Часы пробили полночь, намекая на необходимость покинуть эту угнетающую реальность и укрыться в объятиях сновидений. В эти моменты, когда мрак поглощает и заслоняет за собой всё сущее, ничто не может придать такую радость, как мир обмана, где картинки сменяют друг друга, окутывая забвением печальную жизнь. Там, где серые оттенки надежды восстают из пепла, виртуальные краски живут своей активной жизнью, позволяя забыть о тягостной реальности и окунуться в мир, пусть и не вечных, но грёз.
На дворе стоял июнь 1968-го года. Сумеречное небо чёрным покрывалом расстилалось над безжизненным городом. Луна, что таилась за тяжёлыми облаками, лишь изредка проникала на территорию приюта, едва освещая тропинки и иногда бросая мягкий свет на окна. Улицы, искажённые шрамами этой эпохи, словно памятник тленности и разочарованию, скрывали в себе тайны утраченных мечтаний.
В пустой столовой, зажавшись в дальний от окна угол, с лёгким цинизмом сидел 25-ти летний чёрный волк. Он безуспешно намеревался хоть на мгновение погрузиться в свой внутренний мир сновидений. Это ощущалось как зависимость, как потребность, без которой он чувствовал себя никем. Сколько бы раз он ни возвращался туда, в конечном итоге подобных сеансов хотелось всё больше. Волк был привязан к этому месту не только преподавательской деятельностью, но и собственным побегом от реальности, которую он презирал. Ему было известно, что никто другой не возьмётся за обучение этих маленьких лисят, ведь никто не готов видеть в них нечто большее. Что-то, что он увидел сам. И в этих воспитательных моментах воспламенялись остатки надежды, позволяя хоть и ненадолго, но понять и принять эту действительность такой, какая она есть.
Затемнённые углы столовой приветствовали ночь своим бездействием. Призрачный и едва уловимый свет, исходящий от Луны, проникал через окно, лишь поверхностно освещая узкое пространство. Тени аккуратно плясали по стенам, раскрывая завораживающие контуры предметов. И в этой обстановке Волк провёл уже больше часа.
Внезапно острый волчий слух уловил неизвестные шорохи из коридора. Обратив всё своё внимание на дверной проём, спустя пару мгновений он увидел лисёнка, что старался незаметно выглянуть из-за угла. Его мех даже при слабом освещении не терял своего рыжего окраса, а мордочка изображала сначала недоумение, а затем и лёгкую таинственную улыбку.
— Привет, Джонни, — произнёс волк, смягчая своё безжизненное выражение и придавая ему оттенок доброты и тепла. — Что же ты не спишь так поздно?
Лисёнок окончательно появился из-за угла дверного проёма. Шаг за шагом он приближался к волку, словно распространяя вокруг себя атмосферу лёгкости и радушия.
— Не беспокойтесь, учитель. Я просто не хочу сегодня спать, — уже серьёзно произнёс лисёнок, не пытаясь скрыть свои истинные намерения.
— Вот как... — тихо проговорил волк, на мгновение затаив дыхание. Он не понимал, как можно осознанно отказываться от сна, ведь для него в жизни не было ничего более прекрасного, чем плавания в том богатом, живописном внутреннем мире. Даже кошмары он воспринимал с почтительностью, ведь они приносили в его жизнь эмоции — неотъемлемую часть любого существования.
— Вы чем-то огорчены? — лисёнок остановился в паре шагов от волка, и его мордочка приобрела задумчивый вид.
Тот лишь бросил молниеносный взгляд, а затем слабо улыбнулся.
— Разве что тем, как ты меня называешь. Ну какой с меня учитель, Джонни? Для вас я простой воспитатель, который хочет быть вам другом. А часто ли друзей называют учителями?
— Я думаю, что каждый воспитатель должен быть учителем, а каждый учитель должен быть другом, — отозвался лисёнок. — И мне кажется, одно другому не мешает.
Волк аккуратно встал. И в этот момент он показался огромным для пятилетнего Джона. Настолько, что казалось, будто потребуются два таких же лисёнка, дабы компенсировать разницу в росте.
— Ты прав. В который раз я поражаюсь, насколько ты умён не по годам, — сказал волк, отступая на шаг в сторону, а затем направился к электрическому чайнику в углу, продолжая свои размышления: — Мне кажется, что важно быть простым существом, освободиться от этих сложных определений. Возможно, именно в них зарождаются все наши проблемы. Ты так не думаешь?
