Состояние

Хани:

Сегодня какое-то полнолуние, все становятся оборотнями, а я стал хорни

Почему вокруг так много сексуальных людей

Даже не думай игнорировать меня в моем тяжёлом положении

Самая сексуальная часть женского тела — шея, а мужского —

Всё

Как думаешь, что во мне более сексуальное?

Хван:

Я не попадусь на твои гейские уловки снова

Хани:

Ну нет, скажи, это для статистики

Чан сказал, что голос, но я то знаю, что это хрень полная, это даже не относится к части тела, он просто сбежал от вопроса

Феликс сказал пресс, но это Феликс, сам понимаешь

Я знаю, что ты умеешь оценивать, когда это нужно, ну ты понял ;)

Хван:

Талия. Избавь меня от дальнейших рассуждений плиз

Хани:

Ты правда так считаешь? А что насчёт моих бицепсов?

Хван:

Ну во-первых, ты видел руки Чанбина? Сложно обращать внимание на чьи-то ещё бицепсы, когда ты буквально знаком с Со Чанбином, я аннулирую твой второй вопрос

А первое да, я так считаю

Хани:

Не понимаю, ты меня сейчас унизил или комплимент сделал

Но все равно спасибо, что обращаешь внимание на меня и помнишь как выглядит моя талия… Это так по-дружески с твоей стороны, в такие моменты я понимаю, что ты действительно думаешь обо мне

Ведь за талию обнимаются друзья или обвивают руками, когда целуют или устраивают на ней руки, когда жёстко тра

Пришло время фотосессии, я напишу, когда поеду обратно

Хван:

Забудь всё, что я написал

Почему ты пишешь именно мне в таком состоянии, я тебя терпеть не могу таким, вылечись, нимфоман

Почему тебя все ещё не выгнали с работы, наверняка же стояк

Хани:

Меня выгнали

Из-за тебя, придурок, ты меня возбудил

Хван:

Ты сам придурок, сам спросил и нафантазировал… С кем я живу вообще

Хани:

С парнем с сексуальной талией, я полагаю?

Чтобы тебе не было обидно или вдруг ты стесняешься спросить сам, я скажу, что сексуального в тебе

Я знаю как ты любишь комплименты, не пытайся остановить меня

Хван:

Я знаю, чем это кончится, не приходи в общагу, забудь дорогу и потеряйся, а если придёшь, то моя комната для тебя всегда закрыта

И заткнись.

Хани:

Не хотелось повторяться, но начну с талии, потому что да. Она тонкая, но плечи широкие и смотрятся очень мужественно, будто сможешь взять меня на месте— Окей, дальше рот, то есть губы

Святой Иисус дай мне сил

Они пухленькие, ты знаешь, что я их люблю трогать, потому что они мягкие. У Чана они вообще-то более пухлые, но умеют ли они делать то, что умеют твои?

Ты уже ждёшь меня с нетерпением не так ли?

Хван:

Абсолютно нет, твои подкаты слабы

Хани:

В прошлый раз тебе понравилось, но позволь продолжить

Буду банальным и расскажу про твою круглую задницу, я бы хотел в следующей жизни быть руками Минхо, чтобы находиться большую часть времени на ней.....

Ты бы знал как тяжело мне сейчас ехать, пожалей меня

Хван:

Ты, не выросший из пубертатной фазы нимфоман, прекрати доставать меня своими эротическими фантазиями

Молча вернись в общагу, подрочи и все пройдет. Ты отвлекаешь меня от картины и вместо банана я могу нарисовать член, поэтому завяжи себе пальцы скотчем и не пиши мне. И вообще никому.

Хани:

Ты груб, но признайся, что теперь ты тоже хорни? Я чувствую твои сексуальные вайбы, потому что уже подъезжаю к общаге

Хван:

О боже, держи свои трусы при себе, я собираюсь выпрыгнуть в окно, если ты хоть один раз постучишься в мою комнату.

Хани:

То есть я должен сидеть за стеной от тебя один??? А как же дружеская поддержка и помощь? Ты ведь мой лучший друг

Хван:

То, что мы с тобой делаем не относится к дружбе двух лучших друзей, выучи понятия

Хани:

Ты знаешь, что я имею ввиду, не нуди

Окей, я уже в лифте, открывай дверь, Хёнджинни! И даже не думай, что лифт вдруг застрянет!

