Бывают дни, когда мир вокруг кажется по-особенному раздражающим. Окружающие отвечают невпопад, автобус не приезжает вовремя, соседские дети кричат слишком громко, да и солнце светит не под тем углом. У Джисона был именно такой день с самого раннего часа.

Проснувшись раньше собственного будильника, он на автомате раскинул руки в стороны, надеясь почувствовать с какой-то стороны родное тело, но он был совершенно один. Точно, Чан настоял на том, чтобы они ночевали в своих номерах. Фанатки-сасэнки стали преследовать их чаще, нельзя было лишний раз светиться вместе, чтобы не попасть в объектив их камер в самый неудобный момент. И это до безумия раздражало.

Чёртова кровать опять была слишком большой для него одного.

В этот день группа должна была отыграть очередной концерт мирового тура, поэтому почти с самого утра приходилось готовиться. Периодически имея проблемы с наушником во время выступления, Хану пришлось изрядно понервничать в попытках это исправить.

И это было только началом. Как бы то ни было, день не задался с самого начала.

Вымотав себе нервы настройкой звука, он присоединился к мемберам, чтобы отработать самые главные танцы. И это стало последней каплей.

Они будто сговорились.

— Хан! — послышался оклик со стороны Бан Чана.

Да, ошибся. Но, чёрт возьми, если молчит Ли Ноу, значит, не страшно. Однако, постаравшись исправиться, он услышал мягкое:

— Хани! Не та сторона.

Чувствуя, что закипает, Джисон сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Хорошо, он будет внимательнее.

Но тело словно было заодно с этим чёртовым днём, оно не слушалось и двигалось совсем не так, как ему бы хотелось. Замечания продолжали сыпаться одно за одним. И когда терпеть уже не было сил, он взорвался:

— Да понимаю я!

— Если понимаешь, делай! — строго припечатал Ли.

Все мемберы в момент притихли и опасливо глянули на Ли-старшего. Они крайне редко наблюдали за руганью между ними двумя. По крайней мере за настоящей, а не теми игривыми перепалками, которые им иногда приходилось терпеть рядом. А Джисон молчал, в упор глядя старшему в глаза с вызовом. Увы, это был не тот момент, чтобы он учтиво засунул свои недовольства куда поглубже. Каждая придирка приближала момент взрыва, и Хан, правда, старался, чтобы он произошёл не в адрес Минхо. Даже в мелких недомолвках он начинал чувствовать странную опасность. Нет, он не боялся Ли Ноу – он боялся Ли Ноу потерять. Минхо, конечно, многое ему прощал, но предельно ясно давал понять, что переход границ может стоить очень дорого.

Проглотив ядовитые слова, чтобы те не сорвались с языка против его воли, Хан раздражённо поморщился и рванул со своего места за кулисы. Нужно было остыть, выпить воды или американо, ополоснуть лицо, в конце концов. Мемберы его побег приняли спокойно, никто даже не стал кричать ничего вслед – видимо, понимали, что могли лишь сделать хуже.

Кроме одного.

Он настиг его в туалете, как раз когда Джисон умывал лицо ледяной водой. Тихо войдя в светлое помещение, Минхо тихо прикрыл за собой дверь и настороженно пробежался по туалетным кабинкам глазами, убеждаясь, что они были наедине. Все серые двери были приоткрыты, свидетельствуя об отсутствии посторонних. Только тогда Ли перевёл взгляд на Джисона, который лишь иногда бросал на него колючий взор, но большую часть времени прожигал самого себя в зеркале перед раковиной. Появление старшего его не порадовало, он ведь не просто так сбежал. Ему нужно было немного остыть.

— В чём дело? — коротко уточнил Ли Ноу, привалившись спиной к двери, чтобы никто не зашёл ненароком.

— Ни в чём, — отрезал Хан и закрыл кран. Закончив с водными процедурами, он стряхнул лишние капли с рук и направился к держателю бумажных полотенец.

