Шан Цинхуа ни в жизни бы не подумал, что в один вполне себе погожий день к нему явится Шэнь Цинцю и прямо с порога потребует перечень его способов, чтобы расслабиться. В тот момент Цинхуа нервно усмехнулся, покосившись на кипу свитков и бумаг, которые были разложены в две аккуратные стопки – документы пиков и документы для Мобэй-цзюня. Да и перед тем, как ответить решил всё же уточнить, что, в конце концов, случилось, что Братец Огурец ещё более нервный, чем обычно. Ответом послужило лаконичное и вполне ёмкое: "Заебало".
Что или кто именно уточнять не стóило, в последнее время действительно случалось много всякой ерунды, начиная от злобных духов, терроризирующих деревни и учиняющих пакости, и заканчивая разношёрстными и равноранговыми тварями, которые так и норовили поживиться человечинкой. Великая "честь" разобраться с этим всем легла на пик Цинцзин, его адептов и, естественно, Шэнь Цинцю. Вообще, с помощью одного Ло Бинхэ можно было бы разобраться сразу со всеми этими тварями. Но, во-первых, он был занят делами в Царстве Демонов, а, во-вторых, пусть Шэнь Цинцю признался в этом только себе и то – в глубине души, он не хотел сильно нагружать Бинхэ, да и с этими нападками разных тварей он вполне мог справиться силами пика.
Поняв, что Братец Огурец действительно уже находится в состоянии, когда хочется с укоризной посмотреть на разбушевавшуюся нечисть, смерить их осуждающим взглядом и пялиться на них с видом "вы серьёзно?" до тех пор, пока им не станет совестно и они не уйдут восвояси, Шан Цинхуа на время отложил работу. Он тут же заварил успокаивающий чай и стал расспрашивать о том, как Шэнь Цинцю расслаблялся в своей прошлой жизни, будучи Шэнь Юанем.
- Обычно читал. - пожал плечами Шэнь Цинцю и сдул с гладкой светло-зелëной по цвету поверхности чая стайку измельчëнных сухих чайных листьев, - Иногда мог пройтись по улице, не знаю... Честно, я уже не особо и помню, чем занимался там. - Цинцю поставил чашку на стол и хмуро уставился на чайную гладь. От нервов он сам не заметил, как стал по очереди перебирать пальцами по столу.
- Мне б твою жизнь, а! - воскликнул Шан Цинхуа, а потом, видимо сделав какие-то свои выводы, чуть поморщился и поспешно добавил, - Хотя, лучше не надо.
Повисло молчание. Шэнь Цинцю нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице, время от времени отпивая чай, а Шан Цинхуа думал, какие всё-таки вещи могут помочь расслабиться. Только он открыл рот, как Шэнь Цинцю, даже не поднимая от чая глаз, сказал:
- Никаких массажей.
Шан Цинхуа тут же захлопнул рот и понимающе промычал, но потом, снова хотел было заговорить, как Шэнь Цинцю вновь его опередил:
- Даже от Бинхэ.
Цинхуа снова пришлось закрыть рот. Но вопреки своим словам, Шэнь Цинцю всё же невольно представил, как сильные, но в тоже время мягкие и нежные по отношению к нему руки Бинхэ дотрагиваются до спины, медленно, словно стекающий по дризлу мëд, ведут вверх к лопаткам, любовно очерчивают пальцами позвонки и переходят на плечи, чуть сжимая, заставляя всё напряжение в миг раствориться и исчезнуть... В этот момент Цинцю решительно захотелось утопиться в чае. Собственно, почти это он и сделал, опрокинув в себя сразу всё, что оставалось у него в чашке, а потом налил из небольшого пузатого чайничка ещё и повторил. Шан Цинхуа не задал ни одного вопроса по поводу такого внезапного порыва упиться чаем — лишь бы не до смерти.
- Как тогда насчёт медитаций? У тебя же есть доступ в пещеры Линси. Или запрись в своей бамбуковой хижине. - ещё одну молчаливую паузу прервал Цинхуа очередной идеей. Его захлестнуло некое подобие азарта и хотелось найти нечто такое, что действительно могло бы помочь расслабиться. По крайней мере, если не для Шэнь Цинцю, то — в голове вновь всплыло воспоминание о двух стопках бумаг, что заставило внутренне содрогнутся — для себя.
Шэнь Цинцю поднял голову и уставился на Цинхуа таким взглядом, словно тот сказал какую-то самую наиглупейшую вещь в мире.
- Я ещё не собираюсь схватить искажение ци, спасибо.
Сперва Цинхуа не понял, что Цинцю имел ввиду, но, мгновение поразмыслив, догадался, что идти медитировать в пещеры Линси в подобном нервном состоянии действительно лучше не стóит.
- Я хотя бы что-то предлагаю. - цокнул языком Цинхуа, а Цинцю в ответ на это закатил глаза.
