Хосок почёсывает лодыжку носочком другой ноги и задумчиво прислоняет кончик карандаша к губам. Время близится к обеду, и он размышляет, что сегодня купить на десерт в кафе, где он обычно перекусывает. Одна из девушек с офиса выше во время утренней поездки в лифте обмолвилась, что появившийся на днях в меню творожный пирог с черникой – просто объедение. Должно получится чудесно с его любимым банановым смузи. Хосок удовлетворённо улыбается, поглядывая на часы. До обеда ещё полчаса, но, возможно, он мог бы уйти пораньше: он немного опережает свой график, а за помощью никто из его коллег сегодня не подходил – работы сейчас не особо много, да и вряд ли кто-то хочет отходить от прохлады своих настольных вентиляторов.
Краем глаза Хосок улавливает какое-то движение и поворачивает голову. Он улыбается, замечая Юнги, который быстро шагает к нему с другой стороны помещения, лавируя между множества столов. Они работают вместе вот уже несколько лет, и Хосок считает хёна одним из своих самых близких друзей. Наверное, Юнги уже закончил работу, которую планировал сделать до обеда. Хосок хочет предложить ему вместе попробовать новый пирог в кафе, но успевает лишь открыть рот, когда Юнги резко останавливается у его стола и говорит:
– Вставай.
Хосок захлопывает рот и неуверенно прищуривается. Юнги практически никогда не говорит с ним таким тоном. Таким… властным тоном. Однако он без вопросов поднимается на ноги. И только он хочет что-то сказать, как Юнги вновь приказывает:
– Снимай штаны.
И вот тут Хосок практически давится воздухом, в шоке распахивая глаза.
– Ч-что…
Он удивлён не тем, что ему говорят, а кто это говорит. Конечно, Юнги знает, насколько Хосок добрый, отзывчивый и всегда готовый всем помогать. Даже если помощь эта, по меркам большинства людей, не самая нормальная.Чаще всего его коллеги нуждаются в нём, когда в офисе чересчур прохладно: тогда Хосок может по часу сидеть у кого-то из них на коленях, исполняя роль чехла и согревая чей-то в большей степени мягкий член своей маленькой киской. Но, конечно, к нему часто обращаются и в жаркие деньки, чтобы выпустить пыл, или, например, когда слишком лень идти до туалета, чтобы отлить. Хосок никогда не отказывает – ему в радость помогать другим. Но за все те годы, что они знакомы, Юнги ни разу не просил его о такого рода… помощи. Поэтому-то Хосок и сбит с толку.
– Я не буду повторять дважды, – вырывает его из мыслей Юнги.
Хосоку и не нужно повторять дважды. Он тут же расстёгивает ширинку, спускает штаны и аккуратно, но быстро слаживает их на стуле, заодно выпрыгивая и из чёрных аккуратных туфелек. Поднимая глаза, он натыкается на Юнги: тот смотрит на него оценивающе, скользя взглядом по обнажённым стройным ногам.
– Серьёзно? – хмыкает хён. – Без белья? Готов в любую минуту раздвинуть ноги?
Хосок искренне кивает и лишь спустя секунду понимает, что вопрос был скорее оскорблением, чем чем-либо ещё. Щёки отчаянно краснеют, и Хосок, всё больше чувствуя себя не в своей тарелке, никак не может понять, что же нашло на его хёна.
– Да у тебя вообще никакого стыда нет, – поражается Юнги, а в следующую секунду вновь приказывает: – Залезай.
Юнги кивает на специальное место – это часть рабочего стола Хосока, но подогнанная под средний рост работников для их большего комфорта и с мягкой обивкой уже для хосокового комфорта. Хосок, не задавая лишних вопросов, усаживается на своё привычное место и машинально раздвигает ноги, на что Юнги приподнимает бровь, но никак не комментирует – лишь подходит ближе, становясь между разведёнными коленями, и укладывает руки на оголённые бёдра. Хосок слегка вздрагивает от неожиданности, но тут же расслабляется: у хёна приятные, тёплые, немного грубоватые ладони и сильные властные пальцы, которыми он легонько, но настойчиво сжимает его нежную кожу.