Спустя ещё несколько мгновений он добавил:
— Кстати, не хочешь налить себе чашечку чая? Не спать всю ночь — довольно непростая задача.
Когда он подключил вилку к розетке и нажал на кнопку, ничего не произошло. Индикатор, который должен был загореться, даже не соизволил мигнуть.
— Интересно, — волк задумался. — Электричество отключили? Джонни, включи свет, пожалуйста.
Подчиняясь указанию, лисёнок подошёл к выключателю, находившемуся чуть выше его роста, и осторожно щёлкнул. Свет в столовой так и не вспыхнул, словно утаил свои лучи в неизведанных глубинах, а столовая всё также оставалась во мраке ночи.
— Хорошо. По всей видимости, какие-то перебои. Думаю, к утру восстановят.
— Скорее всего. В нашем районе это не редкость.
— Это точно. Наш район никогда не баловался удобствами. Но знаешь, иногда я задумываюсь, что, если бы у нас были все эти современные технологии и удобства, о которых мы слышим. Не приходило ли тебе в голову такое?
— Ну конечно! Я иногда смотрю на эти рекламы с новыми автомобилями и техникой и просто мечтаю о том, чтобы они стали доступными каждому. Но не похоже, что это когда-нибудь произойдёт.
— Ты прав. В этом мире, Джонни, всегда будут те, кто может себе такое позволить, и те, кто не может. Вопрос в том, какой путь ты выберешь и кем в итоге станешь. Я думаю, скоро ты начнёшь осознавать, насколько беспощаден и несправедлив наш мир. Тем, кто играет по его правилам, он воздаст, а тех, кто их нарушает, ждёт другое будущее... Какое именно, ты узнаешь сам.
— Но как же мне жить? Кем стать?
— Я не могу выбирать за тебя твой путь, так как не хочу брать ответственность. Но я также надеюсь, что ты сохранишь доброту в своей душе и покажешь миру, что лисы — на самом деле достойные члены общества...
Их разговор наполнялся оптимизмом и надеждой, несмотря на суровые условия жизни в приюте и одном из неблагополучных районов города, с которыми они регулярно сталкивались.
— Думаю, когда-нибудь наступит день, когда лисиц перестанут ненавидеть. Но к сожалению, сейчас мы не можем повлиять на это, — произнёс волк, направляясь к выходу. — Пойдём посмотрим, что там у остальных.
— Вперёд! — ответил лисёнок.
———
Проходя по тёмным корридорам третьего этажа, волк быстрым взглядом осматривал всех спящих лисят, расположенных в разных комнатах. Прямо возле дверного проёма одной из комнат сидел лис-воспитатель, молча погрузившись в свои томительные размышления, которые, казалось, полностью поглотили его, будто огромная беззубая пасть неведомого существа. Он выглядел столь уставшим и измотанным работой, что легко мог произвести впечатление спящего животного. Но это было далеко не так.
Совершенно не пошевелившись, лис тихим, но слегка грозным тоном прошептал:
— Ник, не разбуди детей.
— Я знаю. Пусть спят, — также шёпотом ответил волк.
Повернувшись к лисёнку Джонни, он лишь тихо кивнул и направился дальше. Пройдя в конец здания и встав возле окна, Николас посмотрел на то, как под светом луны неровными очертаниями вырисовывалась улица со своими грубыми асфальтами и тротуарами, лишёнными всякого освещения.
Джонни ловко запрыгнул на старый обшарпанный подоконник и присел, облокотившись о стену оконного проёма. Волк был поражён тому, насколько высоко способны прыгать лисицы. Это не было уровнем кошки, разумеется, но для него, как волка, осознание такого чудесного и грациозного прыжка было поистине восхитительным.
— Скажи, Джонни, кем бы ты хотел стать, когда вырастешь?
— Мне кажется, будет неплохо шить одежду для всех видов зверей, а не только лисиц. Я думаю, что если другие начнут нам доверять, то изменят своё отношение.
— Согласен. Это звучит довольно неплохо. На самом деле слишком много зверей желают стать кем-то очень крутым. Одни хотят стать полицейскими, другие — космонавтами, третьи и вовсе — руководителями. Но не так много тех, кто понимает ценность таких, казалось бы, незаметных профессий. Однако... — волк задумался и попытался подобрать слова, чтобы не испортить мечту подрастающему поколению и в то же время направить его на оптимальный путь. — Что будешь делать, если никто не захочет покупать одежду, созданную лисицами?
Вместо ожидаемого огорчения, Николас увидел лишь кратковременную задумчивость, а затем и услышал ожидаемый ответ на свой вопрос:
— Я надеюсь, что у меня всё получится.
