Элизия… Меня зовут Элизия!
"Вечный рай" — лучшее имя для такой девушки как она. Всю свою сознательную жизнь она старалась соответствовать Элизии. Будь то пристрастие к розовому цвету, элегантность в манерах, некоторый налёт невинности и наивности в поведении. Добавить к этому извечную веру в чудеса — и готово. Вот она — Вечная Элизия. Девушка, прекрасная, как цветок.
И всё же, казалось, чего-то не хватало. Девушка пыталась найти в Элизии что-то недостающее. Тщетно. Она же обычный человек. Капельку красивее, капельку умнее, но всё же — человек.
А что нужно людям, чтобы обрести Вечный рай?
Элизия долгое время провела в попытках дать самой себе ответ на этот вопрос. И однажды, когда она уже разочаровалась оттого, что она не сможет соответствовать своему имени полностью, ответ настиг её там, где она не ожидала его найти.
Кевин.
Имя, кое она была не в силах озвучить самой себе. При других Мотыльках слова сами складывались в предложения, это казалось столь простым и не требующим совершенно никаких усилий с её стороны. Но оставаясь наедине с собой, она не могла даже позволить себе произнести это имя вслух… Ведь оно столь священно. Кто она такая, чтобы осквернять его своими бездумными словами.
Он казался ей таким далёким, таким отстранённым, красивым до ноющей боли в груди и столь близким одновременно. Она втайне мечтала о том, что однажды, когда война с Хонкаем закончится, она сможет сделать первый шаг.
***
— Ах, моя дорогая Эден, я уверена, нет-нет, уверена: вы с Апонией и Мёбиус в платьях подружек невесты будете просто великолепны! Я знаю, что ты сумеешь сотворить чудо и на нашей с "прекрасным принцем" свадьбе вы будете сиять не меньше, чем я! Хотя это будет исключительно мой день, я благосклонно позволю своим лучшим подругам урвать сие чудное мгновенье, пусть даже оно и будет недолгим! Но лишь на одну минуту, запомни это хорошенько! Можешь даже где-нибудь записать, чтобы не забыть. А Гризео, малышка Гризео будет чудесной цветочной девочкой, уж поверь мне!
— Элли…
Эден устало вздохнула. Она прекрасно понимала, что Элизия приходит к ней и её личному бару всё чаще и чаще не потому, что устала после тренировок и ей хочется внеплановых "девичьих посиделок". Ей нужно выговориться, открыть кому-то свою истерзанную одним конкретным мужчиной душу и просто немного побыть собой. Война с Хонкаем утомляла, и все они мечтали о спокойствии и жаждали стать обычными людьми, пусть и ненадолго.
О, если бы вы несколько были снисходительны к моему неразумию! Но вы и снисходите ко мне.
Только вот понимает ли подруга, что все уже давно заметили её чувства к Кевину и попросту стесняются ей сказать, что эфемерный "прекрасный принц" давно с другой? Разбить и без того хрупкое сердце Элизии Эден боялась, а невозмутимо выслушивать из раза в раз повторяющийся сбивчивый рассказ порядком захмелевшей подруги о предстоящей свадьбе и медовом месяце казалось простым и эффективным решением проблемы.
По крайней мере, ей не больно.
— А вот из Су получится просто великолепный шафер! Только представь, Эден, он будет скрывать свои слёзы до последнего! И я искренне верю, что это будут слёзы радости за самого лучшего друга. Или же зависти, что он упустил такую роскошную мисс! А Апонии достанется самая почётная роль, поверь! Она… она нас обручит!
— Блажен, кто верует, Элизия.
Элизия же, казалось, не осознавала до конца, что пока она строила воздушные розовые замки с Эден, в комнату кто-то вошёл. Она настолько увлеклась своей сказкой, что столь жестокий мир вокруг словно бы более для неё не существовал. Были лишь они: прекрасные принц и принцесса. И роскошные декорации в виде Мотыльков к сему торжеству.
Эден подняла голову. Перед ней стояла Апония, излучавшая невероятное спокойствие, но по её глазам было понятно, что волшебный миг вот-вот закончится. Она виновато улыбнулась, давая понять, что либо сейчас, либо… никогда.
— Апония! Ты как раз вовремя! Скажи, пожалуйста, ты сможешь… Ну, "пока Хонкай не разлучит нас" и всякое такое?
— Выслушай меня, пожалуйста , Элизия. Никого я обручать не буду. Прости меня. Мне есть что тебе сказать.
Ибо я ревную о вас ревностью Божиею, потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою.