Мне нужно немного твоей любви и не только

Хван:

Ни за что

Я занят сейчас, сегодня и завтра, ты мне мешаешь своим существованием

Хани, реально, не беси, иди к Чану

Хани:

Я забыл упомянуть твой запах, ты охренительно пахнешь, твоя приятно пахнущая толстовка висит в прихожей

Знаю, что запах тоже не относится к части тела как и голос, про который говорил Чан, но что если запах сводит меня с ума? Наверное голос тоже входит в эту тему, ведь стоны тоже возбуждают, особенно твои—

Оу, так приятно, когда ты зовёшь меня Хани

Хван:

Не говори что ты ее нюхаешь, маньяк

Я вызываю 911

Хани:

Хван Хёнджин, я мигом в ванную и к тебе

Жди, моя любовь

Хван:

Иу

В дверь даже не было никакого стука или предупреждающего сигнала, что сейчас зайдет Джисон (если не считать, что он до этого целый час мучил своими сообщениями). Он ловко проскользнул в комнату и закрыл дверь на замок, хотя мемберов не было в общежитии из-за их личного расписания и приедут они только глубоким вечером. Джисон бесстыдно улыбается.

— Припёрся всё-таки, — Хёнджин упирает руки в бока, укоризненно рассматривая перевозбужденное лицо друга. — И что тебе нужно? — Он даёт последний шанс Джисону на реабилитацию. Вдруг тот неожиданно передумает и уйдёт к себе, посмотрит порнуху и станет вести себя как обычный повседневный Хан.

— Мне пройтись по сценарию, который я придумал у себя в голове? Я думаю, ты уже можешь убирать все эти свои кисточки и красочки, а то засохнут, — он обвёл пальцем мольберт с принадлежностями и сел на чужую кровать, закинув ногу на ногу. — Ты не представляешь как сильно я хочу секса.

Джисон выключает освещение и опускает шторы, погружая комнату в мрак. Джин трёт глаза, не торопясь делая то, о чём попросили. Он складывает все в сторону, снимает резиночку со светлых волос и подходит к парню, потягиваясь вверх. Весь день он простоял за картиной, даже есть не ходил, а сейчас его ждёт активная разминочка.

— У нас минимум три часа, и я не думаю, что ты против. Ты же всегда делаешь вот это вот я-не-люблю-Джисона лицо, а потом выпрашиваешь ещё. — Сон целует его быстро и игриво в нос, затем чмокает в губы. — Ох, да, мурашки.

— Рассказывай, что тебя возбудило? — Хван сидит от него в полуметре, скрещивая ноги в позе лотоса, его мягкая кровать ощущается как облако.

— Сначала красивая стилистка, потом стилист, потом твои голосовые в чате, потом я вспомнил прошлые выходные и все так быстро закрутилось, — честность этого парня поражала. — А тут ещё и ты такой неприступный. Я отсосу тебе, ладно?

Хёнджин вздрогнул от такой быстрой смены рассказа и растерялся. Да, Джисон часто был таким неугомонным и это отличало его от кого-либо другого. Но так прямо спрашивать такие вещи? Хенджин нервно хихикнул.

— Кто по-твоему так прямо спрашивает об этом, идиот? — Несмотря на выговор, член в его шортах поднялся и Хёнджин сам же смутился, чего скорее всего и добивался младший.

— Но это сработало, да? — Ещё один мягкий поцелуй в приоткрытые губы.

Джисон уже был в домашней одежде, в таких же черных спортивных шортах и белой футболке как и Хёнджин, ткань снизу у обоих была натянута, но к открытым действиям пока никто переходил. И ради этого он врывался в комнату и вёл себя как одержимый? Чтобы просто посидеть и понадоедать?

— А в переписке ты был смелее. — Хван зачесал волосы рукой и с вызовом взглянул на парня. — Что другие сказали про твои сексуальные части, кстати?

— Главное — что сказал ты.

В лёгкой темноте младший не увидел вздоха.

— Возьмёшь меня позже, а пока что нужно это снять, — не стесняясь, Сон стягивает чужие шорты и руками от колен ведёт вверх к стояку. — Ты снова без белья.

