Все мысли Чжун Ли, в последнее время, занимает один крайне интересный доктор. Даже расматривая минералы у Ши Тоу, беспокойный консультант в первую очередь бросает взгляд на бледно-зелёный нефрит, вспоминая о столь любимом человеке.
Чжун Ли зовёт Бай Чжу на чай, делится интересными литературными находками и дарит украшения. В погоне за желанием угодить своей пассии, он проводит скоротечные летние деньки.
На закате того дня, уже в привычной манере он приглашает Бай Чжу в ресторан, на ужин.
С лекарем приятно вести разговор, он всесторонне развит. Приятно с Бай Чжу во всём, готов признать Чжун Ли. Начиная от маленьких чайных церемоний, заканчивая поцелуями — ты чувствуешь, как тебя мягко душит симпатия, влечение. Каждый мимолётный взгляд, каждая улыбка отпечатываются в душе древнего, как мир, существа.
— Я буду счастлив провести с вами свой единственный выходной, господин Чжун Ли — в груди мужчины эти слова отзываются эхом. Сладко, мягко, но скользко; для влюбленного до безумия бога, его речи звучат подобно дурману змея-искусителя.
— Тогда, как бы то ни было печально, на этом мы прощаемся. Желаю вам хорошего вечера, доктор Бай Чжу. — последние слова он проговаривает с легкой дрожью, — Не посчитайте меня похотливым животным, но во мне горит безмерное желание поцеловать вашу прелестную руку перед расставанием.
— Что вы, что вы! — смеется Бай Чжу, — Я никуда не убегу, а потому не стоит так трагично со мной "расставаться". Оставьте подобные излишества. Однако, ваши слова польстили моей тщеславной натуре.
— То, как вы откровенно насмехаетесь над моей влюбленностью заставляет меня ещё сильнее обожать вас, доктор.
— Вы неизлечимый романтик, господин Чжун Ли!
Чаншэн недовольно фыркает. Слушать каждодневное воркование своего дорогого друга и какого-то консультанта, будь оно проклято, похоронного бюро "Ваншэн"... надоедает! Цыкнув напоследок, она оборачивается на звук шагов.
Слышится тихий стук туфелек, и из тени выходит сонная ЦиЦи. Та устало зевает.
— Ах, это же малышка ЦиЦи. Я вас давно не видел, — удивляется Чжун Ли.
— ЦиЦи поспала и сделала зарядку. Бай Чжу, ЦиЦи хочет немного кокосового молока. Доктор Бай Чжу, — та вяло дергает рукова его халата, и даже не спешит обращать внимания на Чжун Ли.
— Ох, ЦиЦи, девочка моя, это, конечно же, очень хорошо, но лучше было бы сначало поужинать и только потом угоститься кокосовым молоком. У тебя может разболеться живот, — Бай Чжу опускается на корточки и кладёт руку на плечо дочери.
— Но ЦиЦи хочет кокосовое молоко.
— Кажется, я тебя немного избаловал... — вздыхает доктор, — Ты ведь не забыла поздороваться с господином Чжун Ли? — подлавливает он девочку.
Сам Чжун Ли тем временем, добро улыбаясь, стоял поодаль. Его всегда умиляла забота Бай Чжу о детях. Не редко в голове вырисовывалось сравнение доктора с матерью-гусыней, что любовно возится с птенцами и греет, защищает их под своим крылом в дождливые дни.
— Не стоит, не стоит, мне всё равно уже нужно уходить. Я вас задержал.
— Ох, это действительно немного растянулось. Тогда, я хочу пожелать вам хорошего вечера, господин Чжун Ли, — Бай Чжу тихонечко привстает и вежливо кивает ухажёру, тепло улыбаясь.
— И вам того же, — в ответ машет рукой консультант, медленно спускаясь по ступенькам.
"...И всё же, мне не позволили оставить поцелуй" — расстраивается он, дойдя до дома.
