За первые два месяца с начала учëбы Олег не пропускает ни одной пары. Антон часто пересекается с ним утром. Оба здороваются взглядами, иногда перекидываются парой фраз. «Хорошего дня» или «удачи на контрольной» и другими пожеланиями.

      Вроде ничего такого. Но вскоре происходит ДТП, которое сблизит Антона и Олега.

      Аварию с Воропаем транслируют по всем новостным каналам. Машина чиновника разбита, есть жертвы. У Антона давно есть вопросы, и он знает, с кем можно их обсудить.

      Из-за частых приветствий он ненароком запомнил, куда ходит Олег после пар. Сегодня вторник, последняя неделя октября. Библиотека открыта, и Антон идëт туда, перебарывая внутреннее противоречие с вопросом «зачем, я ведь и сам могу всë сделать». И всë-таки решает посоветоваться.

      Внутри холодно. Все учащиеся, которых можно по пальцам пересчитать, сидят в куртках, угрюмо нависают над старыми книжками. Незнакомый студент листает методичку и так усердно трëт голову колпачком ручки, что у виска уже волосы стоят дыбом. Напротив него Олег, который пытается полушëпотом объяснить, как правильно решить задачу.

      — Здравствуйте, Антон, — он замечает Звëздочкина, забредшего в библиотеку, и, улыбаясь, машет длинными тонкими пальцами.

      Антон не хочет его отвлекать. Ему тоже не помешает решить пару задач, и, пока Олег помогает потрëпанному однокурснику, располагается за соседним столом, ëжится, потому что стул почти ледяной, стягивает шарф и садится на него. В другой обстановке Антон бы десять раз подумал, прежде чем так нелепо вытаскивать бумаги из дорогого кожаного портфеля, раскладывать их веером, складывать с шумом и снова раскладывать с ещë большим шумом. Через пять минут он замечает, что на него косится половина библиотеки.

      — К-хм, извините, — кому он извиняется?

      Кто-то шушукает за спиной: «Воропай же друг отца этой шишки».

      Друг отца этой шишки. Антон мысленно прикидывает на себе очередное прозвище и совершает фатальную ошибку: улыбается.

      — А там человек умер, а ему хоть бы хрен, — диалог становится нарочно громче. — Ещë и ржëт.

      Две девушки, которых Антон видит впервые в жизни, встают и проходят мимо. Одна из них кидает такой испепеляющий взгляд, что Антон вынужденно ретируется под лист бумаги.

      Шуршание привлекает внимание. Антон опускает лист и видит подсевшего напротив Олега. Тот привычно улыбается на одну сторону больше, чем другую, но во взгляде нет издëвки.

      — Здравствуйте, Олег, — тихо здоровается с ним Антон. — А я как раз к вам. Нужен совет.

      Олег заинтригован. Он подпирает голову сначала одной рукой, потом другой, пока читает записи, принесëнные Антоном. Иногда хмурится, тянется за ручкой, но одëргивается.

      — Думаю, лучше такое обсудить неформально, — поднимает он глаза.

***

      — Я удивлëн, что вы обратились ко мне, — Олег шагает по улице из университета.

      — Из всех знакомых вы бы больше поняли ситуацию, — отвечает идущий рядом Антон. — Но я не настаиваю…

      — Нет-нет! — взмахивает руками Олег и тут же смущëнно смотрит вниз, немного по-глупому тыча палец о палец. — То есть я, наоборот, очень рад, что вы обратились именно ко мне, — от улыбки он жмурится, однако вскоре от неë и следа не остаëтся. Олег внимательно глядит по сторонам, начинает говорить тихо: — Но вы уверены, что хотите рассказать про Воропая открыто? Не стоит так рисковать.

      — Я думал об этом, — Антон сильнее накручивает шарф вокруг головы. От холода мëрзнет лицо. — Это независимое СМИ. Чёрным По Белому, если слышали. Надо же как-то осветить этого…

      Он глотает ругательное слово.

