чимин приносит ему целую горсть заколок — краб в виде бабочки, палочки в виде цветочков, чёрные заколки с черепами, пушистые заколки с кроликами. юнги показательно морщит нос — у него не настолько длинные волосы, чтобы палочками можно было что-то закрепить, и вообще, ему уже почти тридцать, — и через полчаса убирает волосы с лица розовыми кроликами.
чимин сгибается пополам от смеха, но вообще-то юнги очень даже идёт — он любуется собой в зеркале и думает о том, что с возрастом это настигает почти каждого: выглядеть круто уже хочется не так сильно, как обернуться во всё мягкое и пушистое.
чимин совмещает два в одном и иногда ходит в пушистых шубах с таким королевским выражением лица, будто они не идут за маршмеллоу в три часа ночи, а собираются обратить в своих вассалов всех работников круглосуточного.
разговаривая с работниками, он, конечно, теряет всё своё величие — но свой план даже перевыполняет, потому что вместе с работниками покоряется и юнги, так, за компанию, в очередной раз.
чимин усаживается на диван, играется с холли — ясно всё с ними, то, что юнги тут стоит обделённый вниманием мало кого интересует, они нашли свою истинную родную душу. юнги посмеивается и уходит на кухню, в груди разливается что-то приятно-горячее, будто он только что глотнул тёплого соджу.
хорошее чувство.
он залипает на балконе, куря виноградную одноразку, которую неделю назад здесь забыл чонгук. включает на телефоне плейлист с лоуфаем — ну, знаете, эти биты, дождь, расслабляйся, учись, работай, спи, развлекай себя как хочешь. музыку на фортепиано он включает редко — становится физически тяжело от желания играть на рояле всю следующую неделю. сейчас некогда, нужно договариваться со следующим гостем для своего шоу, планировать сценарий, корректировать песни для своего альбома.
он скучает по фортепиано, и он скучает по временам, когда они все были вместе — казалось бы, график не становится менее загруженный от того, что у них теперь нет совместного расписания. расписание всё так же давит — только теперь он один. теперь, чтобы провести с ним время, чимину легче припереться к нему на шоу, нежели выскрести в их планах общее окно.
одноразка начинает отдавать вкусом гари, и юнги пихает её в карман. дверь почти бесшумно хлопает, когда чимин заходит на балкон. юнги вздыхает.
— я там для чего гостевые тапки купил?
— это ты у нас старик, который трясётся, стань температура на один градус холоднее.
— вот именно, будь умнее и вступай мой возраст будучи здоровым и крепким парнем.
— хён, мне откровенно говоря всё равно.
— ох уж эта молодёжь, — юнги снимает один тапок и пускает его назад, босую ногу обдаёт тёплым ветром.
— будем с тобой как цапли?
— будем как цапли.
чимин опирается на перила справа от него, ставя босую ступню на вторую, обутую в тапок, поворачивается. он смеётся — смешно ему, видите ли, от того, что он может от солнца отвернуться, а юнги прямо в глаза светит и глаза слезятся, как бы он не щурился. вместо чимина образуется яркое плавающее пятно.
юнги не нужно видеть его лицо, чтобы знать, как именно он улыбается, каким тёплым оттенком подсвечиваются его волосы на свету, какими острыми выглядят у него локти — он теперь тоненький, почти как юнги, совсем не занимается. там, где память откажет, он додумает — красиво, но недостаточно по сравнению с реальностью.
— чонгук заходил? — спрашивает чимин, кивая в его сторону — очень информативно, что конкретно он имеет в виду, спасибо за широкий жест. юнги его, конечно же, понимает.
— нагрянул в пять утра типа между делом, поболтали, да.
— как у него дела?
— ты знаешь, как у него дела, вы болтаете по фэйстайму по полчаса.
— а у тебя как дела?
— весь в слезах, как видишь, — юнги вытирает глаза — вообще-то не для вида, у него реально слёзы уже выступили. чимин перегибается через перила, смеётся в проезжающие под ними машины.
в этом можно даже найти что-то романтичное: они стоят каждый на одной ноге, как дураки, но в этом нет ничего страшного, потому что рядом есть перила и они сами. юнги мог бы даже написать песню об этом: что неважно, что вы оба не можете твёрдо стоять на земле, если вас двое и вы можете помочь обрести друг другу опору. но юнги не пишет такие песни. в основном, потому, что это какая-то чушь: делить ресурсы одного человека на двоих. вот взял бы чимин изначально отдельные тапки, и всё было бы нормально.
юнги отворачивается, потому что сил уже у него нет это терпеть, подставляет затылок тёплому свету — и тут же чувствует мягкое прикосновение к тыльной стороне шеи. какие по ощущениям губы чимина он тоже хорошо знает.
такие вечера — это мечтательное “вот бы всегда было так”, которое он боязливо душит в себе трясущимися руками — и поэтому не может задушить до конца. такие вечера — это его излюбленный дворец из песка, который сдувает мимолётным ветром: чимину с завтрашнего дня продолжать промоутить свой альбом, юнги разгребаться с шоу, договариваться о коллабе. они уже на той стадии, когда нормально выспаться намного важнее, чем провести больше времени вместе. когда в свободное время ты хочешь посидеть наедине с собой и подумать о жизни, а только потом уже её с кем-то обсуждать. когда между своей квартирой и общежитием ты всё чаще выбираешь свою квартиру.
оно когда-нибудь настанет: юнги завалится в общежитие с тёплой курочкой, а там никого не будет. или, ещё хуже: юнги больше не захочет туда возвращаться. наступит в холодный окрепший песок босой ногой, тщательно выровняв дворец с землёй: когда-нибудь он устанет от них, не смог за тринадцать лет, так сможет за двадцать. когда-нибудь он будет находиться с ними, но всё так же чувствовать воющее внутри беспощадной тварью одиночество.
он никогда не скажет “вот бы всегда было так”, нет, даже не потому, что так не будет, а потому, что тогда будет особенно обидно смотреть на руины своего творения. люди, они меняются.
меняйся сколько хочешь, юнги из будущего, становись ещё ворчливее и вреднее, просто люби их всех так же сильно, как я люблю их сейчас. можешь даже сильнее.
чимин возвращается к перилам, меняет опорную ногу. тонкая, грациозная цапля.
вот бы всегда было так, думает мечтательно юнги, смотря на то, как его ресницы подсвечиваются солнцем. декорирует очередную комнату в своём замке.
он любит занимать себя бесполезными, но приятными вещами, так что планирует заранее, как он обсутроит эту комнату в следующий раз, сколько сделает этажей, какой формы построит крышу.
ну, после того, как его песочный замок уже завтра зальёт водой.