Разговор с Шан Цинхуа не дал никаких чëтких результатов. Разговаривать с Юэ Цинъюанем и Му Цинфаном о способах расслабления не хотелось — они, два сапога пара, сказали бы ровно то, что Шэнь Цинцю и без них знал: "Надо больше отдыхать" — и, не дав даже возможности выпутаться из их рук, положили бы валяться круглыми сутками в одной из палат для больных где-нибудь у Му Цинфана. Поэтому вторым человеком, который мог бы мало-мальски помочь, был выбран Лю Цингэ.
Несмотря на то, что Шэнь Цинцю почти не видел, как тот отдыхает, зато видел, как тот вечно рвëтся сражаться. И из этого сделал вывод, что для такого рвения кидаться в бой нужно много энергии, а значит у шиди Лю определëнно есть какие-то свои секреты...
Секрет был. Один-единственный. Верный и рабочий, грубо говоря, на все времена. По крайней мере, так его описал Лю Цингэ.
Сражения.
Шэнь Цинцю сперва даже опешил. То есть, этот человек отдыхает от сражений и расслабляется тогда, когда сражается?! В голове не укладывалось, что такое действительно может быть. Но попытка не пытка, поэтому Шэнь Цинцю призвал меч из ножен.
Чэнлуань и Сюя скрестились на поле для битв пика Байчжань. От первого столкновения искры так и полетели в разные стороны. Зрелище собрало довольно много зевак — адептов пика Байчжань, которые вместо тренировок решили понаблюдать за боем двух глав пиков.
Лю Цингэ не жалел духовных сил и с каждым ударом меча о меч распалялся всё сильнее. Шэнь Цинцю не отставал: он управлял Сюя, с такой лëгкостью отбивая атаки Лю Цингэ, что некоторым молодым адептам показалось, словно их глава пика и Шэнь Цинцю вполне равны по силам. Однако в следующее мгновение, подгадав нужный момент, Лю Цингэ мощной волной духовной энергии отбросил Шэнь Цинцю на несколько метров назад. Тот, проскользив подошвами обуви в нескольких миллиметрах над землёй, приземлился ровно, словно это не его только что откинули, как старую игрушку.
- Ну, что, расслабился? - с звоном убирая Чэнлуань в ножны, спросил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю тоже убрал Сюя, но сказать, что он был расслаблен или отдохнул... Наоборот, он, до кучи к раздражительному настроению, ещё и вспотел, как старая собака!
- Я бы не сказал. - покачал головой Шэнь Цинцю, - Возможно, не мой метод, но всё равно спасибо, шиди Лю, что попытался помочь.
Этими словами он постарался отделаться от ещё одной битвы, которую уже был готов предложить Лю Цингэ. В отвратительном душевном настрое всё вокруг раздражало ещё сильнее: Солнце светило слишком ярко и слепило глаза, отражаясь от до блеска начищенных мечей; звуки, издаваемые птицами, были слишком громкие и отвлекали; пот, отвратительно ощутимо скатывающийся по спине, раздражал с каждой секундой всё сильнее... В общем, ещё на одно сражение Шэнь Цинцю согласен не был.
- Если что, обращайся. - с этими словами Лю Цингэ обернулся к Шэнь Цинцю спиной, резко повернувшись к адептам пика Байчжань лицом. Даже несмотря на то, что черты лица у Лю Цингэ были невероятно красивы и утончëнны, его хмурый взгляд и насупленные брови пробирали до костей всей адептов пика Байчжань.
- Кто из вас готов продемонстрировать свои способности?
Дальше Шэнь Цинцю уже не слушал и не смотрел. Зачем? Если и так ясно, что в скором времени у Му Цинфана точно прибавится работки на ближайшие несколько дней.
***
Цинцю медленно добрëл до своей бамбуковой хижины и тут же распорядился нагреть воды, чтобы принять ванну. Время близилось к вечеру, поэтому он собирался отмокать в горячей воде, пока кожа на подушечках его пальцев не скукожится, как изюм.
Ещё недели две назад Шэнь Цинцю не пришлось бы просить о подобном кого-то, кроме Бинхэ, но тот должен был вернуться только через пару дней - какие-то проблемы в Царстве Демонов, которые требовали его вмешательства, оказались слишком серьëзными. Поэтому вынужденный отъезд Ло Бинхэ, который должен был длиться от силы дня три, затянулся на целых две с половиной недели.
***
Шэнь Цинцю скинул на пол верхние и нижние одежды, распустил причëску и забрался в горячую воду, погружаясь в бочку по подбородок таким образом, что из воды торчала только лишь голова и пара бледных худых острых коленок.
Цинцю шумно выдохнул, создавая дыханием рябь на воде, и прикрыл глаза. В голове тут же возник образ Бинхэ, как тот однажды мыл ему голову, подушечками пальцев массируя нежную кожу, заставляя в блаженстве прикрыть глаза. В тот момент Шэнь Цинцю сам не заметил, как его ученик, осмелев, с простого мытья головы перешёл на то, чтобы начать покрывать короткими поцелуями его шею, плечи и спину, опускаясь руками всё ниже под воду и в итоге...