Хёнджиновы глаза закатываются. Хан постоянно комментирует всё, что можно, не видя рамок, и это отчасти мило — такая открытость ему идёт. Это делает каждый секс отличимым.

Старший не носил бельё дома, считал, что так свободнее и тело больше отдыхает.

Хан умело берёт в рот, на лице ни капли смущения или сомнения, когда губы плотно сжимаются на стволе. Его глаза открыты и рассматривают недавно выбритый низ живота, на котором уже виднеются короткие волоски. Хочется схватить его за волосы и насадить поглубже. То, с каким интересом он вылизывает основание и мошонку выбивает из колеи. Будто действительно ждал весь день.

— Я не знал, что ты так любишь делать минет? — Хван укладывается на подушке удобнее, бедра невольно подскакивают.

— Я тоже, — он лижет и под яйцами тоже, слюнявый горячий язык делает Хёнджина мокрым. — Теперь ты рад моему приходу?

— Хани, — невозможно говорить нормально, когда из тебя высасывают душу. — Я всегда рад твоему приходу, если ты не ведёшь себя по-дурацки.

Тонкие пальцы Хвана берут парня за подбородок и тянут к себе, они целуются медленно, но сейчас Хану, кажется, плевать на нежности и он спешит обратно, разрывая поцелуй. Хёнджин остаётся в лёгком непонимании происходящего, но все вопросы исчезают из головы, когда влажное тепло появляется на головке. Джисон делает это почти беззвучно, помогает себе рукой и гладит бёдра, специально царапая ноготками.

Хван дышит тяжело, под лёгкими ощущаются бабочки.

— У тебя губы мокрые, как будто не можешь себя сдерживать, — делая передышку, говорит Хан. — Только не откинься в обморок, пожалуйста. — И принимается сосать дальше.

— Не увлекайся, на второй заход я не готов.

— Какой же ты пассивный актив…

Теперь, когда Сон заканчивает дело, его собственный член отчётливо виднеется под шортами, а уголки губ блестят то ли от слюны, то ли от смазки. Он сидит невозмутимо, опираясь на руку так, что растянутый ворот футболки сползает на плечо. Сексуально. Хан всегда знает, что делает и к чему это может привести, потому делает то, что любит больше всего — дразнит.

Он приближается к губам Джина и лижет их вместо поцелуя, быстро отстраняясь. Успевший закрыть глаза Хёнджин открывает их, смаргивая помутнение.

— Не выводи меня своими фокусами, Хан Джисон.

Ехидная ухмылка в темноте не видна. Хан двигается на пару сантиметров ближе, опять задумав что-то, но на этот раз глаза Хёнджина открыты.

Хан целует кадык, сминает кожу на шее и двигается к подбородку. Как он может делать это так умело? Хёнджин всегда соглашается на это ради такого крышесносного удовольствия, но не хочет это признавать.

Осознание того, что младший все ещё в одежде приходит поздно, когда голые бедра касаются одетых.

— У тебя весь день стоит член, а ты время тянешь? Ненормальный? — Хван помогает снять футболку, шорты, затем снимает оставшуюся одежду с себя.

— Я хотел, чтобы ты тоже меня захотел, — признаётся тот. Хенджин смеётся тихо, прикрывая смех рукой. — Чего?

— Ты и правда ненормальный, я с твоего прихода готов разложить тебя на кровати, — теперь они вдвоём голые, разгоряченные. — В любимую миссионерскую?

— Начнем с неё, а закончим, может быть, вообще где-нибудь на подоконнике.

Хан падает на спину, его волосы красиво рассыпаются по одеялу, челка открывает лоб. Хёнджин нависает сверху и мертвой хваткой держит чужие руки над головой, чтобы рассмотреть тело: его бицепсы с каждым разом становятся больше; вечера в качалке дают плоды в виде натянутых грудных мышц и пресса; плечи стали такими широкими, что теперь Хан превосходит старшего по всем меркам.

— Ты стал таким сильным, а я все ещё беру тебя сверху. — Руки перемещаются на чужие ноги, сгибая их в коленях.

— Ага, у меня ещё и член больше.

