подчинись мне

Чуя не подходит под образ типичного стереотипного гея: ему не нравится розовый цвет, лак на ногтях и он совсем не манерный. Ему не хочется набухаться в гей клубе и быть зажатым каким-нибудь амбалом в туалете. Он не хочет рисовать огромные стрелки, да и в принципе делать броский макияж, он может лишь подвести глаза и намазать губы гигиеничкой. Да, Чуя любит обтягивающую одежду и топы, но в пределах нормы, у него длинные волосы, но на девчонку он совершенно не похож. У юноши острые черты лица и вечно хмурый взгляд, виднеющийся из под привычной шляпы. Он достаточно сильный, чтобы подвернуть под себя человека в два раза больше его самого. И он совершенно точно не любит, когда с ним сюсюкаются. Особенно в постели. Особенно Дазай.

Ведь Чуя знает, на что он способен, у Осаму было множество, как парней, так и девушек до не так давно начавшихся отношений с ним. И в связи с тем, что виделись на работе они каждый день и работали в паре, Дазай частенько бесил Чую своими историями, так что рыжий точно знает, что он может. Но каждая попытка получить хоть каплю грубости заканчивалась одинаково. Его трахали, и трахали прекрасно, но это вечное волнение о том, что Дазай может сделать больно бесило до дрожи. Осаму был безумно нежным, умудряясь при этом выкидывать свои мудацкие шуточки, зацеловывал каждый сантиметр доступной кожи и в принципе, как казалось Накахаре, сдерживал себя, дабы не причинить боль рыжему. Хоть они и встречаются не так долго, но это уже оставляло некое недовольство со стороны Чуи, но тот молчал, лишь бы Дазай не шутил, что юноша извращенец. Но не сегодня, сегодня Чуя настроен серьезно. Поэтому, когда они заходят в квартиру после долгого и тяжелого дня, (каким был каждый день в портовой мафии) Дазай тут же оказывается прижатым к стене, сразу же ощущая укус на своих губах.

Этот маленький дьяволенок ростом метр с кепкой прижимает почти двухметровую шпалу, страстно целуя и попутно раздевая. Дазай обычно привык вести в сексе, но Накахара сейчас был настроен предельно серьезно, поэтому шатен дает ему шанс быть ведущим. Это даже заинтересовало, что же сможет выкинуть этот слизняк? Дазай гладит юношу по спине, спускаясь ниже, и Накахара довольно стонет в поцелуй, когда Осаму осторожно расстегивает чужие брюки и проникает руками под них, подхватывая его под ягодицы и сжимая в широких ладонях. Чуя отрывается, тяжело дыша, утыкаясь в чужую грудь, когда пальцы мужчины ласкают под резинкой трусов, а затем поднимает взгляд, самодовольно улыбаясь и буквально мурлыча.

— Я не хочу, чтобы ты нежничал сегодня, — довольно тянет рыжий. — Вытрахай меня так, чтобы все, о чем я думал это только ты и твой ахуенный член в моей узкой заднице.

— Ты и не захочешь думать о другом, Чуя, — Осаму шепчет так сладко, что рыжий почти вваливается в его руки, позволяя подхватить себя под ноги и попытаться отнести к кровати, но получается дойти только до кожаного дивана. В ином другом случае Чуя потребовал бы сменить локацию, ибо обивка стоила дороже, чем шкура их обоих в раза два. Но сейчас ему кажется было так похуй на все, что желание почувствовать кожу к коже перевешивало все принципы.

Дазай валит Чую на диван, нависая сверху и не отрываясь от рыжего, лишь тихо рыча, когда тот намеренно прикусывает нижнюю губу. Ловкий изворот Накахары, по итогу которого, тот оказывается сверху на Дазае, говорит о явном недовольстве в распределении ролей и Осаму слегка удивленно хлопает глазками, пока Чуя не нагибается к нему, хватая за тот же галстук и притягивая к себе. Чуя игриво шепчет, облизывая свои губы.

— А знаешь, давай-ка я сегодня поведу, — едва ли не мурчит Накахара, ерзая на чужих бедрах, ощущая, как Дазай в момент твердеет.

— Попробуй, — Осаму усмехается, ощущая как двигается чужой зад, задевая все чувствительные точки, — но не обещаю, что в моменте не переверну тебя и не втрахаю в твой миленький диван, — Чуя лишь закатывает на это глаза, наконец в полной мере ощущая ствол Дазая, упирающийся ему в бедра и самодовольно лыбится.

— Боже, а тебе много не надо я посмотрю, ты правда ненасытный. Мы же не так давно делали это, но ты все равно заводишься, стоит мне тебя коснуться.

— Даже полностью одетый ты безумно сексуален, и мой стояк разрывает штаны прямо сейчас, так что будь добр, — Дазай хищно улыбается, поглаживая чужие ляжки.