Шэнь Цинцю резко распахнул глаза и выпрямился, принимая сидячее положение.
Что за хуйня?!
Он медленно опустил взгляд вниз и понял, что возбудился только лишь от одного воспоминания о том, что произошло в ту ночь. Решив по-быстрому снять напряжение, Цинцю запустил руку под воду и аккуратно сжал член в кольце ладони. На пробу пройдясь вверх-вниз, он понял, что у него действительно встал только от одной мысли о...
Шэнь Цинцю готов был утопиться
...Бинхэ.
Цинцю ещё раз двинул рукой по своему члену, чтобы быстрее снять напряжение, но с каждым движением плоть, словно твердела ещё сильнее и ещё сильнее заставляла изнывать от желания. Быстрые движения не помогали, лишь распаляли, но не приносили разрядки. Шэнь Цинцю тихо выругался себе под нос и стал ещё усерднее надрачивать, представляя себе как можно более развратные сцены.
Звонкие хлюпы воды в бочке, создаваемые остервенелыми движениями руки, разносились по бамбуковой хижине, а член, сжатый в кулаке ныл от возбуждения. Шэнь Цинцю откинул голову на край бочки и ещё сильнее развёл ноги в стороны, вновь по подбородок погружаясь под воду. Внезапно, с его губ сорвался тихий хрипящий стон, а бëдра непроизвольно двинулись вверх. В этот момент он, наконец, смог кончить, но желаемой разрядки так и не ощутил. Наоборот, что-то внизу живота, словно засвербело, заставляя внутренности и самогó Шэнь Цинцю перекручиваться от желания... Желания чего?.. Он ведь только что подрочил и, кстати, весьма неплохо!
Взгляд упал на кровать. Перед глазами, что были застланы пеленой ещё не спавшего возбуждения, тут же пронеслись все те моменты, когда Бинхэ втрахивал его в кровать, мокро целуя и беспрестанно спрашивая что-то вроде "Тебе хорошо? Так хорошо?". А как горело и светилось его лицо, когда Шэнь Цинцю всё же позволял себе не сдерживать стоны...
Шэнь Цинцю тихо заскулил и, согнувшись пополам, при этом утопая лицом в воде, снова схватился за свой член.
Стоило ему только дотронуться до собственной плоти и несколько раз провести вверх-вниз, особенно сильно стимулируя головку, как всё тело, будто прошило молнией, Шэнь Цинцю содрогнулся, от чего тут же вынырнул из воды и откинулся назад.
- Твою мать... - пробормотал Шэнь Цинцю, тяжело дыша.
Зудящее чувство не ушло, а только сильнее разгорелось, создавая пожар в животе и вновь наливая член силой.
***
Только оказавшись на кровати, сидя с широко разведёнными ногами и в упор смотря на баночку с маслом, Шэнь Цинцю, кажется, стал догадываться, от чего он стал таким нервным и чего именно он хотел больше, чем просто расслабиться или на худой конец подрочить.
Душу охватывало некоторое волнение. Всё то время, что у них с Бинхэ была близость, именно Бинхэ занимался тем, чтобы растянуть мужа перед тем, как войти в него, а сейчас Шэнь Цинцю собирался... Нет, он решительно не хотел об этом даже думать!
От возрастающего возбуждения хотелось волком выть и лезть на стену, поэтому Цинцю всё же резко встал на кровати на колени и также быстро, словно вор, боящийся, что его застукают, потянулся к столику и схватил баночку с маслом, а после с глухим стоном плюхнулся обратно на кровать.
Цинцю никогда раньше не делал подобного, поэтому чувствовал, как и без того быстро бьющееся от возбуждения сердце зашлось ещё быстрее. Мужчина чуть приподнялся, отрывая таз от простыней, и одной рукой круговым движением взболтал сосуд с маслом... Дальше тянуть уже не было сил, да и бóльшая часть смущения отошла на второй план — в конце концов, это же его собственный зад!
- Чëрт возьми... - хрипло выдохнул Шэнь Цинцю, вылив немного масла на пальцы – вышло это весьма неуклюже и на простынях тут же растеклось масляное пятно.
Мужчина решил не обращать на это внимание и завёл руку за спину. Почувствовав, что сидя это делать неудобно, Шэнь Цинцю, сильнее закусив губу, встал в коленно-локтевую, широко раздвигая ноги и вынужденно прогибаясь в пояснице, чтобы дотянуться масляными пальцами до входа. Одной рукой он всё ещё держал сосуд с маслом за горлышко, крепко сжимая пальцы до побеления.
Один палец вошёл без проблем, но в этот же момент, Шэнь Цинцю почувствовал, насколько ему мало этого одного пальца. Хотелось чего-то больше, длиннее и толще. Хотелось... Чëрт возьми, да, ему хотелось ощутить в себе огромный член Бинхэ! Шэнь Цинцю, двигая внутри пока одним пальцем, судорожно выдохнул и уткнулся лбом в простыни.