— Ты много ошибаешься сегодня. Что тебя отвлекает? — спокойно спросил Минхо, игнорируя холодность со стороны младшего.

— Ничего, хён. Забей. Всё пройдёт. Я постараюсь на сцене, обещаю, — промокнув лицо бумажным полотенцем, Хан смял его в плотный шарик и забросил в ведро как раз сбоку от Минхо. Ему повезло: если бы он промахнулся – мусор полетел бы в Ли Ноу. И кто знает, как бы на такую грубость отреагировал сам Ли.

Минхо проследил траекторию полёта бумаги до самой корзины, но даже глазом не повёл. По дрогнувшим бровям было понятно, что ответ его не устроил. Ему нужна была правда, хоть какое-то объяснение. А ещё лучше конкретная инструкция «что нужно сделать, чтобы Джисон благополучно завершил репетицию с группой». Всё-таки Хан старался себя контролировать, последние годы он становился всё более и более профессиональным, умело глушил негативный настрой и отрабатывал на все сто. Ли не с пустого места решил, что могло что-то произойти вне его взора.

Мягко оторвавшись от двери, он неторопливо подошёл к парню и участливо коснулся его плеча.

— Что случилось? — тише, чем прежде, спросил Ли, пытаясь заглянуть Хану в глаза.

В этом тоне была скрыта уже отнюдь не дружеская забота. Это спрашивал Минхо-возлюбленный Джисона. Ему тот мог раскрыть даже самые стыдные моменты, не боясь осуждения. Но в этот раз раскрывать было нечего, причина была до смешного простой – он просто немного сорвался, и эти расспросы лишь ещё больше подливали масла в огонь.

— Прекрати, — предупредил Хан, встретившись с Минхо взглядом.

Увы, в чужих глазах он не нашёл понимания, Ли выглядел совершенно сбитым с толку.

— Если нужно, мы можем повторить всё с тобой отдельно. Но мы должны закончить с остальными, — словно на автомате проговорил Ли Ноу.

— Я приду через пятнадцать минут, клянусь. Оставь меня, — устало выдохнул Хан и напоследок добавил. — Пожалуйста.

Минхо шумно выдохнул и опустил взгляд. Он был готов принять поражение и принять чужие условия. В конце концов, он редко когда мог отказать Джисону. Отпустив его плечо, Ли потоптался на месте и уже хотел было сделать шаг, но на всякий случай перед этим напомнил:

— Ты всегда можешь рассказать мне, если тебя что-то тревожит. Ты же помнишь? Вместе мы…

— Да ничего не произошло, хён! — перебил его Хан и запустил руки в свои волосы. Этот бессмысленный разговор его утомил. Раздражение от пустого сотрясания воздуха вылилось в то, что ему следовало проглотить в зачатке. — Ты иногда так душишь.

Это было лишнее.

Одного короткого взгляда было достаточно, чтобы понять – он перегнул. Взгляд Минхо потемнел и заострился, а губы дрогнули в невесёлой ухмылке. Ли в одно мгновение надел на лицо холодную маску, демонстрируя нежелание продолжать разговор. И Джисон каждой молекулой тела чувствовал – нужно извиниться. Сейчас же. Без вариантов. Но он не сделал этого.

Язык онемел и разбух, неповоротливой ерундой занимая весь рот. Пульс тотчас разогнался до критических значений и дыхание сбилось. Но ничего не смогло заставить его сказать обыкновенное «прости, я так не думаю». Поэтому Минхо продемонстрировал учтивую, насквозь фальшивую, улыбку и развернулся к выходу:

— Хорошо. Больше не буду душить. Пятнадцать минут.

Звук захлопнувшейся двери оставил Джисона в абсолютном одиночестве, но с полной головой противоречий. Тело гудело желанием броситься вслед за Минхо, а раздражённый мозг по-прежнему ограничивал его в способности произносить важные слова. К сожалению, в том состоянии язык был способен выдавать лишь язвительные, неприятные вещи, за которые можно было легко схлопотать по зубам. Поэтому он принял самое разумное решение из всех – он постарался успокоиться и через пятнадцать минут вышел на репетицию, как и обещал.