— Сегодня буду объезжать тебя, пока ты не помолишь о пощаде, — гордо вскидывает голову юноша, облизав губы.

Чуя опускается к шее Дазая, грубо прикусывая, от чего явно останется след, но эта боль только раздразнивает сейчас. Осаму расстегивает рубашку аккуратно, не желая повторить прошлый опыт с нитками и иголкой, когда Чуя заставил пришивать пуговицы к рубашке разорванной в порыве страсти. Рыжий делает тоже самое, и Дазай приподнимается, чтобы юноша мог стянуть с него ткань. Он продолжает ерзать бедрами и кажется сам уже давно истекает смазкой, потому что сквозь расстегнутые брюки было видно, как Чуя возбужден. Осаму касается рукой его члена сквозь белье, из-за чего рыжий вздрагивает, но смотрит ничуть не смущенно, а наоборот поддается бедрами вперед, тем самым проезжаясь ягодицами по члену и потираясь стояком о ладонь мужчины. Юноша глухо стонет, довольно улыбаясь и вновь опускаясь к губам, пока шатен стягивает брюки с боксерами, оставляя Чую слишком голым и открытым перед ним.

— Блять, — шипит юноша, открываясь от очередного поцелуя. — Мне нужно растянуть себя, — он сползает чуть ближе к лицу Дазая, буквально усаживаясь тому на грудь, чтобы, не слезая с дивана перегнуться через ручку и достать небольшой пакетик смазки из тумбочки. В этот момент Осаму мог лицезреть вздымающийся животик и прижавшийся к нему член, что сочился естественной смазкой.

— Я смотрю, тебе не терпится, так торопишься, — Осаму так неожиданно поглаживает ладонью стояк, что Чуя чуть не роняет из рук пакетик со смазкой, глухо мыча, — не спеши, малыш, у нас весь день впереди.

— Я конечно уверен в себе, но, блять, когда ты меня трахал еще тогда, я чувствовал, как он выпирает внизу живота. Это пиздец... — рыжий трет переносицу, возвращаясь на бедра Дазая, который уже успел стянуть с себя брюки, оставив их болтаться на коленях.

— Я помню по твоим стонам то, как тебе это понравилось, маленький фетишист, — Осаму слегка усмехается, ударяя ладонями по чужой заднице, и Чуя инстинктивно двигает бедрами, потираясь ягодицами уже о голый член Дазая. В их первый раз было действительно горячо, такого секса у Осаму еще не было, рыжий довольно эмоционален в постели и делает все умело и очень сексуально. Поэтому сейчас голова была забита лишь мыслями о голом Чуе на нем, который так усердно старался открыть смазку дрожащими руками. Дазай поглаживает его спинку, проходясь по ней легкими движениями, вызывая мурашки на нежной коже.

— Мой фетиш — твой большой член, поэтому будь другом, меньше слов, больше дела, — даже сейчас Чуя умудряется язвить, свободной рукой, зачесывая непослушную взмокшую челку назад. — Наблюдай, но руками не трогай, — предупреждает Накахара, растирая вязкую жидкость между пальцев, а после заводя их за спину. Осаму кладет руку на ягодицу, а второй ласкает член, когда Чуя входит сразу двумя. Рыжий громко стонет, падая головой на чужую грудь и держась на одной руке около головы Дазая. Мужчина чуть привстает, подтягивая к себе Накахару и оказываясь в положении полусидя, дабы им двоим было удобнее.

Осаму не привык наблюдать, он привык действовать, но растягивающий сам себя Чуя выглядел так развратно и пошло, что это казалось пыткой, но отдавалось узлами, затягивающимися внизу живота и заставляющими член пульсировать от нетерпения. Чуя поднимает голову, демонстративно закатывая глазки и выстанывая чужое имя, чтобы еще больше раздразнить мужчину. В комнате давно раздаются сладко-мучительные вздохи и хлюпанья, что Осаму еле держится, чтобы не насадить рыжего на свой член прямо сейчас.

— Боже блять, — Дазаю нужно хоть какое-то взаимодействие, лишь бы не лежать бревном, наблюдая за тем, как Чуя трахает себя пальцами, поэтому он поднимает голову рыжего, цепляясь за волосы и притягивает к своим губам, тот недовольно стонет от того, что его потянули за драгоценные рыжие пряди, которыми он кажись, дорожил больше чем собой. — Какой же ты блять сексуальный, я безумно хочу вытрахать из тебя все желание язвить мне.