Нахальности Джисона нет предела, когда он после этих слов слюнявит ладонь и надрачивает другу. Хёнджин это все игнорирует, задумываясь, действительно ли он больше. Идти за линейкой он конечно не будет, поверит на слово. А позже сделает очередной выговор за дерзость.

— Я же не виноват, что ты любишь быть снизу.

Джисон очень гибкий с их родом деятельности, как и Хёнджин, поэтому на любой поверхности можно заняться сексом в любой позе. Хёнджин открывает наполовину пустой (или наполовину полный?) флакончик смазки и выдавливает большую каплю прозрачной субстанции на пальцы, греет, прежде чем подготовить Хана.

— Ну и что, мне ещё долго ждать?

— Ты раздражаешь, будешь бесить меня — трахнешь себя сам, понял?

— И какой же ты друг после этого? — Разыгрывает драму Сон. Старший игриво замахивается. — Ладно, ладно, самый лучший. Лучший, любимый, сексуальный, с большим…

— Хватит, Хани. — За словами последовало проникновение двумя пальцами сразу.

— Ох, да, весь день представлял это. Почему у меня всегда идут мурашки из-за тебя, Хёнджинни?

— Какая нежнятина, что с тобой сегодня, признавайся? — Несмотря на пальцы в чужой заднице, Хёнджин говорил серьезно и смотрел в глаза, будто это была обычная беседа.

— Просто обожаю тебя. Как друга, не больше.

Хёнджин улыбку подавляет и добавляет ещё палец, Джисон на манипуляции не реагирует, лежит, отдыхает. Подготовился сам хорошо.

Хван помнит каждый их такой момент, которых пока что было немного, отчего каждый новый случай был особенным. Может быть в дальнейшем они не будут заморачиваться, уделяя несколько минут дрочке ради разрядки, но сейчас цель не кончить, цель — получить удовольствие.

Скользкой рукой он проводит по своему члену и входит, слушая шипение. Хан смотрит ему в глаза и это так сильно смущает, что в животе начинается возбуждающее покалывание, глаза метаются от губ до ключиц. Хёнджин толкается в пока ещё узкую дырку.

— Поцелуешь? — Хан дышит ровно, отличная подготовка дыхания, пригодилось не только для чтения рэпа.

Старший просьбу исполняет сразу, языком вылизывает рот, стараясь засунуть его глубже. Джисон перенимает инициативу, даже хочет приподняться на локтях, но его останавливают и укладывают обратно. Хёнджин толкается в него, удерживая тело руками под коленями. Хёнджина манят джисоновы соски, но в этом положении он может лишь бесчувственно трахать его без касаний. Он отстраняется и поднимает парня, чтобы лечь на его место, Хан в таком положении наездника насаживается глубже и помогает управлять собой. Он держится руками о спинку кровати и его грудь как раз находится прямо над головой Джина.

— Я забыл сказать о ещё одной твоей фишке — розовые соски. — Он широко лизнул один, наконец-то выбивая первый тихий удивлённый стон.

— Что ты делаешь?

— Тебе не нравится? — Он делает так снова, чтобы они вдвоём убедились.

— Нет, то есть, да, нравится, просто это слишком… Ахуенно.

— Плохое слово, милый.

— Блять, — с члена Хана выступила капля смазки, он ещё не до конца знал свои и хёнджиновы реакции на разные манипуляции, действия или слова. — Скажи ещё раз.

— Милый? — Послышался протяжный звук, напоминающий скулеж. — Разве я тебя так не называл до этого?

— Да, но не с членом в моей заднице. — Хан хорошо старался, двигался так ритмично, что его собственный тяжёлый член бился о живот Хёнджина. — Я даже захотел трахнуть тебя.

Хёнджин проигнорировал такую новость, продолжая двигаться. Скользкие стенки ануса плотно сжимались и не давали остановиться хоть на секунду. Хан двигался как настоящая порно-звезда, не останавливаясь, не уставая, в каком-то своем темпе, сводящем с ума Хвана.

Его спина была выгнута, язык Хенджина вырисовывал узоры на груди и касался при каждом удобном случае покрасневших ореолов, Хан из-за этого отдавался ещё больше.

— Нам нужно передохнуть, я на пределе.