Через несколько секунд он решил, что пора добавить второй палец, но перед этим, перестав разрабатывать себя одним пальцем, плеснул себе на руку ещё масла и вновь завёл её за спину, сперва войдя одним пальцем, а потом, осторожно, добавив второй. Некая доля болезненности прошила тело вдоль по позвоночнику, но от этого Шэнь Цинцю лишь удовлетворëнно промычал и смелее вошёл в себя двумя пальцами. Стыд, смущение и волнение совсем растворились в желании почувствовать удовольствие. Шэнь Цинцю настолько погрузился в свои ощущения, что не слышал и не замечал ничего вокруг. Он остервенело трахал себя двумя пальцами, разрабатывая нежные стенки, чтобы добавить третий и потом даже четвëртый пальцы... Всё также уткнувшись лицом в простыни, Шэнь Цинцю что-то невнятно хныкал, стараясь погрузить пальцы как можно глубже, но ему всё было мало. Было мало даже трëх пальцев. Колени предательски разъезжались, а рука, на которую он опирался, дрожала не то от напряжения, не то от возбуждения, охватившего мужчину.
Внезапный взволнованный хриплый голос, послышавшийся со стороны входа в комнату, заставил Шэнь Цинцю мелко вздрогнуть и замереть. По спине пронеслось тысяча мурашек, а мозг словно скрутили в тугой жгут и от души хлестнули им по внутренним стенкам черепа.
- У... Учитель..?
Голос был настолько знаком, что Шэнь Цинцю даже не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, кто это был. Но он всё же, медленно вынув из себя пальцы, создав при этом ужасно пошлый хлюп из-за обилия масла, повернул голову в сторону.
Ло Бинхэ.
Ло Бинхэ, который должен был вернуться только через пару дней, сейчас стоял на пороге комнаты с абсолютно глупым и растерянным лицом, но при этом даже не скрывая в своих глазах демонические огоньки желания, прямо сейчас наброситься на Шэнь Цинцю, повалить его на спину и втрахивать в кровать со всем усердием, оставляя поцелуи по всему лицу и телу...
- Учитель, что ты... - Бинхэ тяжело сглотнул вязкую слюну, а потом продолжил чуть хриплым от возбуждения голосом, - Что ты делаешь?
Оо, он уже понял, что делал его муж, но, если бы Шэнь Цинцю сам сказал об этом, нечто животное внутри Бинхэ загорелось бы и затрепетало с удвоенной силой... Шэнь Цинцю, вновь ощутив давление возбуждения на свой член, лишь шумно выдохнул и медленно встал с кровати, на чуть дрожащих ногах, он сделал пару шагов в сторону Бинхэ, но тот уже не мог просто стоять, поэтому мгновенно сократил расстояние между ними и впился поцелуем в губы Цинцю. Мужчина и не был против, отвечая также остервенело и цепляясь пальцами за Бинхэ. Руки Шэнь Цинцю сами стали развязывать пояс на одеждах мужа, чтобы не он один оставался нагим. Но в этот момент Бинхэ словно по голове ударили, он отстранился от Шэнь Цинцю и, стараясь прийти в себя, чтобы в конец не сорваться, посмотрел в его затуманенные похотью и желанием глаза.
- Учитель, ты не пьян? Ты ведь понимаешь, что делаешь?
Шэнь Цинцю смерил его осуждающим взглядом. Если бы он был пьян, разве от него не несло бы алкоголем?!
- Я не хочу, чтобы, если учитель пьян, когда протрезвеет, подумал о том, что я восполь...
- Закрой рот. - шикнул Шэнь Цинцю. Что за ерунду несёт этот Ло Бинхэ?! Разве не очевидно, что он — Цинцю — сам этого хочет?!
- Но...
- Я в здравом уме и... - Шэнь Цинцю, сильнее сжав в пальцах ткань одежды Бинхэ, отвёл взгляд в сторону, но потом всё же продолжил, решив, что хватит молчать, если ему чего-то хочется. Особенно с Бинхэ.
Бинхэ ведь любит его, так? И он сам тоже... да, он сам тоже любит Бинхэ. Как бы сложно не было говорить об этом, но чувства, что полыхают в сердце, обуревая разум и тело, заставляя ощущать невероятный подъëм сил, действительно — любовь. Желание целовать, гладить по голове, не скрывать улыбку, растворяться в объятиях, разговаривать, заниматься любовью или остервенело трахаться... Всё это попеременно возникало между ними. Во всё это вкладывалось столько любви, что обычного человека могло бы разорвать на части. Даже простые мимолëтные прикосновения могли вызвать улыбку и чувство удовлетворения.
Именно потому сейчас Шэнь Цинцю решил, что может озвучить то, что ему хотелось бы. Если Бинхэ откажется, ничего страшного. Но в одном Цинцю был уверен точно — Ло Бинхэ никогда его не засмеëт и никому не позволит этого сделать, что бы ни произошло.