Больше его никто не трогал. Хан сам замечал свои ошибки и сам же их исправлял, с сожалением отмечая, что Минхо корректировал всех, кроме него. Ни до концерта, ни во время него, ни после Джисон так и не перекинулся с Ли Ноу даже словом. И это, чёрт возьми, было крайне непривычно.

Концерт позволил сбросить скопившуюся энергию, остудить голову и немного осознать самого себя. А всю дорогу до отеля Джисон мог лишь кидать на Минхо короткие взгляды и грузиться, грузиться, грузиться. Оказавшись в своём номере отеля, он уже был готов бежать к Ли Ноу для признания своей ошибки. В конце концов, то, что между ними произошло, не было большой ссорой. Он просто перегнул, ляпнул сдуру, не подумав, а Минхо был слишком отходчивым, чтобы обижаться на такое долго. По крайней мере, Хан на это надеялся.

И всё же, в первую очередь он решил принять душ. Джисон встал под горячие струи воды и устало выдохнул. Тело гудело остаточным напряжением, оно чутко реагировало на температуру воды и прикосновения. Это напряжение мешалось с томлением, оседающим внизу живота, и потенциально это могло помешать заснуть. Так что Хан на мгновение задумался, не стоит ли ему помочь себе в ручном режиме, но бесконечный поток ленивых мыслей о Минхо заставил его выйти из душа, немного обтереться, завязать на поясе полотенце и досадливо удивиться. Настенные часы показывали слишком поздний час – идти к Ли Ноу было уже не время.

Оставив собственное признание ошибок до утра, Джисон направился в комнату, чтобы переодеться в чистое и завалиться спать, но едва он переступил порог ванной, дыхание перехватило от неожиданности.

На кровати его был Минхо. Лёжа на животе, он беззаботно что-то смотрел на своём телефоне. Одетый в чистые и свежие спортивные штаны с белой футболкой, с влажными волосами после душа, как и Джисон, домашний и родной. Одного взгляда на его уютный образ было достаточно для того, чтобы сердце Хана защемило.

— Ты опять забыл закрыть дверь на замок, — не отрывая глаз от экрана телефона, проговорил Ли.

Это была его давняя проблема. Он прекрасно знал, какую опасность таила в себе эта забывчивость, ведь с ростом популярности, росло и количество сасэн-фанатов, то и дело предпринимающих попытки проникнуть к кому-то в номер. Но время от времени он оставлял двери открытыми, за что и получал нагоняй от всех, кто до него дотягивался. Запоздало обернувшись к входной двери номера, Хан услышал:

— Я уже закрыл.

Вернув взгляд к парню на своей кровати, Хан поймал движение его головы – Минхо оборачивался к нему, но хотел скрыть этот факт. Как и полагается коту, он старательно делал незаинтересованный вид, но всё-таки беспокоился. Губы Джисона сами собой сложились в мягкую улыбку.

Какой же он кретин. Его собственная неспособность делать первый шаг к примирению вынудила Минхо самостоятельно явиться к нему, чтобы наконец-то получить слова сожаления. Это значило, что Хану стоило наступить на горло собственному эго и доказать самому важному своему человеку, что бесконечный поток признаний в любви с его стороны – это не просто сотрясание воздуха.

Любовно огладив фигуру Ли Ноу, глаза Хана невольно примагнитились к его бёдрам и ягодицам, обтянутым мягкой тканью штанов. Томление, давшее о себе знать в душе, снова стало заполнять тело и стекаться к низу живота. Джисон облизнул пересохшие губы. Хотелось коснуться Минхо, напомнить рукам ощущение упругости и тепла, которого те были лишены в течение дня. И даже больше.