— Понимаю... В любом случае реальность такова: пока ты не сломаешь в этой жизни всё, включая себя, тебе будет очень трудно достичь успеха. Лишь самые сильные, самые злые и самые хитрые достигают такого.
— Но мы же лисы. Нас упрекают в хитрости, почему же тогда наша жизнь не такая, как у других?
Волк тихо выдохнул.
— Я думаю, это потому что истинным злодеям нужны те, на кого можно сбросить все свои грехи. Звери сейчас слишком глупы, они напуганы. И к сожалению, пока их сознанием так усердно управляют, вас ждут лишь неприятности. Но мне остаётся надеяться, что вы будете достаточно сильными, чтобы им противостоять. Когда-нибудь всё наладится, но сейчас...
Что-то остановило Николаса от завершения своей мысли. Чувстительный нос учуял неприятный запах, исходящий откуда-то снизу. Не прошло и нескольких секунд, как он осознал, что это могло означать.
— Тоже чувствуешь это? Такое чувство, будто что-то где-то горит.
Джонни принюхался и на несколько секунд замер.
— Там!
Джонни и Николас сразу же спустились вниз. На лестничном пролёте они обнаружили, как старая деревянная дверь, ведущаяя в подвал, засияла багрово-оранжевым цветом, пропуская через узкие щели густой и чёрный дым, вздымавшийся вверх.
Пламя охватило собой деревянные стены, которые являлись каркасом лестницы, и начало плавно, издавая при этом характерные потрескивания, перебираться на сами ступеньки.
Это нагоняло тревогу на маленького Джона, отчего он буквально замер в одной позе, словно не имевшая жизни статуя. Его оранжевая шёрстка, казалось, слилась воедино с цветом того самого пламени.
Волк, что стоял рядом, стараясь быть мягче, попросил лисёнка следовать за ним, хоть это и получилось слегка грубо.
— Давай, пошли!
———
Пробегая по второму этажу вдоль зелёных полос на светлых стенах, волк обнаружил то, что ему было нужно — огнетушитель. Не церемонясь он сорвал его со стены и направился к лестнице.
Вместе с ним, не отставая, бежал и Джонни, который сейчас казался напуганным. Его мысли путались, вся реальность сейчас казалась лишь каким-то сном, и как бы он ни пытался противостоять этой сонливости и внутренней изматывающей вялости, ему не удавалось полностью её погасить.
— Джонни. Встреться с Баки. Расскажи ему. Пусть разбудит детей. Я потушу ог…
— Я уже знаю, — ответил тот самый, внешне вечно устало выглядящий лис, который сейчас спускался вниз. — Джонни, пойдём. Наверху безопаснее.
— Да, Джонни, иди. Ещё увидимся.
Лисёнок на мгновение задумался, но затем быстро побежал на третий этаж, где его встретил Баки.
Волк, спускаясь вниз, столкнулся с серьёзной проблемой: чувствительные органы, на которые он обычно полагался, сейчас были обмануты и парализованы. Звуковая атака, состоящая из бесконечного треска дерева, исказила его слух, зрение затуманила чёрная завеса, а запахи были заглушены неестественным дымом, окутывающим всё пространство вокруг него.
Волк активировал огнетушитель, направляя струю на языки пламени. Шагая вперёд, чтобы охватить остальные участки возгорания, он неожиданно ступил на обгоревшую ступень, которая под ним предательски проваливалась вниз. Лапа волка оказалась в плену между горящими досками, а сам он, сжимаясь от острой боли, неудержимо потерял равновесие, едва схватившись за горящее перило. Боль заставила его рефлекторно выпустить из своих лап огнетушитель, который тут же покатился вниз, скрываясь где-то во мраке первого этажа.
— Чёрт! — Николас попытался встать, но нога, взятая в огненный плен, не могла освободиться. Он попытался выдернуть её силой, и это вызвало ещё большую боль. Настолько сильную, что из глотки раздался громкий крик. Выбравшись, он всё равно не мог быстро передвигаться, ведь при каждом шаге нервный импульс боли распространялся по всему телу.
Встав на четвереньки, волк попытался оттянуть обгоревшую заднюю лапу, чтобы не нагружать её. Из-за эволюционной потери равновесия он упал, едва добравшись до второго этажа.
Баки с заметным волнением подбежал к нему, крепко охватив и позволив опереться на него. Несмотря на внешнюю худобу, Баки оказался весьма сильным и крепким лисом, который, тем не менее, покачивался из-за тяжести.