      — Вы удивительно смелый человек, Антон Эдуардович, — восхищённо произносит Олег.

      Новая мечта Антона — забыть про существование отчества и хотя бы немного абстрагироваться от высокопарных обращений.

      — Давай на ты, зови меня просто Антоном, — просит он, натягивая дружелюбие.

      Олег задумчиво глядит на сухой асфальт. Нарочно наступает на опавшие листья, которые хрустят под подошвой оранжевых кед. Не холодно ли ему в такой лëгкой обуви?

      — Хорошо, Антон, — видно, как первокурсник одëргивает себя. — Хах, Антон.

      Его лицо вновь озаряет косая ухмылка.

      Антон предлагает где-нибудь остановиться и отдохнуть. По правде, он чувствует себя неловко. Сильнее прячет половину лица под шарф, пытаясь скрыть свалившееся смущение. А смущает его то, что он ничего толком не знает об Олеге, но тот видится надёжным.

      — Могу ли я спросить, как вы… — глупая пауза, — ты решился поступить именно в наш университет? — из миллионов вопросов Антон выбирает пока что самый безобидный по его мнению.

      — Я победитель олимпиад по истории и математике, — Олег глядит вперëд. — Сказать честно, не очень хотелось поступать сюда, — его нагруженный взгляд на пару секунд скользит по лицу Антона. — Отец заставил. Я бы хотел пойти в актëрское.

      Улыбка Олега натянутая, напряжëнная. «Отец заставил». Антон хочет ободрить Олега, но прикидывает, что будет бестактно сыпать на него своими семейными заморочками. Однако он сильнее убеждается, что сделал правильный выбор.

      Замëрзшие листья хрустят под подошвой дорогих ботинок. Совсем не холодно.

***

      Два студента первого и четвëртого курсов в громадном торговом центре. Антон, терпя флиртующий взгляд барменши, берëт карамельный раф в пластиковом стакане и размеренно идëт с Олегом по шумным коридорам в сторону IMAX кинотеатра.

      Обсуждать речь против чиновника Воропая будто грядущий фильм — идея Антона. Удивительно, что Олег сразу принял еë. Они могли бы пойти в метро, но первокурсник намекнул, что Антон и метро — это юный Ельцин или Элвис Пресли на вокзале. Лишнее внимание сотен людей им не нужно, а вот две-три пары глаз — даже полезно.

      Антон, конечно, мог бы снять целую квартиру. Тогда и глаза чужие не нужны. Но ещë рано.

      Они раскладывают листы без всякого страха прямо на коленях. Олег достаëт ручку, начинает перечитывать заготовки. Грызëт кончик колпачка, привычно хмурится, делает пометку.

      — Тут много деепричастных оборотов, — поясняет он. — Может, для лекции хорошо, но обывателю будет скучно.

      — Я спешил, — нет, Антон, когда писал текст, выводил каждую букву. А сейчас Олег, видимо, выкидывает половину слов. Жестоко. Но это напоминает занятия в частной школе. Правда, там учитель объяснял каждую ошибку.

      — Вот, — Олег передаëт листы и смотрит на нос Антона. — Вы… — видимо, им обоим ещё непривычно, — ты попробуй вслух зачитать перед записью. Кстати, а где именно будет трансляция?

      — На Ютубе, — отвечает Антон. — Их канал транслируют и по ТВ.

      — Удивительно. Нет, я удивлëн, что на ТВ такие есть.

      — Пока есть, но даже там следят чины. Однако я верю, что всегда можно договориться, — Антон пробегает взглядом по исправленному тексту. Пока Олег его переделывал, казалось, что тут останутся сплошные зачëркивания и переформулировки. Но нет. Всего пара предложений, которые действительно на слух будут сложно восприниматься.

      — Договориться? — Олег поднимает бровь. Ухмыляется. Он шутит или проверяет?