Так и не придумав, с чего начать и какими словами передать своё сожаление, Хан не торопясь подошёл к кровати и встал у самого её края со стороны ног Ли. Он осторожно упёрся коленом в матрас рядом с щиколоткой Минхо и прежде, чем тот успел сообразить, что происходит, аккуратно накрыл его своим телом. Под чужой тяжестью Ли Ноу шумно выдохнул и едва заметно вздрогнул.

— Мокрый, — недовольно выдохнул Ли, не предпринимая даже попытки вылезти из-под тела Джисона. Он немного обернулся, хоть и встретиться взглядом они при всём желании не могли в таком положении. Но Хан воспользовался моментом и ласково чмокнул его в скулу, а потом прижался губами к шее.

— Я скучал, — прошептал он между неторопливыми поцелуями, которыми покрывал шею и плечи Минхо, оттягивая ворот футболки. Это были совсем не те два слова, которые он должен был произнести, но он надеялся, что в этих незатейливых словах старший услышит его раскаяние.

Дыхание Ли Ноу в момент потяжелело.

Он слепо цеплялся за влажные руки Джисона, что обнимали его со спины, и млел под цепью поцелуев, подставляя всё новые и новые участки кожи. Отвечать не было никакого смысла. Если он сам пришёл, значит испытывал то же самое. Джисон от этой мысли чуть ли не растекался влюблённой лужицей. Вселенная преподнесла ему такой потрясающий подарок, когда позволила встретить Ли и стать для него кем-то значимым. За эту возможность он был всем сердцем благодарен, а тело сгорало от нетерпения. Минхо хотелось почти до исступления.

Лаская шею старшего и его плечи, Хан невольно потёрся о его бёдра, и тот едва заметно подался ему навстречу. Пах обожгло волной возбуждения.

Разум боролся с эгоистичным желанием, пытаясь отвоевать право на взвешенные решения. После размолвки, в которой был повинен лишь он один, после тех ужасных слов, он не мог желать того, что требовал организм. Правильней было бы отдаться в родные, сильные руки, позволить творить с собой всё, что тем заблагорассудится, а вместо этого он желал овладеть соблазнительным телом старшего и услышать блаженные стоны.

И как Минхо его только терпит?

— Хочу тебя, — едва слышно прошептал он, забравшись руками под футболку и подтянув её вверх, обнажил крепкую спину.

Хан прижёг поцелуем ямку меж лопаток, огладил стройные бока и ещё несколько раз распаляюще потёрся о бёдра Минхо. Полотенце на его поясе держалось практически на честном слове, но он ни разу о нём даже не вспомнил. Всё внимание было приковано к изящному стану под его руками и вкусу любимой кожи под губами. Ли Ноу стянул с себя футболку окончательно и отбросил ту в сторону. Этот жест должен был в полной мере продемонстрировать его готовность к большему, и Джисон в то же мгновение усилил свой напор. Он обвил одной рукой грудь старшего, второй пытаясь удержаться на весу, и продолжал покрывать его шею новыми поцелуями. Эта ночь грозилась закончиться несколькими яркими засосами, но Ли Ноу не пытался остановить Хана. Тяжело дыша под его ласками, он цеплялся пальцами за волосы Джисона и ещё больше притягивал к себе, не позволяя отстраниться. Эта терпкая боль от натяжения волос будила в Хане совершенно животное желание.

Поцелуи стали чередоваться с юрким языком, который, казалось, был готов вылизать каждый сантиметр тела Минхо. И этот язык сначала очертил тонкую дорожку от шеи к линии позвоночника, а потом спустился к пояснице. Когда Джисон самым голодным образом накрыл руками ягодицы Ли Ноу и с наслаждением их сжал, без капли стеснения любуясь тем, как это выглядело визуально, Минхо издал первый полустон. Сминать упругие мышцы, чувствовать пальцами их скрытую силу и согревающее тепло было приятно. Хан уделил этому странному удовольствию ещё какое-то время, хотя твердел с каждой секундой всё сильнее. Всё его нутро изнывало от желания сделать больше.