Дальнейшие слова, что прозвучали в тот вечер, Элизия пыталась выкинуть из головы всеми доступными ей способами. Пока Апония максимально отстранённо излагала горькую правду, Элизия трясла головой, закрывала уши руками, и как умела пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями. Она совершенно не помнила, как в конце концов оказалась у себя; кажется, в этом ей помогли подруги, потому что на ногах она не могла устоять, лишь покачивалась и дрожала, как осиновый листочек. И вино, что они с Эден распили, здесь было совершенно ни при чём. Её маленький и столь чудесный розовый рай трещал по швам, принося лишь невыносимые мучения и боль.
Уже у себя в комнате, лежа на кровати, она отчаянно пыталась не разреветься. Нет, Элизия не должна себя так вести. Элизия сильная, Элизия вытерпит. Она должна, нет, обязана соответствовать своему имени.
Вечный рай…
Но боюсь, чтобы, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе.
Отчего же тогда этот рай не дарован ей? Той, кто больше других этого заслуживает? Она же обычный человек. Капельку красивее, капельку умнее, но всё же — человек.
А все люди заслуживают рая.
А что нужно людям, чтобы обрести Вечный рай?
— Любовь! Любовь! Лю-бовь!
Элизия резво подскочила и начала хохотать как безумная. А ведь действительно, во всех сказках, что она читала, конец был одинаков: "И жили они долго и счастливо". Вот он, секрет к Вечному Раю, что она так мучительно искала долгие годы. Только почему путь к нему столь сложен и тернист? Почему ей, Элизии, дорога туда закрыта? Ведь в сказках, в конце, главная героиня, преодолев множество испытаний, получает достойную награду: прекрасного принца, огромное королевство и всё из этого вытекающее.
Элизия же в конце своей личной сказки получила не то, что хотела и о чём глубоко в душе мечтала.
Но я думаю, что у меня ни в чём нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и невежда в слове, но не в познании. Впрочем, мы во всём совершенно известны вам.
Мэй, — прошептала она, наконец позволив себе расплакаться.
Согрешил ли я тем, что унижал себя, чтобы возвысить вас, потому что безмездно проповедовал вам Евангелие Божие?
Вот и вся положенная награда за упорные тренировки, пристрастие к розовому цвету, элегантность в манерах, лёгкий флёр невинности и наивности в поведении. Элизия обрела совсем не то, что хотела. Она неожиданно вспомнила, как однажды ей удалось проникнуть в лабораторию и даже вполне успешно, на её взгляд, пообщаться с подругой. Правда, учёная тогда пришла в ярость и всеми силами пыталась вытолкать Элизию вон.
По словам Мёбиус, чудес не бывает. Правда, это было сказано после того, как Элизия попыталась проявить искреннее дружелюбие и принесла ей в подарок красивое розовое платье. Девочки же любят наряжаться. И как же Элизия жаждала доказать ей, что она абсолютно не права в своих суждениях. Но в итоге Мёбиус обыграла её всухую. Признавать это было ещё сложнее, чем то, что её "прекрасный принц" уже давным-давно в другом замке и даже со своей законной королевой.
Погружённая в эти горестные мысли, Элизия наконец уснула.
***
— Я не очень понимаю, чем сейчас могу тебе помочь, Элизия.
— Ах, дорогой мой Су, это… болезнь девичьего сердца!
— Но какое отношение это имеет к твоим жалобам? Я всё ещё не понимаю. Но с уверенностью могу сказать, что…
— Нет, нет, дорогой Су, молчи, молчи, пожалуйста, молчи! Блажен, кто верует , я знаю, но это слишком горько признать! Прошу тебя, не говори мне ничего больше!
Ибо если бы кто, придя, начал проповедовать другого Иисуса, которого мы не проповедовали, или если бы вы получили иного Духа, которого не получили, или иное благовестие, которого не принимали, — то вы были бы очень снисходительны к тому.
Дверь резко захлопнулась. Миниатюрная девушка исчезла из кабинета столь же быстро, как и появилась в нём. Су, посмотрев на закрытую дверь, подумал: стоит предупредить Эден, что если Элизия продолжит пить с ней в таких количествах, то головная боль — меньшее, что будет её беспокоить на следующее утро.
***
В книжках, что читала Элизия, часто встречалась фраза: "Время — лучшее лекарство". Верно? Действительно ли всё так, как написано? Время лечит, даёт возможность стать лучше, отпусить и принять. Терпение и смирение — вот те добродетели, что помогают и дают шанс на Спасение. Спасение от самой себя. Но только вот почему в сказках не говорится, что с каждым прожитым днём время делает лишь хуже? Да, в прочитанных сказках нет Хонкая, медленно уничтожающего всё на своём пути, там нет боли, разочарований, немыслимых потерь, лишь только "жили они долго и счастливо".