Чуя усмехается, еле стоя на дрожащих ногах, пока Осаму надрачивает ему, то и дело перехватывая его губы в грубый поцелуй. Шатен блуждает языком по его рту, руководствуясь тем, что если он не может трахнуть его самого, значит, сделает это с его ртом своим языком. И Чуя почти задыхается, вновь падая лбом на грудь. Тогда Осаму подвигает его ближе к себе за ягодицы и подносит ко входу свой палец, касаясь чужих костяшек своими. Чуя поднимает голову, округленными глазами смотря на возлюбленного, пока на его лице сияет хитрая ухмылка. Рыжий хнычет, когда Дазай проталкивает свой палец внутрь, начиная двигаться в такт пальцам самого Чуи. Шатен думает, что это просто пиздец, а Чуя сжимает руки в кулак около головы Дазая, кусая губы в кровь, заставляя Осаму слизывать выступающие капельки. Он двигает пальцем, ощущая, как Чуя сжимает его с каждым сгибом фаланг, его ножки дрожат, а пальчики на ступнях поджимаются от такой интенсивности ощущений. Вторая рука мужчины двигается на чужом члене, чувствуя то, как сейчас мокнет Чуя, и замечая, что он почти на пределе своих возможностей.

— Боже, я сейчас умру! — хнычет Накахара, даже замедляя движения своими пальцами, снова отдав весь контроль над своим телом Осаму, даже будучи в подобном положении. Он взвизгивает, хнычет, сжимается, больше не в состоянии терпеть.

— Не умрешь, милый, — Осаму ускоряет движение пальцем, ощущая, что Чуя делает наоборот и замедляется. Всего три пальца внутри и Чуя готов выть о том, что он скоро кончит. Такая чрезмерная чувствительность будоражила не на шутку, заставляя ощущать бабочки внизу живота, а член пульсировать от недостатка внимания. Рыжий с хлюпом вытаскивает свои пальцы, позволяя шатену протолкнуться в проход, и Чуя почти падает, вовремя подставив мокрую руку и чуть ли не рыдая.

— Блять, Осаму, боже! — бессвязно лепечет юноша, не зная, как уйти от этой гиперстимуляции. — Трахни уже меня!

— Какая же ты нетерпеливая сучка, — игриво ворчит Дазай, шлепая свободной рукой по ягодицам, пока Чуя насаживается на пальцы, глухо мыча, — наслаждайся, Чуя, хочу дать тебе весь спектр эмоций.

Осаму резко сгибает пальцы, снова задевая простату, и Чуя утыкается лбом в грудь, чувствуя, что Дазай держит темп. Мужчина и сам был возбужден до предела, но смотреть на такого нуждающегося, просящего и возбужденного Чую — услада для глаз, поэтому шатен доволен и тем, что рыжий трется о его стояк своим членом, давая хоть какую-то стимуляцию. И кажется, Дазай всерьез озаботился тем, чтобы довести партнера до пика лишь пальцами и как бы Накахара не сопротивлялся и не хныкал в попытке уйти от этой сладостной пытки, мужчина оставался непреклонен в своем решение.

— П-подожди! Да подожди же ты... Блять, — Накахара вновь изгибается, ощущая, что вот-вот действительно кончит. — Я хочу твой член, а не пальцы! Пожалуйста, Осаму…

Дазай хлопает глазами, удивленно вскидывая брови и улыбаясь. И правда, нетерпеливая сучка. Дазай впервые видит его таким молящим и нуждающимся, а ведь достаточно было лишь "надавить" в нужных точках. Пальцы выскальзывают из пульсирующей дырочки, оставляя ее в одиночестве от чего Накахара морщит лоб, пытаясь отдышаться.

— Давай, веди, доминант, — Дазай перемещает ладони на талию, слегка усмехаясь, когда Чуя лишь фыркает в ответ. Рыжий заводит руку за спину, направляя горячую плоть к уже разработанному проходу, но Дазай в нетерпении двигает бедрами, проезжаясь членом меж ягодиц.

— Не торопись, — шепчет Накахара, слегка нахмурившись и вставляя в себя крупную головку.

— Блять, — Осаму сжимает губы, когда наконец чувствует свой член внутри. Чуя хоть и был растянут, но все равно слегка шипит, насаживаясь ниже. Член у Осаму достаточно большой, но даже не по длине, а ширине, что давало ему некий козырь, ведь в основном это делает приятнее. У Чуи выступают слезки на глазах, он старается незаметно их смахнуть, чтобы Дазай вдруг не остановился и не начал задавать миллион вопросов о том, все ли хорошо и может ли он продолжить. Чуе нужна была грубость, а не подобие первого секса у старшеклассников в подсобке физкультурного зала.

