– Пап, – Петер чувствует, как больно сжимается в груди сердце. Смотреть на отвратительно готический фасад здания, что простирается перед их фигурами было приятно не больше, чем есть разваренные овощи. Он буквально ощущал то, как плотно спёрло все внутренности. Жуткое место. Страшное. Слишком тёмное. Отец прекрасно знал, как и насколько Петер ненавидит темноту и тем не менее, Десмонд так же безжалостно, волочет родного сына, что пятками упирался в землю, делая шаг ещё более грузным. – Пап! Мне здесь не нравится! Пошли домой! На кой чёрт мы вообще припёрлись в такую даль?!

Альбинос ощущал себя ну совсем маленьким мальчиком. Хотя, конечно, он был уже намного смышлёнее чем год или два назад, и всё же. Страх, что захлёстывал его, кажется, был просто вне реальности и за рамками собственного понимания. Он не мог понять почему и чего он боится. Но на самом деле и не пытался. Отец даже не смотрел на него и это выводило из себя только больше. Хотя, когда Петер поднял на него взгляд, видит то каким волнением светятся зелёные глаза. Десмонд сглатывает так же испуганно, мнёт губы, заставляя подпрыгивать свою небольшую бороду. Мальчик снова оглянулся на грозный фасад.

Университет Эдгара Алана.

Что это за место? И что творится в его стенах? Почему оно такое жуткое? Почему настолько отвратительное? Почему вызывает омерзением лишь одним своим видом?.. Петер не мог ответить ни на один из этих вопросов и честно, – честное, блять, слово! – не хотел получать этих ответов. Он просто хотел домой. Хотел, чтобы его отец, качнув головой с цокающим «нет» развернулся и увёл его отсюда. Но вот прошли уже добрые пять минуть. Хотя, какие они добрые?.. самые злющие пять минут во всей жизни Петера-Дже Ландвисона. Мерзость.

Петер и в целом никогда не задумывался об университетском образовании. Он и сам-то всегда обучался на дому, его недуг немного не был совместим с общественной жизнью. Тяжело жить этой самой «общественной жизнью», когда, поймав лишний луч света, можешь с точностью мишени поймать неизлечимое смертельное заболевание.

Рак кожи.

Да. Для Петера альбинизм никогда не был ассоциацией со словом «красота» и «эстетика». Чего красивого в том, что ты обязан прятать каждый чертов миллиметр собственной кожи. Будто весь мир твой враг, словно всё вокруг может убить тебя. Тяжело жить, когда твоя жизнь походит на жизнь в подземелье, в которое превратилась твоя собственная комната.

И даже сейчас, они стояли в тени черного фасада, на самом пороге этого отвратительно тёмного здания.

Петер взял свои слова назад о проклятом фасаде и чёртовом пороге здания.

Тогда они хотя бы были на улице. Но после того, как Десмонд перешагнул порог и рванул за собой сына, придержав, чтобы он не упал, мальчик был уверен, что даже воздух здесь пропитан смолой. Тяжёлый, тягучий. Мерзкий.

Петер оставил все попытки расспросить отца ещё пока они выходили из дома. Десмонд слишком торопился и был слишком взбудоражен. Он, не говоря и слова объяснений бросил ему «собирай вещи». Петер тогда решил, что они собираются ехать куда-то загород, может в какой-то затяжной поход. Но Десмонд не взял ни единого набора красок, ни кисточки, ни бумаги – ничего.

Что случилось? Куда они? К чему такая спешка?

Десмонд не ответил ни на единой его вопрос. Вместо ответов отец принялся сваливать все вещи Петера в его сумку: обувь, одежда. Он спрятал под вещи чёрное портмоне, изогнувшееся от количества купюр. Он не сложил его альбомы, краски, ничего. Десмонд никогда не забывал про рисование, и Петер с ужасом задумался о том, что же могло такого произойти. Но отец вновь его игнорирует. Игнорировал в машине, игнорировал в аэропорту, игнорировал пока они ехали в такси. И продолжает игнорировать, пока они идут по чертовому коридору. Гнетёт.