      — Я не даю взяток и не беру, — Антон рассеивает его подозрительность.

      — А я и не сомневаюсь, — облегчëнный смешок Олега говорит об обратном. — Теперь нет. То есть… Ха, ладно, я скажу это, — слышно вздыхает. — Я и Антон Эдуардович в торговом центре обсуждаем «детективный» фильм! — его руки взлетают.

      Боже! Антон случайно громко смеëтся и тут же откашливается. Выходит так по-министерски, будто он сам ляпнул неуместную шутку.

      — Что же, выглядит неплохо, — расслабляется Антон. Ему вариант Олега нравится больше. Он шёпотом, едва шевеля губами, проговаривает вслух. Боковым зрением замечает, как Олег сосредоточенно следит. — Да, мне нравится.

      — Замечательно! — довольно жмурится Олег. — Кстати, раз уж мы в кино, может…

      И тут он, словно фокусник, достаёт два билета из рукава.

      — Ну уж! — Антон с улыбкой закатывает глаза. — Ладно, сколько я должен.

      — Нисколько. Я, конечно, не миллионер из трущоб, но кое-какие деньги зарабатываю.

      — Но если я возьму, это же будет взятка, — подтрунивает Антон.

      Они оба расслабленно смеются.

      — Ни в коем случае. В определение взятки входит скрытый, преступный замысел, а это лишь дружеское мероприятие без злого умысла, — Олег протягивает один билет. — Давай, хотя бы для вида. Мы же почти как на секретном задании, Джеймс Бонд и его помощник.

      — У него разве был помощник? — Антон всё же забирает билет.

      — Разумеется, — тычет пальцем в висок Олег. — Его разум и храброе сердце, — вдохновенно кладёт он руку на грудь. — А ещё авантюризм!

      Ему точно надо в актёрское. Такой талант терять — грех!

      — Мне больше Зорро по душе, — вспоминает Антон, попутно вставая с насиженного места. Скоро сеанс. Он глядит на название фильма. — Война Бесконечности, — с лëгким укором глядит на Олега. — Только не говори, что ты сейчас пошутил про Тони Старка.

      Олег заливисто смеётся. Ему очень идёт такой счастливый вид, и Антон с приятным содроганием ловит себя на этой мысли.

      — Извини меня! Это было слишком очевидно! — вскакивает Олег. Его завитые волосы пружинят следом. — Вообще, просто удивительное совпадение. Оправдаюсь: я подумал, что это сделает нашу встречу ещë неформальнее.

      Лëгкий румянец заливает его впалые щëки. Олег застенчиво тянет рукава расстëгнутой куртки.

      — Ла-адно, — тянет с цоканьем Антон, не скрывая весёлой улыбки. — Кстати, — он достаёт айфон последней модели, — сообщи-ка мне свой номер. Ты же есть в ВМ?

      — Ага, — взволнованным голосом отвечает Олег, глядя в скромную модель своего самсунга. — Вот, запиши, — поворачивает он экран.

      Быстро найдя Олега в Vmeste, Антон добавляет его в контакты. Затем украдкой глядит на билет. Триста пятьдесят рублей. В пару кликов возвращает сумму Олегу.

      — Теперь расплатился, — довольно ухмыляется Антон.

      Но Олег улыбается ещё хитрее. Неужто весь замысел с билетами на концерт был задуман ради обмена контактами? Да быть такого не может! Но Антон зачем-то предполагает.

      — Благодарю за твоё доверие, — будто отвечает на немой вопрос Олег, — а теперь идём в кино? — он стягивает куртку, вешает на тонкую руку с закатанным рукавом клетчатой рубашки и удовлетворённо кивает на двери кинозала.

      — Идём, — Антон очарованно следует за ним.

