он станет ему противиться, все равно придет к этой самой точке. А Итто привык доверять своей интуиции.