Когда Эрен впервые просит его о чём-то настолько непотребном, Армин не краснеет и не бледнеет, не бьёт друга в лицо и не уходит, даже не убегает...
Он просто стоит и ждёт.
Непонятно чего.
Йегер и сам взволнован посетившей его мыслью. Она нова для него самого и ещё заставляет сомневаться в выброшенных словах на ветер. Сейчас, в этот миг, а Эрен это особенно чувствовал, решалась судьба их дружбы. После таких слов как прежде не бывает. После таких предложений становятся либо любовниками, либо врагами. Но Эрен не был готов становиться Арлерту ни любовником, ни врагом, он сам до конца не осознавал своих мотивов и желаний.
Армин медленно облизывает потрескавшиеся губы, даже не замечая этого. Руки расслаблены и безвольными плетями висят вдоль тела, плечи поникшие, голова опущена и взгляд нервно скользит у ног друга. Бывшего друга. Или всё-таки ещё друга?
Эрен нерешительно стоит рядом, ожидая хоть какой-то реакции и нервничает ещё больше. Хочется забрать свои слова обратно, стереть из их жизни этот ужасный момент и оставить всё как есть...
Нерешительно Арлерт поднимает голову и натянуто улыбается, выходит это не так ободряюще, как хотелось бы.
— Можешь повторить, а то я не расслышал, — голос сух и пуст, в нём нет совершенно никаких эмоций.
— Я нет... забудь, ведь...
— Повтори, — настойчивее и громче, чуть ли не приказывает Арлерт.
Йегер поджимает губы, удивлённо моргая. Он ещё никогда не видел Армина настолько... решительным? Проглатывая ком в горле, Эрен повторяет совсем тихо, почти неслышно:
— Давай переспим...
— Ты действительно этого хочешь? — голос невероятно резкий, чужой, холодный.
— Армин, я просто... это вылетело, — Йегер шагнул к нему. — Я просто увидел двух парней, как они... а потом услышал эти слова и сейчас повторил то же самое неосознанно. Я не хочу с тобой спать, я даже не представляю как это! Просто давай забудем это, хорошо?
Арлерт отступает шаг назад, глаза его распахиваются сильнее. Армин не знает почему, но чувствует жгучую обиду. Наверное потому, что пару месяцев назад решил, что в жизни нужно попробовать всё, пока жив. И если с кем-то спать, то непременно с Эреном, потому что он его лучший друг, потому что так правильно. Потому что девушки ему вообще не нравятся...
А теперь... теперь когда Эрен сперва сам предложил, а потом передумал...
Это больно.
— Забудем, — кивает Арлерт и, разворачиваясь, покидает друга, пока тот не увидел его слёзы.
Армин прячется на складе оружия, в самом тёмном и холодном уголке, сворачивается в жалкий ничтожный калачик и начинает глотать слёзы, стараясь не разреветься в голос.
Он сам себя не понимает. Он не влюблён в Йегера и не обижен на него.
Но зато обижен на себя.
Почему ему не нравятся девушки? Почему ему хочется оказаться в чьих-то сильных и крепких объятиях? Почему он не хочет умирать девственником? Словно это клеймо у него на лбу.
Это означало одиночество... вечное одиночество.
Армин не настолько привлекателен для девушек, он им нравится как друг или советчик, но все они засматриваются на более высоких и сильных. Зато Арлерт замечал как на него смотрят некоторые мужчины, видя в нём хрупкость и беззащитность...
— Что ты здесь делаешь? — строгий голос заставляет его вздрогнуть и поднять испуганные глаза.
Он сейчас слишком раздавлен своими мыслями и в полнейшем замешательстве. Арлерт надеялся, что тут его никто не найдёт, но прогадал. Или он всё же слишком громко всхлипывал?
— Я задал вопрос, — капрал нависает над ним как грозная скала, скрещивая руки на груди и придавая себе более зловещий вид в ночной тьме.
Армин и сам не понимает, что делает. Он просто произносит то, что ему сейчас хочется и не хочется одновременно. Он произносит фразу, в которой совершенно не уверен:
— Капрал... а давайте, давайте... переспим?
Арлерт не видит выражение лица мужчины, он опускает голову, испуская разочарованный стон и встаёт на ноги, вытирая мимолётно слёзы. Армин уверен, что Леви его не расслышал, поэтому быстро на ходу пытается придумать объяснение. Леви не Эрен, ему такие глупости явно в голову не придут.
Леви рывком притянул к себе парнишку, стукаясь с ним лбами и яростным взглядом прожигая насквозь.
У Армина остановилось сердце. Он ещё никогда не был так близко с мужчиной. Он ещё никогда не был так близко с капралом. Горячее дыхание чуть ли не сжигало его губы. Арлерта начало трясти то ли от страха, то ли от возбуждения, он уже и сам понять не мог, только внизу живота сладко-сладко потянуло.
— Достаточно ли у тебя мозгов, чтобы осознать то, что ты только что сказал?
Арлерт совсем растерялся, его щёки покрылись жгучим румянцем.
Осознавал ли он?
Нет.
Хотел ли?
Возможно.
Но почему именно капрал? Он сильный, непременно сильный и эта его способность - подавлять твою волю, могла свести с ума. Армин затрепетал от волнения и потянулся к губам капрала, этим самым собираясь ответить на заданный вопрос.