Петер любил чёрный цвет в акварели, часто он помогал создать нужную атмосферу в картине. Но всё хорошо в меру. Так, если переборщить с этим цветом, ты просто разведёшь грязь. Так и здесь. Это место не создавало атмосферу, оно казалось страшным, чересчур грязным. Оно давит. Слишком темно.

Петер крепко сжал чёрную лямку своей сумки на плече и взволнованно сглатывает. Глаза упёрлись прямо в пол. Чёрный. Чёрное покрытие с тёмной красной каймой.

Десмонд остановился. Петер мгновенно вскинулся, ощутив, как участилось биение сердца. Передумал?!

– Петер, – произносит мужчина. Он присаживается перед сыном, от чего тот стал стоять немного выше. Десмонд смотрел прямо в глаза сына. – Помнишь, что я всегда говорил тебе?

– Не зацикливаться на ошибках? – уточняет мальчик, когда Десмонд выудил из внутреннего кармана своего пиджака, нечто, завёрнуто в эластичный бинт. Петер уставился на неясный предмет в руках отца, но вскинулся, когда снова услышал его голос. Сердце противно заныло от волнения. К чему весь этот разговор?

– Это тоже, но!.. – он одним рывком пихнул предмет в руки сына и накрыл своей ладонью. – Что бы не случилось, слушай своё сердце. Понял?

Петер кивнул с испуганной дрожью. Этот разговор был очень странным и нравился Петеру, кажется, ещё меньше, чем всё это здание.

– Хорошо. Используй это, если… – мужчина качнул головой и снова взглянул в хрустально-голубые глаза сына. – когда это будет необходимо. Используй это. А до тех пор – спрячь. Спрячь вместе с деньгами и всем остальным, что, как ты считаешь должно быть в сохранности. Понимаешь?

Петер кивнул снова. Отупело. Он совсем не понимал, что происходит. Десмонд крепко сжимает его плечи, противореча сам себе. Петер недоумевал, ощущая вес вверенного ему предмета. Не то что бы, он был совсем хилым, и тем не мнее дома тяжелее своего мольберта, Петер не носил. Возможно иногда, когда они с отцом устраивали перестановки, они вместе толкали диваны, тумбы. Каждое утро Десмонд заставлял его вставать, делать зарядку. Проще сказать, самое простое. Самое бытовое. Но почему-то Петер задумался сейчас. Именно сейчас, пока они с отцом остановились посреди коридора и когда Петер наконец смог ощутить в каком бешеном ритме бьётся сердце Десмонд. Альбинос крепко сжимает руку отца и снов шагает следом за ним. Он смотрит за тем, как какой-то мужчина, перехватив трость, набалдашником вскинул подбородок какого-то мальчишки, кажется, его, Петера, ровесник. Он что-то говорит ему.

– Va te faire foutre au diable! ((Пошёл ты к чёрту!))

Альбинос ощутил, как по телу пробежала дрожь не ясной природы. Он почти остолбенел, когда увидел количество остервенения на лице мальчонки. Петер понял, что просто не может отвести взгляд. Не может отвести взгляд от темно-каштановых кудрявых волос, что были растрёпаны и раскиданы по всей голове, от светящихся отвращением серых стальных глаз и от того, как рука этого мальчика вжалась в лямку собственной сумки.

– Знай своё место, Моро, – бросил незнакомец, оттолкнув чужое лицо той самой тростью и договорил. – У меня нет времени на твои капризы. Не заставляй меня разочаровываться в твоей семье. Я легко могу передумать и тогда…

– Господин Морияма, – окликает Десмонд, растягивая взволнованную улыбку и спасая рядом стоящего, судя по всему, француза от продолжения этих явно не хвалебных слов. Морияма обернулся на них. Петер чудом преодолел желание развернуться и поскорее драпануть. Его чёрные глаза с силой когтей хищной птицы впились в него. Он даже не взглянул на Десмонд, что-то пораскинув в голове. Лицо этого «Морияма» покрылось новым слоем морщин в области лба, где его тонкие брови вопросительно изломились.

– Это он? – любопытствует Морияма и кажется, совсем забыв про мальчишку, что отчитывал мгновение назад, подходит. Вскидывает трость, наконечником приподняв подбородок альбиноса, заставив заглянуть себе в глаз, да и в целом поднять те с пола. Мужчина оглядывает его белоснежное лицо. Он с сомнением поднял взгляд на Десмонд и тот замер, почти не дыша. Трость звонко цокнула о пол. – И он точно сможет играть?