Хотя, домом это место он редко называл — всего лишь пристанище и склад всякой всячины. Пять комнат, включая небольшую кухоньку, большой зал и прихожая. Консультант прекрасно помнит, как ровно два года назад закупался комплектом мебели из песчаного дерева, тщательно проверяя его качество. Помнит он и о почти каждой сделке с ювелирами, которые изготавливали специальные фарфоровые игрушки — зяблик, заяц, змей и дракон. Получив свой заказ, Чжун Ли сиял от радости. Но сейчас игрушки стоят на подоконнике, представляя из себя блеклые и унылые куски камня. Просторные комнаты, заполненные маленькими сокровищами, диковинками и дорогими безделушками, кажутся мужчине совсем уж пустыми. С недавних пор, Чжун Ли перестал видеть в них какую-либо ценность.
Его драконья сущность, определенно, всё ещё падка на блестяшки. Однако сердцем своим, теперь уже похожим на человеческое, он пленён одной единственной драгоценностью.
"Я способен думать только о красоте его глаз. Мой разум настолько помутнился от терзаний любви, что я не могу порой вспомнить и собственное имя. Ох, Небеса..."
До глубокой ночи Чжун Ли тревожно метался из комнаты в комнату. Что-то ускользало от него. Он был тем, кто запомнил каждый контракт — он был и тем, кто не мог поймать маленькую важную деталь в потоке этих воспоминаний.
Когда же стрелки часов устремились за полночь, мужчина успокаивает себя: "Днём думы, ночью сны. Я попытаюсь вспомнить утром, это не может быть чем-то настолько важным, если я забыл..."
Так и лёг Чжун Ли спать, но что-то всё ещё не давало ему покоя даже во сне. Уж больно противно тикали фонтейновские часы, уж с большим трудом он прогонял тревожные мысли. Чжун Ли всё ворочался и постоянно просыпался. Трудно сказать, можно ли вообще выспаться в таких условиях.
В прочем, Чжун Ли проснулся уже через пять часов своего неспокойного сна. Сразу же он почувствовал резкое изменение своего тела.
"Срази меня бездна!" — хотел было ахнуть Чжун Ли, да не получилось, не свезло.
Отчего-то мужчина превратился маленького пухлого дракона. По началу Чжун Ли даже не смог выбраться из постели, запутавшись в простынях. Дракон был абсолютно потерян и не знал в какую сторону ползти, чтобы найти выход. Рожки и короткие лапки этому делу не помогали.
Что же случилось? Влюбленный и очень глупый Чжун Ли слишком поздно приходит к осознанию: "У меня должна была начаться линька. Началась".
Тогда всё встало на свои места. Мужчина растерял способность мыслить глубоко, не мог на чем-либо сосредоточиться, чаще злился и обижался из-за пустяков. Такое происходит только к приближению линьки. В сам период же, он становится агрессивнее, его трудно контролировать или успокоить. Сколько проблем от одной только старой кожи...
"Как быть? Что же скажет Бай Чжу если увидит меня таким?"
Растерянный дракон озадачено смотрит в пол. Сидит, сидит и думает.
"Ох..."
Ему захотелось пить. Чашки слишком далеко. До воды или чая не дотянуться.
Конечно, человеческая форма намного выше этой и, очевидно, лучше приспособлена к жизни в человеческих домах. В период, когда адепт становился маленьким драконом(для более удобного сбрасывания ороговевшей чешуи) он оказывался во много раз уязвимее. Поэтому Моракс выжидал и проводил свою линьку только под строгим присмотром Хранительницы облаков или Творца гор. В этот раз он попросту забыл, что это вообще должно было произойти.
"Ох... Чтож..."
Чжун Ли было хотел забраться обратно в постель и попытаться снова уснуть, чтобы отвлечь себя, быстрее скоротать время. Но это не оказалось простой задачей. Так и не справившись с задачей, дракон зубами тянет краешек покрывала, от чего оно падает, и ложится прямо на ковёр, постеленный в зале.
Ночь сегодня прохладная.
<...>
В дверь стучатся несколько раз. Тук-тук-тук. Стуки вскоре доходят до мирно сопящего дракона.
По пробуждению он оказывается совсем уж потерянным. Время, пространство, разум, люди, гости, шум — ничего из этого Чжун Ли не известно.