Юнги дышит шумно и смотрит куда-то вниз. Хосок прослеживает его взгляд и натыкается на собственную киску, раскрытую в ожидании, пока её чем-нибудь заткнут. От этого он лишь больше краснеет и закусывает губу. Юнги вдруг отпускает его бёдра, но не успевает Хосок расстроиться, как хён расстёгивает и спускает собственные штаны и бельё. Взгляд сам собой натыкается на твёрдый вставший член. Хосок судорожно вдыхает и облизывается: он не видел его раньше. Член хёна красивый. Идеального размера, достаточно толстый, с уже блестящей аккуратной головкой. Хосок хочет его в себе.
– Ого, – отдалённо слышит он юнгиев голос и чувствует, как чужие пальцы оттягивают половые губы в стороны, чтобы лучше видеть сжимающуюся от нетерпения дырочку, из которой вытекает первая порция смазки, – похоже, ты уже готов. Что, так нетерпится?
Хосок не отдаёт себе отчёта в том, как сильнее разводит ноги и двигает бёдрами в попытке быть ближе к этому потрясающему члену. Чёрт, почему он до сих пор не внутри?! Юнги будто бы на пробу накрывает подушечкой пальца клитор, и Хосок жалостливо скулит:
– Пожалуйста.
Чужой палец движется вниз, оставив клитор без должного внимания, и, немного покружив у дырочки, проникает внутрь. Хосок стонет, откидываясь на локти и немного дёргая бёдрами навстречу чужой руке.
– Так это правда, – негромко хмыкает Юнги, вводит палец на всю длину и давит на стенки влагалища, тщательно проверяя растянутость. – Всегда растраханный и готовый принимать члены.
Это правда. Не то чтобы его вагина была прямо-таки раздолбана: несмотря на количество ежедневно вбивающихся в неё членов, его дырочка всё ещё остаётся маленькой и довольно-таки стянутой. Но Хосоку практически никогда не нужна растяжка: стеночки с лёгкостью поддаются, с благодарностью принимая хуи всех желающих.
Хосок буквально плывёт, видя идеальные руки хёна у своей промежности. Крепкие, бледные, с так идеально контрастирующими редкими чёрными волосками и выпирающими кое-где венами. Умелые. Вскоре один палец становится двумя, а потом и тремя. Хосок высоко хнычет, закусывая губу и старательно насаживаясь на блестящие от его же смазки фаланги. Он уверен, что сможет кончить вот так: с одними лишь юнгиевыми пальцами, трахающими его киску. Чёрт, он бы наверняка смог кончить даже просто трясь об эту потрясающую руку. Ему этого было бы вполне достаточно. Как достаточно текущей суке потереться о ногу своего хозяина.
– Блять, – вырывается из Хосока тонкий писк.
Его нельзя винить: руки у Юнги действительно идеальные. Хосок все эти годы подвисал каждый раз, натыкаясь на них взглядом. И, чего уж таить, иногда, лёжа в одиночестве в своей кровати и растягивая себя собственными тоненькими пальчиками, представлял, что на самом деле это руки Юнги его трахают. И прямо сейчас, когда постыдная влажная фантазия Хосока происходит наяву, он чуть ли с ума не сходит. Да, член у хёна на вид что надо, и Хосок определённо жаждет поскорее почувствовать, как он ощущается внутри его жаждущей дырочки, но, господи, он готов кончить от одних только юнгиевых пальцев. Они проникают в Хосока глубоко и чувственно, с громким звуком хлюпающей смазки, и у Хосока даже ножки начинают подрагивать – настолько ему хорошо.
К счастью, вскоре Юнги над ним сжаливается: без предупреждения достаёт из него блестящие мокрые фаланги и пару раз проводит этой же рукой по члену, делая себя более влажным и скользким. Он придвигается ближе, дразняще похлопывает стволом по хосоковой измученной от нетерпения киске и, усмехаясь на его умоляющий скулёж, резко вставляет по самое основание.
– Ах! – восклицает Хосок, опрокидывая голову и закатывая глаза.
Как же ему хорошо! Горячий, твёрдый, пульсирующий член наконец растягивает его нежные стеночки.
Юнги подхватывает его под коленями и начинает с силой вбиваться.
