Юнхо потянулся, но не рассчитал скорость и угол наклона, поэтому совершенно неграциозно шлепаясь со стула, больно ударяясь об пол копчиком. Парень зашипел себе под нос проклятья и все это под бодрую мелодию из колонок и титры на мониторе, которые рассказывали благодаря какой же очередной влиятельной и многомиллиардной компании смогла выйти в прокат эта игра.
— Века идут, а ты совершенно не меняешься.
Юнхо поморщился, по первым звукам узнавая владельца голоса, и откинулся назад, закинув руки за голову, чтобы полностью лечь на спину — смотреть на Хонджуна верх-тормашками так привычно, что по другому он как-то уже не воспринимается.
— Меняться? — он усмехнулся. — Смешная шутка для того, кто не умеет шутить.
Хонджун стоял в проеме дверей, грудью опираясь на спинку стула, который откатился при неудачном приземлении пятой точки Юнхо. Его длинные черные как смоль волосы обрамляли лицо, придавая и без того острым чертам лица еще более хищный, нечеловеческий вид. Полные губы после произнесенных слов растянусь в кривую ухмылку, обнажающую острые клыки, которые — его собеседник чувствовал — их обладатель хотел вонзить в чужую, а если быть точнее, то очень определенную, шею. Алые глаза в темноте комнаты, освещаемой лишь монитором компьютера, опасно сверкали, обещая самые мучительные кары.
«Дракула недоделанный» — подумал Юнхо, как будто не он сейчас наткнулся языком на неестественной формы клыки.
–Я думаю, на этом обмен любезностями можно считать законченным, — вампир перевернулся на живот, подперев голову руками. — Зачем пришел?
Но Хонджун отвечать не спешил. Он вальяжной походкой обошел стул, во всей красе демонстрируя обтягивающие штаны, которые отлично показывали все и даже больше, и кожаные ботинки на длинном каблуке и высокой шнуровке — мечта любого BDSMщика, а не основатель древнего рода нечисти. Полупрозрачная блузка с широким вырезом открывала прекрасный вид на острые ключицы и неестественно белую кожу. Во всем виде было столько величия и достоинства, что пафосометр уже опасно дребезжал в руках, но тут Хонджун сделал то, что заставило его взорваться — он, откинув тяжелую мантию, уселся на компьютерный стул, закинув ногу на ногу и вперившись взглядом в лежавшего Юнхо.
Они играли в гляделки еще несколько минут, а может часов — для вампиров такого понятия как время не было — пока родоначальник не прочистил горло кашлем и смущенно спросил:
— Ну как?
— Эффектно, — не имел смысла отрицать Юнхо, показывая большой палец. — В следующий раз, когда к нам заявится смертный так и сделай, а не встречай его в мятой пижаме и ужасным запахом изо рта.
— Но зато именно это и позволило нам избежать ненужных вопросов с его стороны! — надулся Хонджун.
Его подопечный на это лишь пожал плечами. Он прекрасно знал, что не такой реакции и ответа от него ждал мастер. Но что поделать? Кровь к члену не прилила, в силу отсутствия оной, да и несколько сотен лет жизни как-то убавили огонь — спасибо времени, а не инквизиции и других отчаянных охотников — в их отношениях. У них до сих пор были прекрасные взаимоотношения, выстроенные за такое-то время, но страсти больше не возникало, поэтому наверное последние лет тридцать они даже не разговаривали друг с другом, несмотря на то, что жили в одном доме.
Хонджун тяжело вздохнул, с какой-то необъяснимой тоской смотря на Юнхо.
— Я вообще-то мириться пришел.
Его верный слуга и любовник кивнул, но головы так и не поднял, боясь взглянуть в глаза напротив — он не знал, что скажет Хонджун, но боялся, что он скажет то самое, что не хотелось слышать. Юнхо не был готов, как ни готовил себя к этому разговору.
— Посмотри на меня, пожалуйста.
Когда он поднял свою голову, то увидел вампира уже в привычном образе современного мира — короткие белые волосы ежиком торчали во стороны из-под краев бейсболки, а свободная футболка с широкими штанами придавали Хонджуну вид обычного американского подростка, а не родоначальника вампиров. Единственное, что выдавало в нем существо необычайной силы и могущества — полные печали и невыразимой тоски глаза, которые сейчас в упор смотрели на Юнхо.
Вампир часто жаловался, что ему не повезло обратиться в столь юном возрасте, хотя четырнадцать в том веке — уже далеко не детство, и теперь отдувался за свою внешность. Возможно поэтому, когда у него появился первый приспешник — мальчишка-бастард, которого выкинули из кареты, чтобы избавиться — Хонджун прождал достаточно долго, несмотря на все уговоры, требования и даже угрозы, чтобы превратить его в нечисть. Хотя изначально делать этого совершенно не хотел, но тот орущий сверток, по чистой случайности умудрившийся привлечь внимание голодного вампира и по такому же везению сумевший выжить после укуса, смог сделать то, что редко кому удавалось — запустить мертвое сердце. Хонджун частенько вспоминал эту историю после хорошо проведенной ночи, обязательно добавляя: «Это все дурное влияние Сонхва-хена. Погубишь ты меня равным образом, как тот его новообращенный, ох, погубишь. Также закончу». Юнхо тогда только фыркал, ведь сколько веков уже прошло, а все хорошо.