Поддавшись навязчивому чувству, он аккуратно подцепил резинку штанов вместе с бельём Ли Ноу и потянул одежду вниз, обнажая аппетитные половинки. Рот в считанные мгновения наполнился слюной, и он тяжело сглотнул, невесомо коснувшись большим пальцем самого чувствительного местечка. Колечко мышц было тугим и неподатливым, нужно было много влаги, чтобы оно впустило его. Почувствовав нескромные прикосновения, Минхо как мог обернулся назад.

— Хани, — это не было вопросом или предупреждением, скорее просто сигналом о том, что он ощущает его желание. Но всё-таки, когда Джисон стал прокладывать цепочку поцелуев от поясницы до заветного колечка, Ли обезоружено всхлипнул и уронил голову на матрас, словно его шея лишилась навыка удерживать её в нужном положении.

— Нет, — на грани слышимости выдохнул Ли, когда влажный язык первый раз прошёлся по тугой мышце.

Джисон на секунду поднял взгляд и увидел, как стыдливо покраснели уши старшего. Столь трогательное зрелище подтолкнуло ещё больше стараться на благо его удовольствия. Ласково очертив языком форму колечка, он надавил кончиком языка в его центр и встретил сопротивление. Тело не пускало даже влажного кончика. Тихое бормотание напополам с всхлипами стало доноситься из уст Ли Ноу. Джисон дразнил, ласкал самозабвенно, и его язык творил настоящие чудеса. Его влажные прикосновения разгоняли по телу кровь не хуже тренировки.

А когда Хан вдоволь насладился застенчивыми стонами и хорошенько всё увлажнил, он облизнул один палец и аккуратно стал вводить его в Минхо. Шло очень туго, во время тура у них не было много времени друг на друга, и Джисон старался быть осторожным. Он не торопился, только успокаивающе ласкал ягодицы второй рукой. Одно только зрелище, как тело Ли Ноу поглощало палец, заставляло его собственный член изнывать. Постаравшись добавить ещё один палец, он понял, что без смазки они не сдвинутся с мёртвой точки, поцеловал спину старшего и аккуратно покинул горячее тело.

Хан встал с кровати, чтобы быстро найти в своей сумке заветный тюбик, а Ли Ноу продолжал наблюдать за ним, ни на миллиметр не сдвинувшись с места. Зато, когда Хан вернулся обратно, он заинтригованно качнул бёдрами, получив за это звонкий шлепок. Они оба глухо усмехнулись. От предвкушения уже плавился мозг.

Джисон больше не стал тянуть, обильно смазав пальцы, он ввёл сразу два и сделал несколько движений, наслаждаясь шипением старшего. Чтобы сгладить грубоватые движения, он снова принялся расцеловывать спину Минхо. Терпение уже подходило к концу. Он поспешно стянул с себя полотенце и отбросил в сторону. Теперь он мог наслаждаться видом того, как его член идеально располагался на ягодице старшего и пачкал её предэякулятом.

— Хватит, — выдохнул Ли Ноу, царапая бедро Джисона ногтями, и нетерпеливо качнул тазом.

— Уверен? — мягко уточнил Хан, подтянувшись к его лицу, чтобы хотя бы разок поцеловать в губы. Он высвободил свои пальцы и помассировал дырочку, чтобы подготовить её к более серьёзному вторжению. Ли в ответ на вопрос смог лишь согласно промычать ему в губы.

Тянуть больше не было смысла, они оба жаждали большего, поэтому Джисон ещё раз полюбовался возбуждающим зрелищем под своими руками и направил головку прямиком в тесный плен. Первое проникновение всегда сопровождалось протяжным стоном Ли Ноу, и этот раз не был исключением. Вытянув руки вдоль тела, он цеплялся пальцами за бедра Джисона, то притормаживая, то пытаясь прижать его сильнее.

