драко на своей жизни прочитал множество книг — включая клишированные романчики и детские сказочки, как минимум для того, чтобы посмеяться вдоволь. мама иногда спорила с отцом по поводу того, что именно делает определённое чтиво «качественным»: «да будь твои мемуары трижды продуманными и обоснованными, если я буду читать их с таким же каменным лицом, какое ты строишь на публике, то нужна мне такая книжонка!»
в споре было интересно слушать обоих, и драко, читая всё, до чего доходили руки в их библиотеке и что эти руки не пыталось в ответ откусить, приходил к выводу, что, вероятно, не всегда в споре прав кто-то один.
клишированные романчики, конечно, расстраивали. много чем: иногда откровенной нерациональностью, разыгрывающейся драмой (в хорошем смысле), недостаточным вниманием к антагонистам, спрятанными намёками в мелких деталях (снова в хорошем). клише — это: посягнувшие на главного героя второстепенные героини либо подвергаются казни, либо ссылке. мальчики, издевавшиеся над слабым главным героем, в итоге оказываются зарезаны в подворотне. плохие люди получают по заслугам, сила правосудия незыблема.
по заслугам — это, как правило, полное лишение достойного будущего.
например, твоих детей будут звать отпрысками того самого ублюдка, при встрече тебе будут тянуть не руку для пожатия, а настороженно вскидывать палочку. будут провоцировать, искать подвох в каждом твоём действии.
такое отношение очень глупое, драко всегда нравилось смеяться над идиотами, водить их за нос.
сила правосудия незыблема — сначала это расстраивало, потом смешило. сейчас драко ненавидит клишированные романы.
дело в том, что оно всё берётся не просто так. дело в том, что ты можешь изворачиваться сколько угодно, а карма всё-таки рано или поздно сбивает тебя с ног подобно бумерангу. дело в том, что драко изворачивается рефлекторно, и карма, гонясь за ним, явно набирает скорость — даже страшно думать, что случится, когда она всё-таки врежется ему в спину.
драко старается не думать.
получается плохо.
ему часто снятся кошмары. иногда он видит, как под его круциатусом корчатся его знакомые из хогвартса, видит залитые кровью пол и стены своего мэнора, иногда он слышит, как звенят в ушах очередные крики, слышит смех беллатрикс, тихое, доверительное, почти неслышное отцовское я бы встал под аваду, если бы это обеспечило вам безопасность.
когда они вернулись в свой опустевший мэнор в разгаре войны, то просто собрались на кухне, придали ей более-менее пристойный вид и пили чай. как ни смешно и прозаично, на этом действительно всё. они пили чай вперемешку с успокоительными зельями, молчали и впервые, наверное, за время войны смогли расслабиться хотя бы на время. а потом драко действительно отпустило — потому что метка начала выцветать и перестала давить на нервы. остался совсем слабый росчерк, который легко свести — проверено отцом.
ещё позже к ним вломились авроры, состоялся суд — и единственным, кого не смог обелить взъерошенный поттер, был отец. панси с тео потом долго смеялись: не смог попасть на правильную сторону, хотя бы врага себе достойного получил.
драко старается не думать, что в виде поттера, отсрочившего его столкновение с правосудной кармой, наверняка потом эта карма и предстанет. иногда ему снится, что поттер уходит — даже не попрощавшись. просто исчезает из мэнора, сходится с, к примеру, уизлеттой, а потом драко приходит провожать на хогвартс-экспресс своего крёстника и видит семейку поттеров. гарри садится перед своим младшим сыном на корточки и говорит: даже если ты попадёшь в слизерин, мы с мамой всё равно будем тебя любить. поплачем, конечно, но любить не перестанем. опыт у меня уже был. поттер встаёт, мажет по нему взглядом, неловко здоровается и поспешно уходит.
поэтому они спят раздельно. драко вешает на комнату все известные ему заглушки, прежде чем лечь спать — в этом доме достаточно одного вечно не высыпающегося идиота, пусть поттер поспит спокойно. тот периодически кидает обиженные взгляды, но драко не готов показывать ему это. он ничего не имеет против того, чтобы кто-то считал его слабым, немощным и убогим, он даже сможет разыграть дело так, чтобы ему это было выгодно — он против того, чтобы ту часть его, которую он сам презирает, видел кто-то другой. даже поттер. особенно поттер.