Чуя опускается, опираясь на грудь Дазая, задевая ногтями бинты, чуть сдирая их и шумно выдыхая. Осаму поглаживает низ его живота, где уже начинает проявляться очертание чужого члена, и это выглядит блять так ахуено, что шатен не сдерживается, толкаясь навстречу рыжему, заставляя его выгнуться в спине и выкрикнуть имя мужчины. Дазай ловит злобный взгляд и лепечет тихое «прости», на что рыжий кидает что-то вроде: «потом языком отработаешь».

У Чуи челка прилипла ко лбу, а по шее стекает капелька пота, но он выглядит так прекрасно, кривя губы, когда насаживается до конца и выдыхает, упираясь двумя руками в грудь и поднимая голову с гордой улыбкой. 

— Прекрасный, — Осаму удается ухватить его за шею, притягивая к себе для поцелуя. Шатен блуждает языком во рту Чуи, заглушая стоны Накахары, который инстинктивно ерзал, заставляя член внутри тереться о узкие стенки и даря невероятные ощущения, — ты блять не представляешь то, как ахуено сейчас выглядишь.

— О-ох, — Чуя довольно улыбается, получая подобные комплименты, и кажется, похвала еще более разгорячила рыжего, потому что он громко стонет на каждый толчок, держа руку внизу живота, чтобы в полной мере ощущать появляющийся под ладонью бугорок. Душу так приятно грело восхищение партнера, поэтому Чуя прикрывает глаза, ни на секунду не останавливаясь. — Боже, как же я тебя люблю, — мимолетно шипит Чуя, прежде, чем опустится, и не дав ничего ответить, затянуть мужчину во влажный поцелуй, жадно причмокивая, словно это была самая дорогая сладость. Каждое прикосновение губ ощущается горячее, как будто температура в комнате растет с каждой секундой, заставляя их обжигаться друг об друга, но это так хорошо, что Осаму готов кинуться в лаву, лишь бы это не кончалось.

Дазай обвивает спину рыжего своими руками и спускается к ягодицам, крепко сжимая их, пока Чуя кладет голову, утыкаясь в шею и стоня прямо на ухо. Осаму целует плечи юноши, позволяя ему передохнуть, поднимая бедра с каждым разом быстрее, выше, дабы войти как можно глубже. Накахара тяжело дышит, прикусывая мочку чужого уха, чем вызывает тихое рычание.

Чуя вырывается из чужих объятий, опять поднимаясь и упираясь руками в бинты. Он довольно хнычет, снова начиная набирать более рваный темп, двигая бедрами навстречу Дазаю. Его ножки дрожат, когда Осаму касается его члена, добавляя стимуляцию, и он выгибается, обильно кончая на живот шатена и сразу же падая ему на грудь, пачкая себя своим же семенем.

— Боже, блять... Как же хорошо, — шепчет в чужую грудь Накахара, ловя перед глазами цветные пятна, когда Дазай продолжает толкаться внутрь, продлевая оргазм рыжего и выбивая из него полу-вздохи, пока сам не кончает прямо внутрь с тихим «ой».

— Извини, — криво улыбается Дазай, целуя Чую в мокрый лоб, — не подумал.

— Отмывать меня будешь сам, — недовольно шипит Накахара, переворачивая голову и ставя ее на подбородок, — прощаю тебя только потому что ты классно ебешься.

Чуя улыбается, а Дазай заливается смехом. Они лежат минуты три молча, переводя дыхание и отходя от происходящего. Осаму поглаживает рыжие локоны, слушая тихое сопение.

— Нужно в душ, — шепчет Дазай, целуя Накахару в нос, тот сейчас немного спокойнее, все еще тяжело дышит, прикрыв глаза, слегка улыбаясь и морщась от поцелуя, — тебя отнести?

— Да уж, пожалуйста... — только сейчас он понял, что голос практически полностью пропал, будто рыжий в момент порвал голосовые связки. Кажется, у кого-то на утро очень сильно будет болеть горло, если голос и вовсе не пропадет.

Чуя дает себя поднять и отнести в душевую. Дазай сажает его в ванную, включает воду и решает порыться в ящичках, дабы найти какие-нибудь пены или соли для ванной. В итоге он обнаруживает какую-то бомбочку и садится за Чуей, прижимая его спиной к груди. Шатен выдавливает гель для душа на руку и начинает аккуратно водить по груди, втирая пену в нежную кожу.

— Люблю тебя, Чуя, — шепчет Осаму, аккуратно целуя за ушком, ощущая, как Накахара почти мурлычет, — но знаешь, доминировать — это не твое.

Разрушивший всю атмосферу Дазай, получает подзатыльник и громко смеется, пока рыжий, стараясь оправдаться, шипит, сложив руки на груди. Осаму зацеловывает его лицо, держа за щеки, и уверяя, что он всего лишь шутит, тогда Чуя расслабляется, позволяя чужим губам касаться каждого сантиметра его кожи.

 Редактировать часть