Он не должен был ревновать, но жгучее, темное, не поддающееся светлым описаниям чувство заполнило Се Ляня с ног до головы. Этот юноша, так схожий с ним, принцем, стоял слишком близко, слишком откровенно смотрел и, черт побери, касался кончиками пальцев руки его Сань Лана, когда передавал вино!
Ярость просто захлестнула Се Ляня. Принц резко развернулся и убежал, зная, что стоило ему пронаблюдать эту отвратительную сцену и дальше - Дом Блаженств сгорит в очередной раз и опять по его вине. Он малодушно отправился в сад, чтобы успокоиться. Вид медленно порхающих меж деревьев бабочек должен был утихомирить бьющееся в безудержном темпе сердце.
Ворох мыслей заполнил душу Се Ляня. Начиная с воспоминания обжигающе холодных ладоней Хуа Чэна на его коже и заканчивая тем, как принца, смущённого и неопытного в сексуальных делах, демон оставил наутро в одиночестве. Да, они были близки в прошедшую ночь, много ближе, чем когда-либо ранее. Да, Се Лянь до боли в пальцах признавал, что желает предаться плотским утехам со своим возлюбленным. Да, он ревновал.
Глупое чувство разгоняло кровь по венам, дурманило разум и не давало ясно мыслить. Очистить голову от этого потока однородной само-злости казалось непосильной задачей.
— Гэгэ? — раздался взволнованный голос Хуа Чэна.
Се Лянь обернулся. В темноте демонического города, при блеклом свете порхающих бабочек, непревзойдённый Собиратель цветов смотрелся просто очаровательно, особенно с таким редким растерянным выражением лица.
Собственническая мысль: «Он принадлежит мне, я — ему» — пронеслась в голове Се Ляня, и это стало последней каплей. Он сорвался с места, где стоял, буквально врезался в Хуа Чэна и суматошно, нервно потянулся руками к родному лицу, чтобы притянуть его ближе и впиться в губы сладким, жадным поцелуем.
Сань Лан заключил принца в объятья, отзываясь на требовательное прикосновение так же голодно. Он сжимал тонкую талию аккуратно, твердо, целовал властно, но в то же время так ласково. Их языки сплелись в невероятном танце, а тихий стон, сорвавшийся с уст Се Ляня, спровоцировал Хуа Чэна действовать немного по-другому.
Се Лянь не понял, в какой момент под ним оказалась мягкая поверхность кровати, а он сам — обвивал бедра демона ногами. Его руки хаотично двигались по торсу Хуа Чэна, стремительно срывая все лишнее мешающее одеяние. Сам он подвергся схожей атаке: одежда была сдернута и откинута в сторону, лишь легкие штаны остались на месте — их немного приспустили.
— Гэгэ, — выдохнул Хуа Чэн, когда они на короткий миг оторвались друг от друга. Он хотел спросить, что нашло на его принца, но встретил в ответ полный желания взгляд, и любые вопросы перестали иметь значение.
Они еще не перешли грань, разделяющую секс и невинные ласки. Хуа Чэн уважал невинные и целомудренные порывы Се Ляня, а сам принц слишком долго пребывал в воздержании, чтобы понимать каково это — жаждать, обладать и отдаваться.
Но вот сейчас они переплелись телами, чувствами, мыслями, не осталось и цуня пространства меж ними. Воздух, по ошибке стремившийся проскользнуть, сгорал на подходе, а вся комната была заполнена шорохом смятых простыней и тяжелого судорожного дыхания — одного на двоих. Хуа Чэн покрывал прикосновениями, поцелуями, укусами, ласками тело принца. Он вёл носом по шее до уха, оставлял свои метки, с наслаждением пил ластящееся к нему тело.
Се Лянь пропал. Он извивался, стремясь получить желанные прикосновения, путался пальцами в чужих волосах, не в силах отпустить от себя Сань Лана. Когда его живота коснулся горячий влажный язык, он прильнул ближе, подался выше, чтобы получить больше, чтобы ощутить на себе любимые губы. Руки принца соскользнули с волос, зацепились за широкие плечи Хуа Чэна: ведь если падать, то только так — в его объятьях.
Протяжный, рваный стон-вздох сорвался с губ Се Ляня, когда после живота чужой язык коснулся головки члена. Он перевел затуманенный взгляд на Хуа Чэна, но увидел только, как его голова ритмично двигалась вверх-вниз. Это, вместе с обжигающим ощущением сомкнувшегося на члене рта, полностью дезориентировало принца. Он неосознанно двинул бедрами раз, второй, пока его жестко не зафиксировали в одном положении.
— Нам не нужно торопиться, да, гэгэ? — прозвучал совсем рядом тихий, глубокий голос Хуа Чэна. Он оторвался от увлекшего его процесса ублажения, чтобы сорвать очередной поцелуй с губ принца.