— Хани сильно возбудил тебя? — Сильно замедляясь, Хан дует губы. Его челка свисает и Хёнджину хочется схватить его за волосы и сделать больно. Да, он сильно его возбудил, больше словами, чем действиями.

— Хани, нормально, что я хочу тебя ударить?

— Тебе не хватает наших драк? — Джисон продолжает изгибаться, медленно приподнимаясь и быстро опускаясь. — За этим желанием кроется что-то другое, давай хорошенько выебем тебя, чтобы успокоить.

Хан прыгал на члене великолепно. Он делал это словно на резиновом мяче в фитнес-зале, доводя Джина до момента, когда он хватает младшего за руки и останавливает. Они меняют позу снова, Хан встаёт на колени спиной к нему и выгибает спину. В этой позе он любил брать Хёнджина и насаживать на свой член, но и сам был готов встать для него как угодно.

— Удивительно, что трахаться хотел я, а кончаешь быстрее ты, — бубнит Сон в одеяло. — Продержись ещё хотя бы полчасика, моя задница хочет ещё, Хёнджинни.

— Да, сладкий, без проблем.

— Твоя дуальность меня поражает.

Хёнджин смотрит на все происходящее сверху и теряется в мыслях о Джисоне. Он вдруг хочет и сам ему отсосать и лечь под него, но Джисон ясно давал понять весь день, что хочет быть принимающей стороной. В таком положении не было видно лица и оставалось только представлять приоткрытый рот и розовые щеки. Хван удерживает парня за тонкую талию, одной рукой ведёт вниз, вызывая ответные вздрагивания.

— Мне не нравится смотреть на эти узоры, — Хан имеет ввиду пододеяльник прямо перед глазами. — Я, типа, не этого ждал весь день.

— Ну и чего ты хочешь? — Опуская его тело на кровать спиной вниз, Хёнджин садится сверху на его бедра, задаваясь множеством вопросов. — И как ты такой перевозбужденный ещё не кончил?

— Меньше слов, больше дела.

Джисон притягивает старшего на себя, целует с языком, руками исследует плечи и плоскую грудь. Получать поглаживания вдоль торса приятно и трепетно, пальцы щекотят рёбра, отвлекая. Их члены так близко друг к другу, Джин невольно сравнивает и понимает, что у него он меньше и тоньше, но Хан почему-то всё равно приходит заниматься сексом именно к нему, а не к тому же Чану. Ладонь, не сжимаясь, проводит пару раз вокруг головки, напрягая орган.

— Ты сегодня мог дождаться кого-то из хёнов, когда получал отказы от меня… — Хёнджин не знает как закончить эту фразу и надеется, что тот сам поймёт.

— Зачем?

— Не тупи. Чтобы потрахаться.

— Нет, мне нужен был именно ты, если ты ещё не понял, — Джисон смотрит своими круглыми глазами как на дурака, руки автоматически щупают все ближайшие части тела, а ноги начинают замерзать из-за недостатка активности. — Только я и сам не знаю почему.

Уголок губ Хёнджина заинтересованно поднимается вверх, наивный вид Джисона приводит в восторг.

— Ты такой глупый, это звучало как признание.

Хёнджин знает, что бабочки в животе образуются из-за нервов или тревоги, которая сейчас была уместна. Под лёгкими глубоко под кожей ощущалась лёгкая вибрация, не дающая вдохнуть. Бабочки были больше похожи на рой пчёл, жужжащий вокруг сердца. Джисон неподвижно лежал, облизывая пересохшие губы. В темноте черты его лица выглядели мягко.

— Не думаю, — сдавленно ответил он спустя десятки секунд. — Если и дальше собираешься нести чушь, то лучше займи рот другим делом.

— Хорошо, дружище.

Заняв рот солёным от смазки членом, Хёнджин делал завораживающие махинации. Он принимал по горло и смотрел в это же время прямо в глаза, что очень ему шло. Хан активно кусал губы, приглушая собственные громкие жалобные вздохи, кусал пальцы и пытался свести колени вместе.

— Хёнджин, — крепкой хваткой за волосы младший притянул его к себе, быстро поцеловав в губы. До того, как Хан хотел что-то сказать, послышался щелчок входной двери и знакомые голоса — парни пришли. К счастью, Хан закрыл дверь в комнату сразу. Он перешёл на шёпот. — Чёрт.

