Я держу тебя

Больше информации на сайте рекламодателя

Парень резко поднялся на кровати, тяжело дыша, его мелко потрясывало от кошмара. Руки дрожали, вдохи были рваными, а по щекам текли слезы. Страх накрыл с головой, заставляя снова погружаться в воспоминания о сне.

Ужас поглотил Ло настолько, что он не заметил ночного гостя, который находился рядом с ним.

Междумирец караулил сон своего подопечного, волнуясь о его психическом состоянии. Воспоминания о прожитых жизнях просачивались через сны, заставляя мозг работать выше своего предела, из-за чего Лололошка и вовсе мог лишиться сознания.

Хоть по кодексу междумирец и не должен напрямую вмешиваться, но беспокойство берет верх. За эти долгие десятилетия он привязался к этому парнише, в какой-то момент его начала волновать не своя судьба, а этот мироходец.

Междумирец аккуратно кладёт свои руки на плечи Ло, показывая, что он не один. Этот кошмар он может разделить с ним, он рядом и всегда был. Взгляд шатена фокусируется, останавливается на междумирце.

— Послушай, — междумирец старается вложить в свой голос всю мягкость, на которую способен, — я позабочусь о тебе, доверься.

И Лололошка соглашается, верит, прижимается к широкой груди, утыкается в шею, тяжело дыша.

— О-они, почему они винят меня, я-я же даже не знаю их, чт-то я сделал, — шатен не может перестать плакать, пытается выговорить всё наболевшее, что он устал держать в себе.

Междумирец сжимает Лололошку в объятьях, физический контакт должен помочь быстрее осознать, где реальность.

— Ты ни в чем не виноват, — междумирец кладёт руку на голову Лололошки, ощущая, как его перестало трясти, — ты герой, ты тот, кем я восхищаюсь, ты заслуживаешь лучшей жизни, а не это бремя одиночества.

Из головы шатена постепенно уходят воспоминания о сегодняшнем кошмаре, остаётся только головная боль и усталость. Голос междумирца внушает доверие, биение его сердце успокаивает, а объятия заставляют почувствовать себя целым.

— А ты можешь, ну, — голос хриплый и тихий, приходится Вслушиваться, — ещё раз прийти.

— Конечно, — междумирец улыбается, ему приятно слышать, что он нужен подопечному, — а сейчас, спи, со мной тебе нечего бояться, я сам как кошмар.