***

      Проходит несколько дней. Переписки с утра до вечера. Антон едва спит, до последнего проверяет сообщения от Олега. Его привычка писать с точками постепенно уходит, когда собеседник присылает очередной стикер.

      Забавно, что сначала Олег отправил первым и удалил его. Наверное, надумал себе чего. Антон размышляет, на сколько ступеней по авторитету он стоит выше. И кривится. Так глупо распределять людей по лестнице важности. Каждый человек важен — разве может быть иначе?

      Свербящее чувство справедливости идëт вразрез с действиями родителей Антона. Отец — чиновник, который не против взять большую сумму денег или, наоборот, «договориться» с кем-то. Мать — судья. Степень еë честности равна уровню нужности предмета «физкультура» на кафедре экономики. Антону стыдно, что он такой же. Из этой семьи. Стыдно, что он как-то раньше не гнушался пользоваться своим положением.

      Что же изменилось?

      Он сам не понимает. Наверное, всë началось с самопознания. Родители на каждом банкете говорят про женитьбу, большие усадьбы, будто они помещики какие при царской России. Антон, начитанный в интернете чужих сложных человеческих историй, — а интерес к ним у него возник с подросткового возраста, — понимает, насколько далеко его мысли от той судьбы, которую ему пророчат.

      Последние сомнения развеялись при написании доклада, после которого он познакомился с Олегом. Антон не просто так выбирал тему малоимущих. Он тщательно изучал положение дел. Ходил по стройкам, с ужасом узнавал о брошенных людях. Кто-то терял последние деньги на квартиру в новостройке. Антон ничем не мог помочь. Пытался говорить с отцом, но тот отмахивался, мол «много дел, да и это проблема полиции». Как же Антон радовался, что Олег заметил, оценил его мысли.

      Вторая беда: свобода. Сколько ни гляди, а цензура душит независимые СМИ. В интернете, конечно, всë более-менее нормально, но желчь по телевидению порой бывает хуже фильма ужасов.

      У Антона чешутся ладони. Надо что-то сделать. Хотя бы самую каплю. Он всë ещë ловит себя на мысли, что занимается чем-то глупым и бесполезным, но…

      — Олег.

      Зачем-то произносит вслух. Одно имя, и всë встаëт на места. И есть цель. Есть конкретный человек, которому можно рассказать, объяснить. Он будет на твоей стороне. Один человек. А что произойдëт, если появятся десятки, сотни, тысячи людей?

      «Широко мечтаешь», — Антон опускает себя на землю.

      Завтра у него анонимное выступление. Первый шаг.

***

      Они встречаются после записи, на углу возле университета. Антону не терпится рассказать всë, но Олег пока что осторожно оглядывается.

      — Ну, как? — спрашивает обеспокоенно он.

      — Не знаю. Сегодня будет премьера, — вздыхает Антон, вспоминая разговор с ведущей. Он, конечно, пересматривал материал, который ему переслали, но диалог для ТВ, пускай в маске и через контакт только по сети — это новый опыт. — Жду, неловко как-то.

      — Может, чаю? — тычет привычно палец о палец Олег. И еле слышно дополняет: — Я тоже переживаю. Но, наверное, не так, как ты. Хотя не спал всю ночь…

      — Да, и я, — соглашается Антон. — Глупо, конечно. Говоришь, чаю?

      Олег молча кивает. Впервые у него такие большущие от волнения глаза. Ещë и сине-голубые, прямо бриллианты, которые редки даже в коллекциях знакомых олигархов.

      — У меня предложение. Давай на квартире, — Антон очень быстро тараторит. Проглатывает половину слов, потому что боится сказать лишнее. Ещë сильнее боится не сказать слов вообще.

      Большие глаза Олега ширятся. Куда уж ещë?

      — К тебе? — его голос подскакивает до совсем мальчишеского.

      — На съëмную, — тут же объясняет Антон. Сдерживает улыбку.

      Ну надо же. А когда в кино приглашал, выглядел таким уверенным. Какие ещë в тебе крайности, Олег?