— Рано или поздно они узнают, не сдерживайся, — в полный голос говорил Хван. — Серьезно, убери руки от рта.

Лично Хёнджину было не стыдно даже выйти растрепанным и полуголым, чтобы дойти до кухни за водой, он мог бы сказать «мы трахаемся, ну и что?» и получить тонну заинтересованных взглядов, но если Хан против, то и он будет молчать. Но сдерживать удовольствие было неприемлемо.

Хан развёл ноги в приглашающем жесте и крупно вздрогнул, когда друг заполнил его до конца. А считается ли он другом, если периодически доводит до оргазма?

— Кажется ты был прав и это было признание, — откинув мысли в совершенно другое русло, не замечая грубых толчков и звука шлепков, Джисон смотрел в потолок. Его ноги лежали на плечах Хёнджина, из-за этого под спиной собиралось постельное белье, на которое он даже не обращал внимание. — Но ты будто чуть больше, чем друг, чуть больше, чем человек с членом для моей задницы. Что скажешь?

— Скажу: заткнись и получай удовольствие, Хани.

Глаза младшего вернулись в реальное время и изучили довольное лицо Хвана над ним, быстро двигающего тазом. С его лба и шеи стекали капли пота, он старался выбивать стоны и судороги, возвращая внимание парня. Он чувствовал мурашки на внешней стороне бёдер, означающее скорое приближение оргазма. Хан прикрыл глаза, низко постанывая. Кровать пошатывалась от интенсивных движений, но была достаточно крепкой, чтобы выстоять этот и следующие акты.

— Хёнджин, Хёнджин, Хёнджин, — задыхающаяся речь и просьба не останавливаться. Рукой он дрочит себе так быстро, что Хёнджин беспокоится. — Я… сейчас…

Младший изливается себе на живот крупными белыми каплями, создавая небольшое мокрое пятно. Хван ускоряется тоже, удерживая парня за лодыжки, кровать своими шумными стуками уже точно выдала то, чем здесь занимаются.

Ещё пара размеренных толчков и хёнджинов член пульсирует внутри узкой дырки Джисона, заполняя его спермой, голос Хёнджина громче, когда он простанывает «Хани».

— Доволен, вымогатель? — Отдышавшись хитро спрашивает.

Джин ложится рядом, подпирая голову рукой. Джисон будто замер где-то у себя в мысленном потоке рассуждений. Он коротко кивает и просит салфетку, чтобы вытереть живот.

— Почему мы вообще делаем это?

— Оу, — Теперь было время Хёнджина издеваться. — Потому что хотим? Что за сомнения? Пару часов назад ты этого сильно хотел, между прочим.

— Ты понял, о чем я.

— Нет, ты говоришь загадками, если тебе есть, что рассказать, то я слушаю.

Джисон надеется, что темнота скроет внутренние споры, отражающиеся на его лице. Он поднимает руку и закрывает глаза предплечьем, окутываясь усталостью. Обычно было легко — выражать эмоции, чувства и говорить о своих слабостях, но сейчас попросту не хотелось издать и звука.

— Забей, пойдем ужинать. — Надевая шорты пробубнил он, хотя сказать всё-таки хотелось.

— Боишься сказать о том, что тебе нравится не только мой член? — В спину спрашивает Хван.

— Да. Это было ожидаемо с самого начала, в общем-то, но забей, я пока не хочу чего-то большего. — Хёнджин вслушивался в намёки и интонацию, но Джисон говорил прямо и ничего не скрывал. Покалывание в рёбрах вернулось. — Ты был хорош сегодня.

Одевшись полностью и вернув волосы в более менее нормальный вид, парни заправили кровать, выкинули салфетки в урну и посмотрели друг на друга, оценивая по шкале от «он занимался спортом» до «его жёстко отымели», но оба были где-то между. У Джисона уши и щеки все ещё красные, а глаза потерянные. У Хёнджина волосы спутанные и губы на несколько оттенков ярче, остальные явно догадаются.