- ...И всё это время, я скучал. А сейчас настолько хочу почувствовать тебя, что...
Договорить ему не дали. Бинхэ поспешно возобновил поцелуй, крепко прижимая Цинцю к себе за талию. От того, что его муж сказал, что скучал и впервые озвучил, что хотел бы близости, на глазах Бинхэ выступили слëзы.
Шэнь Цинцю не терял напористости и, даже будучи прижатым к Бинхэ, сумел развязать пояс на его одеждах, а вскоре и совсем скинуть верхний слой одежды с плеч на пол.
Спустя небольшой отрезок времени Бинхэ остался совсем без одежды. Его член, уже налитый кровью, стоял и так и манил к себе взгляд Шэнь Цинцю.
- Учитель, ты так хорошо растянул себя... - устраиваясь между широко раздвинутых ног Цинцю, Бинхэ так и пожирал взглядом всего мужчину и розовое то сжимающееся, то расслабляющееся разработанное, но недостаточно, колечко мышц.
- Не называй меня так, когда делаешь такое. - шикнул на него Шэнь Цинцю, сильнее краснея.
Бинхэ по-кошачьи ухмыльнулся и, нагнувшись к уху мужчины, горячо выдохнул:
- Муж?..
Шэнь Цинцю почувствовал, как вдоль его позвоночника пронеслась толпа мурашек, внизу живота неумолимо заныло и засвербило, а член заинтересованно дëрнулся. Боясь потеряться в этом смятении, Шэнь Цинцю поспешно схватился пальцами за плечи Бинхэ.
- Муж, ты так хорошо себя растянул, но, думаю, недостаточно... - заметив реакцию Шэнь Цинцю, продолжал Бинхэ. Ему до звериного урчания где-то в груди нравилось, как его муж отзывается на его слова, как краснеет мочками ушей и щеками, но всё же не останавливает, давая зелёный свет на продолжение.
Бинхэ вылил из баночки немного масла себе на пальцы, и вошёл в Цинцю сразу двумя, но спустя мгновение добавил и третий палец. Шэнь Цинцю чуть прикрыл глаза и приоткрыл губы, тяжело дыша. Пальцы Бинхэ были немного, но толще его собственных и ощущались по-другому. Бинхэ двигался неспеша, наблюдая, как млеет и одновременно с этим сгорает под такими действиями его муж.
То, что они ранее, сквозь смущение Шэнь Цинцю и небывалый энтузиазм Бинхэ, вместе изучали о сексе, сейчас играло на руку второму. Слышать тихие постанывания и всхлипы и видеть, как в удовольствии заламываются брови его мужа было куда приятнее, чем наблюдать кровь и болезненно сведëнные к переносице брови.
- Ты уже можешь... - внезапно даже для себя выдохнул Цинцю. Он не притрагивался к своему члену, хотя тот и ныл от возбуждения, заставляя мужчину елозить по простыням, сильнее насаживаясь на пальцы.
Бинхэ и сам был бы не против уже войти, но нежелание делать своему мужу больно крепко держало самообладание за пультом управления.
- Тогда мужу, - специально выделяя второе слово, начал Бинхэ, - снова будет больно.
"Чëрт возьми, я сейчас сам тебя оседлаю!" - гневно пронеслось в голове Шэнь Цинцю, но вслух он этого, конечно же, не сказал. Только лишь недовольно фыркнул. Но мысль, промелькнувшая не так давно, уже оставила после себя фантазию о том, как он — Цинцю — действительно сейчас мог бы оттолкнуть руку Бинхэ, заставляя его вынуть пальцы, резко поменять их местами и, сев на его — Бинхэ — бëдра, принять в себя член, а потом... Шэнь Цинцю что-то невнятно проскулил и потянулся к своему члену, из которого уже обильно сочился предэякулят, чтобы хоть немного снять напряжение, но его руку перехватили и прижали к кровати.
- Что ты..?
- Разве муж не хотел почувствовать в себе член этого мужа? - не дал ему договорит Бинхэ.
Совершенное бесстыдство! Шэнь Цинцю покраснел ещё сильнее, но сам не совсем понял от чего именно: то ли от смущения, то ли от возбуждения, которое повысила недавно сказанная фраза, то ли от всего разом...
В это время Бинхэ вынул пальцы и распределил оставшееся на них масло по своему члену. Шэнь Цинцю закусил губу, уже предвкушая то, как стенки его кишечника будет распирать от размеров Бинхэ, и бессознательно положил руку на низ живота, когда Бинхэ предупредил о том, что он входит.
Крупная горячая головка примкнула к разработанному входу и с лëгкостью проникла в Цинцю, заполняя собой всё пространство внутри. Впервые за две с лишним недели почувствовав в себе такое, Шэнь Цинцю почти забыл, как дышать, он был способен лишь приоткрыть рот и что-то бессвязно всхлипывать, пытаясь между этим схватить хоть каплю воздуха. Одной рукой он сжал в кулаке простынь, а вторую всё также держал на животе, ощущая, как крупная горячая плоть Бинхэ входит в него, и от этого возбуждаясь ещё сильнее.