— Спокойно, Ник, спокойно, — тихо прошептал лис, продолжая поддерживать волка, что произносил одну и ту же фразу:
— Всё в порядке. Я справлюсь.
На третьем этаже из дверных проёмов на них перепуганным чуть ли не до смерти взглядом смотрели лисята, которые уже осознали весь масштаб проблемы.
Осторожно уложив волка на кровать, лис быстро метнулся к окну и окинул его взглядом, оценивая высоту снаружи.
— Почему бы нам не спуститься со второго этажа, — спросил лисёнок Джимми, с грустью смотря на волка.
— Первый этаж весь в огне. Здание деревянное, очень скоро пол на втором этаже рассыпится, — со всей серьёзностью ответил Баки.
— Так, слушайте, — произнёс волк, приподнявшись и сев на кровать, всё так же опираясь лишь на одну ногу. — Сейчас все делаем канат из простыней и тряпок и начинаем спускаться. Старайтесь не прыгать с высоты, третий этаж для вас это не шутки.
— А вы? — вопросила лисичка Эмми, которая стояла ближе всех к волку.
— Мы спустимся после вас, — быстро и сухо ответил Баки. — Давайте, друзья, на раз-два. Время поджимает.
———
По окончании изготовления каната из простыней, Баки, схватив стул, двумя мощными ударами разрушил окно на множество осколков. Мерцающие под лунным светом остатки разбитого стекла были раздроблены им же, расчищая путь к спасению. Баки быстро сбросил самодельный канат вниз и начал подгонять лисят, стоящих на пути, чтобы они спустились вниз. Один за другим, дети аккуратно обхватили канат, спускаясь в глубины безопасности.
И только Джонни начал что-то подозревать, хоть и не стал встревать в разговор. Когда все дети перебрались вниз и очередь дошла до него, он с заметным волнением произнёс:
— Вы говорили, что спуститесь позже. Но ведь видно, что канат едва выдерживает нас. Для вашего веса он не сгодится. Как вы собираетесь выбраться?
— Джонни… — начал говорить Баки. — Мы выберемся, но сначала нужно чтобы ты спустился по канату.
— Но это ведь обман, правда?
— Быстрее, времени не так много. Дым доносится до нас. Скорее всего, второй этаж уже горит, — ответил волк.
Джонни хотел возразить, но взгляд Баки, наполненный тревогой и настойчивостью, заставил его задуматься. Он осознал, что время работает против них, и принял решение довериться своим воспитателям.
— Хорошо, я спущусь. Но вы обязаны найти другой путь для своего спасения, — сказал лисёнок, чувствуя, что решение принято поспешно. Но времени обдумывать что-либо сейчас не было.
Джонни осторожно взобрался на канат и начал спускаться. Каждое покачивание каната усиливало его тревогу, но он сосредоточился и двигался вниз. В его голове крутились мысли о том, чем он мог бы помочь тем двум спастись. Вокруг уже собралась вялая толпа зевак в виде лисиц, которые не пытались ничего сделать, лишь наблюдали, как пылают два этажа.
Внезапно что-то сверкнуло, какая-то молниеносная вспышка, заставившая стены первого этажа обрушиться на землю, подняла ввысь столб дыма. Здание покачнулось, а Джонни не удержался и начал падать вниз.
В это мгновение одна из лисиц, до сих пор находившаяся в инертном состоянии, растерянно оживилась и с хищной ловкостью поймала падающего лисёнка, спасая его от жёсткого удара о землю.
***
В горящем помещении раздался сухой и протяжный кашель. Лис открыл глаза и увидел, что ранее безопасный третий этаж теперь окрасился ярко-оранжевым. Волк тем временем пытался встать, хотя по его кашлю было слышно, что он надышался ядовитым газом. Очаг горения на его шерсти постепенно распространялся по всему телу.
— Ник! Ты как? Жить будешь?
— К сожалению, да, — отозвался волк и покатался по полу, потушив пламя на своём теле. Его зрачки были расширены, что свидетельствовало о сильной физической боли, которую он терпел и прятал за такой шуткой.
— Чёрт. Если мы ещё подышим этой гадостью, то боюсь нам будет несладко.
— Ты прав. Как бы я не хотел тут остаться… — волк вновь прокашлялся. — Не думаю, что сейчас самое время умирать.
— Я рад, что ты это понял, — с лёгкой улыбкой ответил лис. — Вот видишь то окно? Мы сейчас, скорее всего, на первом или втором этаже. Идти можешь?