– Если вы не против, давайте обсудим это с глазу на глаз, – Ландвисон-старший нервно усмехается. – Дадим мальчикам, познакомиться. Да?

Морияма смерил того взглядом и развернувшись подошёл к двери своего кабинета, собственно, напротив которого и проходила перепалка того мальчишки и этого странного мужчины.

– И что это ещё за чёрт? – бурчит он, становясь рядом с до сих пор пылающим злобой и неясным раздражением французом, на его правой щеке разрастался красный след, точно от пощёчины. Петер поёжился. Это место точно отвратительно. Он уверен в этом. Его интуиция никогда не подводила его. – Я Петер.

– Жан, – представился мальчик, упершись одной ногой в стену, он скрестил руки на груди. – Тот, кто зашёл туда. Этот мужчина твой отец?

– Да, – альбиносу пришлось прислушаться, чтобы получше различить среди густого французского акцента неплохо выговоренные английские слова. – А ты чего здесь?

– Я, – мальчик резко замолчал и сцепил зубы. – Я, новичок Воронов.

Петер остолбенел. Точно. Вороны. Команда по экси, сильнейшая во всей Америке это уж точно. Неужели, те самые Вороны. И все эти звёзды экси?.. они все здесь?

Какого Дьявола, отец?

Петер упер взгляд в противоположную стену. Такую же черную. Он не мог поверить в то, что сам уже успел осознать.

– Сколько тебе лет? – как-то ошалело спросил Дже. – Разве ты сможешь играть с ними наравне сейчас?

– Мне тринадцать, – отрезал Моро. – И я пока буду… тренироваться. Мне, типо, «забили там место».

Петер мотнул головой. Он сам не мог понять почему, но эти слова звучали как-то совсем неприятно. Ландвисон отвёл взгляд.

Мерзость.

Подобное осознание поселилось в голове само собой. Петер перевел взгляд на деревянную дверь, чувствуя, как с каждой секундой все тело тяжелеет и просто приваливается к полу. Страшно. О чем они так долго говорят?

– Ты тоже пришел поступать к Воронам? – интересуется Жан и сам того не ведая озвучил самую страшную идею, которая только могла прийти в чужую голову.

– Нет! – почти рявкает Петер. Он был в ужасе от одной этой мысли. – Я, не то чтобы фанат экси.

Он наморщился. Точнее было бы сказать «на дух не переношу», но чего уж тут говорить. Ландвисон вскинулся на тихий скрип, что совсем был перекрыт радостным тоном его отца.

– Спасибо, господин Морияма! Спасибо вам и всей вашей семье, – столько признательности в голосе отца Петер не слышал никогда. Словно ему только что подарили по меньшей мере личный вертолет. Мальчик оглядывается на отца. Он делает взволнованный шаг в его сторону, но вместо того, чтобы взяться за протянутую руку, мужчина перехватил его плечи.

– Надеюсь, вы помните все пункты, – предупреждает японец и снова скользнул взглядом на Петера, взгляд оценивающий и хищный, словно Морияма видел не человека, а закуску. И чего он прицепился к нему? Что увидел такого?!

– Петер, – мальчик различил радость неясной природы в голосе отца. Возможно, там было что-то ещё, но радости точно больше и это ставило в ещё больший ступор, нежели этот хищный, злой взгляд. Петеру казалось, что этот человек хочет разорвать его на части. – Это господин Тетцудзи Морияма.

– Здравствуйте, – угрюмо выдавил мальчик, вжавшись в отца. Тот выдыхает.

– Твой тренер, – продолжил мужчина и спустя мгновение ощутил, как рванулся сын под его ладонями. – Петер.

– Какой ещё тренер?!! – подорвался Петер и отшатнулся, оглянулся на отца, на «тренера». – Ты не сказал, что собираешься бросить меня здесь!

– Петер, – повторяет Десмонд, серьезный тон, не терпящий пререканий. Дже остолбенел. – Это не обсуждается. Ты будешь жить при университете Эдгара Алана. Будешь играть в лучшей команде по экси в стране. И в будущем…

– Но я не хочу! Ты же сам говорил!..