      — Хорошо, — выдыхает тот. Ëжится. Шаркает оранжевыми кедами по асфальту, хотя на улицах уже снег лежит.

      В тепло, и поскорее.

      До съëмной квартиры они едут час в машине Антона. Олег хмурится, глядит в сторону. Антон удивлëнно смотрит то на дорогу, то на него.

      — Что-то не так? — наконец он осмеливается спросить.

      — Нет. То есть, — Олег смотрит на тонкие колени, обтянутые чëрными джинсами, — я думаю, не втянул ли тебя в опасную авантюру?

      Он так волнуется. Антон почти не дышит.

      — Я сам захотел, — успокаивает он и Олега, и себя. — Это же моë решение. Мой текст. Ты только помогал. Я сам связался с ЧПБ, сам им позвонил и рассказал то, что давно хотел, — пальцы с силой сжимают руль. — Воропай слишком вороватый, а я устал смотреть на его наглую морду.

      — Ого, вот это выражения.

      Вот теперь Антону хочется провалиться сквозь землю. Он прикусывает язык. Рано лишнего болтать.

      — Знаешь, я думаю, что это даже лучше, — говорит дальше Олег. — Чем проще и резче выражения, тем сильнее мысль отзывается. Мы же не общаемся терминами и формулировками.

      — Ну ты иногда…

      — Я это предвидел, — гордо заявляет Олег. Наконец он расслабляется. — И как эрудит заявляю: мы неосмысленно выражаемся теми словами, которые знаем. Вот она, истина. Скажи, ты считаешь, что я зануда или, может, ботаник какой-нибудь?

      — Периодически, но это не связано с терминами, — мельком смотрит в его сторону Антон.

      — Поясняю. Ты — эрудированный человек и способный донести мысль для таких же. Считай, начинающий учëный своей науки. И мы сотрудничаем. Но услышь нас другой, что он скажет?

      — Что мы два зануды-ботаника, — усмехается Антон, поворачивая руль. — Намекаешь, что надо выражаться просторечиями?

      — Надо говорить ясно. Кратко. Только суть, — Олег громко вздыхает. — За что мы. Против чего. Какие цели. Понимаешь?

      — Понимаю, — Антон задумывается над текстом, который недавно рассказывал, находясь под маской. Теперь он кажется переусложнëнным.

      — Стоит подумать над лозунгом.

      — Ты будто героя из меня какого-то строишь, — легко смеëтся Антон.

      — Ты и есть герой, — Олег говорит непринуждённо. — Я впервые вижу человека из элит, который пошëл против прогнившей системы.

      Машина останавливается возле одного из подъездов длинного восьмиэтажного дома. Мотор глохнет.

      За стеклом хлопьями валит снег. Ничего не видно вдалеке.

      — Скажу честно, — подаëт голос Антон, — мне было страшно. Но я устал терпеть и ждать.

      Он смотрит на Олега. Тот обнимает сумку и глядит с невероятной решительностью.

      — Ты планируешь продолжать? — задаëт он вопрос.

      Антон сразу отвечает:

      — Да.

      Он чувствует поддержку, которой не было никогда. От Олега, одного только его вида и взгляда разит стойкостью и сумасшедшим желанием продолжать.

      Оба поднимаются на второй этаж.

      Впервые Антон приглашает кого-то в квартиру, пускай временную и толком не обжитую. Он намеренно взял еë заранее. Почему-то знал, что Олег не откажется.

      И вот Олег тут. Разувается. Персикового цвета носки с котятами ненадолго вводят Антона в умилительный ступор. Естественно, что внешне он лишь улыбается.

      — Ты тут не очень давно? — от Олега слышится топот по полу. Так непривычно, но приятно и волнующе.

      — Догадался по коробкам? — Антон отходит помыть руки.

      — Ага.