- Так хорошо? - поинтересовался Бинхэ с таким видом, словно это не он только что пронзил Шэнь Цинцю своим огромным членом.
- Двигайся. - с трудом выдавил что-то связное из себя Цинцю. Несмотря на то, что он решил говорить обо всём, что ему хочется, на практике это было куда сложнее. Хотелось сказать, но язык, словно прилипал к нëбу, а внутренние цепи, которыми Шэнь Цинцю опутывал себя с самого момента перерождения, никак не хотели рваться, сильнее сжимая его за горло, перекрывая кислород и давая возможность только лишь хрипеть.
Первый, пробный, толчок заставил Шэнь Цинцю сильнее сжать простынь в кулаке. Такое желанное ощущение толстого, горячего члена внутри не было ни в раз не сравнимо с тонкими пальцами, которыми он самостоятельно трахал себя.
Заметив реакцию мужчины, Бинхэ стал действовать увереннее. От обилия масла и предэякулята, сочившегося из члена Бинхэ, по комнате при каждом толчке разносились до ужаса пошлые хлопающие звуки. Шэнь Цинцю казалось, что он сходит с ума, а эти хлюпы долбят ему по голове также проворно, как Бинхэ таранит его своим членом. Пошлые звуки перемешивали мозги, заставляя забыться и отдаться процессу и своим чувствам, а крупная головка члена переворачивала органы, создавая ощущение, словно Бинхэ входит в него членом по самую глотку.
- Наклонись. - почти потребовал Шэнь Цинцю и, не дожидаясь действий от Бинхэ, потянул его на себя. От этого угол проникновения изменился, из-за чего Цинцю звонко простонал прямо в губы мужа, тот же мгновенно сцеловал каждый звук, и издал в ответ некое животное урчание.
- Муж... - горячо выдохнул Бинхэ, уткнувшись в изгиб шеи Цинцю. Мужчина почувствовал, как на его шею попало что-то мокрое. Сперва Цинцю, потерявшись в ощущениях, которые давал ему Бинхэ, не понял, что это и почему, но, собрав крупицы здравого сознания, понял, что это слëзы. Ло Бинхэ снова плакал!
- По... Почему ты... - крепкие толчки — иногда с оттяжкой, иногда короткие и быстрые, иногда очень медленные и длинные — не давали возможности вдохнуть, не то, чтобы что-то сказать, - Почему ты плачешь?
Бинхэ, не прекращая таранить податливое колечко мышц, разглаживая крупной головкой стенки кишечника, поднялся на руках и заглянул в чуть затуманенные возбуждением глаза Шэнь Цинцю. На красивом лице Бинхэ играл заметный румянец, а невероятно прекрасные глаза блестели от слëз, желания и похоти. Шэнь Цинцю сдавленно крякнул: как это всё может одновременно сочетаться в нём?!
- Я просто очень люблю мужа. - Бинхэ улыбнулся и вновь опустился, зацеловывая лицо Цинцю. Тот, почувствовав, как к похоти и желанию быть втраханным в кровать присоединилась ещё и непомерная волна любви, захотел отдать всего себя полностью, без остатка, и также впитать в себя Бинхэ, чувствуя его любовь.
Поддавшись порыву, Шэнь Цинцю обхватил ногами Бинхэ за талию, чуть надавливая пятками на его поясницу, заставляя войти ещё глубже.
- Не сдерживайся. - всё также в губы Бинхэ пробормотал Шэнь Цинцю и крепче обхватил его за талию ногами.
В этот момент, впервые за две недели чувствуя крепкие горячие толчки внутри, ощущая в сердце непомерную любовь и желая наконец отдать всего себя, Шэнь Цинцю хотел, чтобы Бинхэ вбивался ещё сильнее, ещё быстрее и ещё глубже.
- М... Муж, ты уверен?.. - Бинхэ до приятной колющей боли под рёбрами нравилось называть своего учителя, своего возлюбленного, мужем, поэтому он старался сделать это как можно больше раз, пока мужчина вновь не стал смущаться.
Вместо ответа Шэнь Цинцю яростно впился в губы Бинхэ, проталкивая влажный язык в чужой рот. От такого напора Бинхэ настолько опешил, что на мгновение остановился, но, придя в себя, также остервенело ответил на поцелуй и действительно перестал себя сдерживать.
Толчки внутри стали ещё более яростней, но вместе с этим Бинхэ следил за каждой сменяющейся эмоцией на лице своего мужа, пока в очередной раз не нашёл нужную точку внутри него. Почувствовав, как по всему телу пронёсся разряд удовольствия, Цинцю по привычке лишь вскинул брови и задушил стон в шумном выдохе, скомкав в пальцах простынь. Бинхэ склонился к его уху и, опаляя кожу горячим дыханием, прошептал:
- Мужу тоже не нужно сдерживаться...