– Я не отказываюсь от своих слов! – перебил Десмонд и хлопнул сына по плечу. – Удачи, сын.

Он отшагивает и обращается напоследок к Морияме.

– Позаботьтесь о нем.

Тетцудзи ничего не ответил, и мужчина покинул их в тишине. Петеру понадобилось мгновение чтобы осознать это.

– Пап?..

Он не мог поверить в это.

– Папа!

Он почти сорвался с места, но его остановил зацепивший плечо набалдашник.

– Стой, – приказал Морияма и от следующих слов встрепенулся и француз у стены.

– Да пошёл ты к черту!!

Он оттолкнул от себя трость и уже шагнул вперёд. Он срывается с места бегом, но не успевает пробежать и метра как наконечник трости больно врезался между лопаток, заставив рухнуть.

Петер ощутил, как перевернулся весь мир в бешеном кульбите. Он упирается руками в пол и пытается подняться, но заострённый наконечник врезается так же крепко и подаренный отцом свёрток отдался ударом в правую часть груди. Мальчик чертыхается и глубоко вдыхает, стараясь восстановить пространство вокруг в нужных цветах и силуэтах.

– Я сказал «стой», – повторил Тетцудзи. – Учись слушать что тебе говорят. Это определит уровень твоей полезности.

– Отпусти, чёртов старикан!! – он оглянулся. Фигура отца, кажется, давно скрылась это какая-то ошибка. Что за бред? Все не может быть правдой! Что-то просто, пошло не так? Не так поняли? Это какая-то ошибка?! Что произошло?!

Петер пытается подорваться, скинуть трость и в целом удачно, да вот только он кинулся вперёд, как его схватили за ворот рубашки. Морияма, не волнуясь ни о чем: ни о том, что может разорвать рубашку, ни о том, что чересчур придушит. Ему плевать. Он толкнул его к стене. Грубо навис над ним и рванул Ландвисона на себя изогнутой шафтой, зацепленной за его шею. Петер вздрогнул и наморщился от того, как ощутил тонкий аромат мужского парфюма.

Снова этот хищный взгляд.

– Молчи, – приказывает «тренер». Нос набалдашника противно вдавил шею. Мальчик зашипел.

– Господин Морияма, – раздраженный голос с уже знакомым французским акцентом разорвал всё это напряжение на куски, а сам его владелец умудрился втиснуться между ними. Петер бы поблагодарил его, если бы не был слишком зол и опечален. Слишком растерян. – Хватит. Он просто… напуган.

Морияма оттолкнул мальчонку, отдернул трость и снова обращается к альбиносу.

– Твой отец оставил тебя мне на попечение, – поясняет «тренер». – Будь добр, быть полезен и благодарен, что я согласился на это.

Он хотел уже зло рвануться, даже оттолкнул от себя предостерегающий жест Жана. Успел уже рот раскрыть, но прежде, чем вскинулась чужая трость, он ощутил, как ему по щеке проехалась ладонь мальчишки рядом. Петер оглянулся, но Моро уже давно смотрел на него.

«Боже, заткни рот хоть на минуту!» – это Петер прочитал в его взгляде. Стушевался.

Тетцудзи словно не заметил этой перепалки.

– Я не собираюсь заменять тебе отца, – продолжает разъяснять Тетцудзи. – Ты лишь одна из шестерёнок во всем этом механизме. Не мни о себе слишком много. Пока ты не играешь – ты бесполезен.

– Не собираюсь я выходить на поле, – рыкает мальчишка, зажав место удара. Он дрался всего раз в своей жизни, это было на выставке новой коллекции картин друга отца и там он подрался с каким-то мальчишкой, которой обозвал все картины здесь «бессмысленной мазней» и когда Петер потребовал извиниться он послал его и облил грязью. Тогда это и случилась. Его первая и последняя драка, в которой он принимал участие. Знаменательно и то, что никто в ней не выиграл. Петер получил подбитый глаз, а тот говнюк разбитый нос.

После этого у них с отцом состоялся важный разговор, где они разобрались в чем «прелесть» махать кулаками.

«это правда необходимо?»