Хосок знает, что некоторые из его коллег даже не обращают на происходящее внимания: настолько данная ситуация для них привычна. Но большинство наверняка уже достали из штанов свои члены и дрочат, наслаждаясь тем, как его публично трахают. А кто-то из них, после того, как Юнги с ним закончит, даже подойдёт и сольёт в него свою сперму, не желая пачкать кулак собственным семенем. Такое происходит каждый раз: кто-то долбит его киску, а потом, когда Хосок, использованный и ничего не соображающий, ещё несколько минут отходит от собственного оргазма, остальные мужчины по очереди пользуются им, как спермоприёмником. Хосоку нравится, когда они так делают: он чувствует себя полезным.
От такой вполне реальной перспективы Хосок блаженно постанывает, разрушаясь вокруг долбящего его ствола. Член хёна ощущается в нём потрясающе – идеального размера, крепкий и горячий, он безжалостно таранит хосокову нежную киску, задевая все нужные точки. Он много фантазировал о Юнги, и реальность его не разочаровала – хён трахает так же хорошо, как и в его влажных фантазиях.
– Мх-х-м… Д-да-аа-а-ах-ах, – Хосок весь дрожит, пытаясь уцепиться пальчиками за плечи Юнги, обтянутые строгой белой рубашкой.
Он хотел бы подаваться бёдрами навстречу, но учитывая то, как грубо и резко хён в него вколачивается, ему остаётся лишь с благодарностью принимать то, что тот с такой щедростью ему даёт.
– Ещё, п-пожа-аахлуйста, – скулит Хосок, – Ах, х-хён, ещё, прошу…
На самом деле, Хосок кайфует от того, с какой силой его натягивают на член.
Юнги в ответ ухмыляется.
– Ещё? – издевается он. Его толчки становятся более медленными и тягучими, но оттого не менее жёсткими. – До чего же ненасытный. Местная давалка.
Грубо. Хосок считает себя альтруистом, который любит помогать ближним. Он не какая-то шлюха. Он отзывчивый и безотказный коллега.
– Нет, – у него дрожит голос, когда он выдавливает из себя этот жалкий писклявый протест.
– Нет? – смеётся Юнги. Он склоняется над Хосоком; его член теперь входит немного под другим углом, и Хосок от неожиданности снова ахает, вздрагивая всем телом от прошедшей сквозь него вспышки наслаждения. Киска судорожно сжимается вокруг распирающего её пульсирующего пениса. Юнги понижает голос до низкого бормотания, так, чтобы его слышал только Хосок: – Интересно, что бы на это сказала девушка менеджера Кима. Как ты себя чувствовал, смотря ей в глаза на прошлой неделе, когда она зашла за ним после работы? Как думаешь, она догадалась, что буквально за полчаса до этого он засунул в тебя свой член и залил кончой твои внутренности?
Хосок помнит тот день: тогда его вагина приятно саднила после толстого члена, грубо трахнувшего её тридцать минут назад, а внутри матки всё ещё было полно спермы, так великодушно спущенной менеджером Кимом. Его девушка ярко улыбалась, делясь, что они сейчас поедут в кино на какой-то новый американский фильм, и интересуясь, не слишком ли Хосок устаёт на работе. Они приятно поболтали пару минут, пока менеджер Ким собирал свои вещи. Хосок пожелал им хорошего вечера и вернулся к своему рабочему месту, чтобы сохранить кое-какие данные на компьютере и тоже засобираться домой.
– А мистер Ли? Ему почти шестьдесят, Хоба. Каждый раз, когда он тыкается в тебя своим дряхленьким членом, я поражаюсь, как такое вообще можно вытерпеть. Но ты не терпишь – ты всегда кайфуешь так, будто это лучший хуй в твоей жизни.
Ему нечего на это ответить. Мистер Ли – очаровательный мужчина, с которым Хосок иногда пьёт кофе на перерывах. Однажды он пожаловался, как его жена больше не желает исполнять свой супружеский долг и заниматься с ним любовью, якобы мистер Ли слишком старый и бесполезный. Конечно же, Хосок не мог остаться в стороне: он сразу же предложил мужчине свою помощь. Мистер Ли – зрелый мужчина с естественными потребностями, очень грустно, что его самый близкий человек отказался помогать их удовлетворять. К счастью, у мистера Ли есть такой добрый и отзывчивый коллега, как Хосок, который готов прийти на помощь в любую минуту рабочего времени.