Совсем он не ожидал, что Се Лянь проворно подастся вперед: обнимет его ногами, стиснет в захвате талию, а руками — полезет к штанам. Действуя на смутном понимании и инстинктах, он дрожащими пальцами проник под линию штанов, касаясь стоящего члена подушечками. Мелко поглаживая головку, принц привыкал к новому ощущению: трогать так другого, пусть и близкого человека, было непривычно.
Глухой, с рычащими нотками стон сорвался с уст Хуа Чэна. Он и подумать не мог, что его невинный цветок так быстро начнет раскрываться и искушаться. Сомкнув зубы, демон замер, навис над Се Лянем, впитывая столь прекрасный, раскинувшийся под ним вид. Принц пылал: его искусанные губы налились заманчивым алым цветом, а на щеках расцвел нежный румянец. Взгляд, что расплавленное злато, покорял своей любовью из-под опущенных ресниц. Не сдерживая порыв, Хуа Чэн наклонился и нежно поцеловал его веки.
Такое любовное прикосновение добило Се Ляня. Он, переместив руки на шею Хуа Чэна, притянул к себе, сливаясь с ним в поцелуе.
Бедра их, в это же время, начали плавное движение навстречу друг другу. Не скрытые тканью, члены терлись, соприкасаясь по всей длине. Се Лянь сильнее сжал демона ногами. Господствующим в его теле желанием было свести колени. Хуа Чэн тихо хмыкнул в поцелуй и, продолжая одной рукой удерживать голову принца, протиснул вторую меж ними. Он обхватил изящной ладонью их обоих и принялся ритмично гладить.
Поглощенный неудержимым жаром Се Лянь пылал в океане чувств. Ему было горячо, но в то же время холодное тело Хуа Чэна обжигало ледяной волной. В голове не осталось ни единой мысли, только застывшее имя, вырывающееся время от времени наружу. Принц как в бреду шептал: "Сань Лан, Сань Лан, Сань Лан, Сань Лан…"
Это была его молитва.
Замерев натянутой струной, вцепившись всеми конечностями в Хуа Чэна, Се Лянь с протяжным стоном кончил. Его тело в тот же миг расслабилось, осыпалось лепестками полученного удовольствия на кровати. Хуа Чэн, не сводивший внимательного взгляда с принца, запечатлел видение в себе. Оно отпечаталось у него на внутренней стороне века, как и все картины его любимого бога до этого.
Но, словно одного вида было мало, он склонился и принялся медленно покрывать лицо Се Ляня поцелуями. Сначала лоб, потом разгладил языком сведенные в напряжении брови, задел кончик носа, коснулся губ, подбородка. Хуа Чэн рукой огладил шею и невесомо коснулся кадыка. Он продолжил свой путь вниз, к животу, слизывая расплескавшиеся по телу соки.
Се Ляню казалось, что он в реке, и течение омывает его с головы до пят. Он слабо шевельнулся, пытаясь рукой словить ускользающую волну, но поймал лишь пару прядок волос.
— Гэгэ в порядке? — шепотом спросил Хуа Чэн, нависнув сверху. Его волосы куполом защищали лицо принца от внешнего мира. — Хочешь пить?
— Хочу.
С тихим смешком, следя за разнеженным Се Лянем, Хуа Чэн помог ему сесть в постели, а после, почти не глядя, махнул рукой. Кувшин с водой всегда находился на прикроватном столике. Руки принца подрагивали, поэтому демон помог ему сделать пару глотков. И уже после, отставив полупустой сосуд в сторону, легко поцеловал принца. В этом касании не было страсти, лишь нежность.
— Надо признать, гэгэ меня удивил, — поддев пальцем подбородок и повернув лицо Се Ляня к себе, сказал Хуа Чэн. — Могу я узнать, что тебя так взволновало?
Принц смущенно потупил взгляд и покраснел пуще прежнего. Он хотел бы признаться, что дело в ревности, но не мог. В его понимании это чувство недостойно идти бок о бок с любовью! Ведь ревнуют те, кто не уверен в партнере, а в верности Сань Лана сомневаться не приходилось. Все сковывающие его чувства мысли были направлены лишь вглубь него самого.
— Тот юноша, — спустя продолжительное время, признался Се Лянь. Обещание быть честным победило в поединке с совестью, поэтому, подумав, он и рассказал: — Он был слишком близко к Сань Лану.
— …юноша? — Хуа Чэн задумчиво склонил голову в попытках вспомнить. Лишь просмотрев воспоминания о встрече, что случилась до того, как он увидел стремительный побег его Се Ляня, демон наконец понял, о ком шла речь. — Гэгэ ревновал?
Се Лянь вспыхнул и отвернулся, не в силах сказать и слова.