От этого хриплого, отчасти властного, и такого будоражащего шëпота Шэнь Цинцю окончательно сорвало крышу. Он действительно перестал сдерживать стоны, так что каждый новый толчок и попадание по простате сопровождались звонкими стонами, которые отдавались в ушах Бинхэ самой настоящей музыкой. Такой желанной и самой невероятной, что он только слышал. Даже самые виртуозные песни, что играли певички на своих пипах, никогда не сравнились бы со стонами его любимого человека.
Шэнь Цинцю сам не заметил, как стал подмахивать бëдрами навстречу, стараясь получить как можно больше, как можно глубже и сильнее. В забытьи от удовольствия, он даже стал сильнее цепляться пальцами за плечи Бинхэ, оставляя ногтями на коже впадинки в виде полумесяцев. Бинхэ в это время также крепко держал Цинцю за талию, остервенело насаживая того на свой член, желая доставить мужу как можно больше удовольствия, дать ему всё то, что он впервые попросил самостоятельно.
Шэнь Цинцю, в перерывах между стонами от того, что при каждом толчке Бинхэ попадал точно по простате, бормотал что-то невнятное, изгибаясь в спине, но каждый звук, не успевал он сорваться с губ, был бережно сцелован Бинхэ. Контраст нежных поцелуев и грубого втрахивания в кровать возбуждали, с каждой секундой приближая к разрядке.
Цинцю чувствовал, как его член изнывает и требует к себе внимания, поэтому вновь потянулся к нему. Но и в этот раз Бинхэ присëк его попытку самоудовлетвориться, вместо этого он самостоятельно обхватил член Шэнь Цинцю ладонью и медленно провёл вверх-вниз, задержавшись на головке. От обилия предэякулята член Цинцю был влажный, поэтому от быстрых движений вдоль члена в комнате прибавилось хлопающих звуков.
Шэнь Цинцю не знал, куда себя деть. С одной стороны его зад таранил огромный и такой желанный член, каждый раз попадающий по нужному месту, а с другой — мягкая горячая ладонь, беспрестанно стимулирующая почти только головку члена, и от этой гиперстимуляции хотелось на стену лезть.
Бинхэ, уткнувшись в изгиб шеи мужчины, тоже постанывал что-то сумбурное, попеременно выцеловывая шею мужа. Его сводило с ума то, как Цинцю сжимается внутри, ещё плотнее обхватывая член стенками кишечника, от чего проникновение ощущалось ещё более явственно.
В какой-то момент Шэнь Цинцю настолько потерялся в чувствах, что перестал замечать вообще что-либо, кроме жгучего желания кончить, свербящего внизу живота и распространяющегося по всему телу. Ещё через секунду всё его тело прошила волна удовольствия, ноги свело приятной судорогой, заставившей поджать пальцы, а из горла вырвался наиболее громкий стон, от которого Цинцю едва не подавился воздухом. Мужчина крепко схватился за плечи Бинхэ, всем остальным телом обмякая, словно тряпичная игрушка. Бинхэ не прекращал движений, поэтому ощущения оргазма и будоражащих разрядов от стимуляции смешивались между собой, колотя в мозг, как оголтелые и срочно требуя объяснений, что делать.
Шэнь Цинцю ещё не успел отойти от оргазма, как Бинхэ, не выходя, принял сидячее положение, одновременно с этим переместив к себе на бëдра своего мужа. Член вошёл ещё глубже, и Шэнь Цинцю на мгновение показалось, что тот ещё сильнее стал упираться во внутренности, почти переворачивая их вверх дном. Чтобы не соскальзывать, Цинцю обхватил Бинхэ руками и ногами и уткнулся тому в изгиб шеи, вдыхая запах своего мужа и изредка оставляя поцелуи на нежной коже. От такого неожиданного проявления чувств со стороны учителя Бинхэ стал с ещё бóльшим усердием насаживать его на свой член, вновь быстро найдя нужную точку, чтобы сделать мужу приятно.
Не успел Шэнь Цинцю подумать о том, что он сейчас снова — в четвёртый, между прочим, раз за этот вечер! — кончит, как почувствовал крепкий укус на своём плече и, как внутри него ощутимее запульсировал и дëрнулся член Бинхэ, а в следующее мгновение его — Цинцю — кишку заполнило чем-то горячим.
Ощущения были настолько пьянящие, что Шэнь Цинцю в очередной раз содрогнулся всем телом и вновь излился, пачкая и себя, и Бинхэ.
На смену сладостной неге пришло покалывание в плече, на месте укуса.
- Ты что, пëс что ли? Зачем укусил? - тяжело дыша, всё ещё утыкаясь в изгиб шеи Бинхэ, шикнул Шэнь Цинцю. Бинхэ лишь что-то промычал в ответ и крепче прижал к себе мужчину, так и не выйдя из его тела.