Он не осознавал, но хотел...
— Глупый мальчишка, — Леви припечатал его к стене, вжимая своим горячим телом в холод дерева.
— А что вы теряете? — хриплым голосом спросил Арлерт. — В любую минуту нас кинут в бой, я могу умереть и ничто не запятнает вашей чести...
— Я думал, что ты умнее, Арлерт, — криво усмехнулся капрал. — Ответь-ка мне - за что мы боремся?
Армин на миг растерялся, но тут же ответил:
— За человечество.
— Считай, что ты ответил на свой вопрос.
Леви не отстранялся, продолжая смотреть в глаза блондину. Молчание затянулась, превращаясь в нервное напряжение.
— Что вы этим хотите сказать? — недоумевал Арлерт, ещё не осознавая, насколько нагло ведёт себя по отношению к капралу. Разум его был затуманен желанием, думать совершенно не получалось.
— Человечность, — оскалился Леви в какой-то злобной усмешке. — Если я трахну тебя тут, то ты потеряешь всю свою человечность. Если уж так хочешь стать чьей-то игрушкой на ночь, найти кого-то более подходящего.
— Но почему не вы? — Армин вцепился в рубашку капрала, как тонущий в спасательный круг. — И куда подевалась ваша человечность?
Леви скользнул рукой по боку блондина, впиваясь в кожу даже через ткань рубашки и тихо, еле слышно шепнул на ушко:
— Тебе этого лучше не знать...
Арлерт лихорадочно пытался соображать. Сейчас, если он проявит достаточную смелость, то он не будет девственником, а возможно, что станет любовником капрала... до тех пор, пока не умрёт. Но готов ли он к этому? Готов ли отдаться мужчине, которого даже не любит? Человеку, которому в сущности плевать на его чувства и мысли? И почему Эрен передумал? С Эреном было бы проще...
— Ну? — Леви отстранился, поставив обе руки возле головы подчинённого так, что он не смог сбежать. — Чего же ты хочешь на самом деле, Армин Арлерт? Хочешь меня? Хочешь секса? Хочешь любви? Или боишься одиночества?
Блондин попытался вжаться в стену, по щекам снова заскользили слёзы. Капрал словно вглядывался в его душу, видел его насквозь.
— Я не хочу умирать, — Армин вцепился в помятую рубашку мужчины. — Я боюсь умирать один... Я не хочу оставаться один...
Леви пару минут выжидающе молчал, заставляя сердце в груди Арлерта чуть ли не выпрыгивать из грудной клетки.
— А ты уверен, что выбрал правильный способ?
Армин приоткрыл рот, но так и не смог ничего сказать. Потому что не знал... А какой правильный способ? И для чего?
— Ты просто глупый мальчишка, которому страшно как и многим, — капрал отстранился. — Но не стоит пытаться стать взрослым таким способом. Не стоит пытаться избежать одиночества через чью-то постель.
— Простите, — Арлерт опустил голову.
Леви отстранился.
— Возвращайся к своему отряду, уже слишком поздно.
Мужчина развернулся, собираясь уйти, но Армин вцепился в его запястье, понимая, насколько дерзко это выглядит с его стороны, но отступать он не собирался.
— Вы ведь тоже одиноки, да, капрал?
Арлерт не видел, но он чувствовал, как напрягся брюнет. И пока Леви не успел ничего сказать Армину, Арлерт обнял его, щекой прижавшись к крепкой спине.
— Так если одиноки и вы... почему бы нам не быть одинокими вместе?
Капрал растерянно моргнул, накрывая прохладные руки своими широкими ладонями. Он почувствовал насколько глуп этот парень, насколько он нежен и как ему не хватает кого-то, кто смог бы разделить с ним все его душевные страдания. Леви это прочувствовал всем естеством, но он прекрасно понимал, что ничего не сможет дать мальчишке.
— Арлерт, ты сам сказал, что мы умрём...
— Так чего же мы теряем? Если вы бесчеловечны и вас не заботит ваша честь и репутация, то тогда что?
Леви разжал руки Армина и обернулся к нему лицом, вновь заглядывая ему в глаза и снова видя насквозь.
— Ты не знаешь всей жизни. Ты видел смерть, ты видел страдания, но это не единственное, что есть в этом мире, — рука капрала заскользила по нежной щеке. — Если сейчас ты станешь моим, то будешь принадлежать только мне, даже если уже не будешь этого хотеть. Я не буду ласков и нежен, я буду груб и жесток. Я...
— Я хочу, чтобы это были вы, — Армин смотрел в глаза капрала не мигая. — Почему-то я долго искал кого-то, кто бы смог... дать мне что-то большее... что-то реальное. Мне кажется, я не уверен, потому что сейчас я нахожусь под сильными эмоциями, но я думаю, что этот человек вы, капрал.
— Готовься лить слёзы, — Леви сжал его горло довольно сильно, прикрывая поток воздуха, — учись быть тихим. Я не буду доставлять тебе удовольствие, я заставлю тебя страдать...
Арлерт закрыл глаза, чувствуя на губах грубый поцелуй, зубы капрала впились в его нижнюю губу, чуть ли не до крови. И Армину почему-то это нравилось. Нравилась жёсткость Леви.
Возможно, это и не избавит их от одиночества, но они явно не будут одни...