И каждый раз Петер имел привычку, задавать себе этот вопрос. Даже если дело не касалось насилия. Этот вопрос часто помогал разобраться в происходящем.

Интересно, отец задал себе этот вопрос, когда так просто развернулся и ушел, оставив на память лишь этот странный свёрток.

«– Это правда было необходимо, пап?»

***

– Ваша комната, – голос Рико отдался уже в помещении. Не шибко просторное, не шибко узкое. Простая прямоугольная комната с парой кроватей, шкафами для одежды и книг, письменными столами. Всё простое, вроде как симпатичное. Но на самом деле наплевать. Для Петера оно не имело никакого значения.

Они с Жаном зашли следом за ним и за Кевином.

– Рико, – от одного взгляда на этого мальчишки стало не по себе. Петер оглядел того с ног до головы. Помимо свойственной его происхождению малорослости в глаза бросалось ещё несколько вещей, бледная кожа, чёрные уложенные волосы, спокойные черные глаза. Не просто чёрные. Петер еле удержался от дрожи. От этого взгляда веяло смертью. И конечно, странная черная единица на левой скуле. Об этих цифрах растрезвонили уже все СМИ. Рико Морияма – «Первый». – Жан Моро – твоя забота.

– Да, Хозяин.

Рико оглядел француза, коего к нему толкнул тренер. Жан держал в кармане одну руку, а второй так же сжимал лямку сумку. Он же бесстрашно, непримиримо смотрит в глаза цвета смерти. Не боится. Петера правда удивило это.

От этих слов до сих пор было не по себе. Рико вёл себе подозрительно тихо и спокойно. Это казалось настолько странным и неестественным, что Петеру казалось, будто он спит.

– Это ты сам решил? – раздражённо выплюнул Моро, сбросив сумку со своими вещами на постель, но сам садиться на неё не спешил, оглядел и перевел взгляд. Оглядел безынтересное лицо японца. Тот промолчал.

– Вы напарники, – пояснил за брата стоящий рядом парень. Кевин Дэй – «Второй». – Логично, что вы в одной комнате.

– Кевин, – позвал «тренер» и шафтой толкнул в спину альбиноса, заставив шагнуть вперёд. – Петер Ландвисон – твоя забота. Займись им.

– Да, Хозяин, – кивнул на юношу с тонкой аккуратной двойкой на левой скуле. Спокойный взгляд зелёных глаз. Не пугал. Скорее раздражал.

Петер обернулся и хмыкнул. Простая комната. Простая для этого места. Вся такая противная и черная. Черно-красная. Отвратительный выбор сочетания цветов. Он ни разу не настраивал на желание что-либо делать. Хотя может дело в целом было в факте желания Петера сбежать отсюда. А ведь здесь даже нет окон. Под землёй бежать можно только в Ад. А такой вариант Петера не устраивал.

– Вечерняя тренировка начинается в пол шестого, – пояснил Морияма-младший. Дже закатил глаза и развернулся к «своей» постели. – Опоздание, несоблюдение правил – всё влечет за собой наказания разной тяжести, всё зависит от тяжести проступка.

– Говоришь так, будто самый главный здесь, – едко усмехнулся Петер. Обернулся, когда затянулось напряжённое молчание. Морияма смотрел прямо на него. Чёрные глаза. Жуткие. Весь в дядюшку. Совсем не глаза подростка. Петер поёжился.

– Верно.

Подтвердив чужие мысли Рико, отвернулся и шагнул к выходу из комнаты. Следом Кевин.

– Ты пойдешь? – интересуется Моро.

– Нет.

– И я нет.

Петер пожал плечами, сбросил на пол сумку, туда же запрятал свёрток, подаренный отцом. Такой же тяжёлый. Но никакого желания разузнавать что это у Ландвисона не было.

От пропуска тренировки не удержал бы даже факт наказания. Просто, абсолютно, наплевать. Пускай катятся в бездну и эти Мориямы, и их треклятый экси и вообще, всё это место.

«Воронье Гнездо».

Филиал Ада на земле!

В конце концов, рука сама собой потянулась к телефону. Петер живо открыл вкладку с сообщениями. Он надеялся увидеть там хоть что-то, какое-то короткое послание от отца. Ему требовались объяснения. Хоть какие-то…

«0 сообщений»