Доносится ещё три стука. Дракон теперь уж точно проснулся. Он осторожно выглядывает из под покрывала и настороженно смотрит на фонтейновские часы. К его удивлению, те показывали ровно шесть вечера. Дракон своим часам не поверил и, с трудом поднявшись, стал разглядывать обстановку за окном. Ошибки быть не могло. Солнце двинулось на запад и озаряло гавань красноватыми лучами. А это означало лишь одно:
"Моё свидание с милым ЧжуЧжу!.. Ах, так не вовремя превратился в это жалкое подобие ящера" — проскулил Чжун Ли, ровно в тот момент, когда кто-то снова постучал в дверь. Дракон взвизгнул, — "Должно быть это он!"
— Тц, мы стоим тут уже пять минут, а прийти на встречу он должен был ещё час-с назад, тебе не надоело ждать этого болвана? — раздраженно шыкает кто-то с улицы.
— Чаншэн, не стоит так спешить. Я уверен он бы не заставил меня ждать так долго без весомой причины, — отвечают спокойно и тихо, — Он не настолько ужасен, как ты считаешь — тяжелый вздох.
— Как знаешь, я просто о тебе беспокоюсь! Чшш, — шипит Чаншэн.
Взволнованный дракон еле волочит лапы до двери. Ещё больше труда ему приходится приложить, чтобы открыть дверь. Послышался щелчок и дракон, потеряв точку опоры, вываливается на деревянное крыльцо.
Чаншэн и Бай Чжу в изумлении смотрят на ранее не виданное существо. Мужчина, малость испугавшись, немного отшагнул, а змея же спряталась в его зелёных локонах и лишь осторожно выглядывала. Бедный недотёпа Чжун Ли, тем временем, старается прийти в себя. Ох и досталось же его рожкам!
Длилось это, к счастью, недолго. Бай Чжу жалеюче опускает усталые глаза и помогает неуклюжему дракону.
— Ты тяжелый, хах, — смеется доктор, — Кажется, твой хозяин хорошо о тебе заботился, да? — Чжун Ли стеснительно отводит взгляд; он не мог и подумать, что его спутают с домашним животным. Бай Чжу продолжает "беседу" с драконом, — Твой хозяин ведь дома? Ты можешь показать, где он?
— Очевидно он тебе не ответит! Это просто животное. Дурачок, с-совсем любовь мозги отшибла, — ругается Чаншэн.
— Но ты ведь мне отвечаешь, — парирует Бай Чжу.
— Я не "просто животное"! — обижено бросает змея. В ответ мужчина лишь улыбается и гладит подругу по голове.
Чаншэн смягчается. Змея не могла долго злиться на своего человека.
— Ладно, ты прощ-щ-щён, пф! Но с этим твоим Чжун Ли нужно что-то делать, — шипит Чаншэн, — Хмм... Думаю, с ним ничего не с-станется, если мы зайдём в его берлогу.
Дракон возмущенно смотрит на змею. Такой наглости он уж точно не ожидал. Более того, он не ожидал, что его драгоценный доктор Бай Чжу послушно исполнит прихоть вредной змеи.
— Хм... а по его жилищу и не скажешь, что бедность ему знакома. С-с-сам набивает комнаты дорогими блес-с-стяшками, а оплатить за себя ужин способен лишь изредка, фу-фу. — Чаншэн увлеченно рассматривает сокровища дракона. Ещё немного и змея была готова сползти с плеч друга, чтобы оценивающе поворчать и про остальную часть дома.
— Чаншэн, не ругайся на него так. Господин Чжун Ли просто немного забывчивый.
— Забывчивый? Скорее уж-ж финансово неграмотный.
Дракон возмущенно надувает щёки. Это замечает Бай Чжу — Ты не любишь, когда о твоём хозяине плохо отзываются? Ох, прости нас с Чаншэн. Она правда хорошая, просто волнуется обо мне...
— Тц, я не могу его учуять. Либо его тут нет, либо он содрал с с-себя кожу, — оповещает змея.