— Гэгэ не стоит волноваться, — мягко сказал демон, притягивая принца для невесомого поцелуя, — мне не нужен никто, кроме тебя, я не вижу никого, кроме тебя, и я хочу только тебя. Ваше Высочество…
— Я знаю, — пробормотал Се Лянь, но закончить фразу и сказать: «но я боюсь, что не могу дать тебе всего, что ты желаешь» — не смог.
Они сидели на постели, полуголые, едва прикрытые в интимных местах. Се Лянь подтянул к себе колени и с обреченным всхлипом уткнулся в них лицом. Сань Лан нежно провел по волосам принца, пропуская сквозь пальцы прядки. От такой ненавязчивой ласки Се Лянь затих, перестав дрожать всем телом, и демон притянул его в свои объятия.
— Если гэгэ боится, что не удовлетворяет меня, — медленно, словно сомневаясь в звучании слов, начал Хуа Чэн, — то это напрасный страх.
Се Лянь вздрогнул, выдавая, что Хуа Чэн попал в точку своим предположением.
— Что мне с вами делать, Ваше Высочество, — простонал демон, уткнувшись в плечо принца, так удобно расположенное напротив. — Вы сводите меня с ума.
В подтверждение своих слов он медленно покрыл открытую шею поцелуями, а руки его сжали напряженного принца. Они блуждали по телу Се Ляня, особо нигде не задерживаясь, порхали подобно мимолетным мгновениям, оставляя после себя ощущение бесконечных фантомных прикосновений.
— Сань Лан, — откинув голову на крепкое и надежное плечо демона, прошептал Се Лянь, — я… мне…
— Мне остановиться? Гэгэ вновь дрожит, — промурлыкал на розовеющее ухо Хуа Чэн.
— Не хочу, чтобы Сань Лан останавливался, — на выдохе, отчаянно смущаясь своего же желания, сказал Се Лянь. И, чтобы не дать и шанса на отступление, принц схватил ладонь Хуа Чэна, переплел их пальцы в единый узор и поднес руку к губам для невесомого поцелуя. Ему абсолютно точно не хотелось прекращать то, что сейчас происходило за закрытыми дверьми спальни.
Жар накатывал на Се Ляня, согревая тело и душу. Пальцы на его ногах поджались, а вдоль позвоночника прошлась волна приятных мурашек. Хуа Чэн продолжал покрывать поцелуями открытую шею, куснул выпирающее крыло лопатки и резко толкнул принца на кровать.
С тихим вскриком Се Лянь упал грудью на постель, в последний момент выставив согнутую в локте руку как опору. Он оглянулся, ловя в ответ темный, жгучий, оголяющий до костей взгляд демона. Хуа Чэн медленно наклонил голову к спине принца, подул на обнаженную спину и сразу после — поцеловал. Се Лянь выгнулся, подался бедрами назад и, не сдерживаясь, застонал.
В этот раз все ощущалось по-другому, не как в приятном дурмане, словно он завязшая в паутинке бабочка, нет. Се Лянь отчетливо ощущал каждое прикосновение. Начни Сань Лан выводить на его коже слова любого из стихов — принц распознал бы каждый символ.
Закрыв глаза, чтобы погрузиться в этот поток бесконечного наслаждения, Се Лянь уловил намерение демона оголить его полностью. Принц не стал сопротивляться, наоборот, он приподнял колени, чтобы Хуа Чэну было удобней стянуть остатки одежды и откинуть их в сторону. Оставшись обнаженным, прикрытым лишь ворохом распущенных волос, Се Лянь запоздало вспыхнул и попытался сомкнуть колени, зажаться в своем смущении.
— Гэгэ так прекрасен, — прошептал Хуа Чэн, нависнув сзади. Се Лянь онемел, понимая, что Сань Лан так же разделся полностью. — Я хочу, чтобы гэгэ знал: он всегда может меня остановить, и я подчинюсь.
Се Лянь с силой заставил себя перевернуться на спину. Сглотнув густую слюну, он смело открыл глаза и встретил пылающий взгляд Хуа Чэна. Принц засмотрелся: в полумраке, с растрепанными волосами, покрасневшими от частых поцелуев губами — демон был прекрасен. На его щеках не было смущенного румянца, а в единственном глазе расплескалась бездна страсти. Казалось, продолжи они сейчас — оба пропадут навсегда. Но даже если и так, то пропадут они вместе.
— Не хочу, чтобы Сань Лан останавливался, — повторил свои же слова Се Лянь. Он поднял руку и коснулся прохладной щеки демона. Принц мазнул большим пальцем по скуле, двигая ладонь в сторону уха, а достигнув его — очертил контур и легко сжал мочку. Вплетаясь пальцами в волосы, Се Лянь потянул на себя Хуа Чэна, чтобы припасть губами в очередном поцелуе.
