— Эти трусы такие детские и гейские, ты не находишь?
— Как эти два слова вообще появились в одном предложение? — посмеивается бархатно Тэхён, оглядев мужа с головы до ног, заостряя взгляд на аппетитных ягодицах, которые так выгодно подчеркивают новые боксеры фиолетового цвета. — Они тебе идут, Чонгук-и. Теперь на твоей заднице побывали все цвета радуги, как и в тебе.
В парня летит футболка со шкафа. Тэхён успевает увидеть лишь надутые губы и обиженный взгляд, перед тем, как полу голое тело ложиться с ним рядом. Чонгук раскидывает кучу подушек в стороны, валяющиеся вечно на месте сна Тэхена, чтобы притянуть его в крепкие объятья.
— Нужно постирать трусики, — тянет Чон, уместив голову на чужой груди. — Положишь мне обновки в чемодан?
— Будешь показывать мне, как выгодно подчёркивают эти боксеры твою задницу, как в них выпирает твой вставший член? Будешь дразнить хена, пока находишься на другом конце света?
Тэхён специально дразнит мужа своим томным шёпотом на ухо. Видит, как краснеют кончики чужих ушей. Обожает, как Чонгук пищит от таких разговоров, а после припоминает их, вдавливая его в кровать.
— Тэхён, перестань говорить такое, — краснеет щеками Чонгук, сводя блестящие от похоти глаза с любимого лица. — Иначе Хосока мы не проводим сегодня.
— Да ладно тебе. Я заказал нам покушать, немного выпьем. И отправлю тебя в Америку. Хоби-хена заобнимаю за тебя во вторник, — Тэхён загибает свои нереально длинные пальцы, улыбаясь довольно от количества дел, что ему предстоит сделать.
— Останешься у меня?
— А ты думаешь нахрена я приехал в пижаме? — выгибает бровь, посмотрев на Чонгука с усмешкой. — Могу ещё остаться не только на сегодня. Хочу встретить тебя. Ужин, все такое.
— Я тебе уже давно предлагал переехать ко мне, а не бегать с квартиры на квартиру, — напоминает недовольно младший. — Мы так много лет вместе все же.
— У меня уютнее.
— А у меня лампа со звёздным небом и трусы всех цветов радуги, чем тебе не уют и романтика?
— Нуу, я подумаю. Но это будет очень палевно, ты знаешь? Может купить квартиру рядом, совместить их, чтобы была одна большая, сделаем ремонт другой и будто мы не за стенкой находимся друг от друга.
— Ты думаешь не узнают, что ты купил квартиру рядом со мной?
— Так купишь ты. И уже новости будут не о нашем романе, а о расширение твоей квартиры, — Тэхён так просто жмёт плечами, выдавая гениальные мысли.
— В этом что-то есть. Тогда, если куплю квартиру рядом ты переедешь ко мне?
— В таком случае я начну думать, — обещает Ким, растянув уголки губ в насмешке и тянется за очередным поцелуем.
Похоже, и правда пора съезжаться.
***
Младшие долго бегали вокруг Хосока, фотографировали его короткие волосы, трогали и спрашивали глупые вопросы по типу «не холодно ли ему», сравнивали с яичком и все тому подобное. Уже второй их хён уходит в армию, скоро и им предстоит туда отправиться. Тэхён не представляет, как пойдёт служить без Чонгука, как младший будет выглядеть почти лысым и как будет плакать, отстригая свою шевелюру.
Они ели рамен в чонгуковом зале, запивая его соджу, долго обсуждали предстоящие полтора года службы Хосока, будущее в целом, плакали и веселились в следующую секунду из-за глупостей.
Под действием эмоций и алкоголя даже запустили стрим, Чонгук хвастался обновками, они же с Хосоком дурачились и уже хвастались короткими волосами хёна.
— Тебе даже идёт, хён. Вернёшься домой продолжай стричься так! — с восхищением в голосе говорит Чонгук, провожая уже старшего домой.
— Ага, вернёмся все домой лысыми и выпустим альбом с таким концептом.
Хосок смеётся, что подхватывают и младшие. Они ещё долго стоят в коридоре обнимаются, прощаясь тем самым. Но такси приезжает слишком быстро и Чон старший уезжает к себе готовится к службе.
Тэхен же постит фотографию, сделанную во время поездки к Чонгуку, сообщая арми, что он тоже уехал домой. А сам откидывает телефон подальше и летит в объятья любимого, забирается под его футболку холодными руками и долго целует. Будто оголодал за эти часы.
— Ты меня съешь, — между поцелуями вставляет Чонгук, стаскивая с парня штаны.
— Ты завтра уезжаешь, конечно я тебя съем сегодня.
Тэхён вновь хмыкает, снимает с младшего футболку, оголив для своего взора любимое тело. Чонгук шикарен, на него хочется смотреть долго и с желанием в глазах, трогать, целовать и оставлять свои метки. Хочется снять зубами эти фиолетовые боксеры, открыть для себя самое сокровенное.
Так много хочется с этим человеком, но сегодня нельзя распускать сильно руки.
— Ты завис, вновь.
Голос Чонгука выводит из транса, он смеётся под ним и явно ждёт каких-то действий уже.
— Никак не могу смириться, что ты мой. Что твоё тело так изменилось… Где мой застенчивый подросток с милыми щечками и застенчивыми глазами, а?
— Он заперт глубоко внутри, хочешь найти?
— И кто из нас ещё пошляк?
Тэхён фыркает в область чужой шеи, оставляя на ней едва ощутимые поцелуи. Завтра будет сотня камер и ни одного следа не должно быть, пускай он и хочет показать всем кто занимает сердце этого прекрасного человека.
Их губы сливаются в поцелуе, языки в жарком танце, как и тела, которые активно трутся друг друга.
Стоны поглощаются в поцелуе, таком же жарком и быстром, как слетают с них остатки одежды. Слишком влюблены, слишком молоды с бушующими гормонами и страстью.
Будто сегодня их последний раз, больше не встретятся, отступят от чувств и поступят как велит общество. Но они никогда так не смогут, слишком слабы перед чувствами.
Тэхён входит медленно в растянутый с обеда анус, оперевшись рукой о матрац. Они стонут в унисон, получая удовольствие от каждого касания, будто под наркотиками.
— Такой чудесный, — шёпот раздается по комнате будто крик. Глаза в глаза, со сцепленными руками они двигаются навстречу друг к другу. — До невозможности…
— Люблю, — одними губами, выдохнув остатки воздуха из легких. Кричит, как позволяет это сейчас ситуация.
— До бесконечности, малыш.
Тэхён ухмыляется, проведя ребром ладони по чужой щеке, оглаживает шрам, спускается ниже — к губам, давит большим пальцем на нижнюю и сгибается, оставив на любимой родинке поцелуй.
Тела изводятся в наслаждение, души умирают и возрождаются вновь. Руки и ноги уже трясутся, не удерживая парней совсем. Чонгук уже давно обмяк и может лишь целовать мужа в шею, пока Тэхён пытается держаться и доводить их обоих до пика.
Но руки не выдерживают больше, дав упасть Тэхену и придавить Чонгука под собой. Он чувствует влагу между их животами, слышит хныканье мужа. Чонгук сжимает чужие плечи, его потряхивает. Он закончился в эту секунду как человек.
— Слезай с меня давай… Я задохнусь сейчас, — хрипит младший, спихивая Тэхена с себя.
— Ты романтик, Чонгук~а, — с усмешкой на губах он ложиться рядом, закинув руки за голову.
Сейчас ничего не нужно. Лишь лежащий рядом Чонгук и один воздух на двоих.