Я думал, что будет всё как-то иначе,
Успею признаться тебе, что люблю.
Вон мама в сторонке от счастья плачет,
А ты вся в белом идёшь к алтарю…
И дрожь изнутри меня пробирает,
Чужое счастье режет душу мою.
Вон папа скупую слезу утирает,
А ты вся в белом идёшь к алтарю…
Другой мужчина, он статный, богатый,
Сожмёт в ладоне скоро руку твою.
Стою в стороне я один неженатый,
А ты вся в белом идёшь к алтарю…
Как вспышка света, безумные мысли:
«Так не доставайся же ты никому!»
В одно мгновенье лишили чести,
А ты вся в белом идёшь к алтарю…
Сжимая в кармане швейцарский ножик,
На ватных ногах навстречу бреду,
Глаза мои видят лишь твой светлый облик
И то, как в белом идёшь к алтарю…
Тебя окликнул — ты обернулась,
Улыбку нежно даря мне свою,
Застыл весь мир, земля пошатнулась,
Ведь ты сейчас вновь пойдёшь к алтарю.
Мой поцелуй был горячий, страстный…
Сквозь тихий шёпот: «Тебя я люблю»,
Не поняла ты, что зверь я опасный,
Который не пустит тебя к алтарю.
Вонзив свой нож тебе прямо в сердце,
Отнял я жизнь. Осознав, что творю
И грех какой взял на душу в церкви,
Тебя на руках я отнёс к алтарю.
И тихо плача над убиенной,
Когда меня забирали в тюрьму,
Остался один я в этой вселенной
Без той, что в белом шла к алтарю…
Дни пролетали, я путал время,
Вот суд, вердикт. Как досели дышу?
Разлука с любимой — тяжёлое бремя…
Лишь помню, как в белом ты шла к алтарю…
Святой отец, ни о чём не жалея,
Не буду просить за душу свою,
Стремлюсь я к той, чьё тело, алея,
Я нёс тогда на руках к алтарю…
Прощальный ужин, последний вечер,
Но я о жизни своей не грущу,
Ведь в скором времени снова встречу
Я ту, что в белом шла к алтарю…
И вот настал час моей расплаты,
Пред смертным одром сейчас я стою,
Не вижу вас больше, мои Пилаты¹,
Лишь ту, что в белом идёт к алтарю…
Примечание
¹ — отсылка к библейскому Понтию Пилату, как к человеку, выносящему приговор.