иногда он просыпается после очередного кошмара, смотрит в потолок и позволяет себе плакать от жалости к себе. или ненависти. иногда, успокоившись, он идёт на кухню или в чужую комнату — потому что ему надо убедиться.
если они встречаются на кухне, поттер его обнимает — драко обнимает его в ответ, никогда не уверенный, кто кому дарит поддержку. они разговаривают до рассвета, иногда кидаются скомканными салфетками, периодически поттер дремлет прямо рядом с ним, смешно проклиная его всевозможными словами в полудрёме.
дом — это единственное место, где драко ходит с неприкрытыми руками. порой поттер порывается свести метку сам и они горячо и бесполезно спорят — потому что драко нужно физическое напоминание о том, что он плохой человек, что клише появляются не просто так, что сила правосудия незыблема.
что по заслугам — это, как правило, без достойного будущего. без поттера.
они появляются в кухне почти одновременно, драко обгоняет его разве что на пятнадцать минут и успевает заварить себе чай.
у гарри при его виде отпечатывается на лице такое сильное облегчение, что драко в очередной раз думает: ты дурак? а потом: ну да, собственно, глупый вопрос.
он наливает ему в чай немного успокоительной микстуры перед тем, как передать кружку в чужие руки. спрашивает: — что снилось на этот раз?
гарри ворчит: — вот проныра, нет бы просто обнять, поддержать, — и, уже встав рядом и прижавшись к нему плечом — драко всё-таки перекидывает через него руку, лохматит сильнее растрёпанные волосы — гарри отвечает: — снейп не успел.
он отвечает так долго, что драко даже успевает отвлечься, но даже сопоставив вопрос и ответ, он не до конца улавливает суть.
— ты если взялся рассказывать, так рассказывай нормально.
гарри доливает в чай всю оставшуюся микстуру. драко специально держит её в таких порциях, чтобы он не смог переборщить.
— снейп не пришёл, когда я шарахнул тебя сектумсемпрой. и ты умер, — он старается пошутить: — так что если тебе нужны оголённые руки, чтобы помнить свои грехи, то ходи вообще без рубашки, чтобы я о своих тоже не забывал.
— может, мне вообще в одних трусах ходить по дому, — усмехается драко.
— тогда уж сразу голым.
— поттер, ну фу. я что, с флинтом под обороткой разговариваю?
— нет, ну вот что я такого сказал?
драко порицающе цокает языком и шутит не лучше поттера: — не волнуйся, за все грехи твоей расплатой стал я.
я не буду обижаться, если ты когда-нибудь решишь, что расплатился до конца.
то есть, буду, конечно, но право твоё.
гарри пихает его в бок. была бы рядом салфетка — драко обязательно получил бы её комком в затылок. опытным путём было выяснено, что салфетки они покупают только для того, чтобы ими кидаться.
— я сегодня хотел выспаться, так что поспишь со мной? ну, или полежишь рядом. мне так проще.
спать вместе — такая себе практика, драко знает. рядом с поттером тепло, уютно, и он обязательно засыпает следом, просыпаясь от кошмаров уже реже, но всё-таки просыпаясь. несколько раз поттер успокаивал его, целуя всё, что ему попадалось под губы, посмотри на меня, я здесь, с тобой, я не собираюсь никуда уходить, а потом, под вечер поняв, почему он не помнит, что происходило утром, не разговаривал с ним нормально ещё три дня.
тем не менее, самому поттеру рядом с ним кошмары снятся гораздо реже — если судить по тем дням, когда драко не спит и знает наверняка.
поэтому драко соглашается. шипит в лохматую макушку, когда гарри кусает его в ключицу: — поттер, ты вроде бы выспаться хотел? ну вот и спи, — просовывает одну руку ему под шею, чтобы не затекала, гладит по спине, упорно держа глаза открытыми.
гарри засыпает очень быстро — спасибо успокоительному в чае. драко не уходит, потому что если поттер проснётся, то наверняка придёт в ужас, потому что, окей, драко хочет остаться, потому что ему это тоже нужно.
карма, гонясь за ним, явно набирает скорость — даже страшно думать, что случится, когда она всё-таки врежется ему в спину.
драко не даёт себе уснуть до утра, не уверенный, что именно он сторожит.