— Ох, Минхо, — на грани слышимости выдохнул Хан, привыкая к ощущению жара вокруг члена. Внутри Ли Ноу было горячо, словно по венам его текла раскалённая лава. Это было удивительно, особенно на фоне его вечно замерзающих рук. Но нутро его таило неистовой силы жар, ощущение которого приближало к финишу раньше, чем нужно. Настоящий вулкан.

Джисон постарался перевести дыхание и привыкнуть, а потом навис над Ли и начал неторопливо двигаться, прислушиваясь к тихим вздохам под собой. Этот голос завораживал. Хотелось заставить звучать его громче, но тесное соседство с мемберами и менеджерами вынуждало сохранять относительную тишину. Он постепенно ускорял ритм, и шлепки голых тел звучали всё чаще. Минхо не терял времени зря, он продолжал цепляться пальцами за его бёдра, одобрительно царапать их стриженными ногтями и выгибаться навстречу каждому толчку. Решив, что тот желает более глубокого проникновения, Хан выпрямился над ним и аккуратно помог руками, разводя половинки в разные стороны. Дополнительное растяжение мышцы вынудило Ли Ноу протяжно и громко простонать.

— Тише, хён, — с удовольствием мурлыкнул Хан, видя, как тому нравилось всё, что с ним делали.

Ли Ноу извивался, тянулся руками то к бёдрам, то к прессу Джисона. Что ни говори, а Минхо слишком любил его трогать. Эта тяга была настолько сильна, что несмотря на ритмично вбивающийся в него член, он умудрился развернуться на бок, подогнув одну ногу для удобства, и беспрепятственно огладить весь торс Джисона. Пальцы его нетерпеливо сжали побаливающие после тренировки мышцы груди Хана, но тот лишь закусил губу, чтобы не застонать в голос. Минхо мазнул по его соскам, запустив по телу младшего целый табун мурашек, тогда Хан не выдержал новой волны возбуждения. Он сделал особо мощный толчок в тело Ли Ноу, и комната зазвенела новым стоном старшего, после чего прозвучал шлепок.

— Тише, Чан за стеной, — удерживая Ли за покрасневшее от шлепка бедро, напомнил Джисон.

Он продолжал двигаться ритмично и хлёстко, вынуждая Ли хвататься за простынь, чтобы не съезжать с места. Мозг плавился, опуская мутную пелену перед глазами. Чувствуя стягивающийся в паху узел, Хан выдохнул порывисто через плотно сжатые зубы и поспешно вышел из Ли Ноу. Выдержки не хватало, голос старшего, так красиво срывающийся на громкие стоны, электрическим разрядом прошибал тело на каждом толчке. Нужно было срочно перевести дух, чтобы не финишировать позорно быстро.

Джисон ласково осмотрел Ли, прошёлся ладонями по сильным бёдрам и, нащупав тазовые косточки, развернул того на спину. Минхо охотно принял заданное положение и помог ему снять свои спортивные штаны, которые до сих пор висели где-то в районе колен. Освободившись от одежды, он расслабленно расположил ноги по бокам от Хана и облизнул свои губы. Джисон невольно залюбовался этим зрелищем. Он ощутимо сжал бёдра старшего и огладил их, подмечая, как упругие мышцы прогибаются под его ладонями. Ли был красив, точно греческая статуя, его стан хотелось бесконечно изучать руками, запоминать рельеф каждой мышцы, а его бедра просто сводили с ума. Идеальней они выглядели разве что в моменты, когда Минхо седлал его и самостоятельно насаживался на твёрдый член. Напрягаясь при каждом движении, его бёдра смотрелись ещё горячее.