— Привет, ребята. — Старший вышел первый и прошел на кухню, Джисон поплелся следом, собирая на себе все шесть пар глаз. Они как вкопанные сидели на тесном диване и смотрели заставку телевизора. — Вы бы хоть что-нибудь для вида включили, ну.

Закрывшись на кухне и подогрев еду, оба сели за стол напротив друг друга, Хан стучал палочками о тарелку. Хёнджин смотрел на него молча, отсчитывая минуты до того, как закончится терпение. Только тогда он заметил, что сидит в джисоновых шортах, почти идентичных. У них ещё будет время поменяться обратно.

— Ты знаешь, что твой взгляд очень пронзительный? — Тянет Сон со вздохом. — Вот и чего ты ждёшь?

— Хани, — Хёнджин так по-взрослому отложил приборы на стол и сцепил руки в замок, привлекая на себя все внимание. Он секунду послушал шум за стеной, убедившись, что парни смотрят драму на телевизоре, а не в жизни, подслушивая через дверь. — Если в следующий раз ты придёшь ко мне заниматься сексом ради разрядки, то это будет окей, но если ты придёшь, чтобы заняться сексом именно со мной в моей кровати, то мне нужно об этом знать. Даже если «пока нет», то шанс есть, да?

— Для чего ещё по-твоему я могу прийти к тебе в кровать? Я же сказал, что ничего не хочу. — Лицо Хана во время дрочки слишком отличалось от его лица сейчас.

— То есть ты также спокойно можешь пойти трахаться, например, с Чанбином? Или Сынмином?

Хан сжал кулак и вскинул брови в отвращении. Ему стоило подышать свежим воздухом, прежде чем разговаривать по душам с таким серьёзным Хваном.

— Ты серьезно? Ладно, отвечая на тот вопрос, шанс есть, и что дальше? — Хёнджин жевал еду, думая над ответом. Он связал волосы в короткий хвостик и положил ногу на ногу, ковыряясь в овощах и мясе. Джисон нервничал и тряс ногой. — Мне хватает того, что у нас есть, прекрати превращать это во что-то большее.

— Если вдруг тебе будет легче сделать паузу…

— Нет. Что насчёт тебя? — Джисон успокаивался рядом с ним, понимая, что поговорить и правда нужно, иначе он будет ходить загруженный до следующего раза, а либидо упадет ниже плинтуса.

— Нет, — Хван смотрел на него с нежностью. — Меня устраивает секс, но если что, я готов на что-то… более интересное. Но не сейчас.

Хан ненавидел себя за то, что его член снова поднялся. К черту Хван Хёнджина.

— И когда это началось?

— Я не задумывался, ты раскрыл это только сегодня, я не думал, что так выйдет, — Сон делает глоток кофе и доедает ужин быстрыми движениями. — Может быть, когда ты поцеловал меня в первый раз сам, или когда дал себя трахнуть. Да и вообще, разве в таких как ты не влюбляются без причины?

— Оу, Хани…

Вопреки сдержанным словам Хёнджина, его сердце кувыркалось на месте, он невольно улыбался и впадал в транс. Нежность разливалась по венам и капиллярам, приводя в чувства. Он был готов взять Хана снова прямо на этом столе. Сам же спросил и довел до признания, но взаимностью ответить не может. Их отношения завязаны на сексе и может быть чуть позже это будет называться занятием любовью? Хёнджин не отрывается от теперь спокойного лица младшего, поедая взглядом его губы и покрасневшую шею.

Еда в тарелке остыла, а Хан сказал, что помоет посуду. Он так долго мыл одну тарелку, погрузившись в свой разум. Джин пересиливает себя и заканчивает есть, подходя к парню, он целует в шею сзади.

Он бы предложил ему второй заход, если бы не мемберы. Он бы взял его на столе, на кровати, или прижал бы к стене. Хан с удовольствием бы сделал минет снова, ни с меньшей охотностью, умело раскрывая рот.

Без шума воды, с полотенцем в руках, Хан в очередной раз плавал взглядом по Хенджину, который занимался тем же, прижав его к кухонной тумбе. Хан шумно сглотнул.

— Спокойной ночи? — Младший оставил поцелуй на чужом подбородке.

— Спокойной ночи, — ухмыляется. — Если вдруг снова будет полнолуние и ты станешь хорни, приходи, ладно?