      Когда Антон выходит, застаëт Олега с влажными салфетками.

      — Можешь чувствовать себя как дома, — улыбается он, проходя в гостиную.

      — Я и дома так делаю. Ты знаешь, сколько вредных примесей в проточной воде? — Олег аккуратно складывает использованную салфетку и ворчливо продолжает: — Учитывая работу нашего водоканала, не думаю, что они внимательно следят за концентрацией химии на очистных станциях.

      Антон лишь на минуту забыл о занудстве его нового компаньона.

      Огромный ЖК-телевизор включëн. Антон усаживается на диване поудобнее и ищет нужный канал. Прошла уже почти половина его речи.

      — …Воропай не только обкрадывал местных жителей своего района. Он игнорировал жалобы на застройщика, который пытался сэкономить на материалах. В итоге здание находится в аварийном состоянии. Его надо перестраивать с нуля. Кто вернëт деньги людям?.. — вещает некто из телевизора.

      Антон едва узнаëт сам себя. Олег почти бесшумно садится рядом.

      — …скажите, что для вас власть? — человек в маске Анонимуса скрещивает руки. — Что она должна решать? Кто-то скажет: «Проблемы». Но вы не зрите в корень. Откуда растут эти проблемы? — человек нагибается, смотрит горящими глазами в камеру. — С нашей системой всë не так. Воропай выполз из системного муравейника. Думаете, он один такой? Там каждый цепляется друг за друга. Страдают невинные. Страдают те, кто хочет жить. Страдают умные, но бедные. Но не страдают глупые и лицемеры.

      — Вы предлагаете, чтобы они тоже страдали? — раздаëтся вопрос ведущей. Она на пару секунд мелькает в кадре, и качество видео в этом фрагменте заметно лучше.

      — Ох, что вы, — смеëтся на записи человек в маске, — ни в коем случае, — хрипло откашливается, отдаляется. — Я хочу, чтобы люди знали: на лжи долго жить невозможно. Рано или поздно они откроют глаза и начнут бороться за свою свободу. За свою жизнь. За возможности. Жить, а не существовать. Развиваться, а не быть.

      Телевизор продолжает говорить.

      — Что скажешь? — Антон нервничает, потому что Олег долго молчит.

      Тот задумчиво мнëтся.

      — Жить, а не существовать. Развиваться, а не быть, — оборачивается он. — Пробирает до мурашек. Всегда боялся, что застряну в какой-нибудь экзистенциальной стадии и потеряю связь с миром. Или со своими желаниями и мечтами…

      — Значит, депрессивно, — безрадостно вздыхает Антон, облокачиваясь на спинку дивана. — А хотел мотивационную речь.

      — Подожди реакцию. Люди разные. Но меня кое-что другое поразило, — Олег едва улыбается. — Во-первых, маска Анонимуса, серьёзно?

      — У меня не было другой маскировки! — оправдывается Антон. Он со стыдом вспоминает, как покупал еë в местном детском магазине, завернувшись по уши шарфом. Какой-то ребёнок лет трёх назвал его «плизидентом».

      — Во-вторых, то, как ты говоришь. Я, честно, не узнал даже голоса. Словно вторая личность.

      — Я был собою, честно, — хотя Антон говорит это, внутри понимает, что человек в маске на экране телевизора словно из какого-то другого мира. Есть нечто мистическое не только в голосе…

      Может, камера искажает, иначе как объяснить засвет в глазах?

      — Ты точно не Билли Миллиган. К тому же, насколько я осведомлëн, он был лживым, но хорошим актëром, — говорит загадочно Олег. — Наверное, надо привыкнуть к твоей другой стороне.

      Антон может сказать так же и про Олега. От уверенности до скованности он его наблюдал. Но чувствуется что-то ещë.

      — Теперь остаëтся только ждать, — говорит Антон.

      — Маску Анонимуса, конечно, надо поменять, — дополняет Олег.