Хан мотнул головой, отгоняя слишком откровенные воспоминания – он притормозил, чтобы немного остыть, а не распаляться ещё сильнее. Но Ли Ноу такое решение совсем не обрадовало. Разгорячённый и расслабленный, он тянул руки к Хану, но лишь мазал кончиками пальцев по его прессу. Одними губами он зазывал «давай», а Джисон тонул в его согревающих глазах. От этого нуждающегося вида сердце щемило, а душа захлёбывалась в нежности к парню. Не выдержав напора эмоций, он подцепил старшего под бёдра, притянул к себе ближе и навалился сверху, вынуждая того согнуться вдвое. Член проехался между ягодиц Ли, но проникнуть внутрь не смог.

Джисон со всей страстью накрыл губы Ли Ноу своими и почувствовал, как его шею обвили родные руки. В этих объятиях он мог бы провести всю свою оставшуюся жизнь, и улыбка, которая складывалась под его губами, доказывала, что не он один об этом думал.

Не в силах больше терпеть ни секунды, Хан выпутался из объятий, взглянул на соблазнительные влажные губы перед собой и расположил ноги старшего на своих плечах, с чувством чмокнув правую щиколотку. Ли от такой ласки едва не замурчал, только схватился за тренированные бицепсы и огладил плечи Джисона.

Член скользнул внутрь старшего на сей раз значительно проще. Его тело было достаточно расслабленным и открытым, чтобы Ли не ощутил болезненных ощущений. Напротив, почувствовав заполненность внутри себя он удовлетворенно выдохнул и блаженно запрокинул голову. Теперь фрикции были более плавными и влажными, контролировать голос становилось всё сложнее.

Джисон не торопился, двигался размеренно и ритмично, то и дело пытаясь менять угол проникновения. Эти эксперименты позволяли слышать самые разные звучания голоса, а уж когда Хан накрыл истекающий член Минхо своей рукой, тот выдал самый громкий стон из всех. Джисону пришлось мгновенно среагировать и заткнуть рот парня своей ладонью.

— Ты сегодня не желаешь слушаться, да? — усмехнулся он, глядя в сверкающие хитростью глаза. — Думаешь, они не решатся нас прервать?

Ли Ноу отрицательно мотнул головой, освобождая губы от плена.

— Кишка тонка, — выдохнул он, и на его губах расцвела нахальная улыбка. Зацепившись руками за бёдра младшего, он потянул того на себя, призывая к более резким движениям. Хан игнорировать такой призыв был не в силах. Он поудобнее перехватил Минхо и возобновил хлёсткие толчки.

Вбиваясь в податливое тело и целуя искусанные губы, Хан чувствовал, как по его спине побежали первые капельки пота. Виски намокли, кожа всё сильнее покрывалась испариной, словно он и не принимал душ.

— Я… скоро, — с трудом выговаривая слова, сообщил Минхо.

Он блаженно закатил глаза и облизнул свои губы, вновь делая их соблазнительно влажными. Руки его потянулись к члену, но рука Джисона его опередила, Ли смог лишь сжать её сверху, задавая необходимый ритм и давление. Впрочем, много движений не потребовалось, всего через несколько глубоких толчков, он почти болезненно поморщился и тихо проскулил, стараясь контролировать свой голос. Живот Минхо оросили капли его собственного семени, скапливаясь в пупке, и от этого зрелища Хан невольно сглотнул. На секунду в его возбуждённом сознании мелькнула шальная идея выпить всё оттуда, как обычно делают с текилой на разных вечеринках, но вместо этого он только надавил большим пальцем на живот старшего, чтобы сперма пролилась и потекла во все стороны.

Дыхание окончательно сбилось. Чувствуя приближение скорого оргазма, Хан покрепче обхватил Минхо по бокам и с усилием потянул на себя, чтобы толчки получались более резкими и глубокими. Разомлевший после оргазма Ли Ноу только пьяно улыбнулся столь нетерпеливым движениям и голодно огладил грудь младшего. Фетишист.