***
Любовь долготерпит, милосердствует.
Она повернулась лицом к Кевину и подняла его руку так, чтобы та касалась её лба.
— Если однажды перед тобой встанет выбор во имя спасения большинства… Что ты предпримешь?
В тот день, она не подозревала, что в конечном итоге её слова окажутся пророческими. Какая ирония! В тот момент всё, чего Элизия жаждала — разделить Вечный рай с тем, кто нуждался в нём больше всего на свете. Мэй, к её счастью, рядом не было, да и зачем она нужна в священный момент единения двух душ?
Элизия была по-настоящему счастлива, ведь пусть и ненадолго, но сказка стала реальностью. Неожиданно для самой себя она смогла дать волю чувствам. Пусть незаметно для него, но то, что она сумела пересилить себя и сделать первый шаг, и то, что её принц не отдёрнул руку в ужасе, стало для неё прекрасной наградой. Это то, что она пронесла в своём сердце до конца своих дней, и это мимолётное прикосновение давало ей силы сражаться дальше.
***
— Я выключаю свет!
— Время задувать свечи, Кевин! Не забудь загадать желание! Не важно какое, оно сбудется, и я этому поспособствую!
— Элизия, это же реплика Мэй!
— А-а-а? Так было прописано в моём сценарии, да, Сакура?
— Ха-ха, Элизия, я не удивлена, что ты забыла собственный сценарий. Да я просто уверена, что ты его и не писала!
— Я… я правда писала его сама! Я не могла допустить ошибку! Может, это у тебя неверная копия! Предположим, что к тебе в руки попал черновик, а не окончательный вариант.
Кевин запрокинул голову и рассмеялся.
Любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится.
Фух, пронесло, всё прошло великолепно! Кажется, это очень выгодно — выглядеть наивной милашкой, которой простят любую ошибку. Элизия очаровательно улыбнулась и обвела взглядом всех присутствующих. Пусть они считают это глупой ошибкой с её стороны. У Мотыльков в последнее время и без того слишком мало поводов для радости.
Только почему Эден покачала головой и бросила на неё исполненный печали взгляд? Верно, от её дражайшей подруги ничего не скроется. Да, не было никакой ошибки в сценарии в руках Сакуры, ведь все получили абсолютно идентичные копии, чтобы идеально подготовиться к празднованию Великого Дня — дня рождения "прекрасного принца". Элизия провела бесчисленные дни и ночи, удостоверяясь лично, чтобы ничего не омрачило этого События. Седьмой удар закончился, и ничего не мешало ей насладиться праздником от всей души. Кроме одной маленькой, но невероятно значимой детали.
Элизия бросила осторожный взгляд на Мэй. Та, видимо, так и не поняла, кто на самом деле должен был поздравить Кевина. Элизия была уверена, что "злая королева" открыла сценарий лишь раз, он показался ей бессмысленной, не стоящей её внимания ерундой и по итогу был отложен в дальний ящик стола.
План Элизии сработал с филигранной точностью.
Бесспорно, Мэй не заслужила произнести эти слова, которые Элизия писала с таким трепетом в сердце и, оставаясь одна, репетировала перед зеркалом, стараясь вложить в них всю свою душу. Главное здесь — не переборщить, оставаться естественной, и в самом конце, когда кто-то заметит, что действо вышло из-под контроля, показать всю свою красоту и обаяние. Ведь перед ней никто, абсолютно никто не устоит.
Кроме Кевина.
Но это всё поправимо. Она знает, что рано или поздно он поймёт: для Мэй он не более чем игрушка, комнатная собачка на коротком, но столь желанном поводке, что заметно всем окружающим. Ещё немного — и её "принц" сумеет развеять чары "злой королевы" и вырваться из её пут.
И тогда Элизия дарует своему возлюбленному Вечный рай.
***
— Кевин, я слышала о той розоволосой убийце… Она ведь была вооружена мечом? Он же принадлежит Мотылькам… Не могла же убийца взять его… верно? Я… просто не понимаю зачем…
— Её целью была Мэй, а не я.
Любовь не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла.