Сейчас не фыркнул, отвел глаза куда-то в сторону, не выдерживая пристальный взгляд.
Экран давно погас, погружая комнату в темноту, но вампирам это было не помехой.
— Что происходит? Почему ты меня постоянно избегаешь и игнорируешь? В этой несчастной Корее ты изменился до неузнаваемости.
Юнхо выдохнул. Щеки потеплели, несмотря на отсутствие циркулирующей крови, губы плотно прижались друг к другу, а глаза начали бегать туда-сюда в поисках достойной причины для ухода от ответа, но как назло натыкались только на красные светящиеся колодцы напротив.
— Ты съел мое мороженное.
После того как напряженная тишина была нарушена этой фразой, то повисла еще более напряженная. Юнхо даже начал задумываться о превращение в летучую мышь и скитанию по миру так еще лет десять, чтобы уйти от гнева своего любимого.
— Повтори.
Не просьба — приказ. И вампир начал быстро-быстро говорить, боясь, что его объяснение прервут.
— Я просто хранил его! Оно больше не выпускалось, а я берег его на черный день, пока не увидел обертку в мусорке. Ну, соответственно и обиделся. А потом ты свалил на свое супер-пупер-офигеть-какое-секретное собрание древних вампиров, которое каждый раз заканчивается тем, что вы отправляетесь в Трансильванию и живете в замке, пугая бедных людей. Я расстроился еще сильнее, потому что не предупредил. Поэтому, ближе к твоему появлению, сам уехал в гости к Сану. Он, кстати долго смеялся над всей ситуацией и говорил, что еще пожалею, но я не очень его слушал — был занят поиском работы. Ведь у нас оказывается скоро деньги закончатся, а нам так-то скоро нужно сваливать — на работе стали замечать, что я не меняюсь совсем. Азиаты хоть и медленно стареют, но совершенно не меняться на протяжении сорока с хвостиком лет, как-то уже слишком. Потом начал злиться на тебя, что за этим всем слежу только я, а ты просто соглашаешься со мной. Потом Санни мягко напомнил, что я все-таки твой слуга. И тогда я опять начал думать про то, кто мы друг другу. Почему мы сошлись и до сих пор не разошлись? За что ты полюбил меня, да так крепко?
Хонджун внимательно слушал, не перебивая, давая высказать все сожаления и страхи, благо времени у них достаточно.
— Я осознал, что просто дурак, который накручивает себя, и мучает тебя в придачу. Приехал домой, а тебя не было, и я расстроился, что в такой ответственный и трогательный момент осознания моей любви, тебя нет. Опять обиделся. Уволился с работы. А потом неожиданно пришла спячка.
— У тебя была спячка? — мастер резко подался вперед, аккуратно обхватывая чужое лицо, внимательно вглядываясь. — Но по расчетам она же должна наступить в следующем столетии.
Юнхо повернул голову, чтобы поцеловать холодную ладонь, а потом и вовсе обхватил своими, чтобы даже не вздумали отпускать — он слишком скучал по его нежным прикосновениям, чтобы так просто их лишиться.
— Да, должна и наступит. Это так скорее перезагрузка организма была, чем полноценное омоложение. Всего дней пятнадцать, не переживай. Тело просто не справилось со всеми моими потрясениями, — вампир хмыкнул.
Хонджун нежно погладил мраморные щеки, кончиками пальцев ощущая, как те впали и совсем закоченели. Нужно срочно раздобыть крови для пропитания, спячка для вампиров — хоть и непродолжительная — тема больная, но необходимая, чтобы рассудок не повредился под гнетом такого продолжительного бремени существования в постоянно меняющемся мире, и после нее физическая оболочка нуждается в скорейшем восстановлении.
— Это все? — уточнил Хонджун, целуя высокий лоб, скрытый челкой.
— Ага, — кивнул Юнхо, затягивая своего мастера в крепкие объятия. — Остальное время мне просто было стыдно показываться тебе на глаза.
— Дурак! — вынес вердикт родооснователь, устраиваясь поудобнее в круговороте длинных рук.
Юнхо покивал, целуя белую макушку. Сейчас он согласен на любое оскорбительное слово из уст Хонджуна, а тот их знает очень много, потому что заслужил; на любое наказание, которое придумает мастер; на все что угодно за свою провинность, лишь бы возлюбленный продолжал нежиться в его объятиях, рассказывая, как успел себя накрутить, когда Юнхо резко перестал с ним общаться.
— Я люблю тебя, Эдвард.
Хонджун сбился с мысли и замолчал, когда услышал свое истинное имя. А потом потянулся к чужой шее, скрывая в ней тяжелый вздох.
— Я тебя тоже, Стефано. — губы нашли жилку, которая уже очень давно не пульсировала, и мягко смяли ее, медленно превращая поцелуй в укус. — Не делай так больше. Я уже испугался, что окончательно потерял тебя. Никогда не молчи, всегда рассказывай мне все. Обещаешь?
— Клянусь, — ответил Юнхо, крепче сжимая руки на талии своего бессмертного счастья.