— Да, могу, — кивнув, сказал волк, прежде чем вновь разразиться кашлем. — Пока ты не сломлен духом, не будешь сломлен физически.
— Золотые слова, философ ты наш, — лис подошёл к волку и вновь его приподнял, стараясь не упасть вместе с ним. — Ладно, нам лишь нужно добраться до окна. И не в такие передряги попадали.
Наконец лис и волк подошли к окну, их серьёзные глаза внимательно проникали сквозь стекло. Открывшаяся перед ними картина оказалась жестокой и беспощадной: последний выход наружу был заблокирован развалившимися обломками и раскалёнными металлическими конструкциями. Кажется, сама судьба подкинула им ловушку, из которой нет пути к спасению. Однако, несмотря на отчаяние, они осознали, что им необходимо найти альтернативный выход, иначе они останутся заточёнными в этой смертельной ловушке.
Чувствуя нарастающую панику, лис быстро размышлял о возможных путях спасения. Вдруг его взгляд упал на старый и ржавый вентиляционный люк, расположенный в стене неподалеку. Баки предложил проникнуть через него. Когда они подошли к нему, волк проверил место и просунул туда морду.
— Прости, Баки, но я туда не пролезу. Давай уж сам.
— Чёрт… Значит не сгодится. Ты тоже меня прости, но я не собираюсь тебя тут оставлять. И бесполезно меня отговаривать.
— Я уже это понял, — не успел волк закончить свою речь, как пол рухнул под их лапами и они двое оказались в огненном плену.
Везде царило пламя, его языки непреклонно обжигали их тела, оставляя следы и ожоги на шерсти и дрожащих лапах. Вихри огня искрились вокруг, создавая картины неотвратимого разрушения. Воздух пронизывался токсичными соединениями, а зловещие отблески пожара мерцали в глазах, словно демонический лик.
Видимость из-за дыма оказалась настолько низкой, что они не могли ориентироваться в пространстве и найти хоть зацепку для верного направления. Они шли по горящему полу, стараясь избегать открытого огня. Когда они прижались к стене, Баки нащупал задней лапой что-то холодное. Взяв этот предмет, он сразу понял, что это огнетушитель.
Прокашлявшись, лис направил охлаждающую струю вперёд, стараясь потушить пламя. Ему требовалось всего лишь найти направление, сориентироваться в этом месте, и тогда, он был уверен, он сможет выбраться и вытащить своего старого друга, которому тем временем становилось всё хуже и хуже. Из-за токсичности он начал терять сознание.
— Ник… Ник!
———
С застывшим ужасом в глазах, Джонни следил за пожарной бригадой, выносящей из охваченного пламенем приюта безжизненного волка. За ними медленно показался Баки, лишившийся чувства боли в своих лапах, идущий бесстрашно сквозь огонь. Чётко просматривалась смерть нервных окончаний, погибших во время страшного пожара, и все это не могло не вызывать серьёзных опасений. Будущее обоих зверей окутывала грозная неопределённость, исход которой предвещался неутешительным.
***
Много лет спустя.Больничная палата расцветала в ласковом свете, проникающем сквозь окна и рассеивающем тени прошлого. Просторное помещение наполнилось тёплыми лучами солнца, создавая атмосферу утешения и надежды. За окном открывался великолепный вид на город, где высокие здания устремлялись к небу, словно символизируя непоколебимость наступления новых времён.
На комфортабельной кровати с задумчивым выражением удобно расположилась лисица. Рядом с ней неотступно присутствовал лис, выражение его глаз отражало бесконечную преданность и понимание. Его одежда напоминала синюю клетчатую рубашку и чёрный пиджак.
— Как дела на работе, Джон? Ты слишком редко меня навещаешь, — поинтересовалась лисица, слегка изменившись в мордочке.
— Прости, дорогая. Так как я стал предпринимателем, ситуации бывают самыми разнообразными. Лучше скажи, ты решила как назовём нашего ребёнка?
— Ещё нет. Может, у тебя есть идеи? — переспросила она.
В этом светлом уголке, где солнечные лучи играли на стенах и проникали сквозь пространства между облаков, они находили утешение и силу, чтобы справиться с трудностями, совместно преодолевая все испытания, как неразрывный союз, и наконец достичь успеха в этой жизни.
— Знаешь, раз уж родится мальчик, я думаю, что имя «Ник» идеально впишется.
— Значит, Ник… — лисица слегка улыбнулась. — Ник Уайлд.