Мэй. Снова эта женщина. Элизия заметно занервничала, но постаралась не подавать вида. Лишь бы её "принц" не заметил, как сильно дрожат её руки. Хотя он может решить, будто она лишь переживает из-за покушения на Мэй и именно этот факт её напугал до кончиков заострённых ушей. Она постаралась занять руки чем угодно, только бы "принц" не понял, как сильно она… разочарована. Да, как убийца посмела напасть на её принца, теперь он лежит такой беспомощный и слабый, но не менее любимый ею. В голове Элизии пронеслась мысль, которая перепугала её саму: лучше бы Мэй тогда пала жертвой покушения. Это был бы наилучший исход. С Кевином бы всё было хорошо, а она, Элизия, смогла бы подарить своему принцу Вечный рай.
Корзинка фруктов, принесённая в палату, резко начала пустеть. Сама того не замечая, Элизия с жадностью накинулась на фрукты, которые она принесла своему "прекрасному принцу". Только бы занять руки и рот, только бы не оступиться и не показать истинные чувства. Только бы не позволить своему рту произнести страшную правду.
Лучше бы Мэй в тот день умерла.
— Элизия… Подожди.
— Э-э-эм? Что-то не так? Я вообще не знала, что вы, ребята, втайне приютили убийцу. А кто её подослал? Я не имею ни малейшего представления, клянусь тебе!
— Элизия… Я не об этом. Ты съела все фрукты из корзинки. Будь добра, убери за собой.
***
Как заканчиваются истории о любви в книжках? Хм. Кажется, в конце обычно пишут что-то вроде: "И жили они долго и счастливо. И умерли в один день".
И умерли в один день…
Почему ни в одной не было написано: "В этом сказочном мире не существовало Судей и Хонкая. Потому-то и жили принц с принцессой долго и счастливо. И умерли в один день".
И умерли в один день…
Нет, эта сказка закончится отнюдь не так волшебно, как можно было бы представить себе в самых безрассудных мечтаниях. А что если хотя бы на мгновение закрыть глаза и представить, что ты сейчас в Вечном раю, где нет боли, смерти, опасностей, Судей и Хонкая? Тебе не нужно рассылать приглашения на Последний бал, все вокруг счастливы и…
И умерли в один день…
Элизия резко распахнула глаза. Почему она раньше не замечала эту ужасную строчку? Неужели читая она намеренно опускала эти слова, будто их и не существовало вовсе? Ведь они были во всех её любимых историях.
Неужели её личное "долго и счастливо" — это мучиться в неведении и ждать смерти от рук того, кто ей так бесконечно дорог?
Нет, не бывать этому. Это всё наваждение, сон. Сказка же не может быть такой. Каждая история имеет счастливый конец, верно?
Для неё "долго и счастливо" оборвалось в тот момент, когда она услышала от доктора Мэй результаты тестирования. Слова "злой королевы" прозвучали как гром посреди ясного неба, как смертный приговор. Весь Вечный рай испарился в одно мгновение. Ошибки здесь быть не могло.
Ибо вы, люди разумные, охотно терпите неразумных.
Элизия — опасна не только для себя, но и для человечества в целом. Есть только один выход. И она с высоко поднятой головой примет смерть от рук своего Принца.
Ведь с какой стороны ни глянь — это даже… романтично?
Приглашения так и не были отправлены.
***
— Позволь пригласить Тебя на Последний танец…
Элизии было тяжело произносить эти слова. Она пыталась вложить в них всю ту любовь, что отдавала миру, но вот получала ли она её взамен? Она знала одно: сегодня она ни за что не проиграет. Даже спустя столько лет. Победа будет за ней. Она мечтала об этом моменте, воображала себе, как это будет звучать, и… в её голове давно зрел его честный ответ на её простое:
— Кевин, прежде чем… Я хочу тебе кое-что сказать. Я всегда, всегда любила тебя. Прости, что я так поздно говорю тебе об этом. Но… я считаю, что ты должен это знать.
(Элизия, я тоже очень тебя люблю. С самой нашей первой неловкой встречи. Прости, что скрывал это от тебя. Элизия, я благодарю тебя за честность. Теперь, когда я знаю, что мои чувства взаимны, этот танец станет последним не только для тебя, Элизия.)
— Я тебя никогда не любил, Элизия.
(Ты же знаешь, как заканчиваются сказки на самом деле?)
Почему же так поступаю? Потому ли, что не люблю вас? Богу известно! Но как поступаю, так и буду поступать, чтобы не дать повода ищущим повода, дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы.
А потом наступила тишина.
Она была разрывающе громкой, и Кевин, по щекам которого катились слёзы, мог поклясться на чём угодно, что слышал в ней лишь два слова.
Вечный рай.
Ибо таковые лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых. И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их.