– Что насчёт Пака? – продолжает пыхтеть Юнги, уверенно работая бёдрами. – У него четыре ребёнка и пятый на подходе. Хочешь, чтобы он и тебя обрюхатил? Что, так не терпится составить конкуренцию его жене, которая уже который год подряд ходит глубоко беременная? Иначе зачем ты с таким рвением каждое утро подставляешь ему свою вагину?
От этих юнгиевых слов у Хосока закатываются глаза. Это его давное тайное желание – наконец понести, ходить мягким и округлым. С гордостью показывать всем свой большой живот, доказать, что он пригодная плодовитая самочка. Когда он забеременеет, его груди значительно вырастут, и вместо плоской грудной клетки мужчинам, трахающим его, наконец будет за что ухватиться и что помять. Может, они даже будут достаточно великодушны, чтобы немного пососать его сосочки.
Юнги приближается к самому уху, задевая губами мочку. Его горячий шёпот дразнит хосокову нежную кожу:
– А что сказал бы твой парень, зайди он сейчас в офис и увидя, как тебя публично трахают, как какую-то тупую шлюху?
Хосок распахивает глаза. Зрение плывёт от эмоций и ощущений, но он смутно замечает нескольких своих коллег. И пусть рабочие столы мешают увидеть нижнюю часть их тел, но их расслабленный вид, очевидно двигающаяся под столешницей рука и похотливый взгляд, устремлённый прямо на Хосока, говорят сами за себя.
– Он ведь не знает, да? – зло смеётся Юнги, медленно, но жёстко вбивая свой член в хосокову киску.
На глаза набегают слёзы стыда, и всё вокруг становится ещё более мутным. Хосок жалко всхлипывает.
– Не зна-ает, – низко тянет хён, видя реакцию Хосока. Он плотоядно облизывается, смотря на плоский хосоков живот, с силой сжимает его тонкую талию в руках и пропихивает член ещё глубже. Хосок вскрикивает, чувствуя давление на вход в матку. – Всё ещё считает себя единственным, кто использует твою сладкую девочку.
Сквозь пелену слёз в глазах Хосоку кажется, будто в открытых дверях офиса кто-то стоит. Кто-то высокий, с тёмными вьющимися волосами. С хосоковыми любимыми вафлями в руках.
Член внутри его киски пульсирует, входя в матку, и Хосок не может нормально соображать, прогибаясь в спине и чувственно стоная. До чего же хорошо, господи, как же он обожает, когда его вагину обслуживает хороший толстый член. В такие моменты Хосок не способен думать о чём-то, кроме того, как он любит мужские хуи. Как там сказал Юнги? Тупая шлюха? Возможно, хороший трах и правда делает его немного глупым.
– Как бы он отреагировал, узнай, что его драгоценного Хосоки на постоянной основе потрахивает весь офис? – продолжает насмехаться Юнги. – Думаешь, он бы обиделся? Что ты без лишних вопросов подставляешь свою дырку всем желающим?
Хосок слышит, как Юнги продолжает что-то ему говорить, но совершенно не воспринимает смысл слов. В голове всё перемешивается. Юнги назвал его драгоценным? Как же приятно слышать комплименты в свой адрес. Весь офис? Да, да, пожалуйста, Хосок знает, что сможет помочь им всем, обслужить их всех. Обиделся? Кто обиделся? Хосок его утешит! Позволит выместить всю обиду на своей киске. Всем желающим? Да, конечно, да!
– Мхх, – скулит Хосок. – Е-ещё…
– Ну что за… – шокировано бормочет Юнги, а потом резко говорит: – Твой парень застукал, как тебя ебут на глазах у всего офиса, а ты просишь ещё?
Его… парень?
Хосок в ужасе смотрит на Юнги. В голове неожиданно чисто. Он боится отвести взгляд от лица хёна и посмотреть в сторону входа в офис. Юнги криво ухмыляется и толкается последний раз – глубоко, сильно – и заливает спермой хосокову матку. Хосок ахает.
Его лицо полностью мокрое от слёз, а щёки горят от стыда, когда он, крупно дрожа, кончает следом, натянутый на юнгиев крепкий член.