Они целовались долго, не пытаясь торопиться, наслаждаясь мягкими прикосновениями губ. Хуа Чэн ловил каждый тихий стон принца, покусывал контур челюсти, ласкал языком открытую тонкую шею, изящный изгиб ключиц. Он оглаживал кончиками пальцев бока Се Ляня, невесомо проводил ногтями по плоскому животу.
Когда принц совсем расслабился и перестал зажиматься, откликаясь на каждое касание, Хуа Чэн провел рукой по внутренней стороне его бедра, разводя ноги шире. Се Лянь не сопротивлялся, охотно подаваясь на неозвученную просьбу. Он даже качнул бедрами, бессознательно, не желая разрывать контакт тел, и, почувствовав как Сань Лан гладит его меж ягодиц, поддразнивая, приоткрыл глаза.
И наткнулся на внимательный взгляд Хуа Чэна.
Тело Се Ляня выгнулось дугой, когда он почувствовал, как длинные изящные пальцы Сань Ланя проникают в него. Это не было неприятно, лишь непривычно — ощущать внутри себя ритмичное движение. Принц вцепился в крепкие плечи Хуа Чэна и почти сразу закинул одну ногу ему на талию, зацепившись, чтобы не теряться в пространстве. Вторую же он согнул в колене, прижимаясь к прохладному боку демона. Поза, в которой он оказался, смущала своей открытостью, но Се Лянь не хотел что-то менять.
Он сосредоточенно отдавался непривычному чувству, не понимая, что пальцев в нем уже несколько. Се Лянь тяжело дышал, ему самому казалось, что он умирающий, нуждающийся в глотке воды. Вот только единственной водой, что могла утолить его жажду, был Сань Лан, и он — рядом. Держал его, не давая упасть в пропасть, надежно прижимал к себе.
Закончив подготовку, Хуа Чэн наклонился к мычавшему легкие возмущения принцу и втянул его в глубокий поцелуй. Проведя со сдерживаемой силой по боку Се Ляня, демон медленно проник в податливое нежное тело. Принц, терпящий любую боль, был на удивление отзывчивым, остро реагируя даже на случайную ласку. Он, не знавший мягкости прикосновений много веков, таял под уверенными движениями Хуа Чэна.
— Сань Лан…
Се Лянь вцепился в Хуа Чэна, обвил его ногами и руками, стремясь раствориться в этом моменте. Он, слишком остро воспринимавший каждое неторопливое движение, старался двигаться в унисон.
— Я рядом, — прошептал Хуа Чэн, поддерживая принца. — Я всегда рядом, Ваше Высочество.
Громкий стон утонул в поцелуе. Сань Лан двигался, сдерживая резкие порывы, смакуя ощущение пальцев Се Ляня на своей спине. Аккуратные ноготки царапали кожу, оставляя едва заметные следы, но любая отметка его бога — желанное клеймо.
Подхватив принца за талию, Хуа Чэн слегка изменил угол движения и отстранился, чтобы насладиться представшим перед ним видом. Се Лянь, чья грудь вздымалась от тяжелого дыхания, смотрел расфокусированным взглядом. Заметив, что Сань Лан внимательно следит за ним, принц неосторожно облизнулся и подался бедрами навстречу, усиливая проникновение. Сорвавшийся одновременно стон утонул в быстром, неглубоком поцелуе.
Хуа Чэн любил одарять Се Ляня ласками и больше всего на свете ему нравилось целоваться. Он сминал чувствительные губы, кусал их, облизывал, втягивал в свой рот и ловил срывающиеся с уст принца звуки. Демон не верил, что однажды ему представится шанс попробовать его высочество наследного принца на вкус, но вот сейчас он может с трепетом принимать чужое дыхание.
Движения Хуа Чэна ускорились. Он слегка отстранился, прервав поцелуй, чтобы тут же прильнуть к открытой, ждущей чужого лба, шее. Словно кот, он ластился всем телом и получал такой же отклик от Се Ляня. Вторая разрядка получилась у них спокойней первой.
Се Лянь судорожно сжался вокруг члена демона, не выпуская его из себя. Почти без сил, цеплявшийся пальцами за плечи Хуа Чэна, принц не хотел разрывать объятья.
С тихим смешком Сань Лан перевернулся на спину, помогая Се Ляню с удобством разместиться сверху. Принц спрятал лицо в изгибе шеи демона, в смущении, но срываться убегать он не торопился. Постепенно он остывал, но замерзнуть от гуляющего по комнате ветерка Хуа Чэн не дал — накинул на них подвернувшееся одеяло.
— Гэгэ в порядке? — пропуская сквозь пальцы волосы Се Ляня, спросил Хуа Чэн.
— Сань Лан уже спрашивал меня, — вяло откликнулся принц, нежась от получаемой ласки. — Мне очень хорошо.