Джисон почувствовал прохладные кончики пальцев на своих сосках и не смог сдержать стона. Перед глазами так и манили влажные зацелованные губы, которые хотелось непременно задействовать. Слишком уж он любил их вид, когда те скользили по члену. Скорый финал подбивал его на то, чтобы покинуть податливое тело и довести дело до конца с помощью рта и горла старшего. И самое главное, кончить тому на лицо, чтобы полюбоваться белесыми подтёками на точёном профиле и покрасневших влажных губах, сводящих его с ума.

Но тело решило по-своему.

Всего на мгновение представив этот грешный образ, Джисон почувствовал, как горячая волна наполнила его член и заставила его пульсировать. Продолжая толкаться в расслабленное тело, он ощущал ласковые руки на своих плечах и руках. Они одобрительно поглаживали его, пока он без какого-либо предупреждения изливался внутрь, вопреки давним правилам.

Внутрь нельзя, ведь семя ещё какое-то время будет вытекать, а Минхо это ощущение не очень нравилось. Он должен был хотя бы уточнить, не против ли тот, но всё-таки упустил контроль над своим телом. И всё из-за каких-то фантазий, чёрт возьми.

Постепенно замедляясь, Хан сделал последние толчки и устало лёг сверху. Было стыдно и за самоуправство, и за утреннюю сцену, и за неспособность признать собственную вину. В жарких объятиях он чувствовал себя в безусловном комфорте и безопасности, поэтому устало прикрыл глаза и прижался губами к шее, что содрогалась от безумного ритма пульса. Так и не покинув тело старшего, он ловил последние капли оргазменного удовольствия, но знал, что тянуть с этим было нельзя. Приподнявшись над Ли, чтобы заглянуть ему в глаза, Джисон виновато улыбнулся. Минхо выглядел совершенно довольным, он только зачесал влажные волосы Хана назад и полюбовался результатом.

— Тебе пора учиться контролировать себя, — тихо проговорил Ли.

Он говорил лишь о сексе, но Джисон сам знал, что это можно было применить на его поведение в целом. Контролировать тело, контролировать слова и жесты, отдавать себе отчёт за всё, что он творил. Сгорая от стыда и любви к Минхо, он тонул в благодарности за его терпение. Поэтому он наконец-то нашёл в себе силы сказать самое важное.

— Прости меня, — два слова, а потом ещё два. — За всё.

Ресницы Ли Ноу заметно дрогнули, но лицо осталось по-прежнему доброжелательным и счастливым. Он не стал комментировать то, что произошло ранее. Наоборот, он предпочёл это тут же забыть, сделав вид, что не понял посыла в полной мере:

— Ничего, подожду, пока оно вытечет. Только для начала, конечно, нужно, чтобы ты достал из меня свой член.

От откровенных слов старшего щёки Джисона обожгло стыдливым румянцем. Тихо усмехнувшись, он аккуратно покинул тело Минхо, с удовольствием наблюдая, как вслед за ним потянулась белёсая капелька. Теперь важно было не возбудиться от увиденного по новой, а то запас сил совсем уже подходил к концу. Он спешно отвёл взгляд, встретившись с внимательными глазами старшего. Тот совершенно спокойно переносил чужой взгляд, даже если тот касался самых интимных его мест. Он только подцепил руку Джисона на своём бедре и переплёл их пальцы.

— Снова в душ нужно, — устало фыркнул он, метнув взгляд к своему запачканному животу.

Хан намёк понял быстро. Сделав усилие над собой, он поднялся с кровати и подал ему руку, чтобы помочь встать.

Как бы то ни было, день завершился идеально. Стоя в любимых объятиях под потоком горячей воды в душе и засыпая на ходу, всё, о чём мог думать Хан – это ценность каждого мгновения рядом с Ли Ноу. Предстояло хорошенько над собой поработать, чтобы более его слова не ранили того, кого он любил всем сердцем. Ему и так слишком многое позволялось, чтобы он пользовался добросердечностью Минхо. А сладкий голос старшего убаюкивал, напоминая, что он стоит того, чтобы усмирить своё эго и научиться произносить самое важное. Например, «прости».