- Муж, тебе было хорошо? - всё никак не унимаясь, Бинхэ покрыл недавно укушенное плечо быстрыми мелкими поцелуями.
Шэнь Цинцю тут же покраснел ушами. Некая доля стыда и смущения вернулась к нему сразу после того, как прошла послеоргазменная нега. Смутно вспомнив всё то, что только что произошло, то, в каком положении застал его Бинхэ и, наконец, поняв то, от чего на самом деле он всё это время был такой нервный, Шэнь Цинцю захотел провалиться под землю. Он ещё сильнее покраснел и, пряча лицо, крепче прижался к Бинхэ. Только в этот момент Цинцю понял, что до сих пор в нём находится член, а стенки кишечника обильно смазаны маслом и спермой, к тому же какая-то часть этих жидкостей уже вытекла Бинхэ на бëдра. От этого захотелось не просто провалиться под землю, а вообще улететь куда-нибудь в центр земли и сгореть в лаве.
- Бинхэ... - тихо позвал Шэнь Цинцю, в ответ ему тут же вопросительно промычали, - Ты... Вытащи... Выйди... - он не знал, какое слово подобрать, чтобы это звучало менее ужасно, но ничего не подходило и не приходило на ум.
- Муж такой горячий внутри, - промурчал Бинхэ на ухо Цинцю, вызывая у того табун мурашек, - мне так нравится, как...
- Замолчи! - крепче сжав пальцы на плечах Бинхэ, воскликнул Шэнь Цинцю. Тот действительно тут же замолчал и поджал губы.
Также без слов Ло Бинхэ аккуратно приподнял Цинцю за бëдра, заставляя его встать на кровати на колени, и медленно вышел с тихим хлюпающим звуком. Шэнь Цинцю почувствовал, как из него тут же медленно засочилось нечто вязкое. От щекотно-необычных ощущений Цинцю мелко вздрогнул.
- Я нагрею воду. - Бинхэ поднялся на ноги, пересаживая Цинцю с колен на кровать.
Мужчина почувствовал себя в некотором роде странно. Что-то внутри ещё трепетало от недавней близости, но в тоже время Цинцю почувствовал себя неловко из-за того, как довольно резко остановил Бинхэ.
Не успела эта мысль промелькнуть в голове, как Бинхэ вернулся.
- Готово, учитель. - он улыбнулся своей привычной милой улыбкой, а Шэнь Цинцю поджал губы.
- Бинхэ... - мужчина поднялся на ноги и, не обращая внимания на жидкости на своих бëдрах и тот факт, что и он сам, и Бинхэ были голые, поспешно подошёл к нему и, также порывисто, пока не растерял свою смелость, заключил в объятия, оставив несколько быстрых поцелуев на щеках и подбородке, а потом уткнулся ему в изгиб шеи, чтобы не показывать своё горящее от смущения лицо. Шэнь Цинцю стоило невероятных внутренних усилий прямо сейчас не развернуться и не убежать.
Бинхэ оторопел. Сегодня вечером учитель вёл себя более, чем необычно, но вместе с тем Бинхэ было приятно осознавать тот факт, что его учитель сейчас не скрывает свои чувства, по крайней мере хотя бы отчасти.
Не выпуская Бинхэ из объятий, Шэнь Цинцю, таким же тоном, как если бы преподавал урок, пробормотал:
- Твои навыки действительно улучшились. - а потом, чуть подумав, как ни в чём не бывало добавил, - Этот учи... - но резко замолчал и заговорил ещё тише, на грани еле различимого бубнежа, - Этот муж доволен.
Глаза Бинхэ подёрнулись влажным блеском от слёз. Он настолько крепко прижал к себе учителя, что могло бы создаться впечатление, словно он хочет вдавить его в себя. Собственно, Шэнь Цинцю не особо-то и сопротивлялся.
Два потных тела стояли, прижавшись друг к другу, в абсолютной тишине и лишь два дыхания, слившиеся в одно, нарушали эту тишину, но абсолютно не портили момент. Обоим хотелось слышать дыхание, сердцебиение и ощущать присутствие любимого человека рядом...
__________
Пока писала. внезапно подумала о том, какой потом мог бы быть диалог между Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа, когда они встретятся, после описанного выше:
Шан Цинхуа: Эй, Братец Огурец, ты выглядишь лучше. Нашёл способ расслабиться?
Шэнь Цинцю: Гм... Да, я понял, что может помочь...
Шан Цинхуа: Братец Огурец, ты обязан поделиться этим со мной! Иначе я скоро сойду с ума от всех этих бумажек...
Шэнь Цинцю: Нет.
Шан Цинхуа: ??? Что за способ, что ты не хочешь им делиться?
Шэнь Цинцю:... *неловко отводит взгляд*
Ло Бинхэ: *ухмыляется* Не думаю, что шишу Шан хочет это знать.
Шан Цинхуа: *понимает, что имеет ввиду Бинхэ* ಠ_ಠ